Когда я заканчивала школу, сказала маме, что устала я учиться, пойду лучше в парикмахерши. Мама приложила руку к груди и спокойно отчетливо произнесла:"Тогда я умру с горя". Я поняла, что одной из нас не жить в этом случае, придется учиться.
При выборе профессии активное участие приняли тетушки, мамины старшие сестры, умудренные опытом работ - одна врач, работавшая еще в войну, другая учитель, стаж работы 40 лет. Поскольку маме они по возрасту годились в матери, слушались их все. Мне было сказано безапелляционно - Ирочка, только не врачом и не учителем! Так медицинский, педагогический, а также СГУ были отметены, поскольку СГУ ассоциировался также с преподаванием. Политехнический - я училась в предыдущей как раз с политехническим уклоном школе в Куйбышеве, начертилась тушью и рейсфедерами,- как-то не понравилось. В юридический принимали только после 2 лет работы тогда, консерватория была мне не по способностям, сельхозные и ветеринарные вузы считалось, что не для городских жителей, оставался экономический, СЭИ.
Главный предмет математика. Отвели меня к профессору с папиной работы на опыты, чтобы проверить, чему меня выучила школа и при случае подтянуть. Все задания я выполнила, все решила, и от меня отказались. Типа меня учить - только портить. И вот экзамен в институте. В группе 25 человек. Пришла смотреть списки на следующий день - в списке 24 двойки. Два раза перечитала - меня нет. Уф! А конкурс был человек 30 на место. Не потому, что это было модно, просто старый корпус института был маленьким, типа школы, а народ ехал со всей области, даже из других областей. Принимали на курс всего человек 50, кажется. Знала бы раньше - не рискнула бы, может. А может, и рискнула бы. Не в армию же идти, поступай хоть всю жизнь.
И вот в конце августа сказано было всем явиться с полной выкладкой в походно-полевой одежде. В области созрели помидоры, а в институтах новые студенты. Ну нам что? Куда Родина пошлет. Послала далеко. Ехали долго. Пыль в автобусе стояла во взвеси такая, что приходилось закутываться с головой, чтобы не задохнуться. Приехали в какой-то барак в чистом поле. На полу сдвинуты в ряд грязные матрасы, притом по 3/4 матраса на душу. Ну мы ж все в весе пера, разместились, как-то отмыли-отчистили от окурков и бумаг помещение, запахло уютом.
С утра до вечера мы собирали помидоры. Я таких раньше не видела - огромные, сладкие. Приходилось и есть их, и умываться ими, поскольку жара стояла жуткая, а воды не было, видимо, в надежде, что помидоры не дадут нам умереть. Через несколько дней созрела морковь. Поскольку ее никто не ел, просто шли за трактором и складывали в кучки, в начале и конце поля стояла фляга с водой. Пока дойдешь от края до края - познаешь, что такое жуткий сушняк. И вот доходим мы последнюю ходку, а фляга пустая. Как? Солнце палит, до барака по полю километр с лишним идти...И вот на полпути среди выжженной степи колосится зелень. Ручеек! Чистейшая вода! Но ведь не кипяченая. Но ведь сил терпеть нет. Тут в воду прыгает лягушка. И это пить? Дааааа! Вкуснее воды не помню.
Здесь мы сдружились, рядом спящие девчонки-хохотушки. Это был первый так называемый колхоз.
Еще в октябре пришлось помогать с картофелем. Будили нас с пола, закутавшихся на ночь, чтобы не вымерзнуть, на рассвете, дни уже короткими были, сажали в прицеп трактора с узкими бортами, на котором было написано, что людей возить запрещено. Ну то ж людей, а мы студенты. И с песнями, как в старых фильмах, ехали на помощь Родине. Так же шли за трактором, собирали в ведро ту картошку, а ведро закидывали в кузов, где ребята ловили и высыпали. Многие были с перевязанными головами. Тут надо успеть и ловить, и уворачиваться.
Приехав домой, подняла мусорное ведро, помню, очень удивилась, какое оно легкое))