Мы расположились с Кларой в комнате для отдыха на втором этаже. Самое начало лета - время экзаменов и отъездов, поэтому мало кто из студентов теперь приходил сюда, и комната пустовала. Окна были завешены зелеными шторами, сквозь них пробивался слабый солнечный свет. Женя ушла готовиться к философии, которую у нее не получилось сдать с первого раза, она уверяла нас, что в дальней сиреневой беседке городского сквера материал лучше всего запоминается. Клара была уверена, что Женя опять что-то сочиняет, но Женя опровергла доводы подружки. Она вынула из кармана шпору, длинную, похожую на змеиный хвост, и заявила, что как только закончит ее составлять, наклеит этот справочник себе на ногу.
Мы сидели и молчали. Мне казалось, это длилось вечность, но прошло всего десять минут. Так мы делали раньше, игра называлась “прочти мысли другого”. Через четверть часа, нужно было предположить, о чем думал человек, сидящий напротив, и игрок с наиболее точными догадками побеждал. Главное здесь не лукавить тому, чьи мысли угадывают.
Мне не хотелось ни есть ни пить, но я взяла стакан с апельсиновым соком, рука моя задрожала, и я поставила стакан на место, чтобы не расплескать жидкость. Я с трудом удерживалась от того, чтобы не грызть ногти. Как жаль, однако, что Клара не могла знать о моей способности видеть людей изнутри. Я прочла почти все ее мысли, как строчки открытой книги - о родителях, о моей новой работе. Ее мучила весть о скорой свадьбе преподавателя физики с дамой, заведующей лабораторией. Узнав это, я и сама порядком удивилась - лаборантка была старше физика лет на восемь. Но я утаила свое удивление и вообще не упомянула о замеченной мысли, все остальные по традиции пересказав с намеками на невиданные подробности. Мне казалось, она не захочет говорить о своей разрушенной мечте.
Теперь была кларина очередь разгадывать мои мысли. И я чувствовала себя очень неловко. В конце концов, Клара не выдержала и заговорила раньше положенного:”Что-то мучает тебя, да? Я вижу, признавайся сейчас же!” Я очень хотела поделиться своими переживаниями, но все еще не решалась. За краткие сроки, проведенные во внеземном пространстве, я привыкла, что мои мысли не являются тайной, скрытой от других. Я разучилась говорить о них, потому что многое из того, что я думала, сложно было передать словами. Но Клара побеждала меня взглядом своих карих быстрых глаз. “Ты была вчера у Альберта?”- негромко спросила она. Этот вопрос почти заставил меня капитулировать. “Вот еще что выдумала!” Клара повернула лицо в пол-оборота и хитро улыбнулась: “Ты не могла забыть о его дне рождения.” Я больше не могла терпеть и рассказала все. Запинаясь, с редкими подробностями, которые вдруг всплывали по ходу рассказа. Мне казалось, что я говорю ужасно скучно, но собеседница слушала меня с большим интересом. Клара даже не дала мне договорить про письмо, впрочем, я охотно простила ей это, потому что странное чувство стыда подкрадывалось ко мне, и каждое сказанное мной слово становилось тяжелым, как большой кусок металла. “Что я слышу! - вскрикнула Клара, - мы занимаемся всякой ерундой, вместо того, чтобы обсудить такую интересную тему. Как думаешь, Вера донесет конверт?” “Несомненно,” - отвечала я , все еще не понимая, что хочет сделать подруга. “Тогда завтра он наверняка все узнает. В четверг у нас право - последний самый легкий экзамен. Альберт точно приедет. Так что если он не найдет способа ответить тебе раньше, я подловлю его в академии и спрошу о тебе.. Идет?” Я не знала, что может получиться из этой выходки, но кивнула. Клара подперла голову руками. “Я должна признаться, - начала она, - что мало общаюсь с Альбертом и его компанией. Они много кутят, повесничают и пьют, как взрослые.. Хотя нет, взрослые так не делают - так ведут себя дети, которые очень хотят казаться старше.” “И я поняла то же самое.” Клара задумалась: “Разгадать его нам будет непросто. Вот замечала ли ты, с кем Альберт особенно любезен? ”Я ответила, что он со всеми ведет себя одинаково. Перебирая в голове все, что удалось мне прочесть в его мыслях, я находила лишь отрывочные рассуждения о мелких пустяках. Но, разговаривая с Альбертом, я боялась очень глубоко проникать в его сознание, оно, как очень холодная вода, не давало мне приблизиться. Мне было неловко и страшно одновременно. Я вспомнила девочек, приглашенных в его дом, и среди них увидела Жасмин, как самого яркого светлячка в темноте. Теперь я склонялась к мнению, что внутри она пуста, но снаружи хочет казаться умной. О Жасмин я ничего не стала говорить Кларе.