ГЛАВА 27-я. ПОСЛЕДНИЕ ДНИ.
«Великие вне времени - кумиры для безвременья». Валентин Рычков
Был 1868 год, когда Мериме ворвался в дом Дюма. Чтобы показать ему свою восторженную рецензию на произведения Пушкина. Он только недавно перевел «Пиковую даму» и принялся за другие произведения великого русского писателя и поэта.
В последнее время Дюма сблизился с Проспером Мериме. Тот состоял на высоких должностях в администрации Луи-Бонапарта. Александр делал ради Проспера званые вечера с пышными угощениями, танцами и театром. Дюма хотел склонить Мериме к драматургии.
—Какие бы прекрасные пьесы у вас бы выходили!—воскликнул Александр однажды. –Один только Маттео Фальконе чего стоит! В России есть Гоголь. Это такой писатель, который поднял тему предательства и долга. Пока в Париже о нём не слышно. Но скоро он станет популярен в Европе своими страшилками и ужасами. Кто-то, как всегда в Европе украдет его идею, создаст цикл таких же душещипательных рассказов и объявят себя основоположниками готического романа.
—А почему готического?
—Готы—это, не только преступники, перед родом, допустившие смешение расы человеческой с деградирующими цивилизациями прошлого, но и преступление перед Духом Святым Русским. Они приняли чужую религию, которую иудеи придумали для рабов своих. Оттого и религия эта была чужда нам. С них пошло смешение кровей, с них пошёл заворот в мозгах и в духовном плане. А Гоголь, между прочим, драматург отменный. Вот и вам бы, Просперо, пьесами заняться. Мой сын, которого я не принимаю в доме, но очень люблю и всегда ему помогаю. Пишет пьесы. А вы в тысячу раз талантливее. Ваша новелла «Кармен» просто просится на сцену! А «Таманго»? Это же предупреждение человечеству. Не порабощайте часть человечества, рабы рано или поздно восстанут и перебьют своих хозяев. А сами они не способны выжить со своей рабской психологией. Либо они вымрут ничего не умея и не желая делать. Либо они создадут такой же рабовладельческий строй, как прежде, поработив часть своих бывших собратьев.
Ну, а «Маттео Фальконе» это не только интересно, это волнует до глубины души. Лучшие театры мира должны ставить этот спектакль, потому что играть Маттео должен артист гениальный. Он должен передать все переживания отца, убивающего собственного сына.
—Вот поэтому я и не пишу пьес,—шутя сказал Мериме,—что играть моих героев должны гении. А новеллу может прочитать каждый, причем, по своему.
Эта замаскированная лесть от человека, которого он считал неоспоримым кумиром в литературе, которому по своему мнению в подметки не годился, действовала на него, как бальзам на раны. Они стали друзьями, но отношений своих не афишировали, встречаясь за партией в нарды в загородном замке Дюма, где могли себе позволить испить абсента, покурить иранского хашиша из долин Горного Старца. Не афишировали, потому что Мериме помог Дюма получить пропуск в самые секретные архивы библиотеки, которая в то время именовалась императорской. Мериме помимо этого неоднократно помогал другу, то с паспортом или рекомендательным письмом. А один раз Дюма попросил документ подтверждающий, что он Дюма агент французской императорской контрполиции с неограниченными полномочиями в мирное и военное время.
Мериме пошел и на это преступление. Привычка ли к гашишу, которым Дюма угощал друга или сами умные беседа под воздействием чудодейственной травы, повлияли на него так, что он втянулся в обе эти трясины по уши. Под гашишем Проспер становился словоохотлив и разговорчив. Самая секретная информация императорского двора и министерств, в том числе, и военного, летала в воздухе, кружась в пелене белого дыма, приятного на запах и немножко острого в отличии от табачного.
Да, именно Мериме помог выиграть ему процессы по его фабрике романов.
Да. С годами он начал уставать шифровать донесения, а их было очень много, и при этом, сочинять вполне связанные по смыслу и увлекательные романы. Это было выше сил Александра. Тогда у него появилась идея нанять писарей, знакомых с новым способом быстрой записи стенографией. Он начал диктовать романы трем таким писарям, но этого показалось мало.
Тогда он решил привлечь к этому своего друга Маке. Неудавшегося литератора, который искал место в газетке или другой способ заработать. Никакого соавторства он ему не обещал. Маке согласился. А позже собралась целая команда.
Таких желающих было много из числа неудавшихся гениев и безработных журналистов, вдавшихся в пьянство. Сьеры и мэтры Поль Мерис, Огюста Вакери (тот подрабатывал и у Виктора Гюго), Октав Фейе, Жерар де Нерваль, Анри Эскирос, и наш истец Огюст Маке. О последнем, самом ярком из соавторов месье Александра, мы еще вспомним. Он и подал в суд по поводу авторских прав.
Александр задавал тему всем, а потом выбирал лучшие абзацы, то из рукописи одного автора, то у другого. Но в итоге все переписывал сам по-своему.
Они подали в суд. Но, даже стилистическая экспертиза, подтвердила его авторство и полную несхожесть стиля произведений со стилями письма претендентов в соавторы. Но Александру не хотелось скандала, и Мериме тоже помог ему, сам не зная этого. Дело в том, что Проспер познакомил Дюма с рядом высокопоставленных особ из министерств. В том числе и министерства юстиции. А те познакомили его с генеральным прокурором. Что говорить, суды в империи подчинялись прокуратуре.
А Александр нанял простых негров от литературы из провинций, в основном из сельской местности и числа обедневших дворян. Они не считали себя претендентами на звание писателя, но имели оригинальный стиль письма и немного таланта и творческой мысли. Они стали работать значительно эффективнее и плодотворнее, чем прежняя фабрика из числа неудавшихся гениев. Это Александр отметил про себя и запомнил надолго.
Дюма долгое время имел дело с психически больными. Его соавтор, известный французский писатель Жерар де Нерваль, страдал шизоаффективным психозом и покончил жизнь самоубийством.
Дюма много писал о психотерапии и, говорят, сам был успешным гипнотерапевтом. Рассказывали, что погружая пациента в гипнотический сон, он просил его рассказывать о том, что тот видит. В это время он мог отправить своего пациентами мыслями в далёкое прошлое, во времена Людовика 13-го или в разгар Варфоломеевской ночи. Потом он просил пациента описать всё, что с ним и вокруг него происходило. Ненужное убирал, а интересное и загадочное записывал в главы очередного романа.
А книги появлялись на прилавках прямо в день издания. Их покупали. Многие увозили их в Россию и по крайней мере одна из них ложилась на стол тайной канцелярии. Шифровальщики работали. Чтобы Пруссия не напала на Россию необходимо, чтобы она напала на Францию. Лотарингия и Эльзас будут вечным камнем преткновения с Германией.
Расстроить новый план нападения на Россию может только война между двумя претендентами на место главного врага России. Нет, главным врагом всегда была и есть Англия, а вот агрессорами могут стать, как французы, так и немцы. Через австрийский двор пытаюсь внедрить агентов влияния в круги прусского короля, который уже называет себя императором Священной Римской империи германской нации. Они должны начать войну между собой. Агент Кадрус нашел способ, чтобы убедить палату лордов и министерство, что данная война будет в интересах Англии. Англичанам надо, мол, опасаться нового Наполеона в виде племянника узурпатора.
Нзна вся погрузилась в театр. Премьеры, Бенефисы, поклонники. Богема забрала её полностью.
Александр начал увлекаться молодыми мадмуазелями, и они отвечали ему взаимностью. Он был душой общества в любой компании. Нэна смотрела на это сквозь пальцы. Любви давно не было. Осталась только преданность друг другу и вечная дружба. Она брала его на балы, когда возникала необходимость поговорить в неофициальной обстановке с кем-то из чиновников военного министерства. С одной стороны он получал информацию, сопоставляя отдельные реплики и ответы, соединяя их в единое взаимосвязанное целое и анализируя каждое по пунктам, всё вместе. Анализируя всё это, надо было отследить причинно-следственные связи и степень зависимости звеньев этой связи друг от друга. Таким образом, возникала картина, представляющая из себя ценную информацию.
С другой стороны Александр сам мог выдать оппоненту «ценную» информацию. Иногда, как великую тайну, иногда, как неосторожно сказанное слово, иногда информация подавалась, как реплика, а порой преподносилась в виде анекдота. Порою политического. Так или иначе, изучив основную часть министров и генералов их образ мыслей и характер, Александр мог заранее предсказать на 90 %, поступки генералов и их реакцию на внешний раздражитель, которым становилась ненавязчиво преподнесенная информация. Франция готовилась к войне с Пруссией.
С ПРОСПЕРОМ МЕРИМЕ
Александр охотно принимал у себя в загородном доме, который был построен под вид маленького замка рыцарских времен, он с удовольствием принимал всех гостей из России. Сюда приходили немцы, итальянцы, испанцы и турки, но больше всех было гостей из России. Ещё бы это единственная страна, где читают с удовольствием. Одной из таких гостей была Авдотья Панаева (гражданская жена поэта Некрасова). Она так описывала творческий процесс писателя: «У него в загородном доме большой кабинет, он, то ходит, то ляжет на турецкий диван, то качается в гамаке, а сам все диктует и так скоро, что его секретарь едва поспевает писать. Я видела рукопись; в ней ничего нельзя понять; для сокращения вместо слов поставлены какие-то знаки. Секретарь испишет лист и бросит его на стол другому секретарю, который должен переписать, превратить знаки в слова. До дурноты доводит их месье Дюма работой, встает сам рано и до двенадцати часов не дает передышки – все диктует; позавтракают, опять за работу до шести часов».
…
Вы позвали меня в сей час, чтобы исповедоваться?
—Отнюдь нет, милый аббат д’Эльбре. Я хотел обсудить с вами некоторые вопросы—а про себя подумал: «чтобы задать вектор цели».
—Будьте любезны, Александр. Пояснить ваши мудрёные слова. Я весь к вашим услугам.
—В последнее время французы вели активную политику на Ближнем Востоке—продолжал свою речь Александр.— Они вмешиваются в дела подвластных Объединенному королевству территории, которые Великобритания считала своими: Франция реально имеет территориальные воды от побережья на юге до Алжира, и теперь желает наложить свою лапу на Суэцкий канал и Египет. Всё это, по мнению англичан, создавало угрозу Британской Ост-Индии. Вдобавок Французская империя активно наращивала свой ВМФ. Британия считает себя вправе вмешаться в скандал вокруг Люксембургского вопроса и возможного захвата Францией Бельгии. Это оскорбление Британской короны, как давнего гаранта бельгийской независимости. Теперь Англия будет делать всё, что бы укрепить Северогерманский союз, и по мере возможности ослабить Францию. Вы патриот Франции, как и ваш предок, аббат. К тому же Ватикану не выгодна гегемония Англии на суше или на море. Стабильный баланс сил—есть укрепление престола Св. Петра.
—Я догадываюсь, куда вы клоните,--промолвил аббат.—Франция в опасности. Англичане не остановятся на том, что натравят Бисмарка на Францию. Они попытаются убрать Луи Наполеона, пользуясь своими силами внутри страны. Сделав из Франции республику, они смогут вмешиваться без труда в аппарат демократического управления государства, и подчинят Францию своим интересам, не прилагая усилий.
—Вот именно,—продолжал Александр,—очень скоро может начаться активная работа англичан против Франции. Моё дело, как патриота, рассказать вам о моих личных выводах в отношении внешней политики, а ваше дело месье аббат поступать по собственному усмотрению полагаясь на Бога и совесть.
—Я понял вас, сын мой. Если вы не пожелали исповедоваться, то ваши дела идут на поправку.
—Я чувствую, что здоровье вернется ко мне.
—Тогда позвольте мне пригласить вас на римскую оргию с абсентом.
—Пожалуй, я приму ваше приглашение. Пусть Франция запомнит Дюма веселым и жизнерадостным. Человеком, который берет от жизни все!
—И отдает сторицей своими чудесными романами, так ласкающими нервы и сердца…
—Да вы романтик, святой отец!—засмеялся Дюма—Вас бы стихи писать!
—Грешу этим, признаюсь,—смиренно произнес аббат д’Эльбре. —Но мой предок Анри Арамиц был тоже не чужд поэзии, очаровывающей муз времен Людовика 14-го, короля Солнце.
Александр посетил оргию в иезуитском монастыре и больше из загородного дома не выходил.
…
Романы Дюма-Пушкина были не однозначными донесениями. Шифровальщики расшифровывали цифровой код по строкам, страницам, буквам. Шифровальщики более высокого уровня, а такие в Тайной канцелярии были уже в те времена. Расшифровывали три смысловых ряда, сопоставляя их с содержанием. Второй уровень информации касался только политической разведки. А третий уровень предназначался для Волхвов, ибо только они были способны расшифровать и анализировать все девять смысловых ряда. Эта информация касалась глобальной политики, которая расколола мир на два полюса: Англия и Россия. Эта информация не старела столетиями, но она была не абстрактным плодом мудрых умозаключений, а вполне точным планом. Который Англия собралась реализовать в ближайшие сто лет и далее… Шифровальщикам этого уровня, необходимы способности к изменению сознания. Здесь нужна не только точная математика, но и математика красоты, совершенства, вдохновения. Математика души!
А еще психология. Люди могут общаться свободно на уровне трёх смысловых рядов. И то. увлекаясь поисками третьего смыслового ряда, человек может не заметить второго смыслового ряда. А первый и может оказаться самым верным образом в зашифрованной информации. Из 9 ответов один верный. Почему бы не самый первый?
Александр чувствовал себя очень плохо последнее время. Он оставил Париж и уехал в свой «замок». В марте он уже слег в постель и только верный Ехим. Которого хозяин называл Анри был постоянно рядом. Когда Дюма хотел побыть один, Ехим становился, притаившись за дверью и внимательно прислушивался, чтобы прийти по первому зову больного хозяина. Ехим был верным слугой. Он был старше писателя, но казацкое здоровье гарантировало ему долголетие и прекрасную форму.
Наступил август. Со стороны Парижа были слышны выстрелы орудий. Посыльный доложил, что немцам открыта дорого на Париж. Император пленен и во Франции пришло к власти новое республиканское правительство во главе с Адольфом Тьером. Но скоро всё закончится, потому что Тьер подписал перемирие с Пруссией и бросил все войска в помощь национальной гвардии для поддержания порядка в Париже.