ГЛАВА 20-я. ЖОРЖЕТА.
Ибо русский народ – великий народ. Русский народ – это добрый народ. У русского народа – ясный ум. Он как бы рожден помогать другим нациям. Русскому народу присуща великая смелость, особенно в трудные времена, в опасные времена. Он инициативен. У него – стойкий характер. Он мечтательный народ. У него есть цель. Потому ему и тяжелее, чем другим нациям. На него можно положиться в любую беду. Русский народ – неодолим, неисчерпаем».
Сталин И.В. Cочинения. – Т. 18.
Александр въехал в поместье Комки и приказал остановить возле усадьбы. Хозяйка, узнав о проезжем путешественнике и писателе из Франции, попросила путника к обеду.
—Как там Франция?—спросила хозяйка за десертом—Я ведь француженка по рождению, виконтесса де Монтсегюр. Позвольте представить вам, мой старший сын Мартин. От воевал в крымскую компанию. Мне становится не по себе, когда французы воюют с русскими. Всё началось с масонской революции. Масоны посеяли вражду между народами.
Мартин учтиво кивнул головой. Он был плотного телосложения, если не сказать прямо: очень склонный к полноте. Его в деревне так и называли: Толстый Мартин. Он не возражал против слова «толстый», но упорно говорил крестьянам, чтобы его называли не Мартином, а Мартыном.
—Я здесь только в отпуске. Через неделю еду обратно на Кавказ,--произнёс толстяк и щелкнул каблуками по-военному.
—Рад познакомится, —сказал Александр и посмотрел на офицера тёплым взглядом.—Я слышал, что Шамиль опять призывает к Газавату?
—Нет, скорее мы стоим на пути к примирению с горскими народами. Но нам следует быть постоянно начеку.
—Это французский писатель Александр Дюма.
--Я читал ваши романы. Очень увлекательно. А роман «Граф Монте-Кристо» прочитал залпом.
—Мартин, может быть, ты позволишь мне поговорить с земляком наедине.
—Конечно, матушка,—сказал Мартин.—Я обещал Вениамину дать ему уроки в верховой езде и владении шашкой. Надеюсь, наш гость позволит проводить его до Петербурга или, хотя бы до Пскова.
—Буду рад прокатиться в обществе настоящего русского офицера, —ответил Александр.
—Тогда позвольте мне откланяться. К утру я к вашим услугам.
—А откуда ты знаешь, что я уеду утром?—удивился писатель.
—Ваш слуга Пьер отдал распоряжение кузнецу осмотреть карету, чтобы была готова к рассвету. Он очень хорошо говорит по-русски.
—А где он сам? Пошел с Трофимом в лес на охоту. Извините, но я покину вас.
—Значит до утра?
—Да. До утра.
Когда Мартин ушел, Жоржета продолжила свою мысль: «Англия является центром мирового масонства. Она создала Наполеона, она возвела на престол Луи-Бонапарта. Но, что закономерно, всякий шаг Ганноверов направлен против России. Они стремятся к мировому господству, но достичь своей цели они хотят чужими руками.
—Вы рассуждаете, как умудренная жизненным опытом женщина, к тому же удивительно образованная.
—Образованием сейчас никого не удивишь. Жорж Санд доказала, что женщины тоже могут писать. Вот такие француженки!
—Мне очень лестно, мадам, слышать такие речи здесь в России. Я ведь давно стал французом, даже мыслю по-французски.
—Мой муж ненавидел французов, а всё-таки женился на мне. Если бы он был жив, он бы мог многое рассказать о революциях, кто и для чего их делает. Когда началась заваруха Кромвеля в Англии, мы, вернее наши короли промолчали. Никто не вступился за династию Стюартов. А это был сигнал свыше. Сигнал для Франции. Сейчас я понимаю, что для Австрии, Германии и России тоже. Ингода мне кажется, что Бог подает эти сигналы только для России. Только для русских. Ибо им суждено спасти человечество.
—А где вы учились?
—Считайте, что нигде. Мой муж учил детей сам. Учил так, что гимназию можно было бы сдать экстерном. В кадетский корпус можно было бы сдавать экзамен с таким образованием. А может даже в Пажеский. Я просто часто сидела и слушала, чему он учил детей.
—Вам не кажется. Что вы стали немножко русской.
—Не кажется. Я знаю наверняка, что теперь я русская, русская до мозга костей. Россия—удивительная, волшебная страна. Кто хоть раз прикоснулся к России, становится немножко русским. А вот, если Россия коснется кого-либо, то он становится русским навсегда.
—А вы читали русские народные сказки?
—Конечно. В них глубинный смысл, в котором зашифрованы тайны русского народа. Эти сказки восхитительны, волшебны, неповторимы в своём сочетании образов и смыслов. В них простор для пытливого ума, вся мощь широкой русской души и великого Русского Духа. Они нестандартны, они неповторимы и, если в них присутствует доля предсказуемости и постоянства, то она заключается в вечной победе добра над злом. Только прочитав эти сказки, можно понять эзотерические тайны загадочной русской души. Но я читала и ваши сказки. Вы гениальнейший поэт всех времен и народов. Положить русские сказки на поэтический слог может только Гений. Во Франции таких нет. Шарль Перро вам в подмётки не годится. Как видите, я уже выучила многие поговорки и пословицы русского народа.
—Вы недооцениваете Шарля Перро. У него замысловатые сюжеты. Он мог передать второй смысловой ряд, даже в «Красной шапочке». Никто не станет отрицать, что речь шла о кардинале Ришелье.
—Два-три смысловых ряда еще не критерий гениальности. В ваших сказках я нашла шесть смысловых рядов.
—Их девять, —тихо сказал Пушкин. Она, безусловно, узнала его по портрету, купленному полковником в Париже. Но это не страшно. Она своя русская. Если Николай Павлович доверял ей, то она заслуживает доверия.
—Вот видите! Выходит я ещё не до конца русская!—воскликнула она и, как бы прочитав его мысли добавила.—А беспокоится не стоит. Я знаю, что такое государственная тайна. Я часто помогала мужу во Франции и в поездках по Европе. Или вы считаете, что от такой женщины, как я, можно что-нибудь скрыть?
—Что вы! Многие русские не могут найти в них даже третьего ряда, а девять смысловых рядов могут открыть только наши потомки. Им предстоит добить вселенское зло, они отрубят бороду Черномору.
—Хочется верить, —печально произнесла Жоржета.
—Надо верить!
—А почему в русских сказках сюжет всегда кончается победой и торжеством добра над злом?
—Потому что русский народ стоит выше добра и зла. Его высшая ценность—справедливость. Только справедливость и правда обеспечивают победу добра, а, как вы знаете, у русских добро всегда с кулаками. У русского народа особый кон поведения. Все дела и споры решаются по совести. Правда—основа жизни и говорить её надо всегда. И вот в эту идеальную по уровню нравственности среду помещают матрицу остального мира, в котором главная ценность не жизнь человеческая, а деньги, потому что в этом обществе для жизни каждого определена цена. Все стремятся обмануть другого, украсть, ограбить, даже, если придется пройти через убийство. Всему тому, что у русских считается бесценным, у них определена своя цена. Совесть—исключение. В английском языке просто нет этого слова. Вот они совесть из числа опасных предрассудков, вроде любви, дружбы, сострадания и прочего, исключили. Они не оценивают в денежном эквиваленте эти понятия, только потому, что этих понятий нет в их языке. Они просто отсутствуют в лексиконе европейцев. А зачем оценивать то, чего ни у кого нет?
При внедрении подобной матрицы происходит взрыв сознания. Этот взрыв мог произойти при чтении журнала «Колокол» проходимца Герцена из Лондона или во время собраний разгильдяев из либеральных организации террористов, вроде «Народная воля» или «Земля и воля». А мог тогда, когда пришлось столкнуться с новой незнакомой действительностью, в которой человек человеку—волк. Первая ложь разъедает душу, а привычка ко лжи разлагает мозг. Потому у Европы нет будущего. Она верит в апокалипсис и подсознательно стремится к концу света. Вам не кажется, что библия содержит в себе не пророчества, а незаметную, завуалированную программу, которая становится для глупой части человечества руководством к действию.
—Пожалуй, вы правы. Я не сильна в богословии, но прочитала библию. Более ужасной и отвратительной, в изображаемых в ней зверствах и извращениях, книги, я не встречала.
—Но у русских своя программа. Мы не стремимся к гибели. Воля к жизни у нас так велика, что никакая сила не сможет у нас её отнять. Всякая ложь разбивается о сердце русского человека, потому, что душа его и тело наделены неземной чистотой и светом.
—Да, Париж стал чище после прихода русских войск.
—Вы так думаете, мадам?
—Да, Европа—это огромная клоака. Похоже, Европу придумали, чтобы согнать туда все отбросы человеческого общества, чтобы они пожрали друг друга.
Культура народов многих исчезла, и появились нации, которые отчасти сохранили культуру своих родов, но под давлением искусственных «культур» приняли чуждое мировоззрение. Одни окончательно, другие способны к возрождению своей самобытности, а с ней и культуры народа. Там, где нации окончательно потеряли своё лицо, выхода нет. Они обречены. А многих можно спасти без генетического вмешательства, а лишь одним воспитанием и образованием.
Я женщина и никогда не лезла в дела своего мужа. Я не вступала в разговоры, которые выходят за пределы светской болтовни и лепета гвардейцев, подобного щебетанию гимназисток или выпускниц пансиона благородных девиц. Но есть вещи, когда я не могу молчать. Вам ведь необходимо знать, какие тайны известны масонам и, по какой причине они скрывают их от человечества.
Следует обратить внимание на то, как народы мира сохраняют свою культуру и самобытность, или полностью забывают их. Народы востока сохранили обычаям предков, не взирая, на то, что многое было искажено исламом. Не только Китайцы и Индусы, о японцах, фактически отделенных от мира на островах, уже ничего не говорю, сохранили все обычаи предков. Это же можно сказать о островах, а также о народах Российской империи. Африка осталась почти нетронутой европейской цивилизацией.
А вот европейцы ушли от истоков, ль заветов предков под влиянием Ватикана. Они перестали быть франками, германцами, галлами, итальянцами и испанцами. Они стали католиками. Католическое христианство прочно вошло в их мышление т быт, и они потеряли национальную самоидентификацию. Не мало, этому способствовала реформация и религиозные войны, в которых французы убивали французов, немцы немцев, когда главным критерием стало определение: католик—гугенот.
Англосаксы и не имели ничего своего. Они—есть нация, полностью потерявшая культуру, самый перемешанный гибрид разных цивилизаций с преимуществом семитской крови. Там , где прошлись эти врожденные преступники, народы полностью уничтожались, как индейцы США или аборигены Океании. В отличии от них, испанцы вжились в среду индейцев Америки и стали удивительным гибридом, вместившим в себя испанскую и индейскую культуру. Метисы Мексики, Колумбии, Аргентины намного ближе к человеческой культуре, чем переселенцы США и Канады, напрочь раздавленные цивилизацией и превратившиеся в более страшный гибрид, чем англосаксы Британии.
—Всё дело в европейских языках. Они бедны и серы, в них нет образов и картин. Европейцы потеряли много слов и понятий, которые полностью отсутствуют в их языках. Совесть, подвиг, любовь, нравственность не доступны европейцу, потому что этих слов нет в их лексиконе.
—Да, вы правы, Александр. Я узнала любовь, только когда познакомилась с Николаем. Он намного старше меня. Но другой любви я бы не хотела. Не будь его, я бы никогда не узнала любви. Я осталась бы дешевой кокеткой французского двора, легкомысленной, ветряной и глупой. Любить по-русски не может ни один европеец. Вот тогда я поняла, как хорошо быть русской. И я стала русской!
—Вы отказались от католической веры?
—Здесь недалеко есть католический костел. Но я была в нём только один раз в 1815-м году. Потому что наш род никогда не был приверженцем Ватикана. Я родилась в семье графа де Монтсегюр, потомка одного из паладинов Карла Великого, настоящего пэра Франции из числа двенадцати графов, преградивших дорогу сарацином. Монтсегюры были альбигойцами. Говорят, что один из моих предков был тамплиером и хранителем сокровищ тамплиеров. Да, но не следует искать сокровища ордена в Европе. Казну тамплиеров погрузили на галеры и вывезли в Новый Свет. Колумб не был открывателем Америки. На галерах, которыми пользовались крестоносцы на пути в Святую Землю, можно преодолеть эти несколько тысяч лье, значительно быстрее, чем на каравеллах Колумба. Надо только иметь хороших гребцов и крепкие паруса.
—Вы разбираетесь в географии и навигации?
—Ещё бы! Мой сын Мартин окончил корпус гардемаринов, он был артиллерийским офицером на линейном корабле «Императрица Мария» во время сражения под Синопом.
—Почему вы говорите: был?
—Линейный корабль «Императрица Мария» был затоплен в Севастопольской бухте, вместе со всем черноморским флотом России. Уже в Севастополе он командовал береговой батареей. Я прекрасно разбираюсь в навигации и географии, насколько может разбираться в этом мать моряка. У меня прекрасные внуки, Вениамин и Сидор. Вениамин обязательно пойдет во флот. Сидор ещё маленький, но он так похож на Николая. Этот точно пойдёт по вашим стопам.
—Вас не смущает, что ваши дети воюют против Франции, в том числе.
—Они воюют не против Франции, а против Луи-Бонапарта. Я роялистка до мозга костей и приход к власти племянника узурпатора для меня катастрофа. Это катастрофа для всей Франции. Между прочим, мой брат Антуан погиб, защищая Севастополь. Мы русские, потому что будущее Франции и всей Европы в руках России. А вы не скучаете по Родине?
—Все подвержены ностальгии по Родине, особенно русские. Но в нас есть то, что сильнее тоски по Отечеству, это чувство долга перед народом и перед Родиной. Оно побеждает, потому что оно у нас в крови. С молоком матери каждый русский впитывает в себя любовь к Отечеству, а с ней и чувство неоплатного долга за то, что ты рожден русским.
—Иногда мне кажется, что и я рождена русской. А Франция с её революциями и переворотами уходит всё дальше и дальше. Я люблю Россию, я горжусь, что живу в ней. Но более того, я горжусь тем, что мои дети и внуки служат, и будут служить России.
А в подтверждение этого я расскажу вам о некоторых событиях моей жизни. Которые оставили глубокий след в памяти моей, начиная с воспоминаний детства.
Рассказ Жоржеты
Я —начала она. —часто бывала в замках у родни моей матери, урожденной де Гиз, в Лотарингии. Я тогда была маленькой. Но последнее пребывание в одном из этих рыцарских замков. Мне запомнилось на всю жизнь.
Это произошло со мной в далеком детстве, когда я в очередной раз гостила в одном из замков нашей родни в Лотарингии. Мне было лет 14 тогда. Я любила лазить по карнизам замка, забираться тайно в разные комнаты, рассматривать разные предметы туалета фрейлин и дам, которые сейчас обитают в Версале. Герцогиня де Гиз была фрейлиной Людовика 16, как и моя матушка. Но к маме в комнату лазить было не интересно, а вот к герцогине, которой сестра моей матушки и владелица замка, выделила для герцогине де Гиз, как частой и обязательной гостье на всех торжествах. Я примеряла её платья. Ожерелья. Прикалывала на платье подвески.
Это было просто чудо. Столько жемчуга, как на платье и такого количества алмазов, рубинов и сапфиров в брошах, подвесках и кулонах герцогини, я ещё никогда в жизни не видела.
И вот однажды, когда я увлеклась кривлянием перед зеркалом, в комнате скрипнул ключ, и я поняла, что даже добежать до окна не успею. Тогда я бросилась под массивный стол, который видимо был нужен герцогине для подписания деловых бумаг или для приема очень обильной пищи с массой перемен блюд. Это начало входить в моду. Лакеи объявляли: «Первая перемена блюд! Вторая перемена блюд! И т.д.» Дверь открылась и в комнату вошли трое. Это были господин Мезон-Руж из соседнего графства, человек в маске, мне неведомый и сама герцогиня.
—Мой сын сделал так, как я его научил, — сказал Мезон-Руж. Теперь в окружении Марии-Антуанеты будет наш человек. Мой сын достоин 9-го градуса посвящения..
—Прекрасно. Братья помнят заслуги каждого. Самое главное ещё впереди. Растоптать лилию ногами—это еще не все.—человек в маске вытащил из сапога какой-то свиток и протянул его Мезон-Руж. Вот тогда, когда рука его коснулась сапога, я увидела перстень на его руке. Это был золотой перстень с вставленным в него огромным изумрудом. Я столько насмотрелась этих камней, что могла с точностью сказать, что это был изумруд очень редкий.