- Анатолич, приезжай ко мне на рыбалку,– пригласил при встрече старый товарищ Александр Сергеевич Грибовский. Мы познакомились с ним, когда я работал в теленовостях, а он – председателем известного в области колхоза в старинном селе с удивительным названием Байкал. Потом у него начались нелады с первым секретарём райкома партии (тогда была одна – КПСС, коммунистическая партия Советского Союза), который не терпел самостоятельных мужиков и постепенно их «съедал». Грибовский поначалу ушёл председателем сельсовета, но КПСС решила развивать фермерство, и Александр Сергеевич со сватом и братом взяли в аренду землю у заброшенной деревни Абрамовки – она находилась от Байкала в нескольких километрах.
Грибовского прекрасно знали в области, поэтому как только он начал свою независимую деятельность, так тут же руководство авиационного завода имени Чкалова предложило ему сотрудничество: поставлять заводчанам свежие продукты. Тогда-то он и соорудил в Абрамовке пруд, запустил мальков карпа и тем к свежему мясу для горожан присовокупил свежую рыбу.
- Приезжай, с Татьяной, с ребятишками, отдохнёшь и развеешься, – он знал, что отношения с первым и у меня были колючими.
И вот мы выбрали субботу и с моим водителем Пашей поехали в Абрамовку. К сожалению, из-за школьных занятий Инненка с нами не поехала, а погода стояла великолепная: сентябрь звенел золотом деревьев, и, хотя было прохладно, но ясное солнышко всё равно пригревало в безветрии.
Грибовский с мужиками встретил нас у своего удивительного ангара для техники: они врезались экскаватором и бульдозером в высокий склон возле пруда – получилась огромная траншея. В ней расчистили площадку для стоянки техники и небольшой сауны, затем поставили крепкие колонны, положили перекрытие из мощных балок, засыпали его глиной и покрыли дёрном. А наверху поставили вагончик-бытовку с лазом в подземный свой ангар, который закрывали большие ворота. Вышло дёшево, практично, удобно.
Александр Сергеевич вынес с веранды вагончика связку удилищ, которыми явно давно не пользовались, подвёл нас к небольшому мостку с привязанной дюралевой лодкой из самолётного обтекателя (подарок авиастроителей):
–Татьяна, ты же рыбачка, на лодке плаваешь. Мы поставили несколько мордушек, можете проверить. Червяков копайте на той стороне пруда, под деревней – их там много. Ну, ни чешуи, ни пёрышка!
– К чёрту! – и мы приступил и к рыбной ловле. Наша мама с Пашей сели в лодку и поехали проверять мордушки, а мы с Сергуней по глиняной дамбе перешли к развалившейся деревне, от которой остались только жерди, ограждающие картофельные посадки. С червями, и впрямь, проблем не было, я быстро накопал несколько штук и стал разматывать удочки.
– А где моё рыбачило? – вдруг вопросило дитя, которому в минувшем августе исполнилось три года.
– Вот твоё рыбачило, – и я показал ему первую удочку. Поскольку рыбацкий сын участвовал в деле впервые в жизни, то мне пришлось самому надевать червя на крючок, у которого оказалось сломанным жало. С такого обломыша рыба будет срываться, но я же не воспринял желание сына всерьёз: попробует немного и убежит играть. Плохо же я знал своего мужичка!
Традиционно поплевав на червяка, забросил снасть в воду и передал удилище сыну:
– Смотри, Серёжа: как только поплавок начнёт двигаться и тонуть, ты со всей силы дёргай удилище на себя, чтоб карпики на берег вылетели. А тут уж мы их и подберём.
Но едва я закончил инструктаж, как Серёжа махнул удилищем через себя, и в воздухе серебряной гранатой в огород полетела первая рыба. Серёжка сначала замер, опешив, но, услышав, как карп прыгает в траве, крикнул:
– Папа, я поймал!– и побежал вслед за мной в гору искать добычу. Карп был размером в две моих ладони, и вырывался из Серёжкиных рук. Мы запустили его в ведёрко, и Сергуня стал им любоваться:
– Пап, какие у него усищи-то! – Ой, давай быстрей червяка надевай!
Мама услышала радостные возгласы нового рыбака:
– Поймал? Сам Серёжка? Да вы что? Молодец!
А то! – разве мог у двух заядлых рыбаков родиться сын не рыбак! Я размотал вторую удочку, с хорошим крючком, насадил червя. На этот раз перед отправкой в воду Сергуня неумело поплевал на него сам. Я забросил удочку, Сергуня в неё цепко вцепился и сосредоточился на поплавке. Не успел я размотать удочку себе, как второй карп, сверкая в солнечных лучах, просвистел в синем воздухе. Полёт его завершился всё в том же огороде.
Сын воспринял новый успех как должное, и на этот раз лез в гору спокойно и деловито:
– Эта рыбина крупнее – я её с силой тянул.
И так длилось около часа. В общем, пока Сергуня не свалился от усталости, я так и не смог забросить свою удочку. К тому времени большое ведро, которое нам дал Сергеевич, было полно рыбы.
К нам причалила мама, мы расстелили на солнечной дамбе куртку, другой укрыли сына, и он мигом уснул. Только тогда мы с Татьяной смогли порыбачить.
Инненка должна была скоро возвращаться из школы домой, и нам пришлось заканчивать нашу чудесную рыбалку. Поблагодарили Грибовского за прекрасный отдых. Тот посмотрел на улов:
– Неплохо, но сегодня он что-то неважно клевал. В мордушках рыба была?
– Штуки четыре всего, – ответила Татьяна.
– Так, выходит, Серёга вас обрыбачил?
– Ну, да. Новичкам всегда везёт.
– Ладно уж, родители, не оправдывайтесь. Я видел, как он трудился – настоящий рыбак!
Паша вывел «уазик» на Болотнинскую трассу. Умаявшийся Сергуня крепко спал на заднем сидении, положив голову маме на колени. Но как только мы завели разговор, что делать с уловом по приезду, он, не открывая глаз, сурово произнёс:
– Вы мою рыбу не трогайте!
А потому дома мы налили в ванну холодной воды и запустили в неё рыбу. Карпы очнулись и стали плавать. Сергуня гордо показывал их сестре:
– Инн, почти всех я поймал.
И это не было преувеличением.
Карпы прожили несколько дней, а потом уснули. К счастью, уличные игры к тому времени отвлекли Сергуню от рыбы, а вот радость от первой рыбалки переросла в настоящую страсть. С тех пор он рыбачит везде, лишь только появится возможность. Когда мы переехали в Новосибирск, он, ещё не умея плавать, выезжал на самодельном плотике на озеро возле жилмассива и ловил гольянов для любимой кошки Маргариты. Но Маргарита, как и хозяин, рыбу не ела, а лишь трогала лапкой. Приезжая к бабушкам и деду в Колывань, Серёжка подбивал соседских мальчишек на рыбалку, и они втихаря сбегали на Чаус. Когда он возмужал, то освоил зимнюю рыбалку и ездил самостоятельно к нашим колыванским родственникам Кузнецовым, настоящим фанатикам рыбалки, или на Обское водохранилище, даже в 30-градусные морозы. В Ханты-Мансийске он сдружился с такими же любителями, и до первого льда они рыскают вдоль Иртыша и Оби со спиннингами в поисках щук. Однажды их внедорожник так увяз в болотистой почве, что им пришлось семь часов вытаскивать его из трясины – и такие бывают казусы.
С дядей Витей Кузнецовым он теперь полный коллега: приезжая в отпуск, они с ним делятся своими автомобильными проблемами, различными приключениями, рассказывают о своих снастях и приладах. Но в отличие от дяди Вити и тёти Любы, у которых рыбные блюда стоят на первом месте, да и от папы с мамой тоже, Сережа по-прежнему рыбу почти не ест. А улов раздаёт друзьям.
Да, он страстный рыбак, но не добытчик и даже не спортсмен, хотя для него важен процесс ловли, состязания с невидимыми рыбками. Для него рыбалка – это образ жизни, творчество, как для поэта стихи, а для художника рисование. Потому что она наполняет душу особым смыслом, красотой природы и тишиной окружающего мира. Вот ради этой душевной радости и нужно жить на свете!
19 января 2017 г.