Остановились в чистом поле, слегка припорошенном первым снегом. В какую сторону ни глянь – простор да горизонт. Впереди рельсы серебром поблёскивают. Хоть ложись, хоть падай. Никто не найдёт, никто не переедет. Глухо!
- Анюта! – позвал ЮРКА-каюрка.
- Я тута! – отозвалась Анюта, отвлекаясь от дурного дела.
Анюта, пытаясь отвлечься, жгла и кидала под ноги обгоревшие спички.
Огонь её всегда успокаивал, переключал внимание на невероятное вспыхивание. Анюте нравилось бесшумное продвижение по выгибающейся в страданиях спичке. Анюта обжигала кончики пальцев с обгрызенными ногтями, с удовольствием растирала калошей чёрный остаток.
- Анетта! – вздрогнув, закричал начальник ОО армии Бедов и выхватил из пухлых рук уже пустой коробок.
- Я етта, - стала оправдываться Анюта. – Не заметила, как время пролетело. К сожалению, больше спичек нет.
Коллективное и голодное урчание животов не спас даже Кот, ни разу не бывший маскировочным. Так и сидели, перебивая злобным урчанием волчий вой, пока в свете яркой луны под звёздным небом не показался нестройный силуэт агента германской разведки Слободянюка. В руках, в мирное время перебиравших карточки систематических каталогов и картотек, поблёскивала неизвестная жидкость, отражая красный образ бога войны Марса.
Штрафники, зашмыгали носами. Принюхавшись, они без химического анализа поняли: агент принёс стратегически-важный продукт.
Приняв из рук агента германской разведки Слободянюка каску, наполненную чистым продуктом, затем подняв две канистры, Анюта заволновалась. Она знала, некрасивых девушек не бывает. Грядущие расцвет и молодость её пугали. Скрыться в поле от своей красоты было негде. В этот момент она пожалела о неприготовленной загодя закуске, о своём увлечении пироманией и, наконец, половой принадлежности.
Анюта выросла в рабочем районе, поэтому и мысли её были об одном.
Кот вырос в центре большого города, поэтому мысли его были о другом – об эпидемии кори. Это ж надо, сколько спирта прислали для дезинфекции ваты!
Остальные штрафники, выросшие кто где, в разных селениях и городах, тоже не думали о том, о чём думала Анюта – они думали о сугреве. Зуб на зуб не попадал у многих.
Пили прямо из каски, передавая её по кругу. Разбавляли стратегически важный продукт один к одному ротановой водой. Ротанов тоже не посмели обидеть.
Заприметив тонкий ледок на тазике, налили и им, отчего те радостно заплескались и даже заговорили о чём-то с оказавшимся циррозным гусем. Потом запели.