ПОЖАР
Маленькая я тогда была. Лет 5 – 6. Меня каждое лето родители возили то к одной, то к другой бабушке. В этот раз отвезли на Украину к маминой матери. Ребенком я была очень непоседливым. Случалось, что бабушка, отпустившая меня погулять во дворе возле хаты, искала меня потом по всей улице. Я любила ходить по гостям. Во – первых это интересно. А во-вторых это ещё гарантия того, что меня в гостях угостят чем-то вкусненьким. Всех живущих на нашей Садовой улице я хорошо знала, поэтому меня никогда даже и не посещала мысль о том, что нехорошо или нетактично ( в ту пору я и слова то такого ещё не знала) так нахально без приглашения являться в гости. Надо сказать, что мне, как и всякому ребёнку, хозяева всегда были рады. И порой мне перепадала увесистая горсть малины или вишни, или с десяток абрикосов. А кое-кто пытался угостить меня салом, которое я терпеть не могла. Конфеты в ту пору были на селе редкостью. В основном «дунькина радость» - «голые» карамельки в сахаре. Голые, потому, что без фантиков. Так вот, считалось большой удачей, если мне откуда-то перепадёт конфетка – другая.
С другой же стороны нашего дома была ветлечебница. А за ней простиралось красивое зелёное поле, по которому ветер гнал овсяные волны. Особенно таинственным это поле казалось мне поздним вечером, когда уже солнце уступало место своей толстощёкой ярко – жёлтой соседке луне. Она была огромной. В её свете всё казалось волшебным. Мне даже чудилось, что вот-вот прилетит на это поле кобылица из сказки Ершова, и начнёт топтать и мять этот роскошный овёс…
С одной стороны от поля, возле ветлечебницы, жили люди. Рядом находились загоны для скота: коров, лошадей, свиней. Стояли сараи, коновязи и распряжённые телеги двуколки.
С другой стороны этого волшебного поля жил мой приятель Игорёк. Его, как и меня, родители привозили на лето к бабушке. Правда, у него ещё был дедушка, в отличие от меня. Несмотря на то, что был Игорёк на целый год (!) младше меня и не говорил по-русски, а я не особо «размовляла» по-украински, мы с ним вполне понимали друг-друга.
В тот злосчастный день Игорёк ворвался к нам во двор с истошным воплем : «Пожар! Пожар!» «Где пожар?», - заволновалась моя бабушка. Запыхавшийся Игорёк только махнул рукой в том направлении, откуда вздымался густой белый столб дыма. Было ясно, что это где-то возле ветлечебницы. Бабушка схватила два ведра, наполнила их из колодца, и помчалась помогать тушить пожар. Нам же строго-настрого велела сидеть во дворе и не высовываться за ограду. Да где там! Выждав, когда бабушка с вёдрами скрылась под горкой, мы в припрыжку поскакали туда, откуда валил этот манящий белый дым.
Под горкой, возле ветлечебницы горел дом и постройки со скотом. Как загорелось, один Господь знает да ведает. Погода жаркая стояла. Может, кто окурок непотушенный отшвырнул. А может осколок бутылки сработал, как линза и поджёг сухую траву. Помню только, что набежало очень много миру. Поначалу тушили сами, кто чем может. Потом приехала пожарная подвода с бочкой и шлангом. Бабушку мою мы даже и не видели во всей этой толчее и суете. Нас с Игорьком, чтоб не путались под ногами, пожарные посадили на двуколку, строго-настрого запретив нам с неё слезать. А нам этого и не хотелось. Очень было на руку: с двуколки как раз было отлично видно всё происходящее. Помню ярко – оранжевые языки пламени, яростно пожиравшие постройки со скотом. Помню надсадный визг свиней, оставшихся в горящем сарае. Они так хотели жить!
Масштаб разрушений мог бы быть ещё более внушительным, если бы в первую очередь не бросились тушить дом. Благодаря этому люди остались живы. А вот скот, к прискорбию, практически весь погиб…
Долго ещё стояли неразобранными сгоревшие до самого низа загоны. Страшно пахло пожарищем, над которым ещё несколько дней вился лёгкий дымок…
Нам с Игорьком повезло: за общей суматохой никто не хватился нас дома. И мы успели к бабушкиному возвращению расположиться под раскидистой вишней, растущей на три ствола. И даже начали во что-то увлечённо играть.
Но я на всю жизнь запомнила тот день и тот пожар. Не дай Бог никому такое увидеть!