Келейные записки иеромонаха Серапиона
Тетрадь пятая
На берегу Латки
Мы подошли к берегу реки Латки. Отец Николай присел на ствол поваленной ветром старой ольхи, крона которой покоилась на узкой песчаной косе противоположного берега. Отец Константин, подобрав рясу, устроился чуть в стороне. Я остался стоять.
– В ногах правды нет, садись, – предложил отец Николай, указывая мне на место рядом с собой.
– Насиделся в поезде – постою, – отказался я.
– А что молодежь думает – обнажить меч или оставить в ножнах? – обратился ко мне отец Константин.
Я задумался. Вспомнил рассказ Ильдуса о любви, соединившей его и Анюту поверх религиозных перегородок, вспомнил Алису, уход которой был обусловлен моей неспособностью подняться тогда над разделяющими нас барьерами, и, неожиданно для самого себя, поведал все без утайки сидевшим напротив меня священникам.
Некоторое время они молчали. Наконец отец Константин отозвался:
– Ездра* называет смешанные браки «беззаконием, превышающим голову, и виной, выросшей до небес», а Неемия** «великим злом, грехом перед Богом». О том же гласит и семьдесят второе правило VI Вселенского собора: «Недостоит мужу православному с женою еретическою браком совокуплятися». Но оставим это. Я не понял, как твои истории соотносятся с моим вопросом?
– А так, – расхрабрившись, ответил я, – что первейшая из всех – заповедь любви. Она от сотворения мира и на все времена. А все остальное – законы, обычаи, традиции, слова пророков, правила соборов – имеют ценность до тех пор, пока поддерживают эту заповедь, а не вступают с ней в конфликт. Раньше семьи создавались исходя из меркантильных соображений, интересов общества, религиозных общин. Из того времени и действующие сегодня законы, запрещающие браки православных с неправославными и отводящие женщине роль существа, зависимого от мужчины, подчиненного ему. Все это устаревает. На смену бракам по расчету приходят союзы по любви, а она даруется Богом. «Всякий любящий рожден от Бога и знает Бога. Кто не любит, тот не познал Бога, потому что Бог есть Любовь»***. Идти против любви – идти против Бога. Миром должна править любовь. Бог Отец един для всех. Все люди на земле – братья и сестры. Так мои истории соотносятся с вашим вопросом, а отсюда и очевидность ответа – мечи надо убрать в ножны. Церковь должна отделиться от государства и жить по евангельским заповедям, видя и почитая Христа в каждом страждущем, независимо от того, как тот молится и делает ли это вообще.
– Ишь ты, куда тебя занесло! – удивился отец Константин.
– А вы вспомните притчу о самарянине. Кто нам близкий? Для истинного христианина это человек, творящий добро. Будь он мусульманином или любой другой веры – если он творит добро, по духу мы с ним единоверцы. Иноверцами я бы называл только тех, кто зол, алчен, высокомерен. По-моему, если такой человек даже крещен в нашу веру и ходит в церковь, – по духу он для истинных православных иноверец. Добрых людей гораздо больше, чем злых. Действуя вместе, а не стремясь подавить или принизить друг друга, добрые люди способны справиться с любыми вызовами нашего неспокойного времени. Любовь и доброта – вот наши мечи! Пора осознать, что все противоречащее сути христианства – заповеди любви, должно остаться в прошлом. А это не только брачное законодательство, гендерное неравноправие, но и возведенные в ранг закона привилегии одной религии перед другими****. Любое неравноправие разъединяет людей. Именно оно, а не дефицит карательных мер, ведет к росту насилия, погромам, смутам.
Что тут началось! Отец Константин напал на меня. Православие – единственная в мире дорога к Богу! Все остальные – мусульмане, буддисты, адвентисты и прочие антихристы – уводят паству в ад. Признать их равными себе – означает поддержать своим авторитетом. Без православия Русь не состоялась бы как государство. Из Крещения Руси берет начало великая империя. Один царь, одна вера, одна страна – если от этого уйти, все рухнет!
Отец Николай стал защищать меня. Не оспаривая исторических заслуг православной церкви, он напомнил отцу Константину его же слова, что прикладывать мерки дня вчерашнего к сегодняшним реалиям не всегда корректно. Сращивание церкви с государством было необходимостью, но сегодня следует вернуться к евангельскому «кесарева кесареви и божия богови», иначе церковь окончательно превратится в одно из подразделений государственного аппарата. И сейчас уже в ней «кесареви» довлеет над «богови».
Отец Константин в ответ высыпал пригоршню цитат отцов церкви и правил Вселенских соборов. Отец Николай, возвысив голос, возразил ему цитатами из Евангелий. Каждый дожидался окончания речи оппонента не для того, чтобы поразмышлять над услышанным, а для того, чтобы сразу же выпалить в ответ нечто противоположное. Они совершенно не слышали друг друга.
В какой-то момент я поймал себя на мысли, что словами можно как обосновать, так и опровергнуть что угодно. Учитывая объем знаний священников и запал энергии каждого, эта дуэль цитатами могла продолжаться вечно, превращая друзей во врагов. И что самое печальное, я, катализатор этой дуэли, со своим тощим багажом знаний и нулевым авторитетом, был бессилен ее остановить.
От невозможности предотвратить надвигающуюся ссору я чуть не расплакался и взмолился Богородице, чтобы помогла священникам осознать бессмысленность обрушиваемого ими друг на друга водопада слов, ведь слова пусты, если не создают в сердцах тишину. «Бог не в словах. Он отворачивается от спорящих, смиренно ожидая, когда они пригласят Его в собеседники. Пресвятая Богородица, помоги им осознать это!»
И тут случилось чудо. Отец Константин вдруг остановился на полуфразе, удивленно взглянул на меня, потом подошел вплотную к отцу Николаю, уткнулся своим широким лбом в его грудь и глухим от волнения голосом произнес:
– Прости, Коля – гордыня одолела. Не истины взалкал, а «ученостью» похвалялся, – и, нагнувшись еще ниже, поцеловал отцу Николаю руку.
Тот перекрестил склоненную перед ним голову и, торопливо схватив руку отца Константина, склонил в свою очередь голову перед ним:
– Прости и ты меня: вспылил как спичка – бес попутал.
Они обнялись и долго стояли так, хлопая друг друга ладошками по спинам.
*Ездра – (около VI века до н.э., в исламе известен под именем Узайр) — иудейский первосвященник, возвратившийся после вавилонского плена, воссоздавший еврейскую государственность на основе закона Торы. Автор одноименной книги Библии (Книга Ездры). В Талмуде Эзра расценивается как один из величайших деятелей еврейской истории и основоположник раввинистического иудаизма. Иосиф Флавий описывает Ездру как личного друга персидского царя Ксеркса.
**Неемия – еврейский наместник Иудеи под властью Персии, автор одноименной книги Библии (Книга Неемии). Соратник Ездры (Эзры, Узайр) в борьбе за национально-религиозную консолидацию еврейского населения Иудеи после возвращения из вавилонского плена. Много трудился над восстановлением Иерусалима и Храма.
***Первое послание Иоанна, 4: 7-9.
****Привилегированный статус православной веры был юридически закреплен в Основных Законах государства в статье 62 – «Первенствующая и господствующая в Российской империи вера есть Христианская Православная Кафолическая восточного исповедания». Поэтому всякое выступление против православия расценивалось как государственное преступление и наказывалось, вплоть до ссылки на вечное поселение и каторжные работы. Остальные церкви и религиозные направления были разделены на «терпимые» и «гонимые». Неправославные верующие ограничивались в гражданских правах, а зачастую и подвергались прямым гонениям
Иллюстрация: Икона "Чудо Георгия о змие"
Продолжение: http://www.proza.ru/2018/08/20/510
К началу романа: http://www.proza.ru/2018/08/08/630
К аннотации и оглавлению http://www.proza.ru/2018/08/19/768