(этюд)
Рожь поспела.
Вот и лето пролетело…..
---
Последняя декада августа.
Днём держится жара.
К ночи, какой-то небесный волшебник открывает кран, дождь стеной… утром потоп.
Шагаешь по лужам и ощущаешь всю силу зрелого лета.
И только яркие жёлтые кораблики отлетевших с деревьев листьев, передают привет от осени.
Открываю зонт, и иду навстречу уходящему лету.
Спешно и жадно вбираю в себя ароматы дождя, деревьев, теплые лучи ещё летнего солнышка.
Они торжествуют, прорываются сквозь тучи, заигрывают со струйками дождя.
И вериться в эти минуты, что у природы нет плохой погоды, и приближающаяся осень всего лишь смена сезона…
Не помню кто, так образно выразил это состояние:
А лето уходит, махнув на прощанье рукой,
Колосьями ржи и тяжёлыми яблонь ветвями.
И сердце охватит такой задушевный покой,
И грусть об утраченном, молча останется с нами.
Грусть уходящего лета…
Может быть, минорные нотки и возникают, когда уходящее лето просачивается сквозь пальцы торопливо, как пляжный песок, как человеческая жизнь, улетающая в даль…
Всё короче дни.
Всё длиннее ночи.
.
Вечером, любуясь закатом, наливаю в чашку ароматный напиток, заваренный на травах, погружаюсь в воспоминания, сохраняя в себе все отголоски лета.
Где, где это встречалось? - «Август греет спину и холодит грудь…
Тело и душа часто думают по-разному…».
Подхожу к книжной полке.
Вот где….
Радости и страхи маленького Дугласа…
Семья, как времена года – детство, юность, зрелость, старость.
Да, это мудрости от Рэя Брэдбери. «Вино из одуванчиков».*
«Самые эти слова – точно лето на языке. Вино из одуванчиков – пойманное и закупоренное в бутылки лето».
Книгу далеко не убираю.
Когда залетит в душу прохладный ветер осени, или зимы….,«откупорю» её страницы и восстановлю в памяти:
«…Июньские зори, июльские полдни, августовские вечера — все прошло, кончилось, ушло навсегда и осталось только в памяти. Теперь впереди долгая осень, белая зима, прохладная зеленеющая весна, и за это время нужно обдумать минувшее лето и подвести итог. А если он что-нибудь забудет — что ж, в погребе стоит вино из одуванчиков, на каждой бутылке выведено число, и в них — все дни лета, все до единого. Можно почаще спускаться в погреб, и глядеть прямо на солнце, пока не заболят глаза, а тогда он их закроет и всмотрится в жгучие пятна, мимолетные шрамы от виденного, которые все еще будут плясать внутри теплых век, и станет расставлять по местам каждое отражение и каждый огонек, пока не вспомнит все, до конца…».
А главное, прощаясь с уходящим летом, запомню светлые слова надежды:
«Следующий год будет еще больше, и дни будут ярче, и ночи длиннее и темнее, и еще люди умрут, и еще малыши родятся, а я буду в самой гуще всего этого…».