Ранний рассвет. Солнце еще только собирается выглянуть из-за кромки лесной чащи. Небесный купол, уже светло-голубой в восточной его части, но пока не затронутый отблесками солнца на западе, спокоен и безмятежен. Тихо кругом, только из кустов на противоположном берегу реки раздается мрачное гуканье диких голубей...
И вдруг близлежащий лес взрывается шквалом звуков: шумом и треском сломанных веток, сопеньем, чавканьем и громким одышечным дыханием каких-то существ. Этот перемещающийся звуковой вал с ужасающей неотвратимостью приближается к тому месту, где я мирно стою на берегу реки с удочкой.
Из кустов, что густо разрослись на опушке леса, стремительно вылетает кабан и замирает, словно изваяние, в каких-то тридцати метрах от меня. Застигнутый врасплох, я тоже замираю, стараясь ни одним движением не привлечь внимание зверя; бог знает, что на уме у этого клыкастого чудовища. Вижу, что кабан не один - за ним тут и там шевелятся ветки кустарника и трава. В голове мелькают разные глупые мысли, среди которых проявляется главная - успею ли я сбросить сапоги и прыгнуть в воду, если кабан пойдет в атаку? Деревья для меня не спасение, они далеко и к тому же путь к ним лежит через пространство, контролируемое превосходящими силами противника, надежда лишь на мои способности в плавании...
Уставившись друг на друга, мы стоим напряженные и перепуганные. Секач быстрее приходит в себя - сказывается житейский таежный опыт. Как более благоразумное и благородное животное, он пренебрежительно фыркает, резко разворачивается и исчезает среди высокой травы. Бульдозерный шум и треск постепенно удаляется в сторону распадка между холмами.
А я продолжаю стоять, вглядываясь в ту сторону, куда исчезло свиное семейство, и дожидаюсь, пока успокоится сердце и отойдут схваченные судорогой мышцы ног. Еще какое-то время перед моими глазами продолжает оставаться чудное видение - скульптурный образ мощного и неукротимого зверя.
На фото - тропа, проложенная кабанами у реки.