СЕГОДНЯ ВЫНЫРНУЛА ИЗ МОРЯ БУМАГ РУКОПИСЬ. НАВЕРНОЕ, РЕШИЛА, ЧТО НАСТАЛО ВРЕМЯ ЕЙ ПОЯВИТЬСЯ НА ГЛАЗА. ХОЧУ ПЕРЕЧИТАТЬ ЕЁ С ТОБОЙ, МОЙ ЛЮБИМЫЙ!..
***
Стук в железную дверь.
Она распахивает её, сияя радостными глазами.
Защёлкивает замок, и обнимает с порывистой страстью.
Берёт из моих рук хлеб. Уносит на стол.
Опять обнимает меня, - кажется, прямо всем телом.
Целует в шею, за ухом...
А мне вдруг становится страшно...
- Ты что? - спрашиваю я в тревоге.
- Пошли! Пошли, - я уже заждалась, - стынет! -
На столе что-то вкусное. Любит она меня баловать!..
Но я почему-то всё не верю в её радость...Что-то остро тревожит меня...
Она ставит на стол графинчик, рюмки...
- Ты что, - опять спрашиваю я, - ты в порядке? -
- О, ещё в каком! - отзывается она.
- Мы с тобой сейчас выпьем! - торжественно объявляет она.
- В честь чего? -
- В честь Того! - с неожиданной жёсткостью отвечает она.
Почему это тревожащая робость охватывает меня и сжимает сердце?..
Она раскладывает по тарелкам закуску. Разливает в рюмки водку...
И наконец поднимает на меня тяжёлый взгляд...
- Что? Тяжко тебе, родной? - спрашивает она с расстановкой. - А ты выпей! Полегчает... -
Я пытаюсь освободиться от тревоги, и лихорадочно бьюсь, как рыба в сети...
Она молча смотрит на меня с жалостливым интересом...
- Четыре года... - произносит она наконец с горечью, - четыре года... Ты отнял их у меня... Украл...
Как я ждала! Как выстраивала по кирпичику НАШ дом!.. Дом - из многих маленьких кирпичиков Любви... -
Она вглядывается в моё лицо... Отворачивается... Слёзы застилают её глаза и льются на стол с весёленькой клеёнкой...
Господи! Чего она хочет от меня?! За что мучает?!
Я готов бежать прочь!..
Но как, как? я сбегу?!
Она выпивает, наливает себе ещё, опять выпивает...
Мне страшно смотреть на это...
Она терзает меня своим горем, как садистка!..
Механически жуёт свою вкусную еду... Она безвкусна для неё, как вата...
- Что ты выдумала? - вымучиваю из себя я...
- Ничего, - откликается она, - я только фиксирую. Как видеокамера... -
Усмехается...
Ложится головой на стол... Так уютно, будто хочет выспаться...
Я пробую коснуться её головы, но она отшатывается от моей руки...
- Ну хватит рыдать! Что с тобой, скажи! -
Она поднимает голову, и смотрит на меня беспощадными глазами, - как никогда ещё не смотрела.
И мне душно от её взгляда...
- Ааа... - я пользуюсь поводом отвести глаза и смотрю на календарь на стене, - мы же с тобой не были полтора месяца! Неудовлетворённая женщина эмоционально нестабильна... Так это же лечится!.. -
Боже мой... Что я несу!.. Похоже, мозги мои застывают в параличе...
Она подпирает лицо рукой, и с угрюмым интересом рассматривает меня и мои идиотские выкрутасы...
- А ты шарлатан, доктор, - разлепляет она губы. - Думаешь, все болезни лечатся сексом? На всё-про всё - один рецепт...
Да ты не вертись, как на сковородке, - я тебя не упрекаю. У тебя же из средств только это одно и есть, - ты не виноват. Как говорится, чем богаты - тем и рады... -
- Молчи! - пресекает она мои попытки заговорить. - Помолчи пока. Потом скажешь!..
Не мучься. Это я виновата. Не рассмотрела сразу: орган для секса у тебя есть, а органа для любви - нет. Типа - инвалид от рождения. Полюбить просто органически не в силах.
Ну - принимать любовь - это ты можешь. Кто ж не умеет спать в тепле да на мягком!
А вот отдаривать - любовью за любовь, - не получается. Не по карману тебе. Пусто у тебя в кармане...
Говорила я тебе - решай: или со мной - или без меня!.. Промолчал... Думал, обойдётся? Думал, пройдёт гроза, перебесится? -
Я не выдерживаю:
- Да ты же знаешь! Не могу я! Не могу!.. -
- Можешь! - перебивает она. - Каждый может. Да не каждый хочет. Не прячься за "не могу"!
Она отворачивается. И говорит, будто рассуждая сама с собой:
- Для чего мне это рабство?.. Разве я не стОю любви? Во мне ВСЁ есть для неё! Что же я в ногах у деревянного истукана валяюсь и милости прошу?..
Не хочу больше...
...Думала, что моя любовь твою вылепит, как Пигмалион... -
Её слова падают как камни... Мне нечего сказать... Нечего!..
И хотя сердце бухает в груди. - она правА: я истукан...
Я трус! Мне страшно любить, - я так боюсь потерять любовь, - что не хочу любить!
Четыре года я отворачивался от любви! Боялся сделать неосторожное движение - и попасть в её плен...
Синица, - маленькая птичка в руках, - вот моё имущество!
Я не прошу бОльшего, - зачем? Зачем маленькому человеку белый журавль? Пусть он останется в моих мечтах, - я о нём рассказываю, и буду рассказывать до конца своей жизни...
Она смотрит на меня, как на больного...
- Я - последняя... После меня у тебя не будет больше ни одной Любящей Тебя женщины... -
Страх, смешанный с негодованием, охватывает меня, и я вскрикиваю:
- Будет!.. Внучка!.. -
- Нет... Будут, может быть, женщины - постельные принадлежности... Может быть - немало... А любить тебя больше не будет ни одна... ВРЕМЯ УШЛО...
А внучка... Внучка будет тебя любить как внучка, а не как женщина, - у неё будет свой Мужчина, - не ты. Она уйдёт за ним... И сердце твоё будет томиться по любви, как томилось и мучилось моё... Бедный... -
Я в отчаянье смотрю на неё, и чувствую, как теряю её ласку, её такое привычное мне тепло, покой для моей одинокой души... С ней я был не одинок...
Откуда дохнуло холодом посреди жары? Ах, да... Осень скоро. Совсем на пороге...
В ничтожной надежде я спрашиваю:
- Но ведь можно остаться в дружбе?! -
- Не можно... - отвечает она равнодушно, как неживая, - а теперь - уходи... -
Она обжигает мне лицо тёплой ладонью, и слёзы стекают у неё по щекам на шею...
*
За моей спиной медленно и тихо закрывается железная дверь.
"Что имеем - не храним..."
Прости меня, мой измученный журавль!.. Если в силах...