УВАЖАЕМЫЕ ЧИТАТЕЛИ, ОСНОВНАЯ ВЫКЛАДКА ПРОИСХОДИТ ЗДЕСЬ: https://prodaman.ru/Dzhuli-Ajgeleno/books/Tanec-dlya-ubijcy
Предисловие
Молодой человек сидел за столом, просматривая бумаги из желтой папки. Давно остывший кофе оказался забыт. Раздавшийся звонок отвлек его от разглядывания умерших людей. Он поднес трубку к уху и, прокашлявшись, произнес: «Слушаю».
— Это детективное агентство «По шагам»? — спросили на другом конце провода.
— Да, я его глава. Что вы хотите? — молодой человек потер переносицу. Разговор начал утомлять, толком даже не начавшись.
— Вас беспокоят из полицейского управления, офицер Дженкинс. У нас есть для вас работа, — проговорил мужской голос.
Молодой человек ослабил душивший его галстук и с жадностью стал прислушиваться к тому, что говорил офицер полиции. Новое детективное дело манило загадками. Конечно, он согласился.
Молодого человека звали Илиодором. Словно под стать необычному имени он имел золотистые волосы, загорелую кожу, и темно-зеленые глаза. Одевался он всегда с иголочки – белая рубашка, черные брюки, синий пиджак. Будь то зима или жаркое лето, он не расставался со шляпой. Вот и сейчас, едва завершив разговор по стационарному телефону, он взял в руки свой головной убор, висевший на спинке стула, и покинул маленький кабинет. Сказав, что отпускает секретаршу, он предпочел не замечать звуков чата.
В городе его считали безумцем. Блестящий адвокат, отучившийся в Нью-Йорке, вернулся в глушь, чтобы открыть собственное детективное агентство. Наследство отца ушло на аренду двух кабинетов – для себя и секретарши. Начинал он, естественно, с банальностей – найти кошку/собаку/хомячка, подтвердить или опровергнуть измену мужа/жены, проверить прослушивают ли фирму и тому подобное. Но Илиодор жаждал настоящих дел. Жаждал очутиться в центре событий, чтобы вместе с полицией расследовать сложные и запутанные пропажи людей, многочисленные убийства.
Спеша в Академию балета, он прошел мимо магазина для животных. Вспомнил, что опять ничего купил Фредерику, и пошел дальше. Решив, что мопс может и подождать, лавируя между тихими улочками, приближался к академии.
Пять полицейских машин. Желтая лента. Народ, привлеченный шумом. Две скорых. Причитающие и плачущие бабули. Все как обычно на месте преступления. Растерянные ученицы балетной академии в пачках жмутся друг к другу.
— О, Илиодор! — первым заметил его офицер Дженкинс. — Вы как раз вовремя. Мы проводим опрос свидетелей. Если сумеете договориться вот с той бледненькой, — палец офицера указал на заплаканную девушку, — то сможете хотя бы заработать, а не протирать штаны в своем офисе, — офицер заржал, довольный шуткой.
Детектив его веселости не разделял. Академия балета прославилась в их маленьком городке – давали представления, ставили спектакли, просвещали необразованных. Народ толпами шел, если балерины выступали с различными постановками. Кажется, одна из их постановок победила на международном конкурсе. Илиодор с легкостью преодолел желтую ленту, опутывающую главное здание Академии, и вошел внутрь. Полицейские толпились, расспрашивая многочисленных свидетелей очередного выступления. Он поднимался дальше по ступеням и, наконец, нашел то, что искал – гримерную балерин. Тело уже убрали, обрисовали мелом, где лежала мертвая девушка. Илиодор поздоровался с криминалистами.
Сухой отчет – свернута шея, умерла быстро, не мучилась. Следов не обнаружено. Возможно, преступник работал в перчатках. Однако Илиодора привлекло другое – возле пудры лежала красная лента.
— Никто не оставлял здесь красной ленты? — решил уточнить он на всякий случай.
Полицейские дружно отнекивались. Потом, сообразив, что это может стать уликой в деле, упаковали в специальный пакет. Со словами: «Передадим шефу» полицейский отправился вниз. А Илиодора посетило чувство дежавю. Где-то он видел похожий «подарок». Вот только где?
— Ещё что-то нашли? — спросил полицейский, внимательно следя за ним.
— Нет, все чисто, — ответил Илиодор.
Полицейские напоминали ему бездушных роботов. Стандартный набор вопросов к любой ситуаций. Стандартное ведение отчетов. Слаженность. При возникновении форс-мажоров всегда действуют по четко выверенному плану. Он задумался и не сразу ощутил, что за спиной кто-то стоит. Обернувшись, он увидел ту самую девушку, на которую указывал офицер.
— Чем я могу помочь вам, мисс? — спросил Илиодор, сглаживая неловкую паузу.
— Я слышала, что вы беретесь за сложные дела в городе, — проговорила девушка. — Я хочу поведать вам историю о Мастере.
— Мастере? — переспросил детектив, открывая блокнот и щелкая ручкой. — Можно подробнее?
— Дело в том, что в Академии ходит поверье, что Мастер помогает стать примой и отыграть главные роли в постановках. Чтобы его вызвать, как раз и нужна красная лента, — объяснила девушка.
— Если вспомните что-то ещё об этом Мастере, позвоните мне, — Илиодор протянул ей белый квадрат, на котором значился его телефон. — И мы обсудим.
— Думаете, убийцу Клэр найдут? — поинтересовалась она.
— Непременно, мисс, — поспешил успокоить её Илиодор.
После рассказа свидетеля мысли путались. Красная лента, неизвестный Мастер, местная легенда среди балерин. Но Илиодор не собирался сдаваться просто так.
Часть первая Элизабет
Глава 1
Друг – это одна душа, живущая в двух телах.
Аристотель.
Год назад
За балетным станком занимаются около двадцати девушек. Монотонно повторяют движения под классическую музыку. Синхронность. Четкость. Выверенные годами взмахи и позы. Прямая осанка. Определенный вес и ни грамма больше или меньше.
— Следите за головой! — повторяет педагог.
Разминка проходит как обычно. Затем балерин ждут репетиции. Тоненькая как тростинка девушка оборачивается назад, чтобы произнести: «Нас сегодня ждут в клубе».
— Мисс Аларио, никаких разговоров во время разогрева! — одергивает её педагог.
Клэр фыркает. Она терпеть не может именно миссис Фариракс, которая безмерно строга и беспрестанно придирается ко всем. Элизабет улыбается, когда Клэр начинает строить милые рожицы.
— Мисс Аларио, вы хотите получить шестую репетицию на два часа? — интересуется педагог.
— Нет, мэм, — отвечает Клэр с притворной улыбкой.
Разогрев кажется бесконечно долгим. Наконец, переходят к репетициям кордебалета, и подруги предоставлены сами себе. Конечно, им не позволяют сидеть на одном месте и ничего не делать – у обеих назначены постановочные репетиции. И, если Клэр с радостью летит в объятия немолодого хореографа, с которым разучивает партию, то Элизабет угрюмо следует в зал с зеркалами. Ей не везет с педагогами. Совсем. Что уж говорить о постоянной критике.
— Плавно, — велит мужчина. — Представь, что ты плывешь. И не забывай улыбаться, Элизабет!
— Нет, не так! — произносит мужчина. — Расслабься.
— Простите, — говорит она, останавливаясь на полпути к прыжку. — Я сегодня не собрана.
— Конечно, вряд ли клубные развлечения подготовят вас к партии Одетты, — отрезает мужчина, складывая руки на груди. — Что остановилась? С начала!
— Мистер Эллиот, вы следили за мной? — спрашивает Элизабет, упирая руки в боки. — Откуда вы знаете про клуб?
— Ваша подруга Клэр говорит об этом на каждом углу, — нехотя отвечает мистер Эллиот. — Мы пришли сюда разучивать партию или обсуждать ваши похождения в клубы?
Терпение девушки лопается как воздушный шарик. Подбирая сумку с пола, она в упор не замечает мистера Эллиота, который перегораживает ей дорогу. Элизабет поднимает глаза вверх, выражая несогласие с методами мужчины.
— Вы меня задерживаете, — произносит она.
— Мы не закончили, — настаивает мистер Эллиот. — Вернись и станцуй мне партию Одетты.
— Нет, её я разучу сама, — возражает Элизабет.
Взор Эллиота темнеет от злости. Девушка улыбается, смотря, как эмоции берут верх над ним. Один ноль в её пользу. Маленькая победа впервые за несколько месяцев. Мужчина проводит рукой по лицу, беря себя в руки.
— Я в этой Академии отвечаю за разучивание партий для прима-балерин. Хотите проиграть подруге? Ваше дело, — голос Эллиота полон яда. — Столько труда вложить и так глупо угробить себя ради юношеского максимализма.
— А вы будто мастер постановок, да? — спросила она, ощерившись.
— Слушай, девочка, — Эллиот взял её за локоть и впечатал в стену. — Мы тут настоящим искусством занимаемся, а не ломаем комедию.
— Мне больно! — прошипела Элизабет. — Пустите!
Эллиот тут же отпустил её, отойдя на шаг. Потирая ушибленный локоть, она со вздохом поставила сумку на пол. Педагог требовал от неё почти невозможного – улыбки через боль. Она не собиралась сдаваться просто так. Тем более что, пройдя жесткий и жестокий отбор для партии Одетты, сдаться сейчас было бы глупо. И не хотелось проигрывать Клэр, что только подогревала их дружеское соперничество.
Сейчас
Без Клэр она чувствовала одиночество. Никто не творил безумные вещи, получая предупреждения от руководства Академии. Никто не веселил её. Отражение в зеркале выглядело жалко – грустный взгляд, выбившиеся из пучка пряди. Разматывая резинку, она ощутила, как волосы падают на спину. Тяжелый вздох.
«Соберись, соберись!» — повторяла Элизабет.
Дверь открылась, впуская мистера Эллиота. Она поспешила сделать пучок, чтобы подготовиться к занятию – Эллиот не терпел, когда она при нем укладывала волосы в классе для занятий.
— Элизабет, — начал мистер Эллиот. — Мне жаль, что так произошло с твоей подругой. Прими мои соболезнования.
— Спасибо, — глухо откликнулась она. — Начнем?
— А ты готова? — спросил мистер Эллиот.
— Нет, простите, — произнесла она, — я пришла сюда, думая, что смогу. Но не готова…
Она обернулась, смотря прямо в его черные глаза. Эллиот понял её без слов – подошел и обнял. Элизабет всхлипывала, не в силах справиться с эмоциями. Боль потери не утихла за пару дней. Она пыталась делать все так, словно ничего не произошло. Не помогало.
— Я не верю, что её убили, — прошептала она, отстраняясь. — Только не жизнерадостную Клэр.
— Все будет хорошо, обещаю, — проговорил Эллиот. — Ты разберешься с этим.
— Почему вы так думаете? — спросила она. — Что, если Клэр погибла из-за меня? Я не должна была оставлять её одну в гримерке!
— Прекрати винить себя, — остановил её самобичевания мужчина. — Лучше соберись и подумай, кому выгодна смерть твоей подруги.
— Меня будут подозревать в первую очередь, — размазывая слезы по лицу, проговорила Элизабет. — Мы соперничали за ту партию, и она досталась Клэр, а не мне. Полицейские скоро вызовут меня на допрос. — Она шмыгнула носом, и педагог протянул ей платок. — Проверят мотивы. Зависть и подобное.
— Я могу пойти с тобой, — предложил он.
— Нет, я сама, — сказала она. — Спасибо!
Маленькая слезинка покатилась по щеке. Эллиот пальцем прикоснулся к её лицу, стирая соленую дорожку. Элизабет отпрянула. Переведя взгляд на пол, она заметила красную ленту.
— Это ваша? — спросила она. — Из вашего кармана выпала красная лента?
— Нет, — проговорил Эллиот. — С чего ты взяла?
— Не прикасайтесь больше ко мне! — закричала Элизабет.
Из зала она убегала. Красная лента преследовала её со дня смерти Клэр, появляясь в неожиданных местах. Толпа в коридоре мешала пройти. Она лавировала между людьми, стараясь отойти подальше от зала, где репетировала.
— Элизабет! — прогремел голос Эллиота на весь коридор. Пришлось возвращаться. Он стоял, облокотившись о распахнутую дверь. — Пожалуйста, будь осторожна.
— Хорошо, — пообещала она.
Неожиданно он втащил её обратно в зал. В замке повернулся ключ. Она испуганно озиралась, отступая к стене. Когда бежать больше не имело смысла, Эллиот наклонился к её лицу, целуя в губы. Она сжала зубы, а он продолжал нежно целовать, сломив её сопротивление. На вздохе её ротик приоткрылся. Эллиот воспользовался этим, сплетая их языки. Элизабет обвила руками его шею. Легкий укус в ответ. Металлический запах на губах. Он слизывает кровь, продолжая целовать.
— Мистер Эллиот! Ваше время давно закончилось! — в дверь тарабанят.
Элизабет прозвучавшие слова охлаждают. Она отворачивает лицо, краснея. Но он не дает ей прервать сладостный поцелуй, что они разделили на двоих. Он снова прикасается к её губам своими, вовлекая в страстные игры языками.
— Мистер Эллиот, чем вы там занимаетесь?!
Судорожный выдох. Он отстраняется первым, отходит к окну. А она видит его напряженную спину. Хочется что-нибудь сказать, но она не может. Она поворачивает ключ в двери, распахивает и впускает в зал рассерженного педагога. Щеки горят от стыда. Слезы душат.
В туалете она облокачивается на белую стену. Напротив ряды кабинок. По щекам текут слезы. На кране завязана красная лента как напоминание. Она копается в сумке, чтобы достать визитку детектива. Дрожащими пальцами находит белый квадратик, набирает номер. Слушает долгие гудки, которые кажутся целой вечностью.
— Детективное агентство «По шагам». Чем я могу вам помочь? — спрашивает учтивый женский голос.
— Здравствуйте, — произносит Элизабет, — мне нужен мистер Илиодор.
— Секунду, я вас соединю.
Опять гудки. Элизабет от волнения сжимает и разжимает пальцы. Отражение в зеркале показывает плачущую потерянную девушку.
— Говорите, я вас слушаю, — раздается в трубке голос Илиодора, и Элизабет от неожиданности вздрагивает.
— Меня зовут Элизабет, и я хочу поговорить с вами о Мастере. Наедине, — собственный голос звучит жалко.
Он назначает встречу в кафе. Она смотрит в окно, надеясь увидеть его первой. Официантка приносит меню. Она просит чая. То самое кафе, где они любили проводить время с Клэр. Случайность или специально?
«Успокойся — думает Элизабет. — Ничего страшного. Он поможет. Он обязан».
Мысли пытаются. После поцелуя Эллиота она никак не может собраться, комкая в руках салфетку. Зачем поцеловал? Почему? Хотел поддержать или успокоить. Тогда выбрал самый странный способ.
«Чертов Эллиот! — мысленно кричит Элизабет. — Все, перестань о нем думать. Перестань. Сейчас стоит сосредоточиться на встрече».
Не выходит сосредотачиваться. Время тянется жутко медленно. На настенных часах секундная стрелка еле ползет. Элизабет смотрит то по сторонам, то в окно. Приносят чай. Она подносит напиток к губам. Чай слегка остужает нервы. Настроение немного улучшается.
Глава 2
Когда человек что-то не может
объяснить, он выдумывает.
Он словно видел кошмар наяву. Мужчина завязывает красную ленту на люстре, отбрасывает табурет, на котором стоял. Лента впивается в шею, и он умирает от удушья.
Илиодор проснулся среди ночи. В поту. Кое-как нащупав выключатель от ночника, он зажег свет. Фредерик спал в ногах.
Он пошел по темной квартире на кухню. Достал стакан и налил воды. Сердце бешено колотилось. Этот кошмар преследовал его уже второй год. Он будто наяву видел смерть отца.
Психолог говорила, что ему стоит отсчитать до десяти, чтобы успокоиться. Один. Два. Три. Четыре. Стрелка на часах замерла на полуночи. Пять. Шесть. Семь. Восемь. На улице сработала сигнализация у машины, напугав его. Девять. Десять. Не помогает. Голова раскалывается.
Он идет в ванную за аптечкой, берет аспирин и возвращается обратно. Не спится. Совсем. Почему-то вспоминается отец. И смерть.
Заботливое полицейское управление прислало ему газетную вырезку, когда он находился на пике адвокатской карьеры. Небольшая заметка повествовала о самоубийстве мистера Далариона, найденного в собственной квартире. Ни следа насильственной смерти. Следов нет в принципе. Быстрые и скупые похороны с друзьями отца. Такая же быстра ссора с девушкой, которая не «собиралась губить карьеру в этой глуши». Он ни о чем жалел. Ну, кроме того, что оставил собственного отца самого разбираться с проблемами. После смерти матери, лет десять назад, он так и не отошел.
Родители сейчас – всего лишь фотографии. Прожитые воспоминания остались в прошлом горьким осадком. Обычная семья. Единственный ребенок. У матери констатировали рак головного мозга. Она медленно угасала на глазах маленького мальчика. Отец, конечно, дома обеспечивал ей нужный комфорт. Ему никто ничего не объяснял. Он видел, как сменяются сиделки, как отец отвлекает его развлечениями. В конце осени её не стало.
Установить связь между отцом и сыном так и не вышло. Отец спустил все на тормоза – ходил по барам, приводил домой незнакомых женщин. Он терпел до колледжа. Поступив туда, первым делом попросил об общежитии. Отец не возражал. Может, решил, что и сам справится. Что сможет о себе позаботиться.
Он ненавидел летние каникулы. Отец устраивал настоящие оргии, стараясь сделать его настоящим мужчиной. А его буквально тошнило от этого. Он просто одиноко бродил по городу, закрывшись наушниками, в которых звучали мотивы фэнтези Blind Guardian. Под музыку любые проблемы оказывались пшиком.
Во-первых, музыка дарила ощущение, что рядом с тобой кто-то находится.
Во-вторых, чтобы не слышать, стоило лишь включить рок погромче. Не раз это его выручало, когда он решался возвращаться домой.
В-третьих, рок выражал его самого, служил своеобразной палочкой-выручалочкой. И спасал от проблем, конечно.
Илиодор нашел на телефоне любимую мелодию и включил. По кухне застучали барабаны, раздался крик, ударила бас-гитара, потом подключилась скрипка. Группа Skillet выкладывалась на полную катушку. Убаюканный, он смотрел на сонный город.
Нужно было быть полным идиотом, чтобы убить красивую девушку. Тем более – в гримерке, после выступления. Белый лебедь почернел от засохшей крови. Лебедю свернули шею. Жестоко. Какой имеем список подозреваемых?
В первую очередь, лучшая подруга. Элизабет, кажется. Потом остальная труппа. Наверняка в среде, где учатся девушки, найдется две-три завистливых змеи. Он и сам слышал, как одна из балерин говорила, что Клэр подкладывали стекло в пуанты пару раз. Кто так делал – выяснить не удалось.
Зато трое парней, с которыми Клэр встречалась, узнав о её смерти, сами пришли в полицию, сознаваясь в изнасиловании девушки. Насколько он знал со слов остальных балерин, Клэр легко меняла партнеров для удовлетворения плотских развлечений. Значит, стоило слегка расширить круг.
Илиодор и не заметил, как начал чертить в блокноте расходящиеся круги. Пришлось включить свет, чтобы стало лучше видно.
Первый круг – близкие друзья. Элизабет и некая Лаура.
Второй круг – парни Клэр.
Третий круг – преподаватели.
Четвертый круг – другие парни, с которыми она встречалась.
Подумав, он добавил нулевой круг – семья Клэр. В этом мире никому не стоит доверять, кроме себя – Илиодор прочно усвоил. У него сохранилось немало вырезок из газет. Там мелькала и семья убитой. Он не собирался сейчас с этим возиться. Его больше интересовал Мастер, о котором говорили.
Чай из заварника, две ложки сахара. Чайник свистит. Он снимает горячий чайник и заливает чай. Мысли крутятся вокруг Мастера.
Позволял стать примой. А это – мечта многих балерин. Отыграть множество спектаклей, завоевать сердце публики. Прямо идея-фикс. В газете про Мастера ни словечка. Наверное, очередная легенда среди балерин, чтобы оправдать успех. Или нет?
На работу он пришел в прескверном настроении. Секретарь сварила отвратный кофе, похожий на жижу. Пустое ожидание затягивалось. Илиодор подорвался на месте, когда узнал, что к нему звонят.
— Меня зовут Элизабет, и я хочу поговорить с вами о Мастере. Наедине, — произносит девушка.
— Хорошо. Предлагаю встретиться в кафе «Синяя корова». Вы знаете, где это? — интересуется он.
— Конечно. Во сколько? — собеседница явно встревожена.
— Через час.
— Отлично.
Долгие гудки. Наконец, ожидание оправдывает себя! Офицер не лгал, говоря, что у него будет настоящая работа.
Он перекладывает бумаги с место на место, требует раздобыть карту здания Академии в архиве. Что-то он явно упускает. Какую-то важную деталь, которая пролила бы свет на убийство балерины.
«Надеюсь, что Элизабет поможет мне разобраться» — мечтает Илиодор.
Чтобы убить время, он мечется по кабинету. В сотый раз рассматривает фото с места преступления. Зеркало, предметы перед ним, балерина, сломанная словно кукла. Взгляд Илиодора зацепляется за край зеркала. Там отчетливо видна витиеватая буква М. Подсказка? Шифр? Улика?
Детектив точно бы не сказал. Выведено аккуратно, без помарок, четко. Видимо, убийца либо аккуратист, либо настоящий псих. Хотя одно не исключает другого.
Медленно бредя по осеннему городу, спасаясь от листьев, падающих с деревьев на широкополую шляпу, Илиодор направлялся навстречу. Завидев издалека Элизабет, нервно оглядывающуюся по сторонам в поисках мистера детектива, он заподозрил неладное. Девушка нервничала, теребя в руках салфетку и поднося кружку ко рту. Что-то в её взгляде настораживало. Какая-та скрытая боль, которую никто раньше не замечал.
Она обворожительно улыбнулась, когда он поздоровался. Официантка подала меню, и он выбрал наугад. Чизкейк, вроде.
— О чем вы хотели поговорить? — сразу перешел он к сути, когда официантка отошла.
— У меня на примете подозреваемый, — проговорила Элизабет. — Сегодня у мистера Эллиота, моего педагога, из кармана выпала красная лента.
— Как это связано с Мастером? — удивился Илиодор.
— Мастер присылает балерине красную ленту, если хочет, чтобы она добровольно отдалась ему за возможность стать примой в балете, — рассказала девушка.
— Вы думаете, что Мастер это мистер Эллиот? — на всякий случай переспросил он.
Она покраснела и потупила взор, больше запутывая его поведением. Салфетка, превратившаяся в шарик, лежала на столе. Она сжала руки, но он видел, что её пальцы подрагивают в том замочке, что она устроила.
— Да, — ответила Элизабет. — Прошу вас, проверьте эту версию.
— Не беспокойтесь, — он накрыл её дрожащие пальцы ладонью, — а теперь попробуйте рассказать мне, что вас беспокоит.
— Меня вызвали на допрос как подозреваемую, — со вздохом ответила девушка. — Что мне делать, если мне постоянно присылают красные ленты?!
— Давайте по порядку, — остановил её Илиодор. — На допросе вам зададут вопросы, на которые вы итак знаете ответы. Для свидетелей существует специальная программа защиты. Однако только полиции решать это.
— Спасибо, — поблагодарила она, забирая пальцы из-под его ладоней. — Вы и правда, помогли мне.
— Не стесняйтесь звонить, для меня сотрудничество с полицией также важно, как и вам, — сказал детектив.
Девушка сняла сумку со спинки стула, дружелюбно с ним распрощалась и скрылась за дверями кафе. Что-то Илиодору не нравилось. Невозможно обвинять человека и краснеть при этом. Отчего-то он был уверен, что между Элизабет и мистером Эллиотом, которого она почему-то решила ненароком подставить, что-то существует. Версия напрашивалась сама собой. Элизабет, возможно, испугалась и не осознавала, что творит. А, может, мистер Эллиот действительно может оказаться тем самым Мастером.
От мыслей разболелась голова. Он попросил крепкого чая. Новенький блокнот, купленный в книжном магазине, заполнялся записями. Заголовком на первой странице шло: «Кто убил Клэр?». Вариантов масса. С другой стороны, ему стоило сообщить полиции о подозрениях Элизабет. Ох, офицер Дженкинс не обрадуется дополнительной работе!
Вот, что ему не нравилось в частном детективном агентстве так это то, что от следствия ничего не утаишь. Даже мелочь. Даже хоть малейшую каракулю. Обязан отчитаться и доложить иначе полиция перестанет с тобой сотрудничать.
— Я слышала, что вы говорили о Мастере, — официантка, что обслуживала столик, присела на стул напротив Илиодора. — Сейчас эту легенду подзабыли. Но у меня дома сохранился первоначальный вариант истории.
— Отличная попытка подкатить, — иронично откликнулся Илиодор. — Я не намерен принимать ваше предложение.
— Зря, мистер детектив! — осадила его официантка. — Моя бабушка сделала каталог легенд нашего милого уютного городка. Среди них есть и та, что нужна вам.
— Так вы не шутили? — изумился он.
— Нет, — официантка. — Если вам неинтересно, то, пожалуй, я первым делом расскажу полиции.
— Постойте! — окликнул её Илиодор, когда она встала из-за стола. — Покажите мне тот каталог.
— После бокала хорошего вина, мистер детектив, — пошла на попятную официантка. — У меня дома.
— Согласен, — не думая, выдал Илиодор.
Вечер прошел хорошо. Даже очень. Официантка не солгала. У неё был иллюстрированный каталог городских легенд.
«Лучше бы я умер — подумал детектив, смотря на полуголую соседку по кровати, прикрытую простыней. — Не стоило вчера много пить. Голова снова раскалывается! Я даже не помню, что вчера произошло между нами, отлично. Давай забудем о деле и ударимся в грех, как любила говорить бабуля».
Вчерашняя знакома пошевелилась. Илиодор тихо сполз с кровати. Нашел потерянные трусы и штаны. Движения отзывались болью в затылке, словно его во сне кто-то хорошо приложил.
Глава 3
Думайте о прошлом лишь тогда, когда
оно будит одни приятные воспоминания.
Джейн Остин «Гордость и Предупреждение».
Год назад
— Клэр, подожди! — девушка с каштановыми волосами пытается догнать подругу. — Куда ты идешь?
— Я собираюсь танцевать, — отвечает Клэр.
В клубе дым, громко звучит музыка. Люди двигаются в свете неона. Клэр прокладывает дорогу к свободному пространству. Она активно работает локтями, а Элизабет старается её остановить.
— Клэр! — девушка теряет макушку подруги в море двигающихся под музыку людей. — Клэр!
— Иди сюда, — жаркий шепот раздается над ухом. Её берут за талию и разворачивают к себе. — Давай, танцуй!
Элизабет неловко двигается, с облегчением замечая в неровном свете брата Клэр, Себастьяна. Тот давно учится в колледже и нередко зависает в клубах вместе с сестрой, чтобы приглядеть за ней. Фиолетовый свет тенями ложится на лицо парня, искажая его внешность.
— Испугалась? — спрашивает он, продолжая танец. Она кивает в ответ. — Прости. Клэр увидела знакомого, а я не мог допустить, чтобы тебя зажали в каком-нибудь углу, пока ты ищешь мою сестру.
— Спасибо! — стараясь перекричать музыку, говорит Элизабет. Себастьян показывает на уши. — Спасибо!
Его лицо приближается к ней. Парень отчаянно пытается разобрать слова. Его руки задерживаются на её талии, не давая отойти дальше. Элизабет слегка бьет его по рукам, когда он хватает её за попу. Себастьян возвращает руки на её талию, ухмыляясь.
— Я хочу коктейль, — когда музыка ненадолго затихает, произносит она.
— Я принесу, — говорит Себастьян.
Он уходит к барной стойке, чтобы наверняка принести алкоголь на них двоих. Элизабет, расталкивая толпу, пробивает себе путь к выходу из клуба. Впереди показываются ступеньки, а на них – целующееся парочки. Элизабет поднимается вверх, обходя парочки. От музыки у неё гудит голова. Силы покидают тело. Она с трудом преодолевает ступеньки, чтобы наверху столкнуться с братом Клэр.
— Уже уходишь? — спрашивает он будто это неочевидно.
— Да, извини, — отвечает она.
— Так не пойдет! — возражает Себастьян. — А как же выпить вместе?
— В другой раз, — откликается Элизабет.
Она проходит мимо него. И выходит на улицу. Льет дождь, при свете фонарей кажущейся стеной. Элизабет передергивает плечами. Намокнуть ей не хочется. Возвращаться – тоже. Зонта у неё с собой нет. До Академии идти пару кварталов. Она поворачивается, чтобы сказать Себастьяну, чтобы он её проводил, и замечает среди толпы ожидающих входа в клуб мистера Эллиота. Взгляд Эллиота, как назло, останавливается на ней.
Элизабет все равно выходит под дождь, попрощавшись с Себастьяном. Под обжигающим взглядом преподавателя она упорно идет по кварталу, по направлению к Академии.
Вылазка Клэр в этот раз удалась частично удачной – сама Клэр, конечно, повеселиться. А её как обычно отчитают. Одно из правил Академии – развлечения внутри самой Академии. Они вдвоем постоянно нарушают это правило, не приходя на совместные пятничные сеансы, променивая их на клуб неподалеку.
В клубе Клэр чувствует себя как рыба в воде, встречается с друзьями. А она старается как можно скорее уйти и в итоге остается до утра. Себастьян прилипает к ней каждый раз и старается её напоить.
— Элизабет! — окрикивает её брат Клэр. — Можно я тебя провожу?
— Валяй, — соглашается она.
Они идут в тишине. Ей не хочется разговаривать, а Себастьян берет её за руку. Она позволяет ему это. Прохладная ладонь накрывает её руку. Ей впервые становится спокойно рядом с ним. Чувство опасности отходит на второй план. А зря.
Себастьян уводит её в темный проулок. Его руки забираются под её топ, обнимают. Он вторгается в её рот, его руки прижимают её ближе к себе. Через два слоя ткани она ощущает его возбуждение. Она сопротивляется в его руках, безумно хочет вырваться из хватки. Пощечина остужает пыл парня.
— Не ходи за мной! — велит Элизабет.
Парень ошалело смотрит ей вслед. Она с гордо поднятой головой идет дальше. От того, что он только что не сделал, она считает себя грязной. Она стирает выступающие слезинки, чтобы окончательно не расплакаться. Становиться ещё хуже, чем в клубе.
Темное здание Академии подсвечено фонарями. Элизабет переходит пустую дорогу. Деревья шумят от ветра. Ей страшно. Она преодолевает небольшой парк и оказывается на крыльце общежития. Она без проблем входит и поднимается в общественный душ для девушек. Одежда падает на пол.
Она заходит под прохладные струи. Трется мочалкой, словно это поможет ей смыть грязь. Вместе с водой уходят и слезы. Она немного приходит в себя.
Выйдя из душа, она заматывается в полотенце, подбирает с пола брошенную в спешке одежду. Замечает на раковине забытую сумку Клэр, которую та искала практически весь день. Она вешает сумку на плечо. Из сумки что-то падает. Она зажигает свет рядом с зеркалом, чтобы подобрать предмет. Красная лента одиноко валяется на полу.
Сейчас
Молодой парень активно вытирает барную стойку, протирает полотенцем бокалы. Задумчиво вертит в руках стаканы. Девушки, занимающие стулья, засыпают бармена заказами. Элизабет присаживает на стул. Выпить не выход, но впервые ей хочется посмотреть, как изменился Себастьян за прошедший год после смерти Клэр.
Сегодня она впервые в платье, а не в джинсах и майке. Узнает ли он её? Шансы пятьдесят на пятьдесят. Издалека парень выглядит измученным и грустным. Но соседкам по выпивке плевать – они откровенно с ним флиртуют. Когда очередь заказать доходит и до неё, Элизабет облизывает враз пересохшие губы.
— «Маргариту», пожалуйста, — произносит она.
Он записывает её бокал в специальный блокнот. Потом поднимает глаза и внимательно к ней приглядывается. Элизабет начинает жалеть, что пришла в бар.
— Не может быть! — произносит Себастьян, узнав все-таки её. — Элизабет! Это ты?!
— Привет, — здоровается она, когда он подходит к ней.
— Что ты здесь делаешь? — спрашивает парень.
— Пришла тебя навестить, узнать как ты, — лепечет Элизабет. Она намеревалась спросить другое, но не смогла озвучить. До сих пор не верила в смерть Клэр.
— Я счастливо женился, — обескуражил её Себастьян. — А ты как?
— Нормально, — прозвучало лживо.
Не нормально. До одури ненормально. Увидеть мертвую подругу, вызвать полицию. Потом явиться на допрос по этому же поводу. Постоянно слушать по новостям о необычном убийстве, выслушивать комментарии сотрудников по работе со СМИ, встречать в каждой газете фотографию жизнерадостной Клэр, которой она являлась когда-то. Встречать выдуманные подробности жизни умершей подруги. Дико ненормально.
— Элизабет, — позвал её парень, — я тоже никак не могу поверить, что Клэр больше нет с нами. Но надо жить дальше.
— Жить дальше, — эхом повторила она.
Легко сказать да трудно сделать. Их совместную комнату в общежитии ждет обыск полицейских. Совместная фотография перед глазами как жестокое напоминание о дружбе.
— Держи, — Себастьян поставил перед ней коктейль. — Ты поаккуратнее с этой штуковиной.
Его слова потонули в потоке собственных мыслей. Она сделала пару глотков и поперхнулась. По телу разлилось тепло. В каком-то смысле ей даже полегчало. Себастьян продолжал обслуживать клиенток, принося новые и новые крепкие напитки. Щебет девушек смешался в единый шумовой фон. Она не обращала внимания на звучащую ненавязчивую музыку, любуясь произведением барменского искусства.
— У вас через два часа репетиция, а вы напиваетесь днем в баре! — знакомый голос на этот раз её не испугал. Если Эллиот хотел, он находил её везде. Прямо магия какая-то. — Возвращайтесь в Академию немедленно.
— Отстаньте! Я совершеннолетняя, — возразила Элизабет.
Приземлившийся на соседний стул Эллиот думал по-другому. Он заказал себе бутылку пива. Разговорчивое настроение пропало сразу. Она медленно потягивала коктейль, чтобы перестать думать о Клэр и предстоящем допросе. Не получалось. Клэр обожала «Маргариту». Клэр обожала ввязываться в авантюры, оставаясь лучшей ученицей Академии.
— Как вы? — учтиво поинтересовался мужчина.
— Мечтаю кого-нибудь убить, — съязвила Элизабет. Коктейль развязал ей язык. — Вы первый на очереди.
— Я знаю, что вы не убивали подругу, — произнес Эллиот.
— Откуда сведения? — скептически произнесла она. — Вы знаете, а полиция не уверена в моей непричастности к убийству подруги.
— Я мог бы пойти с вами, если бы вы позволили мне, — проникновенный шепот Эллиот вызвал у неё дрожь, которую она быстро скрыла глотком коктейля.
— Нет, — она со звоном положила монеты на барную стойку и поднялась со стула, шатаясь. — Сама справлюсь.
Кому она пыталась солгать? Ей требовалась поддержка. Родители, живущие в соседнем городе, приедут её навестить только через неделю. Раньше не получается из-за работы папы. В Академии её обходят стороной. Даже Майк, с которым она раньше хорошо общалась. Опять же, из-за Клэр. Её подозревали в убийстве, это было очевидно.
Руки подхватили её, когда она, споткнувшись, чуть не поцеловалась с полом. Она обернулась, чтобы поблагодарить спасителя, и застыла с открытым ртом. Эллиот не сводил с неё взора, как в тот день. Как тогда, под дождем. Почему-то казалось глупым, чтобы педагог из Академии ходил по барам или клубам. Хотя по правилам, они могли посещать подобные заведения, в отличие от учеников.
— Вам плохо? — спросил Эллиот. — Вас проводить?
Элизабет помотала головой. И сделала себе хуже. Алкоголь взял над ней верх, и она отключилась.
Пробуждение вышло отвратным. Голова раскалывалась. Звонок, возвещающий о начале учебных занятий, выводил из себя. Она кое-как поднялась с кровати, добралась до спрятанной для подобных случаев бутылки воды. В горле першило. Вчерашний наряд вызывал раздражение. Она с трудом собиралась, не задаваясь вопросом, почему очнулась в комнате. Она через голову сняла платье, влезла в джинсы и набросила на себя первую попавшуюся под руки футболку. День предстоял долгий.
На уроках она засыпала. Безумно скучную историю она еле вытерпела. Хотелось взять и умереть от сушняка, вызванного коктейлем. Последовавшая затем литература взбодрила её. Она сумела сосредоточиться и передать выполненное задание вперед. Движения давались с трудом.
Под конец дня голова нещадно болела. Вечерняя постановочная репетиция чудилась адом на земле. Прогуливать она не имела права. Решив, что стоит заняться пуантами вместо танцев, она расположилась на полу, ожидая прихода Эллиота. Тошнота подкатывала к горлу. Она с упорством продолжала переделывать новую пару пуантов под себя, укрепляя носок.
Глава 4
Не все ли равно, о чем спрашивать, если
ответа все равно не получишь, правда?
Льюис Кэрролл «Алиса в Зазеркалье».
Офицер Дженкинс любил свою жену и дочь. Может, поэтому к жизни он относился довольно легко, предпочитая азартные карточные игры с друзьями, хорошую выпивку по пятницам и просмотр бейсбола по телевизору. Тучный немолодой мужчина с гордостью носил оружие и униформу полицейского. Работу свою он тоже любил, подолгу задерживаясь в архиве или долго думая над делом.
Свой день он начинал с бисквита на завтрак и большой кружки чая. В руках – газета. Напротив – суетящаяся жена и жующие дети. Потом отвозить детей в школу, а затем уже ехать в полицейский участок. Возвращаться с работы, забирать детей. Помнить об их днях рождениях, устраивать на выходных поход в кино или театр. А, если уж жена сильно настаивает, то – в балет.
Если сильно повезет, то дети увидят «Щелкунчика». А, если сильно повезет, то репертуар дойдет и до «Спящей красавицы».
Убийство примы в Академии балета взволновало его. В голове до сих пор не укладывалось, что нежную девушку-балерину могли убить прямо после премьеры постановки. Тогда он опередил вечного соперника, выхолощенного полицейского Дэрилла, чтобы лично прибыть на место преступления.
Лучше бы он не приезжал первым. Чудилось, что девушка только что заснула и сейчас встанет. Но это было не так. Застывшие глаза будто стеклянные. Остывшее тело в неестественной позе. Полуоткрытый рот. Рядом, в углу, чуть ли не в обмороке стоит её подружка в пачке, размазывая вместе со слезами макияж.
— Кто вызвал полицию? — строго спросил он.
Дрожащая девушка в углу, кажется, готовилась потерять сознание. Она вздрогнула, когда он задал вопрос. Он попросил напарника принести ей воды и вызвал криминалистов.
— Я вызывала, — ответила девушка, с трудом держась за стену, чтобы сохранить равновесие.
— Как вас зовут? — шариковая ручка привычно щелкнула, слегка напугав девушку.
— Элизабет Трейси, мистер, — произносит она. — А это Клэр Аларио, она моя подруга, — конец речи девушки срывается во всхлипы.
— Пойдемте, — они выходят из гримерки, становясь возле ближайшего окна во всю стену. — Когда вы нашли её?
— Минут двадцать назад, — отвечает Элизабет. — Я возвращалась, чтобы позвать Клэр на вечеринки и обнаружила её…
— Мисс, успокойтесь, — Дженкинс хлопает её по плечу, — страшное уже позади. Скажите, перед смертью своей подруги вы замечали странности в её поведении?
— Нет, Клэр вела себя как обычно.
— Хорошо. Мы с вами поговорим чуть позже, никуда не уходите.
Зря он надеялся, что Элизабет никуда не сбежит. Сбежала. С другой стороны, в участке он довольно быстро нашел её адрес и отправил письмо, чтобы она пришла на допрос. Почему его ничто не насторожило в тот момент? Например, кровь на руках Элизабет. Об этом он вспомнил лишь дома, поглаживая кота. Или то, что девушка не отходила от убитой, будто минуту назад хотела разбудить. Или то, что девушка покинула Академию, затерявшись в городе?
Что-то ему не нравилось в этом деле. Ни одной зацепки. Ни одного намека на личность преступника. Ни одних отпечатков. Чистота и стерильность. И та красная лента, что нашел Илиодор.
Разбалтывая в кружке сахар, Дженкинс надеялся, что сможет расколоть невинную овечку Элизабет. Ему предстоял допрос. Даже самые заядлые преступники покупались на его доброту, выдавая нужные полиции сведения. От мыслей отвлек звонок.
— У меня есть зацепка, — проговорил Илиодор без вступлений.
— Говори, — Дженкинс обратился в слух.
— Мистер Эллиот, — сказал детектив. — Я следил за ним неделю и кое-что выяснил.
— Что именно? — спросил Дженкинс.
— Это не телефонный разговор, офицер, — отрезал Илиодор.
— Жду в участке, — произнес Дженкинс.
День обещает стать интересным. Сначала допрос подозреваемой, затем – добытые сведения частного детектива. Интересно, что он накопал на педагога Академии балета. Хотя сейчас больше Дженкинса волновало другое – перед ним лежал план Академии, рядом – каталог городских легенд. И, если верить последнему, то Академию построил тот самый Мастер. Где-то под Академией есть катакомбы, созданные во время бомбежек Второй мировой. Паззл не хотел складываться, запутывая доблестного офицера ещё больше.
Тик-так. Тик-так. Тик-так. Время словно замедлилось, нервируя офицера. Он то хватался за план здания, то вчитывался в каталог городских легенд, чтобы убить время.
Все бы ничего, однако внимание офицера задержалось на одной душераздирающей истории. Причем наверняка выдуманной от и до. Озаглавлена она «Мастер пуант»:
Когда-то давным-давно жил старик, который делал пуанты для балерин. Одинокий и брошенный он находил отраду в создании обуви для прекрасных созданий балета. Однажды, засидевшись за работой, он почувствовал, что перед глазами темнеет, и он ничего не видит дальше своих рук.
Испугался старик. Ведь пуанты – его главная работа. Решил он тогда достать материнское наследство, среди которого лежала загадочная книга. Порывшись в сундуке, он, наконец, отыскал ту книгу. Наугад нашел страницу. И явился перед ним Дьявол – красный как огонь, с рогами и в костюме джентльмена.
— Что тебе нужно? — спросил Дьявол.
— Потерял я зрение и ничего не вижу, — пожаловался старик. — Ты можешь вернуть мне свет?
— Могу, — согласился Дьявол. — Но у меня есть условие – ты сделаешь тысячу пуант. Когда сделаешь тысячу первую пару, то в твоем магазине появится девушка невиданной красоты, которой ты продашь эту пару. Но помни – ты не должен смотреть на неё!
Дьявол провел рукой по глазам старика и исчез. С тех пор старик не знал отбоя от покупательниц. Делал он пуанты день и ночь. Когда подошло время создать тысячу первую пару, не выдержал старик и, подчинившись любопытству, взглянул на прекрасную девушку. И в тот же момент умер.
«Бред какой-то!» — подумал Дженкинс.
Первым делом он увидел шляпу детектива, а потом его самого. Илиодор шел размашистым шагом, оглядываясь по сторонам. Пришлось помахать, чтобы он заметил стол среди десяти точно таких же.
— Здравствуйте! Что у вас за новости? — спросил Дженкинс, указывая на стул напротив себя.
— Здравствуйте! — Илиодор протянул ему руку, пришлось пожать. — Элизабет Трейси, ваша подозреваемая, заподозрила неладное в поведении мистера Эллиота и сообщила мне. Я первым делом решим проверить этого Эллиота.
— Ближе к делу, — попросил он.
— Хорошо, — согласился детектив. — Так вот. Мистер Эллиот у себя дома снимает видео с порнографией несовершеннолетних.
— И доказательства у вас есть? — спросил Дженкинс, потирая брюшко.
— Здесь, — Илиодор грохнул на стол фотоаппарат. — Сами посмотрите.
Дженкинс достал технику из чехла, детектив быстро объяснил на какие кнопочки нажимать. На экране отобразился мужчина в позе собачки, занимающийся любовью с девушкой лет пятнадцати. Далее последовал целый ряд подобных фотографий. Дженкинс отложил подольше камеру, чтобы не видеть. Мерзкое чувство поселилось в животе.
— Мы задержим его, — пообещал офицер. — Вы нашли что-то ещё?
— К сожалению, пока это все, — развел руками Илиодор. — Если бы вы имели обыск на дом Эллиота, то, может, и нашли чего-нибудь, связанное с убийством. Может, фото или видео с ней.
— Резонно, — заметил Дженкинс. — Занимайтесь вашей подопечной, и глаз с неё не спускайте.
— Почему? — поинтересовался детектив.
— Она сбежала, когда я попросил её остаться в тот самый день, когда нашли Клэр, — сообщил офицер полиции.
— Вот как! — произнес Илиодор. — Хорошо, за ней я понаблюдаю. Если найду что-то подозрительное, то сообщу вам.
Они пожали друг другу руки. Детектив покинул участок. Дженкинс перевел взгляд на экран монитора – там отображался отчет криминалистов с подробным описанием убийства. Главная причина – удушение. Возможно, веревкой. Тогда какого черта красная лента лежала возле зеркала?! Подумав, Дженкинс набрал внутренний номер архива и попросил найти похожие преступления.
Этот день он уже ненавидел. Во-первых, ответов он не нашел. Во-вторых, детектив только запутал дело. В-третьих, опрос педагогов Академии, работавших с Клэр, только предстоял. В-четвертых, грядущий допрос нервировал его. Нет, он с удовольствием подходил к делу и находил подход к каждому человеку. Но Элизабет Трейси ставила доблестного офицера в тупик.
Проходя в маленькую комнату со столом, лампой и двумя стульями, Дженкинс внутренне подобрался. Отбросил лишние мысли. Элизабет сидела на стуле, то кладя руки на стол, то убирая под стол. Девушка не находила себе месте. Дженкинс приземлился на стул, продолжая следить за её лихорадочными движениями.
— Итак, мисс, — проговорил офицер. — Пожалуйста, назовите свое имя.
— Меня зовут Элизабет Трейси.
— В каких отношениях вы состояли с убитой Клэр Аларио?
— Мы подруги.
— Как давно вы знакомы?
— Ровно год.
— Скажите, перед тем как вы нашли Клэр в гримерке, ваша подруга вела себя странно?
— Нет. Я же говорила!
— Таков протокол допроса. Скажите, были ли у Клэр другие подруги, кроме вас?
— Нет…не знаю.
— Так нет или не знаете?
— Не знаю.
— Встречалась ли Клэр с кем-нибудь до смерти?
— Нет, она после выступления пошла сразу в гримерку. Сказала, что ей стало плохо.
— Состояла ли мисс Аларио в романтических отношениях с кем-либо?
— Насколько я знаю, нет.
— А мистер Мардел утверждает, что приходился Клэр парнем.
— Майк встречался с ней две-три недели, и они расстались.
— Были ли у Клэр враги в Академии?
— Нет, она прекрасно ладит со сверстниками и педагогами.
— Как вы думаете, кто мог убить вашу подругу?
— Не имею понятия, офицер.
— Вы знакомы с семьей Клэр?
— Да.
— Скажите, считаете ли вы её семью благополучной?
— Да.
— Вы не находили странностей в поведении её родных?
— Нет.
— Отлично. Мы закончили.
Элизабет поднялась со стула. Сложив руки на груди, она покинула комнату для допроса. Дженкинс задержался. Разговор, по правилам, записали. В паре моментов голос подозреваемой сорвался. Что-то не давало ему покоя. Какая-то черта в Элизабет настораживала его. Тем не менее, снять обвинения в убийстве, он обязан.
Вернувшись на рабочее место, Дженкинс перенес допрос в компьютер. Мелькнувшая деталь заставила его посмотреть на портрет семьи в газете, говорящей о выигрыше в лотерею. Заметка двухмесячной давности до сих пор пылилась на его столе. Присмотревшись, он увидел Клэр Аларио. Девушка грустно смотрела с черно-белой фотографии, зажатая между матерью и отцом.
Глава 5
Никакую проблему нельзя решить
на том же уровне,
на котором она возникла.
Альберт Эйнштейн.
Год назад
Девушка в балетной пачке лежит на полу. Она смеется, показывая, что под пачкой у неё ничего нет.
— Клэр, что ты делаешь?! — воскликнула Элизабет, завидев соседку в таком виде. — Ты пьяна?
— Я пьяна, и мне очень хорошо! — отвечает она.
— Прекрати, — произнесла Элизабет. — Если ты стала примой, то не стоит напиваться при первом удобном случае.
— Хочу и пью! — говорит Клэр.
Вокруг неё стоит три пустых пузатых бутылки. Элизабет наклоняется и выносит их. В комнате разит спиртным. Вернувшись и обойдя Клэр, она открывает окно. Девушка продолжает валяться на полу, пьяно улыбаясь собственным развеселым мыслям.
— Что сегодня за повод? — строго интересуется Элизабет.
— А…без повода, — Клэр гримасничает. — Моя семья отстой, моя жизнь отстой. И балет отстой.
— Клэр! — с укором произносит Элизабет. — Прекрати выпивать каждый вечер. У тебя репетиции!
— Ты должна быть ответственной, ага, — говорит Клэр. — Говоришь прямо как моя мамочка. А я хочу трахаться в подворотне с первым встречным. Вот.
— Ты мелишь чушь. Все, не в моих силах слушать дальше твои бредни, — Элизабет уходит из комнаты, хлопнув дверью.
Когда их в начале года поселили вместе, она первое время радовалась. Отличница живет по соседству. Главная претендентка на приму. Но что-то пошло не так. Клэр умудрялась находить спиртное где угодно, притаскивая в общежитие. Иногда она притаскивала и парней, которых они вдвоем потом дружно выпроваживали.
Элизабет подозревала, что у Клэр проблемы. Она пыталась много раз завести разговор, но в ответ получала лишь молчание. И тогда Элизабет забила.
— О, шампанское! — раздалось из-за закрытой двери.
Элизабет отошла в конец коридора. Напившаяся Клэр доставляла проблем не меньше, чем трезвая Клэр. Это бесило. Заметив, как Майк крадется в сторону их комнаты, Элизабет предусмотрительно отошла ещё дальше. Не хотелось слышать, как другие занимаются любовью. Думать об этом даже не хотелось.
Решив, что ничего не случится, если она прогуляется по парку часа два, она вышла из общежития. Темный парк подсвечивался горящими фонарями. Листья шелестели на ветру. Прохлада щедро делилась с ней тишиной. Страшно было гулять одной в темноте. А, нет, уже не одной. Послышались чьи-то шаги вдалеке. Шаги приближались, выбивая отточенный ритм. Послышался ненавязчивый мотив популярной песни.
В полутьме она заметила, как человек идет по направлению к ней. Она встала под фонарь, готовясь встретить его ударом справа. Смех испугал её не меньше, чем шаги.
— И кого вы собрались напугать? — поинтересовался Эллиот, выходя на свет. — Вас даже белка не испугается. Самозащита на нуле. Что вы здесь делаете?
— Вышла погулять, — ответила Элизабет.
— Похвально, мисс, но сейчас девять часов вечера, — напомнил Эллиот. — Комендантский час начался.
— Знаю. А также знаю, что гулять в парке нам можно, а выходить за территорию Академии – нельзя, — проговорила она.
— Верно, — похвалил её Эллиот. — У меня есть предложение лучше, чем мерзнуть здесь в одиночестве.
Она не знала, почему согласилась. Наверное, хотелось утереть Клэр нос. Может, решила, что Эллиот не представляет опасности. Он – педагог. Он не причинит вреда. Ему можно доверять раз Академия доверяет.
Эллиот привел её в квартиру. Элизабет внимательно осматривала скудную обстановку – диван, тумбочка и телевизор, во второй комнате широкая кровать. Кухня маленькая и совмещена с баром. Пока мужчина снимал пиджак, ослаблял галстук и наливал себе бокал виски, она любовалась картинами, вывешенными в небольшом коридоре.
— Нравится? — его шепот обжег ей ухо. Она не заметила, что Эллиот очутился за её спиной. — В моей спальне висит замечательная коллекция репродукций Рембрандта.
Он протянул ей руку, и она послушно последовала за ним. Эллиот попросил присесть её на кровать, а сам начал раздеваться. Элизабет запаниковала. Румянец покрыл её щеки.
— Зачем? — её вопрос потонул в поцелуе.
Он уложил её на кровать, нависая над ней. Поцелуи стали откровеннее – он зацеловывал её шею, расстегивая пуговицы на рубашке. Она стыдливо прикрывалась, не давая его руке скользнуть до груди. Новый поцелуй, и она ослабла в его объятиях. Рука добралась до сосков, ласково задела их.
— Нет, — проговорила Элизабет, отталкивая его. — Нет! Прекратите!
— Тише, — попросил Эллиот, возясь с её джинсами. — Тише, мое…
Она отпихнула его руки, со всей дури ударив его. Преподаватель отшатнулся, притрагиваясь к разбитой губе. Элизабет лихорадочно застегнула пуговицы на рубашке, поправила джинсы. Воздух в комнате стал раскаленным. Она поспешила к входной двери. Остановилась перед запертой дверью, прося о помощи. Она колотила по ни в чем не повинному дереву, моля о спасении. Слезы застряли комом в горле.
Эллиот перехватил её за талию и принес на кухню. Она сопротивлялась, била его. Поставив её на пол, он протянул ей стакан с водой.
— Прости, — тихо сказал он. — Я напугал тебя.
— Да кто вы такой?! — в сердцах воскликнула Элизабет.
— Прошу, никому не говори, — попросил Эллиот.
Она смолчала. Несмотря на то, что он чуть не принудил её. Несмотря на то, что в какой-то момент захотела попробовать с ним переспать. Несмотря на то, что он разбудил пожар в её теле.
Сейчас
Газеты трубили. Местное телевидение сделала репортаж с место событий. Мистера Эллиота, доблестного педагога Академии балета, арестовали в подозрении в связях с несовершеннолетними ученицами и создании видео с ними же в главных ролях. История Эллиота стала сенсацией. СМИ разом сговорились достать грязные подробности «делишек Эллиота», как они это окрестили. Всплыли факты биографии педагога, и началась травля.
Руководство Академии поспешило уволить нерадивого сотрудника. В телевизоре Эллиот кричал, что это подстроено, что ему подбросили видео. Элизабет отвернулась от экрана, что висел на стене, и взялась за конспект по истории. Строчки плыли перед глазами. Почему-то проснулось беспокойство за Эллиота. Она не могла поверить, что он снимал порно с ученицами Академии. В голове не укладывался такой поступок.
— Что делаешь? — Майк приземлился на соседний стул за её столиком в кафе. — История?
— Ты мне мешаешь, — Элизабет закрылась учебником. Говорить с кем-либо совершенно не входило в её планы. Она забивала голову зубрежкой истории, чтобы не вспоминать о Клэр, не слушать разговоров о ней и не принимать сочувствие от незнакомых людей.
— Тебе стоит взбодриться, — Майк опустил на стол учебник, которым она закрывалась от него. — Сходим в кино?
— Нет, — отрезала Элизабет.
— Может, ресторан? — продолжал настаивать он.
— Оставь меня одну, пожалуйста, — попросила она.
Майк, пожав плечами, вышел из кафе. Жутко нервировало её, если вторгались в четко установленные границы личного пространства. Бесило бессилие. Она будто подбиралась к осознанию того, что у Клэр имелись серьезные проблемы, которых никто не замечал. И снова падала в пропасть – полицейские отыскали личный дневник Клэр, разрисованный уродливыми рисунками.
Требовалось сказать хоть кому-нибудь об этом. Донести мысль о том, что стоит взглянуть на семью Клэр. Ей не хватало Эллиота. Она жалела, что так глупо навела на него подозрения. По сути, подставила его и отдала в руки полиции. Единственного человека в городе, который не проходил мимо несправедливости и всячески защищал её перед другими. Вина заполняла, грозясь вырваться наружу. Недавний поцелуй не давал покоя, повторяя в памяти единственный момент, когда он не собирался пугать её, прикасаться или пытаться склонить к чему-либо. Единственный поцелуй с прошлого года. А ощущение, что прошла вечность.
Она ждала в другом месте. Сидя на стуле, она ждала, когда откроется дверь и войдет Эллиот. Дверь распахнулась, впуская преподавателя и конвоира. Конвоир силой усадил Эллиота напротив неё и ушел, закрывая и оставляя их наедине. Мужчина тер запястья под наручниками.
— Ты меня сдала? — спросил он.
— Нет, — пискнула Элизабет.
— Мстишь мне за что-то? — проговорил Эллиот.
— Нет. Послушайте, — начала она неуверенно и замолчала.
— Давай, говори, — произнес он. — Я тебя внимательно слушаю.
— Вы других учениц, кроме меня, пытались склонить к соитию? — на одном дыхании выпалила Элизабет.
Он прожигал её взглядом. Он смотрел в её глаза, словно хотел найти ответ на личный вопрос. Повисшая тишина между ними давила. Элизабет обняла себя руками, чтобы спрятаться от него. Щеки снова покраснели, выдавая её волнение с головой.
— Идиотка, — прошипел Эллиот.
Её словно окатили холодной водой. Она ошиблась. Она ошиблась. От облегчения она чуть не запела, но вовремя вспомнила, что находится в участке. Вина давила на неё. Вина за то, что оболгала невинного человека.
— Простите, я не хотела, — всхлипнув, произнесла Элизабет.
— Убирайся прочь! — заорал Эллиот.
Конвоир увел его. Она на негнущихся ногах покинула место для встреч. Она крупно ошиблась. В одночасье она увидела хорошо спланированный спектакль для публики. Кто-то подставил Эллиота, чтобы отвлеклись на него и забыли про убийцу. Она вспомнила, с кем разговаривала о своих подозрениях. На ум пришел детектив. Но Илиодор бы ни за что не подстроил такое преступление! Детектив, да ещё обязан сотрудничать с полицией.
Что-то в убийстве Клэр не давало ей покоя. Если бы она тогда не вернулась в гримерную, то сколько бы тогда подруга пролежала, пока её нашли? Наверное, день или два. Нет. Преступнику требовалось, чтобы это увидела она. Элизабет. Чтобы она нашла труп.
Стоп. Её первой обвинили в убийстве. Правда, потом сняли обвинения. Однако преступник намеревался сделать так, чтобы она сразу очутилась под подозрением. Значит, он точно знал, с кем идет Клэр в клуб тем вечером. Вот только с кем Клэр шла? Как назло, в тот вечер она собиралась представить ей нового парня, с которым познакомилась по дороге в Академию. И имени не назвала.
«Нет, Клэр мне говорила его имя. Вспоминай! Думай! — уговаривала себя Элизабет. — Имя такое простое. Ты можешь вспомнить. Нет, не выходит».
Элизабет в отчаянии начала мысленно перебирать имена. Она стояла под крышей полицейского участка, безучастно смотря вперед. Имя. Имя. Имя розы хотя бы! Так нет, занесло не туда. Требовалось напрячь память и вспомнить того друга Клэр. Может, тогда бы дело сдвинулось с мертвой точки.