РАДА ПАНИНА - http://www.proza.ru/avtor/radapanina - ТРЕТЬЕ МЕСТО В 102-М КОНКУРСЕ ДЛЯ НОВЫХ АВТОРОВ МЕЖДУНАРОДНОГО ФОНДА ВЕЛИКИЙ СТРАННИК МОЛОДЫМ
Посвящается моей самой невероятной маме на свете.
Самолёт прилетал рано утром. Перспектива встать в 6 утра, чтобы помчаться встречать Дона, мягко сказать, не радовала. И такие мысли были сюрпризом для меня самой. Однако накопившиеся бессонные ночи, проведённые у кроватки трёхмесячного малыша, давали о себе знать.
На минуту меня захлестнули воспоминания. Сказать, что приезд Дона был неожиданным - означало бы, не проронить ни слова. Это был настоящий снег на голову в конце солнечного, еще пахнущего бабьим летом, сентября. Мы не виделись с ним долгие 15 лет. Тогда, в далеком 2001, они с Дэном приезжали в Горный Алтай, чтобы своими глазами увидеть девственную природу России, о которой были столько наслышаны. И радушная Россия с радостью распахнула свои объятья этим немолодым, уже пожившим и повидавшим на своём веку немало удивительных мест, американцам. Казалось, их обожжённые то солнцем, то морозом лица, их закалённые многочисленными походами тела, их видавшие виды глаза, уже невозможно было ничем удивить, заставить по-новому почувствовать, вновь вернуть к ярким и сильным ощущениям, доступным по-настоящему только в детстве. Однако вопреки собственным ожиданиям двое пятидесятилетних американцев были настолько заинтригованы «непонятностями» России, что всего лишь в течение короткого года после похода по Горному Алтаю, они возвращались в Россию ещё дважды. На этот раз ими были исследованы российские мегаполисы: Москва и Питер. Казалось, на этом их любопытство было полностью исчерпано, и они пропали из России. На целых 15 лет. И вот полгода назад я внезапно получила письмо от Дона, где он сообщал, что очень бы хотел навестить меня и мою семью в моём родном городе Барнауле. В течение пятнадцати лет мы, конечно, переписывались. Связь между нами укрепил и мой брат, посещавший Штаты несколько раз за последние годы, и не единожды останавливавшийся у гостеприимного Дона. Но одно дело - писать е-мейлы, а другое - оказать приём давнему знакомому, да ещё и иностранцу, у себя дома. Это было волнительно. Тем более, что моя встреча с Доном произошла до свадьбы, и он не был знаком ни с моим мужем, ни с моими детьми.
За окном послышался скрип подъезжающего автомобиля. Я наспех накинула куртку и поспешила на улицу. Из машины не торопясь вышел шестидесятипятилетний мужчина. Неожиданно для себя я увидела того самого Дона, которого так хорошо запомнила когда-то давно. Казалось, время пролетело мимо него, не коснувшись ни единой черты его лица. На меня смотрели всё те же ироничные зелёные глаза.
- Hi! - произёс он нараспев знакомым, приятным голосом.
Удивительное дело - иногда связь с некоторыми людьми бывает настолько сильна, что расставание не имеет значения. Я снова почувствовала себя на одной волне с этим поразительным человеком, которого я про себя называла «гражданином мира». Он не был типичным американцем, зацикленным на идее о том, что Америка - лучшая страна планеты, и что посещение других стран - ненужное излишество. Напротив, заядлый путешественник, жадно вбиравший в себя всё культурное многоцветие мира, впитывавший всё, что могло бы сделать его жизнь лучше, полноводнее, объёмнее, он изо всех сил стремился объять необъятное, буквально заражая своей жаждой жизни каждого, с кем сталкивался на пути. Количество миль, которое он пролетел за годы своей жизни составило, как я позже узнала, почти 2 миллиона (!!!). Это был поистине неординарный человек. И мне предстояло выяснить - ЧТО этот гигант хотел разузнать на этот раз, для чего преодолел расстояние в почти 13 тысяч километров, попал в часовой пояс на 14 часов отличающийся от часового пояса его родного города, сумев расчистить при этом достаточно времени в своём до отказа «забитом» расписании.
Встреча была тёплой. В доме помимо моего мужа и двоих мальчишек (старшего - десяти лет и младшего - трёх месяцев) была ещё и моя мама, помогавшая мне с малышом. Наблюдая за Доном, я увидела, что уже с порога он был чем-то явно озадачен, хотя старался и не подать вида.
- Что такое? - спросила я Дона, когда мы остались наедине. - Что-то не так?
На это он ответил, что для него было крайней неожиданностью увидеть у меня в доме бабушку - мою маму. Кстати сказать, на тот момент ей было почти столько же лет, сколько и Дону. Теперь настало время удивиться мне. Поразмыслив и, кажется, догадавшись, от чего этот факт его поразил, я ответила, что она помогает мне с маленьким ребёнком; тем более, что у нас не квартира, а свой дом, а также есть приусадебный участок, которые вместе требуют много времени и сил для ухода. Но по выражению его лица, я видела, что мой ответ только распалил его любопытство.
- Она что у вас живёт? - последовал недоумённый вопрос.
- Нет, но приезжает довольно часто. Мы и дом построили с таким расчётом, чтобы между нами было сравнительно небольшое расстояние. А сейчас приехал ты - дорогой гость, и чтобы мы могли полноценно пообщаться, мама просто необходима, - объяснила я.
- Вы и дом построили с учётом её места проживания? - переспросил Дон.
- Ну, да. Это был самый оптимальный выбор для всех нас, - подтвердила я.
- Скажи, а куда бы мы могли сходить сегодня вечером, чтобы поужинать? - неожиданно резко переменив тему, спросил Дон.
Его голос прозвучал неестественно, давая мне ясное понимание того, что он о чём-то недоговорил, о чём-то таком, что сильно задело его за живое. Но каким-то внутренним чутьём я поняла, что спрашивать что-либо на эту тему было уже бесполезно - поделиться со мной в тот момент он был абсолютно не готов. С той минуты я все отчётливее замечала, как он скрупулезно наблюдал за каждым из нас. Он совсем не знал русского языка. А в моей семье никто кроме брата, который жил со своей семьей в отдельной квартире, не разговаривал по-английски. Всё общение происходило через меня, впрочем как и тогда, в походе по Горному Алтаю. Однако я видела, что ему не хватает одного моего перевода. Когда мы с мужем и детьми говорили между собой, он пытливо изучал каждое движение глаз, вслушивался в тон голоса, пытаясь считать наши эмоции - понять, чем мы жили внутри семьи и по возможности проникнуть в неписаные правила между нами. К моей маме у Дона проявлялось особенное отношение. Его взгляд всегда был полон какого-то тихого восхищения и особой, направленной к ней, теплоты. Но причину такого отношения я поняла не сразу.
Где-то к концу третьего дня, когда весь город был уже объезжен, а все возможные темы обговорены, Дон неожиданно задал вопрос: понимаю ли я, насколько мне повезло.
- Ты о чём? - недоумённо спросила я в ответ.
- О твоей маме. Я совершенно не могу представить ничего подобного в Америке. У нас каждый живёт сам для себя. Дети - это забота родителей, и только. Бабушки и дедушки ни за что на свете не станут уделять столько времени своим внукам. Как бы там ни сложилось. Дети - это целиком твоя проблема. Если тебе нужно время заниматься своими делами - найми няню. Ни у кого и в мыслях нет, что своим детям можно оказывать ТАКУЮ ПОМОЩЬ, жертвуя своими интересами, временем своей жизни. А твоя мама, кажется, целиком и полностью поглощена Сашей. И самое невероятное - она не только не против, но ей это нравится (!?). Не знаю, что бы я отдал, чтобы в своё время иметь такую бабушку…. Но, увы…
Его глаза вдруг стали по-детски грустными. Этого спокойного, на редкость сдержанного мужчину как будто прорвало изнутри. Впервые за годы нашего знакомства я слышала в его голосе неприкрытую зависть. И это от человека, у которого было всё, что только можно пожелать для счастливой жизни: богатый особняк, оцениваемый на американском рынке более миллиона долларов, несколько успешных бизнесов, красавица жена и две не менее обворожительные, уже взрослые дочери, и в дополнение ко всему - возможность безограничительно путешествовать, встречаться с новым и неизведанным по всему миру! И вот теперь я слышала нотки зависти у этого поистине везучего, успешного человека, которого многие, в том числе и в его родне, называли «баловнем судьбы». Я отказывалась верить своим ушам.
- Моя мать ни разу не приехала помочь жене, когда та родила Джули. Кейт было очень тяжело. Я тогда дни и ночи проводил в офисе, стараясь раскрутить свой бизнес. И она была с малюткой совсем одна. Но мою мать это совершенно не волновало (а впрочем и мать Кейт тоже!!!). За первые 7 лет она увидела внучку 2 или 3 раза, и то - только потому, что мы сами приезжали к ней в гости. Пусть она жила (и сейчас живёт) в другом городе, около 3х часов езды на автомобиле, однако её ни разу не посетила мысль приехать к нам с целью помочь жене с малышкой.
На некоторое время воцарилось молчание. Я понимала, что монолог не закончен, и не хотела прерывать внезапное откровение Дона. А он будто сомневался - продолжать ли дальше.
- Я не люблю свою мать, - полоснули воздух его резкие и неожиданно жестокие слова, заставив меня содрогнуться. - У меня совершенно нет с ней никакой связи. Я уже несколько лет не видел её. Теперь ей уже 90 лет.
Вот это поворот! Дон никогда прежде не говорил мне ни о своем детстве, ни о своих родителях, ни о братьях и сёстрах. За долгие две недели похода по Горному мы очень сдружились и говорили почти обо всём, но эту тему он всегда обходил стороной.
- Как же она справляется совсем одна? - робко спросила я.
- У меня есть младшие брат и сестра. Сестра живёт с матерью по-соседству, практически в паре шагов, и всегда прибегает ей на помощь в случае чего. Брат в отличие от меня сильно привязан к матери и, хотя живет дальше, чем я, навещает её часто, так что во мне нет никакой необходимости. К счастью для меня. Потому что если бы была, то не знаю как бы я с этим справлялся. У меня нет желания даже знать о ней…. Так уж сложилось.
В голосе Дона звучали холодность и отстранённость. Я не могла припомнить, когда ещё он говорил бы о ком-либо столь резко и равнодушно. Трудно было поверить, что таким человеком оказалась его собственная мама, которую и «мамой»-то он ни разу не назвал, - mother, she (мать, она) - вот слова, которыми он наградил самого близкого и родного ему человека в беседе со мной… Он не простил ей равнодушия и необъяснимого безразличия к своим детям, которых сам любил беззаветно, с особой трогательностью, на которую способен далеко не каждый мужчина.
Четыре дня пролетели как один миг, и вот мы уже провожали Дона на его утренний рейс в аэропорт. Я должна была остаться с малышом, поэтому в аэропорт нашего гостя увозил только муж.
Мы вышли на крыльцо. Пряное утро ласково дыхнуло своей чарующей свежестью прямо в лицо, давая силы сдержать невольно нахлынувшие слёзы. Мы не знали, увидимся ли ещё в этой жизни… И было до боли жаль расставаться с тем, с кем необъяснимым образом ты чувствовал настоящую живую связь. Прощальные слова прозвучали у калитки нашего дома. Прощаясь, Дон вдруг замер на секунду, потом посмотрел мне прямо в глаза и сказал:
- Take care of your Mom. (Береги свою Маму.)
И с этими словами быстро зашагал к машине.
И внезапно меня будто током пронзила острая мысль, что теперь и он точно знал - ЗАЧЕМ пролетел половину земного шара, и ЧТО увозит с собой в далёкую, такую чужую для нас, Америку; в свою дорогую и столь сильно оберегаемую им от американских соблазнов и изъянов семью - к жене и двум дочерям, которые в скором времени должны были стать Мамами; а значит для них с Кейт приходило время становиться Дедушкой и Бабушкой. И теперь он знал, что именно могло бы стать для дочерей бесценным подарком, протягивающим волшебную связующую нить между поколениями его рода…