23 февраля – это мужской день. Есть 8 марта – день Международной – подчеркиваю – МЕЖДУНАРОДНОЙ солидарности всех женщин. И нет даже какого-то национального, общегородского дня солидарности мужчин. Хотя мужская солидарность есть! А вот праздника этой самой солидарности…. Кстати, представляете, если все, ВСЕ женщины Земли все вместе начнут быть солидарными? Вот так, сразу, в один день…Кошмар! Тут три женщины соберутся вместе, и мне уже хочется убежать далеко-далеко.… Но не будем о грустном.
Нежность
Раньше, когда я еще учился в школе, у нас была традиция: девочки на 23 февраля поздравляют мальчиков с Днем Советской армии – была когда-то такая, если кто не знает, а мальчики поздравляют девочек с 8 марта. И как-то – я это очень хорошо запомнил – я приготовил подарок для своей соседки по парте. В общем-то, мне нравилась совсем другая девочка, Лена Лебедева, такая хрупкая, маленькая, с большущими голубыми глазами, но я стеснялся ей дарить подарок, в общем, приготовил открытку и что-то там еще своей соседке по парте Светке. Она тоже была ничего, но не в моем вкусе. Да, уже в 6 классе я умел разбираться в женщинах! Так вот, подарки мальчишки разложили по партам, а потом девочки зашли в класс, мы хором прокричали «Поздравляем» и дальше начался урок. А на переменке я случайно увидел, как Лена Лебедева плачет.
Я и подумать не мог, что самой красивой – по крайней мере, я так считал – девочке класса НИКТО НИЧЕГО НЕ ПОДАРИТ! Это уже потом я понял, что самые красивые часто – самые несчастные. Все думают, что они-то как раз счастливы, что их любят и моментально разбирают мужики. Фигвам! Как раз именно потому, что ВСЕ мужики так думают, никто к ним и не подходит. Тем более, многие комплексуют, мол, она такая красивая, а я рядом с ней.… Нет, конечно, речь идет о серьезных отношениях, а не о.… Как раз купить красивую женщину можно запросто.… Тем более, купить – это необязательно за деньги. Или вещи. Есть кое-что другое: карьера, причем, не только ее – твоя карьера, твоя перспективность. Женщины любят УСПЕШНЫХ мужчин. Что поделать – инстинкт продолжения рода, женщина хочет, чтобы ее дети не ходили в обносках из сэконд-хэнда, хорошо питались и учились в престижной школе, а потом – в престижном ВУЗе. А если ты непризнанный гений, то шансы у тебя…
Итак, Ленке Лебедевой и еще одной девочке, которая тоже мне нравилась, никто ничего не подарил. И я, узнав об этой несправедливости, сразу после уроков прибежал домой и стал лихорадочно думать, что бы такое подарить. Ну, выбор у меня был небольшой, как говорили в мое время: «Лучший подарок – это книга!» Для меня, книжного мальчика, который предпочитал вместо футбола с пацанами во дворе библиотеку, книга была действительно очень значимым подарком. И я выбрал из своей домашней библиотеки самые лучшие, на мой взгляд, книги. Я уже не помню, что именно… но я так красиво все это завернул в целлофан, ленточки, цветы, как сейчас помню, купил у бабушек две астры, они еще удивлялись, мол, на похороны что-ли.… И потом поехал домой к Ленке Лебедевой. Приехав, я, словно шпион, тщательно проверился и потом только поднялся на третий этаж и позвонил в дверь. Мой план был прост – положить на коврик у двери подарок и цветок, а потом быстро убежать. Все так и произошло. Стремительно сбегая вниз по лестнице, я только услышал, как отец Ленки спрашивал у соседей что-то…
Такую же операцию я проделал и с другой девочкой, Ларисой, которая жила со мной в одном доме и которую тоже не поздравили.
Меня вычислили быстро. Хотя я старательно подписывал книжки и открытки печатными буквами. Но наша классная руководительница Людмила Лукинична как-то невзначай после уроков сказала мне: «Спасибо за чуткое отношение к товарищам девочкам». Честное слово, так и сказала. Нет, дело не в том, что я учился еще при КПСС, просто она так всегда говорила – товарищи ученики, товарищи мальчики…
Отношение классной ко мне в корне поменялась – она даже позволила пересдать мне единицу по черчению и двойку по геометрии. А девчонки с тех пор относились ко мне с удивительной нежностью, истоки которой я, маленький дундук, не понимал тогда и – самое главное – я никогда не использовал эту нежность, так сказать, в корыстных целях. А девочки очень долго опекали меня и даже когда более взрослые пацаны меня обижали, становились на мою защиту и – вот парадокс – их слушали и оставляли меня в покое.
И еще один парадокс – когда я вырос, отслужил в армии, стал сильным и независимым – вся эта нежность, которая проявляется у женщин по отношению, например, к слабому и маленькому котенку, куда-то пропала…
Мужчины без женщин
Когда смотришь на какое-либо армейское подразделение, то первая мысль, которая приходит в голову – какие они все одинаковые. Впрочем, мужчины и женщины после 50-ти тоже становятся – ну не то, чтобы одинаковыми, но очень похожими. А здесь – строй солдат и все – близнецы. Но через два года даже в строю они уже все разные. Только эту разницу заметит только опытный человек. Который сам служил. То есть, мужчина. И самое главное – несмотря на то, что все они разные, они все же одинаковые. Единый организм. Конечно, в организме есть разные части тела, скажем, голова или наоборот.… Все части тела – разные, а все вместе – одно целое. Вот как бы я объяснил на примере женщинам, что такое армия.
Я бы много мог объяснить женщинам про армию. Но зачем? В принципе, Евгений Гришковец в своих книгах уже пытался объяснить женщинам сущность мужчин. Поняли или нет – дело десятое, но на спектаклях его женщины плачут. Потом, правда, ведут себя точно так же, как привыкли вести себя в жизни. То есть глупо. Поэтому нет смысла рассказывать вам, что такое мужчины. Потому что мужчины все про себя и так знают, а женщины все равно не поймут.
И не надо им понимать. Я вот смотрю сериал «Секс и город» – и ни черта не понимаю. И ничего – живу. И смотрю этот сериал без отвращения. Даже смеюсь иногда. Когда мужчин там делают эдакими великовозрастными дебильчиками. Потому что сильный может прикинуться слабым, как говорил выдающийся дзюдоист Владимир Путин. Но дело не в этом.
Армия – это всегда интересно. Вот возьмите для эксперимента троих взрослых мужчин. Ну, скажем, после 25 или даже 30. Итак, дано – трое мужчин, возраст 25-30 лет, отслужили два года – возьмем минимум – да-да, в Советской Армии служили два года! Итак, два года армии, желательно, не высшее образование – потому что с высшим служили полтора или даже год и желательно, женатые и обязательно не работающие на одном предприятии. Ну, еще одно условие – они не болеют за киевское «Динамо»!
В качестве катализатора берем три бутылки водки русской обыкновенной, ну, можно пиво, но тогда время реакции увеличится. Ну и добавим для устойчивости (!) немного продуктов сельского хозяйства – лук зеленый, редиска, помидорчики соленые, огурчики малосольные, сало такое нежно розовое, и обязательно картошку в мундире. Одним словом, смешаем ингредиенты и через 15 минут после начала эксперимента получим первый результат – застольную беседу.
Как выдумаете, о чем через 15 минут будут говорить наши подопытные? А говорить они будут О СВОЕЙ СЛУЖБЕ В АРМИИ! Я вам точно говорю. Потому что самое яркое и одновременно страшное событие в жизни мужчин (пока не развелись, конечно)... так вот, самое яркое и страшное и героическое событие в их жизни – это АРМИЯ. Как говорили раньше – не знаю, как сейчас – армия – школа настоящих мужчин. Правда, многие повторяли – но лучше пройти ее заочно. Но приходилось учиться жизни с отрывом от мамы в течение двух лет. А кому повезло – в течение трех лет. В морфлоте.
Представляете, берут Вас, молодого, только недавно окончившего школу или с первого курса ВУЗа, Вас, который еще и яичницу как следует не умеет готовить, шнурки завязывать и деньги зарабатывать – и в общую серую массу таких же молодых обалдуев. Которые потом, через полтора года станут разными индивидуумами в тех пределах, которые позволяет АРМИЯ. И ты один на один со стаей уже послуживших год или полтора молодых волков, а также один на один со своими проблемами и страхом. Да, страшно, поверьте. Потому что, как правило, в мужском коллективе 18-20 летних не очень образованных парней – потому что образованные нашли способ закосить, заплатить или забить – в этом коллективе человек человеку – люпус эст. Волк то есть.
И когда ты выживаешь – иногда в буквальном смысле – и становишься из молодого щенка матерым волком – это наполняет тебя гордостью. Которая выплескивается из тебя вместе с неусвоенными организмом водкой и закуской во время вот таких вот экспериментов.
Так вот, вернемся к тому самому одному дню в году. Нет, не к 23 февраля. Это другой праздник. Ну, я вот точно знаю три праздника таких: когда я вижу массу в зеленых фуражках, с понимаю – День пограничника. Когда в голубых беретах – День десантника. Когда в бескозырках – это, наверное, День моряка, да? Ну, или морских пехотинцев, я точно не знаю. Ну, больше я не видел других, хотя точно знаю, что есть День ракетных войск, сухопутных, танковых… точнее, был когда-то в СССР. Представляю себе День танкиста – все в танковых шлемах!
А если он еще и в августе…
Так вот, помнят же, хранят свои береты-фуражки-бескозырки. Выходят на парад, встречают друзей. Гордятся. А у мальчиков, которых мужчинами сделала армия, а не женщина – вот такие игры. Мужские игры.
Вы никогда не видели, как уже вполне нормальные, гражданские и взрослые мужики один раз в году, напялив на себя форму, а точнее, только один форменный головной убор, собираются на площади практически в каждом крупном городе всего бывшего Советского Союза и обнимаются, разгуливают по городу, орут песни, похожие больше на воинственные кличи североамериканских индейцев или боевые гимны папуасов, пьют ту же водку русскую обыкновенную и затевают драки иди друг с другом, или с теми, кто без этих головных уборов, или с милицией. Кстати, она как раз этих мужиков старается не трогать – пусть дети пошалят. Ну да, взрослые дети. Не наигрались еще в войнушки…
Между прочим, армия начинается для мальчика задолго до его призыва. Она начинается с игры в войнушки. Это – целый ритуал, именно из этого ритуала возникают потом армейские ритуалы – от «дембельского поезда» до торжественного выключения света. «Товарищ выключатель, разрешите Вас выключить!» Так вот, игра в войнушки – это в крови.
И когда сегодня ваш любимый мужчина играет в контрал-страйк, Героев Меча и Магии или пропадает на пейнтбольном поле – не ругайте его. Не пилите. Это – зов предков, которые рубились на мечах, в том числе и за прекрасных дам.
То есть, за вас, женщины…
О свободе
Два года без женщины – это тяжело. Говорят, что в армии в пищу добавляют некий бром, снижающий потенцию. Не знаю, не знаю, у нас служил один орел, чеченец по фамилии Росаев – так он практически каждый день бегал в самоволку. И не просто в самоволку: наша часть стояла в казахской степи, до ближайшего населенного пункта 6 километров, так вот он бегал туда, там быстренько занимался часа два сексом, потом 6 километров обратно и еще успевал пару часов поспать, а утром – в строю уже стоял, как огурчик! Я прослужил в этой роте месяца три – и все три месяца это горный «арол» бегал туда-сюда. Вечный двигатель.
Ритуал твоего поступления на службу в армию напоминает обращение свободного человека в рабство. Приезжают из воинских частей так называемые покупатели, рассматривают сначала личные дела, потом – доставшиеся им тела. Кстати, интересная терминология – во многих частях призывников, молодых так и называют – «тело». Или, что более распространенно – «дух». Учитываете разницу? Тело и дух?
Есть разные классификации, но если взять усредненную, то вначале до принятия присяги ты – дух. Потом, после принятия присяги – молодой. Прослужил полгода – уже щегол, год – черпак, а полтора – дедушка. Когда два года – дембель и только ждешь приказа министра обороны, когда тебя отпустят домой.
Я ушел домой самым последним из полка. За хорошее поведение мне такое устроили. И прибыл я домой аккурат 31 декабря. Прослужив ровно два года и три дня.
Но до этого я прошел, честно прошел все ступени армейской иерархии.
Кстати, а знаете, КАК ты из духа превращаешься в щегла? Как тебя принимают деды? О, фантазия мужчин, которые два года без женщин, не знает границ. Я не буду рассказывать обо всех армейских извращениях, которые, иногда порядком приукрасив, показали в фильме ДМБ. Там, кстати, об этом не снимали. Потому что прохождение очередной ступени посвящения осуществлялось через задницу. Впрочем, как и все у нас в стране. Нет, я не имею в виду нетрадиционный секс – все гораздо проще. Берется ложка обыкновенная, к ней добавляется задница новоиспеченного щегла и дедушка этой самой ложкой лупит по этой самой заднице. Не помню, сколько там раз, но больно. Мало того, некоторые додумались крепить эту ложку к армейскому ремню. Да что ложка, когда у нас посвящали в «черпаки» тех, кто отслужил год – лупили этим самым черпаком. Перед каждым приказом министра обороны, который говорит об увольнении в запас очередного призыва и служит точкой отсчета для всех солдат срочной службы, наш замполит ротный все черпаки в столовой изымал, оставлял только один – все равно где-то добывали и лупили. Задницы всего личного состава были синие – думаете это нормально, когда вот такой железной дурой да по заднице?
Мне, кстати, с одной стороны повезло – я сразу попал в сержантскую школу и самых первых армейских прелестей – дедовщины и всего такого – не ощутил. Нас, конечно, гоняли в учебке наши сержанты, но без излишеств, все по уставу. Ну, конечно, заставляли отжиматься в туалете, драить зубной щеткой унитазы, посылки, которые из дому присылали, дерибанили, но особо не издевались.
Первое, с чем сталкиваешься в армии – это унижения. Унижения тебя, как личности. Начинается все с утреннего подъема. Мы приехали в учебку поздно ночью. Так вот, мы кое-как пару часов продремали, и вдруг – РОТА ПАДЪЕМ!
Мы уже привыкли к таким воплям, но тогда это нам показалось особенно страшным. Вымелись все на улицу – а там снега по пояс. И бегом по снегу на спортплощадку. Пару километров даже не бега, а чего-то похожего на катание из самого себя снежной бабы – и в казармы. А потом – завтрак, а потом – занятия, а потом… короче завертело, как часовой механизм, вот где почувствовал себя винтиком. И всегда – «воин, ко мне! Смирно! Упал отжался. Что за ремень на яйцах, солдат?»
А у тебя и так ремень так затянут, что ты напоминаешь картину Сальвадора Дали. Но ремень тебе еще раз затянут так, что легкие сминаются в гармошку. И если не так – кулаком в брюхо. Первая же попытка возмутиться закончилась ночью в туалете. Били не сильно, больше пугали. Так что мы все быстро уяснили, что сержант всегда прав. А ты – никто, ты – чмо, душара, дерьмо и вообще – нет тебя, как личности. Есть винтик. И здесь, в армии некий сержант регламентирует все, вплоть до самых интимных моментов в жизни.
Например, поход в туалет – строем, когда по команде «Разойдись» в течение минуты ты должен забежать в туалет, отталкивая на бегу локтями еще 30 таких же, как и ты, страждущих, пробивать себе отхожее место под солнцем, точнее, у дырки сортира, пардон за подробность. И за эту минуты ты должен успеть снять с себя нижнюю часть одежды – а это зимой не только х/бшные галифе с умопомрачительными дурацкими пуговицами – это еще и кальсоны! Расстегнув замерзшими негнущимися пальцами все эти пуговки еще в строю, ты одним движением снимаешь штаны и кальсоны, присаживаешься и за 15 секунд делаешь свое дело.
Вы когда-нибудь, извиняюсь, ходили по большому за 15 секунд? На 30-градусном морозе в туалете типа сортир, сидя в тесном строю – локоть к локтю – с еще 15 своими сверстниками? И попробуй не успей – сержант будет весь взвод или роту гонять за тобой до тех пор, пока ты, выпучив глаза и не успев даже застегнуть штаны, выбегаешь из клозета типа сортир, сопровождаемый пинками своих же товарищей, которые тебя искренне в этот момент хотят убить. Иногда после отбоя в том же туалете, но уже благоустроенном, тебе достается… чтобы быстрее бегал.
Удивительно, но, став сержантом, всего через полгода я точно так же учил молодых, но достаточно дерзких воинов ислама, как надо слушать сержанта. Меня то есть. И точно также уже меня ненавидели молодые солдаты, еще вчера кушавшие домашние блинчики, обнимавшие девушек, и распоряжавшиеся собой, то есть – наслаждавшиеся свободой. И точно так же я, когда прошедший все ступени унижения человеческого достоинства, унижал других таких же, как я сам, которые ничем не отличались от меня. Но я ведь был винтиком машины, системы, правда, уже не таким мелким, скорее, я был уже шестеренкой или даже рубильником. И «вырубал» тех, кто винтиком становится не хотел. А самое главное – мне и сегодня ни капельки не стыдно за то, что я делал тогда, много лет назад.
Не думай!
Самая страшная пытка – это пытка сном. Я до армии никогда даже подумать не мог, что вот так может быть. А когда попал в часть, понял, что это такое. Самый первый вывод, который я сделал в армии – нужно отучится думать. Потому что иначе можно сойти с ума от нахлынувшей тоски по дому, по тем моментам, которые на гражданке не умел ценить – по вкусным блинчикам, которые вечно не доедал, по неторопливо и со смаком выкуренной сигарете, по надоедливому телевизору, который здесь в армии тебе дают смотреть лишь один раз в день – вечером, во время политинформации. Я никогда не мог подумать, что источником пытки может стать телевизор! Да! Именно так! Вечером уставшую и полуголодную роту – что такое два куска хлеба, тарелка какой-то бурды типа пшенки и стакан типа чая для молодого здорового 18-летнего парня – роту вот таких борзых щенков с поджарыми животами загоняют в казарму и рассаживают на табуретках перед телевизором. Чтобы организованно просмотреть программу новостей. Чтобы личный состав был в курсе коварных планов НАТО и мирового империализма.
И тут начинается!
В казарме тепло. И хоть ненадолго, но голод обманут, в желудке что-то плещется и тепло разливается по всему телу. Блаженство. Нет изнуряющей строевой подготовки, нет этого издевательства на турнике, когда от подъемов переворотом уже переворачивается все внутри и голова кажется оторвалась и улетела за горизонт. И вот полчаса спокойной жизни, казалось бы – вот оно, счастье!
Ни фига!
Так уж устроен человеческий организм – если отдыхать, то уж по полной. И когда ведущий новостей здоровается и начинает что-то говорить об эскалации очередного конфликта, твои глаза медленно закрываются, и ты погружаешься в сон. Однако вот она, боевая выучка! Отключается мозг, который уже привык отключаться постоянно, мозги в армии вообще работают в положении стенд бай.
Мозги отключаются, ты засыпаешь, но при этом продолжаешь сидеть ровно на табурете и как бы внимательно слушаешь, внимая каждому слову. Некоторые даже умудрялись во сне кивать головой, мол, какие коварные американские агрессоры! И тобой руководит уже мозжечок, рефлексы какие-то подсознательные.
Но у сержантов свои рефлексы. Не хуже. И реакция отменная. Они, как сторожевые псы, как овчарки, которые окружают колонну зеков, как коршуны, высматривают в нашей серой массе тех, кто отключился. И эти иезуиты-мучители, заметив жертву, делают следующее: они берут шапку у кого-то, кто еще не провалился в сон и с силой бросают в голову того, кто пребывает в объятиях морфея! Вы не представляете себе эффект. Нормального человека такое пробуждение, когда в голову тебе внезапно бьет что-то непонятное, оставило бы на всю жизнь заикой. Но, как вы помните, мозги-то у нас в состоянии стенд бай, то есть – в режиме ожидания. Поэтому воин, встрепенувшись и не успев толком испугаться, таращит глаза на остальную роту, которая счастливо ржет, используя эти мгновения, чтобы насладится небольшим шоу. Натуры более тонкие, испытав подобный удар по башке и психике, конечно, переживают, потом, после отбоя, отрабатывая свои мгновения сна часами нарядов вне очереди опять же за счет ночного сна. А потом снова, недосыпая, на очередном вечернем просмотре свалившись в объятия Морфея… короче, колесо Сансары в армейском варианте.
А отключать мозги, как оказалось, полезно. Иначе можно перегреться, вырубиться, перегореть. И, потом, есть в этой функции – стенд бай – и своя прелесть. За тебя думают! Тебе ничего не надо планировать, твоя жизнь расписана на два года вперед, три раза в день – завтрак, обед и ужин, раз в неделю – выходной, свободное время, письма из дому, можно в волейбол, к примеру, сбацать. И все незыблемо. Как писал один мой любимый автор Василий Звягинцев, «матросы должны быть твердо уверены, что если в 8-00 не будет поднят флаг, то в 8-01 наступит конец света». И ты становишься винтиком. Это даже занимательно – плыть по течению.
Это уже потом, прослужив полгода, ты поймешь, как много свободного времени можно найти во время лишения свободы. Главное – не думать об этом.
Кстати о мозгах.
Из нас их сразу же стали вышибать.
Нет, я не о дедовщине или там зверствах каких. Просто я, такой весь из себя спортивный, попал в подразделение, которое сегодня называют спецназ. Это сегодня этих спецназов…. А тогда даже не спецназ, а взвод специального назначения был только в структуре внутренних войск, частей КГБ и ГРУ. Все. И нас туда тщательно отбирали. Рязряды смотрели, рост – не ниже метр восемьдесят.
Но когда уже отобрали бойцов – их проверяли на профпригодность, на умение пораскинуть мозгами – в буквальном смыли: кто из кого их быстрее вышибет.
Нам устраивали Колизей. Знаете, что это такое? Это группа – человек 10 – старослужащих, бугаев весом под 100 кг. Выстраивается эта масса тяжеловесов в две шеренги, а ты должен сквозь этот строй пройти. С маленькой поправкой – в момент прохождения тебя бьют руками и ногами изо всех сил. И смотрят – как ты держишь удар.
Нет, конечно, ты в защитных приспособлениях, шлем, перчатки, но бьют тебя, молодого, необученного, испуганного, а порой просто паникующего, в полную силу, не взирая на то, что иногда ты и защититься толком не можешь.
Были, конечно у нас боксеры-борцы, которые пытались дать ответку. Таких избивали еще более жестоко – так сказать, в назидание. Но главное, выводы делали по тому, пытаешься ты бороться или нет, просто закрываешь лицо руками или терпишь, защищаешься.
И сразу было видно характер человека. Ведь и сегодня кто-то, получая удары судьбы, упрямо цепляется, лезет вперед, вытирая кровавые сопли. А кто-то валится навзничь, закрывает лицо руками и скулит, размазывая кровь из разбитого носа. Может быть, меня кто-то поправит, скажет, что грубая сила и все такое. Но каждый раз, получая очередной раз по башке, так сказать, в иносказательном смысле, я вспоминаю тот самый Колизей, когда мне показали, как надо бороться. И даже проиграв схватку, победить. Свой страх и свою боль.
Голод – не тетка.
Я попал в армию 27 декабря. Забрали в канун Нового года. Причем, должен был я идти в Афган. Но перед самым набором, как я думаю, мое личное дело переложил в другую команду. И меня во вторник – как сейчас помню, не забрали. И забрали на следующий день. Судьба. Причем, я потом только об этом узнал, случайно. А моего приятеля, который жил со мной на одной улице, послали именно туда, куда-то в провинцию Мазари-Шариф. И назад привезли уже через полгода – он был убит в первом же бою. А еще говорят, что Случай – второе имя Бога….
У нас, кстати, русских, точнее славян, мало было. В основном народы Закавказья, Средней Азии – азербайджанцы, чеченцы, грузины, таджики, казахи, узбеки, ну, самые цивилизованные – татары. Я всегда удивлялся – как можно этим абрекам доверять боевое оружие? А доверяли же. Но ведь мало ли что ему в его абрекскую голову взбредет? Ну да, и взбредало – стреляли и в сержантов, и друг в друга.
Учебку я закончил как отличник боевой и политической. Короче, получил я три лычки, три сопли на погоны. То есть, выпустили меня не младшим сержантом, а СЕРЖАНТОМ. Рано радовался – в сержанты, оказывается, тоже посвящали. Пряжкой от армейского ремня. За каждую лычку по заднице – не помню, по сколько, но в общей сложности раз 20. Было больно.
Но, повторяю, телесные наказания, доставшиеся нам, вероятно, от царской армии – ничто по сравнению с унижениями моральными. И вот здесь как раз и проявляется характер. И твоя способность противостоять, если надо, всему миру, способность умереть – но не дать себя унизить. Причем, для кого-то неслыханное унижение просто вымыть пол. Это было страшным унижением для чеченцев. А для кого-то абсолютно нормально было собирать на мусорниках бычки и докуривать их.
С курениям кстати в армии было туго всегда. Я не курил, а вот большинство моих товарищей за папиросу – даже не сигарету – готовы были на все.
Лично моей бедой был голод. Вам никогда не доводилось голодать? Нет, не диета, не лечебное голодание – настоящий голод? Нам платили зарплату – 7 рублей. Солдатам, сержантам – 12. Так вот, этих 7 рублей хватало на неделю. На сигареты в основном или на какие-нибудь пирожки в кафе. А в столовой – гнилая картошка пополам с какой-то кислой тушеной капустой. И махонький – если повезет – кусочек сала. В жидком супе на обед. А целый день в учебке – марш-броски в полной боевой – бронежилет, автомат с полным боекомплектом, физподготовка, и самое страшное – строевая подготовка.
Как-то я стоял в наряде на КПП. А рядом была столовая. И мне повезло поучаствовать в разгрузке хлеба – еще теплого, ароматного черного хлеба. Эти кирпичики были просто умопомрачительно вкусными… я украл две буханки, но пока от столовой дошел до КПП – всего метров 150 – одну буханку я съел. Проглотил. А знаете, что такое «солдатское пироженное»? Это белый хлеб, намазанный маслом и сверху посыпанный сахаром. И когда ты голоден – голоден по-настоящему, не просто хочется есть, а ноги подкашиваются, когда все прослойки жира превратились даже не в мышцы, а жилы, которые из тебя тянут каждый день, когда ты пьешь воду, чтобы хоть как-то наполнить вопящий желудок – так вот, когда ты вдруг ешь мягкий, белый, пахучий хлеб, а сверху – тоненькая прослойка масла с горкой белого сахара – это блаженство. Никогда после я не получал от еды ТАКОГО удовольствия.
И когда ты сам сегодня отказываешься от многих житейских радостей только потому, что тебе некогда, катастрофически некогда даже остановится, сесть за стол на кухне, не спеша, со вкусом выкурить сигарету, выпить чашку чая, почитать книгу – ты вспоминаешь то время, когда все это тебе так же было недоступно, только сегодня ты научился все это ценить по-настоящему. Только тебе уже не 18 лет.
И какое счастье было просто посидеть в казарме у окна ранней весной, когда тебя не гоняют по плацу, когда не заставляют ползать по-пластунски или преодолевать эту дурацкую полосу препятствий… а ты просто сидишь, щуришься на солнышко и ни о чем не думаешь. Просто дышишь.
Вы никогда не поверите, что не может быть выше наслаждения, чем просто наслаждаться жизнью. И ценить те маленькие, крохотные осколки свободы, которая, словно розовые очки, разбилась о стену нашего военного городка. Которые приходили вместе с письмами родителей, друзей, любимой девушки. А еще – ее фотография, которую ты носил вместе с блокнотом и спрятанным после ужина куском черного хлеба в нагрудном кармане гимнастерки. И любовь, которая тебя согревает и помогает продержаться. И выдержать все эти два года. Любовь матери, любовь твоей любимой, твоих друзей, родных и близких.
И как бы пафосно это не звучало, но те маленькие переломы, вывихи, ушибы и ссадины, полученные в армии, причем, и не только в буквальном смысле этого слова, потом, в дальнейшей жизни позволяют не сломаться, не дают выбить тебя из жизненной колеи. Которая началась еще тогда, в далеком военном городке на краю земли… на краю твоей земли… На которую ты все-таки вернулся.