Нарисованное иногда имеет свойство превращаться в реальное…
Обычный летний пасмурный день, который я проводил на своем рабочем месте. Мои мысли были слегка похожи на жидкую материю, но я старался поменьше думать. Чистый лист бумаги лежал передо мной на столе, я пытался найти себе занятие и чисто автоматически взял в руки ручку и начал чиркать на бумаге. Рисовать я не умел с самого детства, и во всех моих детских работах получалось лишь изобразить очертание моего покойного котика или человечка, который, по моим детским фантазиям, путешествовал по всему миру. На одних рисунках он бегал по мрачным пещерам и сражался со страшными чудовищами, на других же он спасал города от извержений вулканов. Но сейчас происходило нечто другое.
На листе бумаги вырисовывался младенец, который пытался спрятаться от страшного скальпеля хирурга. Сердце замерло, мне стало душно. Я вышел на крыльцо покурить, меня все так же трясло. Выкурив пару сигарет, я вернулся обратно, написал своей невесте сообщение, но ответа не было. Снова взглянул на рисунок и отправил его в урну.
Моя невеста в этот день должна была находиться на консультации у гинеколога. Она была на двенадцатой недели беременности. Возможно, я не был готов к рождению ребенка, особенно к тому, что он не мой, но в то же время я мечтал стать отцом. Эти две противоборствующие стороны во мне сражались между собой сутками, но ни одна из них не могла победить. Множество знакомых проходило через подобную практику, все поступали по-разному, но я даже боялся спросить у них совета. На телефон поступил звонок, и это была Она.
– Приезжай в клинику.
Затем раздались короткие гудки. Я вскочил, словно ошпаренный, со своего места и, предупредив администратора о том, что мне нужно срочно отлучиться, побежал сломя голову на остановку. Раздумья ушли на задний план, пришло время для чувств. Внутри что-то колотилось и кричало. Переходя через дорогу, я чуть было не оказался под колесами двух машин. Я нервно ждал автобуса на остановке. Нужного транспорта не было видно, а небо пугало серостью, словно кто-то сверху гневался на меня. Я засунул руку в карман. Денег хватало только на проезд в один конец.
Наконец-то на горизонте появился автобус, я начал звонить ей, но все было безуспешно. Я пытался находиться ближе к выходу, но потные тела стремились сдвинуть меня в самый конец автобуса. После пятнадцати минут ада я поспешно покинул салон автобуса. Казалось, мои ноги двигаются одна быстрее другой, а тело в безуспешных попытках пытается догнать их. Крыльцо клиники выглядело как-то зловеще. Я зашел внутрь, подошел к девушке, сидящей в регистратуре, она попросила меня подождать у входа. Не выдержав, я вышел на крыльцо клиники и, нервно закурив, заметил, что под табличкой с названием клиники кто-то написал маркером: «Жизни нет».
Зашел обратно, девушка в регистратуре указала мне на длинный коридор.
– Сядьте возле последней двери и ждите.
Я хотел спросить у нее, чего мне ждать, но промолчал. Дверь кабинета была абсолютно чиста, если бы мне не сказали ждать именно тут, то я мог бы просто подумать, что это какое-то подсобное помещение или пожарный выход. Где-то щелкала минутная стрелка, и каждый новый щелчок резал меня изнутри.
И вот дверь открылась, и появилась Она. Вся в слезах, обняла меня. В этот момент я все понял, но не знал, что ей сказать. Одна часть меня победила другую. Мне стало холодно, нутро превратило это жаркое лето в зиму.
Стрелки все так же ходили по циферблату, чья-то жизнь осталась за стенами этого кабинета. Быть может, и моя также осталась сидеть перед дверью в нервном ожидании итога.