— Ну-с! — король поднял указательный палец. — Приступим. -
Скрипач взмахнул смычком и полилась чарующая мелодия. Толпа ахнула в восхищении. Слышался лёгкий шёпот: «Вот это мастер!» «Первая премия — его!» Кто-то стал качать головой, притоптывать ногой. А под конец некоторые пустились в пляс. Музыка стихла, над площадью грохнул возглас восхищения.
— Как бы ни выступил последний скрипач, а вы заслужили первую премию. Тысячу золотых! И должность капельмейстера. -
Народ шумел, не в силах побороть эйфории.
— А теперь — последний скрипач! -
Снова полилась мелодия. Но никто не проронил ни слова. Всё стихло мёртво, только мелодия, что вроде просто, но властно подчинила всех себе. И ни один человек не мог высказать слова одобрения, ибо онемел. Здесь были бессильны любые знаки, что придуманы для похвалы. Их не хватало, они недостаточны, жалки, мелочны в сравнении с лившейся музыкой. Смолкли птицы, жадно слушая скрипку. Нет, не скрипку… Разве это она, творение рук человеческих? Разве это человек держит её в руках? Это выше любого мастерства. И ветер стих, и вода под мостом прекратила журчать. Кажется, что остановились сердца, и прекратилось дыхание, внимая мелодии. Только одни души, не отягощённые плотью, что требует в своё время еды и сна, поднялись в небо и узрели то, что не может видеть смертный...
Мелодия стихла. Гробовая тишь. Кажется, что прошли тысячелетия.
— Я могу отдать вам всё золото мира, — тихий голос короля прорезал тишину. — Но это всё равно, что медный грош для моей казны, а редко кто из соседей, и даже заморских владык, мог равняться со мной. И я мог бы отдать вам трон, но и это для вас — что место для подаяния на площади. Нет той награды, что была бы достойна вас. -
И никто не мог больше сказать ни слова. Только самые чёрствые удивлённо переглядывались между собой. Остальные смотрели… И ничего не видели, ибо ожила душа, и для неё больше не было этого мира, где-то хорошего, где-то не очень.
А старый скрипач поклонился и пошёл на площадь, где обычно и играл за медяки.