В городе, где много людей, непременно есть травмпункт. Это отдельное травматологическое отделение, обычно располагается при поликлинике, и круглые сутки принимает больных с мелкими травмами.
В травмпункте самые интересные больные бывают чаще вечером. Объясняется это просто. Травмы получают люди чаще в нетрезвом состоянии, а напиваются они, как обычно, к вечеру.
Так было и на сей раз. Под вечер, «скорая» привезла здоровенного мужика. Пьяный двухметровый верзила глухо ворчал и слегка сопротивлялся фельдшеру, всё время, пытаясь сорвать с головы пропитанную кровью повязку. Девушка громко уговаривала его не трогать бинты, и, верзила отвлекался на голос фельдшерицы, и никак не мог стянуть крепко завязанные бинты со своей головы.
Мужика долго уговаривали все, кто был в приемной, и только его жене, сопровождавшей мужа, удалось убедить его подчиниться врачам. Энергичная, крепко сбитая особа, не очень–то церемонясь, громко и понятно, простым русским языком объяснила мужу: «...Колян, ты не прав. И надо врачам зашить дыру на твоей бестолковой голове. А за трюмо, в которое он воткнулся по пьянке, этой самой головой, она с него еще спросит».
С грехом пополам нам удалось уговорить гиганта снять куртку и штиблеты, и пройти в операционную. Мужика сильно штормило, и он, почти засыпал на ходу. Жуткий запах перегара вызывал непреодолимое желание держаться подальше, но профессия обязывала к другому...
Ухватившись за край операционного стола, после уговоров, наш пациент, кое-как улегся на бочок, не переставая изрыгать обрывки бессвязных слов.
Ему было трудно жить. Он сопротивлялся алкогольному наркозу всяко, как мог - и словами и движениями. Другой, на его месте, наверняка бы уже заснул, но боевой дух и пьяный тестостерон не давали мужику покоя. Сквозь непреодолимый пьяный, почти наркозный угар, "пьяный орел", все-таки пытался доказать свою живучесть. Вспышки активного действия вырывались из его натуры обрывками слов и движений.
- Ну, ба –а…, Су- у…. Наха!
- Да лежи ты, горе луковое,.. - прижимала его двумя руками наша помощница- санитарочка к столу.
Мне кое-как удалось повернуть огромную пьяную голову, чтобы получился удобный доступ к ране. Большая рваная рана пересекала низкий лоб мужика и терялась в сгустках крови в височной области.
Старый хирург, Василий Калинин, пытаясь отвлечь пациента от медицинских манипуляций, беспрерывно задавал ему кучу вопросов, на которые тот не успевал ответить:
-Ты где работаешь –то? А где живешь? Как тебя зовут –то?
Мозг мужика, наполовину отключенный алкогольным наркозом, практически не подчинялся хозяину.
-Работаем быстро, иначе не даст зашить... – Тихонько подсказывал хирург и ловко обезболивал новокаином края раны. Один шов, второй, третий. Голова клиента, накрытая стерильной салфеткой, всё время пыталась сопротивляться усилиям врачей.
-Ну-ка, лежи, лежи. Не верти головой.-Громко выговаривал хирург.
И в этот момент, громадная рука гиганта вырвалась из под рук вскрикнувшей санитарки Аннушки, державшей его. Громадная рука одним махом сорвала стерильную салфетку с головы, и врезала по инструментальному столику. Иглодержатели, баночки, инструменты, шприцы - со звоном разлетелись по операционной, как от взрыва. Вторым движением пациент уселся верхом на столе.
- А вы, хто-о!? Чё меня тут … Ё…
- Ложись, ещё не закончили…- громче произнес хирург.
Но не тут-то было. Длинные веревочки шёлка, от наполовину зашитой раны навешивались перед глазами пьяного мужика и он, неуверенными движениями свободной руки, пытался их вырвать с корнем. Но это ему никак не удавалось.
Василий Калинин, мой коллега - хирург, был не из мелких.
- Дай- ка стерильное полотенце, - попросил он меня.
Одной рукой удерживая гиганта от дальнейших действий, свободной рукой я передал Василию полотенце. Хирург молча обмотал перчатку правой руки полотенцем, повернулся в пол оборота, как бы прицеливаясь, и коротко и сильно ткнул пациента "под дых". Пьяный мужик охнул, и повалился на стол.
- Быстрее давай иглодержатель! – Скомандовал хирург и ловко и быстро подцепил края недошитой раны. Вдвоем с санитаркой мы придавили оглушенного пациента. Оставшиеся швы были наложены за пятнадцать секунд. Ещё пятнадцать секунд и шов обработан, и приклеена стерильная повязка.
- А вы чё! А?
Очнувшийся мужик продолжал бузить. И придирался к врачам.
-Всё, всё! Поднимайся, пойдем к твоей жене. К Любе!
- А…Любаня… где!? – Рычал мужик и, мотая головой, пьяной походкой, под ручку с санитаркой – тетей Аней, послушно покидал операционную.
В коридоре Любаня приняла свое заштопанное сокровище и зычным голосом, не допускающим возражений, быстро усмирила гиганта. Мужик вдруг стал послушным и понятливым.
-Дак они … Тут. Врачи!.. - Глухо гудел усмиренный верзила, как конь за девочкой, послушно следуя за Любаней.
-Вот так. – негромко сказал Калинин. – Без ручного наркоза тут не обойтись... - И, с чувством честно исполненного долга, закурил Беломор, провожая взглядом уходящую семейную пару.
Был 1982 год.