Как я отказалась от похода на Аляску
"Каждый приносит свои жертвы"
Прошло много лет после экспедиции на Чукотку, а я до сих пор сталкиваюсь в различных источниках с её описанием. Вот недавно мне попалась на глаза книжка В.Кузнецовой и И.Соловьёвой "Метелица", где кратко описывается и наш поход по Чукотке 1991 года.
А вчера (15.8.2018), читая интерьвью о путешествиях Игоря Фёдоровича Попова(от 16 марта 2005 года), которое он дал Владимиру Казанцеву, вновь увидела, что там пишут обо мне...
Из этого интервью читателю многое остаётся не понятным. Главная интрига в том, почему для пятерых участниц похода экспедиция закончилась в Уэлене, а для шестерых продолжилась по побережью Аляски? Ведь первоначально мы должны были в полном составе закончить поход в Номе (столица штата Аляска). У всех нас были визы в США с разрешением пересечь границу (в районе Берингова пролива) на лыжах.
История получилась очень поучительная. Я столько лет молчала, не описывая эту экспедицию с неприятными для всех подробностями,потому что не хотела жёстко высказываться о людях, которые упиваются своими Арктическими заслугами. Не хотела и сама стать объектом нападок и непонимания. Я не гожусь на роль обличителя чужих ошибок!
Но как могло случиться, что врач экспедиции Ира Романченко, опытная лыжница Анна Ларетина, новичок Валентина Павлова, я ( ст. инструктор лыжного туризма) и две наших иностранки отказалисть продолжить экспедицию далее Уэлена? Да, там, в Уэлене мы сделали свой выбор. У нас было три дня на раздумья, пока мы жили в посёлке. И выбор этот не был лёгким!!!
Уже сразу после возвращения из этой экспедиции часть моих туристских знакомых (и В.В.Казанцев в их числе) осудили наш поступок.
"Отказались идти на Аляску? Сами? Ну и дуры! Вы же больше никогда не попадёте зимой на Аляску!", - одни это говорили мне вслух, а другие думали так, но молчали!
Чтобы понять причны такого поступка, надо вернуться назад, в заснеженный Уэлен марта 1991 года. Хорошо помню тот солнечный, морозный день. Вот мы все двенадцать участниц экспедиции "Метелица" стоим на вертолётной площадке. Все понимают драматизм этой минуты. Больше с большинством из тех, с кем мы прощаемся перед их посадкой в вертолёт, мы никогда не увидимся! Помогаем тем, кто продолжит путешествие по Аляске, грузить нарты в МИ-8. Берингов пролив сейчас весь в разводьях. Пересекать его на лыжах всегда крайне
опасно, поэтому участницы экспедиции во главе с Валентиной Кузнецовой улетают на Аляску на вертолёте, чтобы продолжить по ту сторону пролива движение на лыжах. На Аляске к ним присоединится гражданка США Ирина Кузнецова (дочь Валентины). И они продолжат путь на лыжах всемером.
А мы? Мы улетаем в Москву. Прощаясь с девочками, мы не обнимаемся, только жмём руки улетающим. Вот вертолёт взлетает. Ирина Бояновна машет нам рукой в иллюминатор. И вертолёт поднимается над Беринговым проливом.
Теперь можно дать волю чувствам. Анюта (она небольшого роста) бросается ко мне, утыкается мне лицом в живот и начинает рыдать: "Из-за этих гадов мы никогда не увидим с тобой Аляску! Понимаешь, никогда!" Я тоже уже не сдерживаю слёз.
Так мы стоим на краешке нашей Российской земли две мужественные сильные женщины, уже имеющие сыновей, и плачем, прощаясь с мечтой! Валя Павлова стоит рядом. У неё немного другое настроение. Для неё экспедиция на Чукотку - первый в жизни многодневный лыжный поход. Ей было тяжело физически на маршруте. Она, что называется, уже наелась пурги, холода. Она тоже расстроена, но гораздо меньше, чем мы с Анной.
Джули Хайд, канадка, разочарована. Конфликты в группе довели до разрыва. Джули поддержала Такаку, считая, что экспедиция проходит не достаточно чисто. Но для неё Аляска доступна в любую минуту. Ей важнее было посмотреть Чукотку.
Японка Такака уезжает с оскорблённым чувством собственного достоинства. Она раздавлена, доведена почти до отчаяния. Она уже почти решилась двигаться одна через Берингов пролив, чтобы выполнить задуманое ранее. Но у неё отобрали казённые лыжи и нарту, принадлежащие клубу "Метелица". И.Ф.Попов (учитель интерната в пос. Уэлен) по её просьбе сколотил ей "нарту" из лыж "Лесные" и деревянных ящиков из-под продуктов, найденных у поселкового магазина. Но и он считает, что при такой ледовой обстановке пересечение пролива в одиночку равно самоубийству.
Такака почти не поднимает глаз. Ей самой стыдно за все эти ссоры, за наше начальство. Не так она представляла себе тех, кто автономно путешествует в Арктике. Она не подозревала, что во время путешествия можно манипулировать людьми, можно шантажировать их, даже угрожать материальными и моральными потерями.
Собственно с конфликта между Валентиной Кузнецовой и Токакой Такано всё и началось! Ирина Романченко - подруга Такаки и её переводчица (Токака не говорит по русски) смотрит на всё это трезво, жёстко. Она хирург и привыкла резать по живому. Ирина не хочет никаких компромиссов. Она первой отказалась продолжить путь на Аляску, понимая, что к чисто спортивным целям здесь примешались материальные и личные, амбициозные цели Валентины Кузнецовой. Весь этот план с Беринговым проливом и возник, чтобы Валентина смогла отпраздновать недавнюю свадьбу своей дочери, которая проживает в США. Как Такака, Ирина Романченко уверена, что дисциплина, альтруизм, сдержаность - истиные качества путешественника. Ирина даже не смотрит вслед улетающему вертолёту.
Приходится начинать рассказ издалека. Не так то просто попасть в экспедицию "Метелица". Костяк экспедиции - это женщины-олимпийские чемпионки, лыжницы - марафонки, люди, прославившие себя в нашей стране не только спортивными, но и научными достижениями (врачи, космонавты, географы). Их авторитет высок и подкреплён отличной материальной базой клуба. На юго-западе Москвы у клуба "Метелица" имеется помещение. Спортивное снаряжение клуба отвечает всем современным требованиям.
Государство и спонсоры оплачивают большую часть расходов клуба и его экспедиции.
Старшее поколение "Метелицы" приобрело свой туристский опыт в Арктике, начав путешествовать, когда большинству из женщин было около 40 лет. До многих секретов полярных лыжных странствий им пришлось доходить самим. В целом, "Метелица" держалась автономно от всего туристского мира, проверяя всех, кого приглашала в свои экспедиции. Были жёсткие правила отбора. Женщины должны были быть не моложе 35 лет, замужем, желательно с опытом сложных лыжных путешествий. И, конечно, претенденты в команду должны были пробежать лыжный кросс.
В 1991 году самой старшей участнице было 57 лет, а младшей - японке Такако - 28 лет.
В тот год "Метелице" не везло. Не удалось пробить экспедицию в Антарктиду. Но в процессе организации новой Арктической экспедиции в неё были приглашены иностранки. Японка Такако Такана - знаменитая журналистка-международница загорелась идеей участия в лыжном походе Чукотка-Аляска, но у неё не было никакого опыта обращения с лыжами. В свои 28 лет она побывала в 38 странах мира, делая острые фоторепортажи. Для подготовки к экспедиции японка приехала в Москву месяца за 4 до вылета на Чукотку. Осенью 1990 года вместе с "Метелицей" она участвовала в лыжных сборах на склонах Эльбруса. Живя в РФ, Такака не теряла времени попусту: отсняла более 50 плёнок о жизни страны, не избегая и острых моментов, рассчитывая позднее дорого продать эти снимки в журналы Японии. Эти снимки хранились в клубе "Метелица" до окончания нашей экспедиции.
Проект "Метелицы", в котором участвовала Такака Такано, поддержало японское телевидение. Два японских журналиста, вооружённые телеаппаратурой, стали свидетелями подготовки и проведения экспедиции. Фильм о героических женщинах, пересекающих полярные области на лыжах, начал сниматься японцами ещё в Москве. Конечно, в большинстве эпизодов будущего фильма была задействована Такака. Очень сдержанная, исполнительная, улыбчивая японская журналистка ощутила на себе весь груз ответственности перед своей страной. Она чувствовала себя посланницей Японии. И всё, чтобы ей не поручалось в команде, делала так, будто её в этот момент видит вся Япония. Позднее и на маршруте я наблюдала, как в 25-градусный мороз Такака героически чистила кастрюлю из-под каши ледовой крошкой и железной мочалкой. Сказать ей я ничего не могла. Я не знаю английского языка, она не знает русского.
Её нарта была более удобной, современной, чем моя. Но и груз был больше моего, хотя Такака ниже меня ростом на 15 см.
О материальном вкладе японцев и американцев в этот проект мне ничего не известно. Известно только, что "Метелица" получила больше 20 пар новых французских лыж, 20 новых современных креплений и 20 пар мокасин для походов в Полярных областях, а также наборы с сублимированными продуктами. Прибыли и новые нарты. Новое снаряжение в "Метелице" старались дать только "старичкам". Анне Ларетиной, Вале Павловой и мне пришлось довольствоваться старым снаряжением клуба, оставшимся от прошлых экспедиций (мы и этому были рады). Всё бы ничего, но на складе "Метелицы" не нашлось ни одних старых лыжных ботинок больше 39 размера. Ни одни ботинки со склада мне не подошли. Новые мокасины мне не предложили, а посоветовали поискать мягкую лыжную обувь, подходящую под новые французские крепления, которые поставили на все наши лыжи.
Шёл 1991 год. Магазины в Москве были пусты. Все мы вели в то время очень скромный образ жизни. Даже макароны были по талонам! Речь о покупке мне новых ботинок моя семья не рассматривала. Наступал день отлёта, а мне не в чем было идти в поход*. Я решила отказаться от участия в экспедиции. Позвонила сначала Анне. Она мне говорит: "Если ты не поедешь, я тоже не поеду". Я стала уговаривать её, что обстоятельства строги ко мне (это мне идут знаки, это мои трудности!), и чтобы она не думала отказываться из-за меня от участия в походе! Я разобрала рюкзак. (На работе мне дали отпуск по письму из "Метелицы на 1,5 месяца). Сказала себе: "Не судьба!" И решила на следующий день идти на работу.
Когда же до вылета самолёта с аэродрома на Чкаловской оставалось всего 5 часов, мне позвонила Валентина Кузнецова. "Собирайся, Вера! Я даю тебе свои старые городские дутики 41 размера. В бахилах как-нибудь дойдёшь в них до конца маршрута. Авось не развалятся. К креплениям они подойдут!"
Я рискнула и отправилась в экспедицию.
Надо сказать, что все мы, а не только Такака, оказались под пристальным взглядом японских тележурналистов. Вся "кухня" подготовки похода была на виду! Ханаи-Сан и Немура-Сан(?) часами просиживали в клубе "Метелица, пока шла подготовка к вылету.
В тот год всё шло у "Метелицы" не так, как планировалось. Сорвалась экспедиция "Метелицы" в Антарктиду. На Чукотку пришлось выехать месяца на два раньше, чем там наступают первые признаки весны. Февраль - время сильных ветров, затяжных пург. Ледовые условия на Беринговом море оказались неподходящими для движения на лыжах по льдам. Пришлось срочно перепланировать маршрут, делая упор на движение по берегу моря.
Когда мы вышли на маршрут, то временами над нами кружил вертолёт японцев. Каждый наш шаг отслеживался.
Условия похода оказались сложнее, чем планировалось. Вот эпизод. Во время сильной, затяжной пурги (ветер около 30 м/сек) группа бросила палатку на месте ночлега, как как руководители экспедиции испугались, что её разорвёт ветром в клочья. Свернуть палатку пятиметровой длины на
таком ветру невозможно. Мы двинулись с грузом, но без палатки к заброшенной пограничной заставе (ветер в спину), до которой было около 12 (?) км. По рации Света Александрова (наша радистка) сообщила об этом "на метерик". Оттуда обещали, что, как только ветер утихнет, пограничники привезут нашу палатку к заброшеной заставе.
Этот эпизод меня сильно напряг. Имея богатый опыт лыжных путешествий, я понимала, что группа подвергается без палатки в пурге смертельной опасности. Найти при плохой видимости брошенный домик заставы (на местности домик выглядит, как 2-х метровый сугроб, из которого торчит вверху печная труба), дело почти глухое. Надежда была только на нашу Веру Маленькую (чукчу), которая прекрасно ориентировалась в пурге.
Мысли у меня были самые печальные. Возражать руководителю в "Метелице" не принято. Мы с Анной Ларетиной только понимающе переглянулись и не сказали вслух ни слова. Переводчица Ирина Р., руководители (Валентина и Светлана), а также иностранки отошли в сторону для выяснения отношений без свидетелей. Детали этого "совещания" мне и остальным так и остались неизвестны. Конфликты при всех начались позднее.
Джули Хайд, которая живёт в горах на границе Канады и США, а работает гидом для групп совершающих лыжные путешествия в том районе, имела большой опыт путешествий. Я весь маршрут восхищалась этой красивой, выносливой женщиной 40 лет. Что она пыталась доказать при разговоре с Валентиной Кузнецовой, я не знаю!
С погодой не везло! Два дня хорошей погоды снова сменились пургой.
Валентина Кузнецова наш капитан почувствола себя плохо. Боли в ушах не давали ей ночью выспаться. Утренние сборы затягивались. Загрузив свои нарты Джули, Такака, Анна и я несколько часов стояли на морозе, ожидая пока все уложат свой груз. Интересно, что эти два или два с половиной часа ожидания каждая из нас проводила, как хотела. Можно было бродить с фотоаппаратом, не сильно удаляясь от лагеря. У нас было 12 фотоаппаратов (у каждой по камере, а то и по две). Можно было что-то записывать. Джули подавала нам пример стойкости. Она грела за пазухой тюбик с зубной пастой. Оттаявшую пасту отправляла в рот и жевала. Потом просто выплёвывала пасту на снег.
Вода в таком путешествии добывается из снега. Чтобы растопить снег, надо тратить драгоценный бензин! Поэтому, кроме Джули, никто на морозе зубы не чистил.
Все понимали, что боли в ушах дело не шуточное! Наш капитан Валентина Кузнецова держалась мужественнно. Хотя и поднималась утром с большим трудом, при движении брала руководство в свои руки и требовала, чтобы команда не растягивалась.
После недельного перехода начались поломки нарт старого образца. Починить их было сложно, так как от движения по камням у 2-х нарт поломались лыжи. Нарта Анюты совсем пришла в негодность. Пришлось разгрузить её нарту, оставив в ней только личные Анины вещи. Мне груза не добавляли, потому что у меня в нарте были две двадцати литровые канистры с безином и четыре примуса. От такого соседства продукты могут пропахнуть бензином. Анин груз взяли Джули, Такака и Ира Романченко. (Может быть я уже путаюсь в деталях!)
Мы немного выбились из походного графика, проходить с таким грузом больше 12-15 км в день у нас не получалось!
Наступил день 8 марта. К нам на место ночлега прикатил на вездеходе какой-то чукотский начальник. Раскланявшись с Валентиной и Светланой, он стал объяснять, что в день 8 марта женщины не должны тащить тяжёлый груз по тундре. "Мы будем не мужики, если позволим Вам так напрягаться в международный женский день"!!!!! Предложил подбросить наши нарты на вездеходе к месту следующей ночёвки. Валентина увидела в этом реальный шанс войти в походный график и наметила место следующего ночлега примерно в 27 или 29 километрах от нашей последней стоянки. Всем было предложено достать из нарт забросочные рюкзаки и взять с собой всё, что может понадобиться в течении дневного перехода (подробности не уточнялись).
Группа собралась вокруг капитана и всем было объявлено, что нарты надо погрузить в вездеход. Текст перевели на английский язык для Джули и Такака.
Я про себя решила, что буду делать, как велят. Но для Такако и Джули такой вариант был непреемлем. Такака сразу сообразила, что из вертолёта будет прекрасно видно, что "Метелица" движется по тундре без груза. Для японцов с камерой - это уже эпизод необъямнимый. Сама я в тот момент думала совсем не о Японском телевидении! Я думала о том, что наши марафонки припустятся без груза в темпе, который мне и Анне будет недоступен. Мы обе имеем опыт сложных лыжных путешествий. Но если команда пойдёт налегке, темп движения будет для нас слишком велик!
Кто-то уже поставил свою нарту в вездеход. Но Такака и Джули начали объяснять через переводчика Валентине Кузнецовой, что это не спортивное поведение! Они говорили по английски, но Ирина Р. переводила их слова на русский.....Иностранки категорически отказались поставить свои нарты в вездеход.
Я ничего не говорила! Моё место новичка в "Метелице не позволяло мне навязывать начальству другие решения. Такака пристегнула поясной ремень
своей нарты к себе. Нарта Такака весила в это время больше 60 кг!
Джули тоже пристягнула свою нарту к пояному ремню.
Моя же нарта отправилась в вездеход!
Я, привыкшая ходить руководителем (к 1991 году у меня было 30 походов разной сложности, которые я прошла руководителем и 20 походов, которые
я прошла участницей), не позволяла себе никаких высказываний. Но для принятия решений меня никто и не приглашал. Более того, в пути постепенно выяснялось, что Начальству постоянно приходится возвращаться к комерческой стороне нашего проекта. А посвящать всех в эту кухню они не собирались. Так возникла практика "Закрытых обсуждений" нашего положения на маршруте.
С Анной мы понимали друг друга без слов. В споры не вступали, тем более к нам с Анной никто ни разу не обратился "за советом".
Я смотрела, как ведут себя другие участницы в этой ситуации. Полковник авиации, чемпионка СССР по парашютным прыжкам, психолог отряда космонавтов и дублёр первой женщины космонавта - Ирина Соловьёва поставила свою нарту в вездеход и тоже промолчала!
У Ирины Бояновны, как у человека военного, есть привычка выполнять приказы!
В вездеход посадили самую красивую нашу участницу Лену. Она должна будет ждать нас возле нарт, выгруженных из вездехода на месте следующего ночлега. Определили контрольные сроки.
Идём в хорошем темпе, не тратя времени на ориентирование. Идём по следу вездехода. Ближе к полудню над нами вертолёт. Он быстро высаживает двух работников Анадырьского телевидения и улетает. Эти двое в тулупах, валенках. Им нужно отснять праздничный сюжет для местного телевидения. Нас то строят перед камерой, то заставляют двигаться попарно на лежащего на снегу оператора, то берут интервью у начальства. Два часа светового времени пролетели, а вертолёт за ними не возвращается. Ещё час проходит, а вертолёта всё нет! До ночлега идти ещё км 15. Наконец, киношники улетели и мы вновь двинулись по вездеходному следу. Но что это след повернул в сторону моря и "полез" вверх на сопку. Большой набор высоты сразу замедлил движение. К тому же, двое у нас идут с грузом. Начинает темнеть, а след вездехода всё идёт в неправильном направлении.
Как выяснилось позже, вездеходчики хотели показать нашей Лене Аляску.
Американские острова хорошо видны с вершины высокой сопки, куда и залез вездеход! А следом за ним и мы! Темнеет, вышла луна. Сориентировались по карте, до ночлега никак не меньше 15 км, ведь вездеходный след сильно увёл нас в сторону! Раздаётся команда: одеться теплее. Ведь мы идём в ветрозащитных куртках, надетых на свитер. Я достаю из забросочного рюкзака пуховой жилет. То же делает Валя Павлова, за которую я отвечаю в группе, как за новичка. У тех, кто идёт с нартами есть, конечно, и пуховки, а у троих нет никакой дополнительной одежды (не сообразили!). Ночь. 8 марта подходит к концу. Девочки с грузом устали. Валентина Кузнецова просит всех идти плотной группой, так как только что мы видели след белого медведя. Три часа ночи 9 марта. Мороз - 22 С. Снег звонко скрипит под лыжами. Контрольный срок истёк три часа назад. Впереди нет ни огней, нет никаких знаков, что где-то близко люди. Нервы сдают. Начальство просит Ирину Бояновну запустить в небо красную сигнальную ракету, чтобы дать знать о себе. Ракета взлетает в чёрное небо. Мы напряжённо смотрим по сторонам. Ответной ракеты нет!
Здесь приходится остановить повествование. Ночью в 7 или 8 км от наших нарт, увезённых добрым начальником вперёд по зимней тундре , совсем не думается о коммерческой стороне нашей экспедиции. Никто не ругается, группа движется молча, набирая по вездеходному следу высоту на очередную сопку. Но и особой любви между участниками экспедиции не наблюдается.
С позиции сегодняшнего дня я думаю о том, как всем физически тяжело. Валентина Кузнецова (ей уже за 50), которая почти не спит ночами из-за боли в ухе, группе о своём состоянии ничего не говорит. Только двое из 13 участниц в курсе происходящего....
Но надо идти...Снежный наст очень плотный. Его гребешки (заструги) подсвечиваются луной. Лыжи только царапают снег, настолько он плотный.
Наконец, примерно в двух км от нас, взлетает зелёная ракета. Там беспокоятся: "Где это мы бродим?"
Измученные 12-часовым переходом, мы, наконец, добрели до наших нарт, привезённых на вездеходе в точку указанную на карте. Наше начальство поинтересовалось, почему вместо 27 км, вездеход, сделав крюк, прошёл 35 км? оказалось, что пограничники решили показать Америку Ирине, сидевшей в кабине вездехода и сопровождающей наш груз. Действительно, с высоких сопок в хорошую погоду видно и острова, принадлежащие США и Аляску.
Группа легла спать на рассвете. О раннем подъёме речи не шло. А ведь вечером в этот день нас ждали в Уэлене, до которого оставалось каких-то 22 км!
Продолжение следует!!!
* Похожая история с ботинками у меня уже случилась перед походом по льду Белого моря в 1982 году. Но это отдельный разговор!