Как только в комнате воцарилась тишина, гул крови в моих артериях стал пугающе громким. Так всегда случается, когда остаешься наедине со своими мыслями. Мне казалось, они наполняют кровь, как тающий ледник наполняет воду в горной реке. Я чувствовала усталость и голод, потому что закуски на праздничном столе пришлись не по душе и к ним я не притронулась. Я понимала, что попала в непростую ситуацию: без денег о дороге назад нечего было и думать. Утром решено было одолжить нужную сумму у Нила, это представлялось единственным возможным выходом. Альберт не должен ничего знать - пусть мои шестьдесят руфий окажутся для него приятным сюрпризом. На эти деньги можно купить много занимательных вещей: например, рубанок, для того, чтобы линии деревянных фигур стали более гладкими и округлыми. А может, удочку, или стопку научных журналов, или, в конце концов, бутылку хорошего вина.. За окном раздался шорох. Я вскочила с кровати и увидела Веру. Тигры любят порезвиться в ночное время, и мне было искренне жаль, что она сидела на цепи. Я подумала, что Альберт наверно еще не спит, и решила попросить его отпустить зверя погулять. К своему удивлению, спустившись вниз, я обнаружила, что Вера уже поддела лапой крючок, и кружила по лужайке с куском цепи на спине. “Но так дело не пойдет, нужны ключи,” - решила я про себя, но передумала звать Альберта и стала оглядываться. Под сараем, стоящем, подобно курице, на длинных тонких сваях, для тигрицы была оборудована целая берлога, выстланная мягкой прошлогодней соломой. Я вытащила карманный фонарь и принялась рассматривать внутренности тигриного жилища. В углу, недалеко от входа, блеснул запасной ключ. Он, видимо, давно здесь висел, потому что ржавчина во многих местах покрывала его неровные края. Я с трудом отстегнула цепь от ошейника. Теперь Вера была свободна. “А что, если.. Я поеду домой прямо сейчас вместе с тигрицей?” Дорога, по которой направлялся автобус, была мне хорошо знакома, я представила, как мы тихонько проскользнем по обочине и к утру окажемся у академии.
Я не знала, что сделает Альберт, когда обнаружит мое исчезновение из каморки дровяного домика, и оставила записку, положив ее на козырек для золы. Веру я решила направить на край сада, чтобы спуститься по пологому краю склона. Мы находились в неглубокой канаве, вырытой вдоль малинника, Вера шла осторожно и достаточно медленно, так что я успевала замечать красные ягоды и срывать их. В стороне я разглядела две тени и узнала длинный угловатый силуэт Альберта. Он шел с сестрой по направлению к дому. “И что ты в ней нашел?” - произнесла Крис почти шепотом. Я остановила тигрицу и прислушалась, пригнувшись к ее синей спине. “Обычная девчонка, может, даже немного капризная,” - продолжала Крис. “Уверена? - прошептал Альберт, - а мне все кажется, что она похожа на, как ее.. ну цветочную нимфу.” “Ну как можно быть таким идиотом,” - звонко отозвалась Крис. “Тише, - зашипел на нее Альберт, услышат еще.” Крис тихо рассмеялась: “То-то потеха будет!” Но больше ничего не сказала, в следующие секунды их удаляющиеся шаги звучали в тишине.
За садом Вера побежала гладко и быстро, ее крепкие лапы покрывали десятки километров за краткие минуты, в результате мы достигли академии, когда на небе были еще видны звезды. Я вспомнила об астероиде большого пояса, летевшем по направлению к Земле. Вера остановилась, я показала ей большую будку, в которой когда-то тоже жил домашний тигр. “Пока полежи здесь и отдохни. Утром я принесу тебе что-нибудь поесть,” - сказала я Вере. В синем куполе горели тысячи точек, я искала астероид, полагаясь на внутреннее чутье. Но никакие ухищрения с сознанием не помогли мне отыскать небесное тело. Может быть потому, что мысли мои устали беспорядочно крутиться за целую ночь, а может из-за Альберта, слова которого не давали мне покоя. Не обо мне ли говорили они с сестрой в саду? Я не могла отделаться от мысли, что он все-таки что-то нашел во мне. Мысль эта внушала головокружительный восторг. Я спустилась в библиотеку, открыла свою каморку и, повинуясь тяжелой усталости, закрыла глаза. Но и во сне я продолжала видеть Альберта, его друзей и таинственный образ капризной девчонки, будораживший воображение.