Глава XXIII
– Расскажи подробнее. Нужно знать каждую мелочь. Неверный шаг может погубить нас обоих. – похлопав Натана по плечу, шевалье уколол его острым пронизывающим взглядом.
От страха у Натана затряслись колени. Собравшись с силами, он отвёл глаза и сказал:
– Точнее, совсем чёрного петуха в моём доме не было. Где его взять? Пришлось у того, что был, выдрать с десяток рыжих перьев. Дождался, когда знахарка уйдёт в замок, и …сделал, как велено.
– Халдейский колпак, что я у судьи в чулане нашёл, куда подевал? – спросил рыцарь.
– Над кроватью повесил, поверх распятия. Закрыл его им. Жуткая картина получилась. А можно я скажу, что Ру пил вино из лампады? – заискивающим тоном попросил Натан.
Де Кон, задумавшись, почесал подбородок.
– Можешь. За эту ересь Ру точно пострадает. Всыплют ему плетей. Посидит с десяток дней в тюрьме на хлебе и воде. Попостится. Зато будет знать наверняка, кто за ним в ту ночь подсматривал. Понимаешь, о чём я? Если считаешь, что без головы будешь жить вечно, попробуй. Он устроит тебе такую жизнь с превеликим удовольствием, – рыцарь сопроводил речь злорадной улыбкой. – Всему своё время. Перебив всех и сразу, мы поднимем тут такой переполох... Справимся с ведьмой, а после займёмся палачом, шутом и шотландцем. Главное сейчас, убрать с моей дороги молодую ведьму.
– Зачем? – поинтересовался Натан.
Рыцарь нахмурился.
– Иди к отцу Аллену. Он в соборе. Доверительно сообщи, что ходил к знахарке по просьбе матушки. Дверь в дом закрытой оказалась. Ты посмотрел в окно и случайно увидел то, о чём рассказал мне. Понял? – добившись понимания, шевалье подошёл к стене, на которой висело его оружие и щит, снял с широкого поясного ремня кошель и отдал бригадиру. – За труды. Если всё пройдёт гладко, дам столько же. Иди! Да! После того, как девицу схватят и поместят в тюрьму, не дай Бог, к ведьме подойдёт посторонний!! Если она расскажет палачу или карлику то, чего они знать не должны, то шотландцу про лампаду я потом сам расскажу!
После этих слов Натан не вышел, а вылетел из покоев. По пути в собор он сунул руку в кошель. Вытащив из него серебряный денарий, затем ещё и ещё, он насчитал двадцать семь монет. Натан сплюнул на мостовую. «Иисус дороже стоил», – подумал он и, удивившись собственной неслыханной ереси, перекрестился.
Проводив бригадира, рыцарь почувствовал в плече ноющую боль. Скорчив страдальческую мину, он присел на край кровати и задумался. Знахарка слышала бред принца. Мальчишка постоянно упоминал рыцаря и арбалет. Если она сделает выводы, поделится ими с шутом или палачом, то дни Де Кона сочтены. «Девчонку сжечь! Мальчишка без её помощи должен сдохнуть. Если нет, помогу. Зайду тихо под утро и задушу. Двери в покои не заперты, с охраной тоже порядок, нет её там», – размышлял шевалье, потирая ноющее плечо. Рана была небольшой: наконечник болта лишь глубоко поцарапал кожу, но она успела загноиться. Хорошо, что у судьи оставались запасы мази, которую он привёз из святой земли. Поделился без лишних вопросов.
Наконечник порвал мантию, и рыцарь решил отдать её Ажану в починку. Вспомнив, что слуга-оруженосец будет в замке только через несколько дней, рыцарь отложил этот вопрос до лучших времён. Не вовремя он отпустил Ажана домой для решения его собственных проблем. «Подождёт мантия», – подумал он и прилёг на кровать. Ждать оставалось не долго. Когда решится вопрос с колдуньей, время покажет, что делать дальше.
* * *
– Открыл глаза, говоришь? – спросил герцог Эльзу, склонившись над кроватью сына.
Гуго увидел отца, и взгляд его потеплел.
– Что произошло, сын? – спросил Генрих, слегка дотронувшись ладонью до лба мальчика. – Как ты мог упасть с лестницы?
– Не помню… – ответил Гуго, пытаясь поднять забинтованную руку.
Однако Эльза, недовольно покачав головой, положила руку на плечо мальчика, чем помешала его желанию обнять отца.
– Не шевелись, рано ещё, – сказала она Гуго.
За дверью послышались быстрые гулкие шаги. На пороге появился разгневанный аббат, трое братьев Церкви и Натан с двумя золотыми подсвечниками и серым остроконечным колпаком. В руках одного из братьев был мёртвый обезглавленный чёрный петух.
– Что за маскарад?! – громко спросил Генрих, с удивлением рассматривая вошедших в комнату людей.
Святой отец вытянул руки перед собой. Широкий рукав его сутаны оголил ладонь, на которой была лампада.
– Эти святые вещи были украдены из лона Церкви. Не здесь, не узнаю их. Дело в другом. Посмотри, что на дне? – сказал аббат и сделал шаг вперёд. – Кровь! Ритуальная кровь вот этой бедной птицы! – палец аббата показал на петуха. – Использовать церковную утварь в своих чёрных делах! Неслыханная наглость... – прошипел аббат и, посмотрев на Эльзу, хищно улыбнулся. – Сгоришь! Сгоришь в огне инквизиции прямо в сей час, ведьма!
– Я устал от твоих нападок, святой отец! Что ты несешь? Какая ведьма! – разозлился герцог.
– Я сам напишу папе письмо. Он должен знать, какую ты прячешь ересь! Отлучу тебя от Церкви! Анафеме предам! Не дай Бог, если ты встанешь на моём пути! Взять ведьму! В саван сатанинский её! – крикнул он братьям.
Братья швырнули Эльзу на пол, связали и обмякшее тело девушки завернули в простынь.
– На эшафот! На площадь! Волоком! Не дайте ей коснуться грязными руками ни одного камня в замке! А ты, герцог, не беспокойся, я уже распорядился о хворосте для ритуального костра. Прихожане несут его на площадь. Лучше не выходи из замка, милорд! Не доводи до греха! – гремел голос аббата, дико вращающего налитыми кровью глазами.
Он подошёл к Эльзе, завёрнутой в простыню, и, вылив кровь из лампады на белую ткань, изо всех сил ударил бедную девушку ногой. Пособники аббата потащили Эльзу к выходу.
– Не позволяй им, отец! – крикнул Гуго, пытаясь встать.
В крайней степени волнения герцог замер посреди комнаты, его руки дрожали. Вошёл Оскар. Ничего не понимая, он показал пальцем на дверь.
– Что произошло? Где Эльза? – спросил он.
Но Генрих ничего не ответил. Прижав руки к груди, судорожно глотая воздух, он старался вздохнуть. Вошедший в комнату судья подвёл герцога к кровати и помог сесть.
– Это сердце, милорд. Не вставай. Сейчас пошлю из челяди домой. Там есть настой, он поможет, – сказал судья, с тревогой всматриваясь в бледное лицо герцога. – Какой ужасный случай. Какой удар! – бормоча под нос, он встал и вышел из комнаты.
Увидев растерянного Натана, стоявшего у двери с подсвечниками и с халдейским колпаком в руках, карлик обо всём догадался.
– Так это ты! – бросился он на него с кулаками.
Не мешкая, Натан выскочил из покоев и побежал вслед за священниками. Оскар добежал до двери, но был остановлен герцогом.
– Стой, Оскар! – крикнул он, когда наконец-то сумел набрать в лёгкие воздух. – Один шаг и ты, будешь сожжён вместе с Эльзой!
Почувствовав безысходность, Оскар остановился.
– Что делать, Генрих? Что делать?!! – сквозь слёзы бормотал он.
– Оскар, не делай глупостей. Оставь затею с местью, я читаю это в твоих глазах. Зажми волю в кулак! Месть - блюдо, которое подаётся со здравым умом и холодным рассудком, – тихо сказал герцог шуту.
– Ты не сможешь её спасти? Нет? – наседал на отца Гуго и, прочитав в его глазах слово «НЕТ», потерял сознание.
Вошёл сеньор Мишель. Судья ободряюще кивнул герцогу.
– Я всё понял, милорд, – сказал он. – От меня никто никогда не услышит и слова. Это тот случай, когда Пилат обязан умыть руки. Мне надо идти. Я должен быть на казни. То, что Гуго сейчас ко всему безучастен, нам на руку. Его здоровью ничего не угрожает, пусть полежит так, а сознание вернётся. Что скажете, милорд? – спросил судья герцога.
– Да, опасности для сына нет. Пусть он останется в неведении. Будь на казни. Не вмешивайся в происходящее. Лучше не будет, а повода для сумасбродного фанатика быть не должно… Идите, я побуду с сыном, – тихо ответил Генрих.
Первое, что Оскару пришло на ум, взять арбалет и убить аббата. Он быстро поднялся к себе наверх и откинул угол одеяла. Грозное оружие ожидало хозяина. Погладив рукой ложе арбалета, Оскар вздохнул и, шепча молитву, поднял глаза: «Помоги мне, Господь! Дай разум! Дай сил!» Показалось? Неожиданно он услышал знакомый голос. "Терпи. Бог и я рядом. Скорбим с тобой. Изменить ничего не сможешь. Но, если глянешь на потолок и с холодным рассудком примешь меры, то спасёшь от смерти себя, Гуго и своих друзей." Голос ангела эхом звучал в ушах, а взгляд карлика уже ощупывал мрачный, с пятнами плесени потолок башни. В деревянной балке торчал болт его арбалета. Сняв берет, Оскар швырнул его в наконечник. Сбить получилось только после десятка бросков. Наконец болт упал на каменный пол и едва не скатился по лестнице. Подхватив тяжёлую стрелу, Оскар поднёс наконечник к глазам. История с падением Гуго получила простое разъяснение. Тёмно-зелёный лоскут, прилипший к кривым иглам наконечника, мог принадлежать только одному человеку!
Не отделяя лоскут от наконечника, Оскар спрятал болт под одеяло. Затем, вытащив из-под кровати пару болтов, один вставил в арбалет, а второй спрятал за голенище сапога. Выйдя на крепостную стену через «свою» дверь, он оставил её приоткрытой и отправился на площадь.
* * *
Как ни странно, но площадь была полупустой. На эшафоте стояли судья и святой отец аббат Аллен. Наскоро собранный ритуальный костёр окружали братья Церкви. С последними словами о проклятых понтификом катарах, аббат бросил колпак к босым ногам худенькой, дрожащей, как осиновый лист, ведьмы. Привязанная к столбу, она стояла на куче хвороста и в голос молила Господа о том, чтобы смерть не была мучительной. За спинами священников, окружавших кучу хвороста с зажжёнными факелами, вдруг раздался детский крик:
– Эльза! Я люблю тебя! Прости, что не могу по…
Сильные руки мастера закона зажали рот Энцо.
– Стой тихо, сын, – шептал Лукас, по щекам которого текли слёзы.
Рядом, сжав кулаки и проклиная весь белый свет, стоял рыжий наёмник.
– Я не оставлю этого, Лукас, слышишь? – тихо говорил он, глядя на священников, с нетерпением ожидавших начала казни.
– Аминь! – закончил речь аббат, и слово это стало сигналом для братии в длинных балахонах с надвинутыми на глаза капюшонами.
Оскар подвинулся к краю бойницы. Наведя арбалет на аббата, он прицелился. Дым костра, поднявшийся клубами над площадью, закрывал святого отца. Палец, застывший на пусковой скобе в ожидании, стал неметь. Вдруг Оскар почувствовал запах серы и чьё-то присутствие. Он оглянулся. За спиной стоял ангел смерти.
– Убей его! Не представляешь, какое удовольствие ты мне доставишь! – услышал Оскар бархатный голос, тот самый, что слышал однажды у окна рыцаря.
Оскар вытер слёзы. Они мешали ему, очень мешали. Он прицелился и нажал на спусковой крючок. Болт вошёл в грудь Эльзы…
След. глава:
http://proza.ru/2018/05/15/1331