На снимках слева направо:
1. Дом Брюхановых. Конец XIX в. Реконструкция Д.Пономарёва.[11]
2. Заброшенный дом на углу улиц Семакова-Республики. Конец 80-х годов ХХ в. Из окон второго этажа извлечены рамы, снято ограждение балкона, закрыт овощной магазин в подвале слева.
3. Клон-новодел, возведённый в 2001 году на месте разрушенного дома Брюхановых.
4. «Книга расстрелянных» [см.примечание 1], предложившая идею уничтожения памятника расстрелянным — дома Брюхановых.
Н Е О Ж И Д А Н Н Ы Й П Р Е З Е Н Т
Праздничная программа, посвящённая 432-му Дню города Тюмени, удалась наславу. Правда, с утра прошёл сильный дождь, но к открытию гуляний установился привычный жаркий июльский денёк.
Парки, скверы, улицы и бульвары, набережную реки Туры заполнили гуляющие горожане и гости города. Организаторы празднования постарались доставить радость отдыхающим. Афиша праздника предусматривала развлечения на любой вкус.
Традиционный для литераторов праздник «Пикник книг» провели на Площади Солнца. Рядом с Литературно-краеведческим центром в большом полотняном павильоне выступали тюменские поэты и писатели, как именитые, так и молодые. На «Пикник книг» приехали литераторы с Урала, из Омска.
На площади в шатрах-навесах была выставлена на продажу печатная продукция издательств Тюменской области и соседних регионов, мастера-ремесленники и фотографы предлагали свои изделия, а любители винила могли найти редчайшую грампластинку.
Под одним из полотняных навесов за столиком я заметил Рафаэля Соломоновича Гольдберга, накануне получившего звание «Почётного гражданина города Тюмени». Старейший журналист города, основатель и бессменный редактор городской газеты «Тюменский курьер», автор циклов исторических очерков о пребывании тела В.И.Ленина в Тюмени, о железной «мёртвой дороге» — 501-й стройке, о политических репрессиях в годы «большого террора», соавтор многотомного издания «Запрещённые солдаты» о тюменцах, попавших в плен в годы Великой Отечественной войны, инициатор создания памятных знаков в местах массовых расстрелов и захоронений жертв сталинского режима. Он целиком и полностью был достоин высокого признания своих заслуг.
В своё время мне приходилось общаться с Рафаэлем Соломоновичем и я не удержался от желания поздравить его с почётным званием. В ответ он подарил два тома «Книги расстрелянных» со своим экслибрисом.
— Это последние издания? — поинтересовался я.
— У этой книги не может быть последних изданий, — менторски подметил Рафаэль Соломонович.
И С Т О Р И Я « К Н И Г И Р А С С Т Р Е Л Я Н Н Ы Х »
1994 год. В газете «Тюменский курьер» появилась первая серия статей под общим названием «Книга расстрелянных». В них в алфавитном порядке публиковались имена людей, живших на территории Тюменской области (в нынешних границах) и погибших в годы массовых репрессий. Подчёркивалось, что списки расстрелянных основаны на подлинных документах тридцатых-сороковых годов из архивов Тюменского управления КГБ.
Первоначально изучение списков не привлекало внимания. Незнакомые фамилии, скупые сведения о них: дата и место рождения, профессия и место работы, даты ареста, осуждения «тройкой» НКВД, расстрела и реабилитации.
И только постепенно раскрылся зловещий смысл этих списков. Не обладая реальной информацией, можно предположить, что репрессиям подвергались замаскировавшиеся враги народа из числа представителей властей, партийных органов, военного руководства, священнослужителей. Однако жертвами в своём большинстве оказались, судя по профессиям, отнюдь не махровые заговорщики и антисоветчики: лесоруб, крестьянин, портной, грузчик, бывшая монахиня, слесарь, плотник, священник, возчик, конюх, колхозник, псаломщик, бывший мулла, сторож, вагонный мастер, кузнец, бухгалтер…
Из отдельных фамилий в некоторых местах списка складывались вырубленные под корень целые семейства.
А каким скорым был суд без права на оправдание! Вот судьба одного из многих. Арестован 20.02.1938 г. Осуждён тройкой Омского УНКВД 4.3.1938 г. Расстрелян в Тюмени 11.3.1938 г. Две недели на приговор после ареста, неделя на приведение приговора в исполнение.
Поисковыми действиями составителя и других исследователей были установлены свыше восьми тысяч имён расстрелянных в Тюменской области в 34-40-е годы ХХ века.
Мартиролог погибших в застенках НКВД в годы большого террора под названием «Книга расстрелянных» (см.фото 4) увидел свет в 1999 году тиражом 5000 экземпляров. Составитель двухтомного издания Р.С.Гольдберг предварил «Книгу» посвящением: «Памяти моего отца, агронома, расстрелянного в Москве в апреле 1938 года по приговору Военной коллегии Верховного суда СССР, реабилитированного в 1956 году; памяти миллионов других невинных людей, имевших несчастье жить в то время».
К величайшему удивлению на страницах первого тома «Книги расстрелянных» я обнаружил свою собственную фамилию [1]. Её появление в тексте «Книги» объясняется особыми обстоятельствами, изложенными ниже.
С У Д Ь Б А К У П Е Ч Е С К О Г О Д О М А
На фоне трагической судьбы своего отца, под впечатлением работы с многотысячными списками безвинно погибших составитель «Книги» Р.С.Гольдберг, по-видимому, пережил величайшую депрессию и неудержимый гнев. Причём его гнев совершенно неожиданно обрушился на не в чём неповинный особняк (см.фото 2), в котором пятьдесят лет тому назад временно (в течение одной четвёртой части срока службы здания) размещался тюменский отдел НКВД.
В середине работы над мартирологом Гольдберг опубликовал в редактируемой им городской газете [2] статью «Письма о мёртвых», где в заключение изложил свою точку зрения: «В нашем городе до сих пор нет ни одного памятника жертвам большого террора. Ни на месте расстрела, ни на месте их тайного захоронения. Я думаю, что самое лучшее — разрушить дом, где совершались преступления против народа. Тем более, что он уже наполовину разрушен, как будто над ним висит проклятие. Пусть останется зелёная лужайка и простой камень в память о бесчисленных жертвах…»
Предъявление обвинения во всех тяжких грехах непричастному зданию неожиданно получило громкий резонанс в местной печати и в деловых кругах.
«Дом слёз должен быть разрушен» вторила одна из следующих статей городской газеты [3], в которой некто А.Шевелёв обрисовывал обычный дом на улице Семакова 18 самыми чёрными красками: «мрачное полуразрушенное здание кровавого застенка, политого кровью наших пращуров, где лишили жизни несколько тысяч людей, уже поживших и молодых, кому так же хотелось жить, как нам с вами… В память о тех, кого лишили жизни в этом здании, просим администрацию города снести этот застенок и положить простой камень (чувствуется почерк редактора газеты – А.С.)…»
По логике автора получалось, что незаконно арестованных судили и уничтожали не люди в казённых мундирах, а безмолвный каменный дом, который не стрелял.
С П Р А В К А О Д О М Е Б Р Ю Х А Н О В Ы Х
Построенный в 1871 году особняк Брюхановых (см.рис.1) имел богатую историю. Ведь многие помещения сдавались в аренду, так как место расположения дома было очень удобным – практически в центре Тюмени, на углу Царской и Подаруевской (ныне Республики и Семакова) улиц, рядом с Царской площадью (ныне площадь Борцов революции). Здесь же работали предприятия семьи Брюхановых. Преимущественно это были магазины колониальных товаров, посуды, мебели, ламп, обоев… Были здесь и лавки — бакалейные, гастрономические.
В пристрое к дому размещалась крупнейшая в городе типография, принадлежащая Брюхановым. Исторические события, происходившие в России: сведения с полей сражений Первой мировой войны, политическая ситуация в стране, последние новости о Тюмени и округе находили отражение на страницах газеты «Вестник Западной Сибири», выходившей в издательстве Брюхановых до 1915 года. Типография продолжала работу до 1917 года.
В электротеатре «Палас», также расположенном в доме Брюхановых, демонстрировались кинохроники с полей сражений, патриотические киноленты на актуальные темы. После революции 1917 года кинотеатр был национализирован и перешёл в собственность Тюмсовгорхоза. [11]
В этом здании при советской власти некоторое время размещалось Бюро трудовой народно-социалистической партии, Управление поземельно-устроительной партии, Тюменско-Туринская экспедиция и другие организации.
После упразднения в 1922 году Всероссийской чрезвычайной комиссии (ВЧК) и создания Государственного политического управления (ГПУ) тюменская Губчека была преобразована в Тюменский губернский отдел ГПУ (затем последовательно переименованный в ОГПУ-НКВД-НКГБ-МГБ), который в 1923 году расположился в доме Брюхановых и находился в нём до 1953 года.
После переезда спецслужб в новое здание на улицах Водопроводной — Володарского, дом на углу Республики и Семакова передали под общежитие Тюменского педагогического института. Здесь же были библиотека и читальный зал. В подвале находился магазин «Фрукты-овощи», позже — книгохранилище библиотеки.
В начале девяностых годов ХХ века из-за аварийного состояния здание вывели из эксплуатации, а средств на капитальный ремонт не нашлось. [конец справки]
В дальнейшей судьбе брошенного здания примут участие бывший губернатор области Юрий Шафраник, ректор университета, которому принадлежит дом, Геннадий Куцев, московская фирма «Комэкс», тюменский проектный институт «Градъ», Международный банк развития топливно-энергетического комплекса «ИнтерТЭКбанк», проектная фирма «Моспроект», различные общественные организации и должностные лица. Не останутся в стороне местные газеты «Тюменские известия» (Тодор Воинский «Семакова, 18. На этом месте должен быть мемориал. И никаких офисов!» [4]; Геннадий Куцев «Хватит митинговать, давайте действовать!» [5]) и «Тюменский курьер» (Николай Боталов «До основанья. А зачем?» [6]; Рафаэль Гольдберг «Мёртвый хватает живого» [7], «Поминальные свечки у пустой ямы» [8]).
На правах уроженца и старожила Тюмени от обсуждения судьбы дома Брюхановых в своё время не удержался и автор этих строк. Статья была опубликована в одном из номеров городской газеты [9] под рубрикой «Письмо редактору, и не только ему».
Во-первых, я не представлял, как можно приносить память не подлинному субъекту трагических событий, а безымянному камню на пустой лужайке? Именно дом носил информацию о тех временах. Поэтому мысль Рафаэля Соломоновича о сносе дома и «простом камне», повторяемую из одного номера газеты в другой, я окрестил навязчивой идеей. Чем глубоко его разобидел.
«Что касается «простого камня», — продолжал я в статье, — то жертвы репрессий заслужили большего уважения. Так уж сложилось исторически, что площадь Борцов революции, на которую выходит дом 18/22, стала мемориалом знаковых событий в судьбе города. Здесь разместились памятники Жертвам гражданской войны и выпускникам тюменских школ, не вернувшимся с войны, бюст Героя Советского Союза разведчика Н.И.Кузнецова. Здесь расположены здания штаб-квартиры В.К.Блюхера и сельхозинститута, где учились писатель М.М.Пришвин, дипломат Л.Б.Красин, где всю Великую Отечественную войну хранилось тело В.И.Ленина. Поэтому будет вполне логично во дворике между домами №№20 и 22 по ул.Республики разместить мемориал жертвам сталинского террора. Именно этот двор встречал арестованных и отсюда они направлялись либо в лагеря, либо в безвестную могилу. В одном из зданий, окружающих двор, наверняка нашлось бы место для комнаты, где разместились бы «Книги расстрелянных». Всё должно быть скромно, лаконично, траурно… Вот и появится у нас и наших потомков место поклонения памяти безвинно погибших и пострадавших. Будет и нам, куда возложить букет роз или пару скромных ромашек».
В этом же номере газеты Р.С.Гольдберг оперативно опубликовал отклик-передовицу на мою статью под названием «Бастилии нет, но забыть о ней невозможно».
Несмотря на утверждения о публикации моей статьи якобы без купюр, он, по-существу, исковеркал её смысл, упустил ключевые моменты, вставил ряд обидных шпилек в мой адрес и приписал не принадлежащие мне заявления, сотворив из меня образ «врага памяти о погибших».
Но на этом Рафаэль Соломонович не успокоился и, спустя четыре года, чтобы оставить за собой последнее слово фрагмент из этой передовицы навечно впечатал в «Книгу расстрелянных» в раздел «Документы. Свидетельства. Судьбы.» Так сказать, «дострелил» и меня.
Вот как Рафаэль Соломонович нанёс мне «контрольный выстрел» в своей книге:
«В ответ на несколько публикаций в «Тюменском курьере», в которых предлагалось в назидание потомкам и в память о погибших снести до основания «дом слёз», пришло письмо от тюменца А. Соханского, подписавшегося «краевед-любитель».
Не стану касаться снисходительного тона. Не стану упрекать в высокомерии (мнение редакции — навязчивая идея, мнение краеведа-любителя — «самое лучшее решение»). Да и его идея — разместить «мемориал жертвам сталинского террора во дворике между домами» напоминает те же государственные компенсации пострадавшим от репрессий. Как бы есть и как бы нет.
А теперь об основном тезисе, что сносить старинное здание — нехорошо. Не экономично.
Да, можно было там, где расстреливали, сделать студенческое общежитие, а потом — библиотеку. Можно было поставить на кладбище асфальтовый завод. (Не сносить же теперь этот завод только из-за того, что там когда-то закапывали расстрелянных, скажет г-н Соханский и как с ним не согласиться!). Можно бы срыть часть другого кладбища, Парфёновского, под гаражи и поставить на могилах какие-то сторожки и другие подобные сооружения. Можно на месте ещё одного кладбища, у третьей городской больницы, сделать дорожную развилку. Всё можно. Поэтому можно и наше желание — хоть при помощи сноса уже разрушенного здания сохранить память о величайшем в истории преступлении — назвать, как это делает г-н краевед, варварским призывом.
Ладно, а как быть с французами? 200 лет назад они разнесли на камушки Бастилию. А кто сегодня не помнит о Бастилии, которой теперь нет. Вы ведь помните о ней, г-н Соханский?». [1]
Крайне неудачное для главного редактора такого уровня сравнение Бастилии, этой крепости-тюрьмы, с семейной усадьбой, построенной купцом 2-й гильдии Александром Ильичом Брюхановым во имя благополучия и процветания семьи и для предоставления услуг горожанам.
Хорошо ещё, что Р.С.Гольдберг не предложил установить на месте сноса безвинного брюхановского дома табличку с надписью «Здесь танцуют и всё будет хорошо», как француз Пьер-Франсуа Паллуа в своё время предлагал на месте разнесённой «на камушки» Бастилии.
В С Ё П О Ш Л О Н Е Т А К
После длительной полемики и поиска вариантов в сентябре 1998 года подошла к концу летопись многострадального брюхановского дома. Глубокая заинтересованность ряда проектантов, финансистов, коммерсантов и других акул бизнеса в приобретении прав на строение, расположенное на бойком месте, продолжительное время спасала его от сноса Несколько лет нарождались и лопались блестящие, но дорогостоящие проекты реконструкции дома, пока вдруг (!) экспертиза не признала его аварийным. Получалось, что проще построить новое здание. Тем более, что за это время покинутое на длительный срок строение было разворовано и настолько обветшало, что превратилось в опасные руины, которые пришлось снести с помощью тяжёлой строительной техники.
На это событие редактор «Тюменского курьера» с очевидным удовлетворением откликнулся броско иллюстрированной статьёй «Бывшее здание НКВД рухнуло» [10]. Наконец-то идея Р.С.Гольдберга воплотилась в развалины невиновного здания, прозванного им «домом слёз».
Но далее всё пошло не так. Предприимчивые деловые люди на месте снесённого дома к 2001 году форсированными темпами возвели его клон (см.фото 3), в котором вопреки точке зрения сторонников тотального сноса («камень на лужайке») расположились Информационно-библиотечный центр и Высшая школа государственного и муниципального управления Тюменского государственного университета. Здание было создано архитектором по аналогии и сопоставлению с домом купца Брюханова. То есть, от чего ушли, к тому и пришли. Только теперь здание-новодел навсегда потеряло всякую историческую ценность для города и для родных и близких безвинно убиенных где-то здесь людей. Дома Брюхановых больше нет. Нет и памяти об истории дома.
От провальной идеи зелёного лужка с «простым камнем» посередине на прежнем месте дома естественно пришлось отказаться. Реальностью стала гранитная глыба в дворике между стенами домов по улице Республики №№ 20 и 22 с лаконичной надписью на плите из красного мрамора: «Здесь в 1937-1939 годах проводились массовые расстрелы безвинных. Никогда больше».
Всё точно так, как и предлагалось шесть лет тому назад в моём «Письме редактору, и не только ему» - скромно, лаконично, траурно…
Так завершилась «буря в стакане воды» вокруг брюхановского особняка, а моя фамилия без малейшего на то основания трижды угодила в «Книгу расстрелянных» в качестве «врага памяти народной» о безвинно погибших .[1]
Александр Соханский,
июль-август 2018 г.
Примечания:
1. Книга расстрелянных, том I, стр.269, Тюмень, 1999 г., изд. «Тюменский курьер»
2. Тюменский курьер, №22, 21.2.1995 г.
3. То же, №58, 23.5.1995 г.
4. Тюменские известия, №178, 11.9.1996 г.
5. То же, №170, 22.9.1996 г.
6. Тюменский курьер, от 26.8.1996 г.
7. То же, от 7.9.1995 г.
8. То же, №126, 31.10.1995 г.
9. То же, №72, 27.6.1995 г.
10. То же, №107, 17.9.1998 г.
11. Краеведческая конференция «Наше наследие», Заводоуковск-2017. Ишим, АО «ТИД».