День похоронный, отпела кукушка,
Мысли тряпичные торжествовали,
Грязные ноги на белых подушках,
Лента на рамке убитой морали.
На рубежах, у последней границы
Жутких трагедий бескрайних пожаров,
В зеркале лишь отражались глазницы,
Углем набитые ярких кошмаров.
Нерв оголённый, истёртые зубы,
Тощие смыслы на синем диване,
Чёрная кровь по истерзанным трубам,
Смерть. Квинтэссенция самообмана.