В школьные годы родители не решались отпускать меня в походы без взрослых. Я не мог самостоятельно выбирать время и место для своих путешествий и вынужден был ездить в горы с туристскими группами или родителями. Переломным в этом отношении стал 1949 год.
Летом этого года бывший руководитель кружка краеведов Олег Павлович Богданов, не терявший с кружком связей, предложил поехать с ним в зоологическую экспедицию на юг Узбекистана. Он уехал до окончания учебного года, и нам предстояло добираться туда самим. Я был в восторге от такой перспективы и стал упрашивать родителей отпустить меня. Мне только что исполнилось 16 лет, это была моя первая самостоятельная поездка, и мать противилась. Я настаивал на своем, и, в конце концов, получив поддержку отца, добился согласия.
Никто из моих товарищей по кружку не смог или не захотел поехать, и мне надо было искать компаньона. Отец помог и теперь - со мной поехал сын его сотрудника по овощной научно- исследовательской станции Юрка Мухин. Он был на год моложе и на голову ниже меня, но оказался хорошим надежным товарищем.
Богданов базировался на железнодорожной станции Шурчи по дороге из Термеза в Душанбе. Ехали мы с Юрой поездом Ташкент- Душанбе, поездка мало чем запомнилась, поразили только впервые увиденные барханы и саксауловые деревья в Кара-Кумах, краем которых шла дорога.
До нашего приезда экспедицию составляли двое: Олег Павлович - начальник, и его сотрудник - препаратор, но буквально накануне нашего приезда последний обокрал своего шефа, унес продукты, патроны и еще кое-что. С нашим прибытием состав экспедиции увеличился до трех человек.
Мы поселились в небольшом глинобитном доме, арендованном на окраине посёлка. Сначала мы были предоставлены сами себе. Олег (буду для краткости называть его так) выезжал в ближайшие города - Душанбе и Термез, в которых были зоопарки, куда он продавал различных животных: аистов, черепах, варанов и других ящериц и змей. Как я понимаю, это была его не основная, а второстепенная, или, вернее, теневая задача экспедиции.
Мы на несколько дней оставались одни и питались теми продуктами, которые оставлял нам Олег. Это были коробки с конфетами без оберток, так называемыми "подушечками" и пряниками "Осенние". Утром мы брали миску с пряниками и конфетами и шли в ближайшую чайхану пить зеленый чай. Обедали мы в той же чайхане с теми же конфетами и пряниками. На ужин мы снова шли в чайхану с неизменной миской, наполненной конфетами и пряниками. Денег было немного, надо было беречь их на обратную дорогу, но иногда мы позволяли себе купить лепешки и яйца, и у нас был роскошный обед. С той поры я не люблю пряники вообще, а пряники "Осенние" особенно.
В дни пребывания Олега на базе наше меню было не намного разнообразнее, но жизнь становилась интереснее. Как-то он взял нас с собой в Байсунские горы за аистами. Нашей задачей было влезть на огромную чинару (платановое дерево), вытащить аистят из гнезда и опустить в мешке на землю. Аистята были уже большими, двух мы спустили на веревке вниз, а третий слетел с дерева сам, и Олег гонялся за ним по полю, пока не поймал.
Ловля аистов была только с виду простой и безопасной. Как всюду в мире местные жители почитают этих благородных птиц и берегут. В одном из кишлаков Олега побили камнями, и с тех пор он брал с собой какие-то бумаги с печатями, тыкал их под нос возмущенным обитателям кишлака и спрашивал: "Урток Юсупов биласан? Урток Абдурахманов биласан?" (в то время Юсупов был секретарем ЦК компартии Узбекистана, а Абдурахманов председателем правительства). Простодушные жители косились на бумажки и уходили от греха подальше.
Олег ловил не только аистов, в одной из комнат базы лежали мешки со змеями, варанами, пойманными Олегом до нашего приезда. Как-то, заглянув в окошко запертой комнаты, я увидел смотревшего прямо на меня большого варана, ощупывавшего языком стекло. Ему удалось развязать мешок и вылезти. Среди змей в мешках были и ядовитые - гюрза и эфа. Испугавшись, что и они могли покинуть мешки, мы с Юрой спали на крыше нашей мазанки до самого приезда Олега.