Глава 5 Битва
Счастье во всем играет большую роль,
особенно же в делах войны.
Гай Юлий Цезарь
«Над глубокой, заснеженной долиной висело тяжелое серое небо. Долина напоминала огромную фарфоровую пиалу, которую накрыли фарфоровой же крышкой-небом. За плотным слоем темных снеговых туч солнце, казалось, не имело ни одного шанса выглянуть хоть на секунду и блеснуть отражением в каком-нибудь случайном стеклышке. Между тем случилось чудо – крышка приоткрылась и на несколько секунд солнце пробилось из-за туч. Редкие лучи устремились вниз и пронзили широкое дно долины, где устроили вдруг настоящее светопреставление многоцветных бликов, блесков и радужных отражений. Сияющая армада автомобилей была тому причиной. Целый океан света разлился по стеклам, капотам, фарам, зеркалам тысячи новеньких джипов.
Из блиндажа вылез человек, это был Ставр. С двумя флагами в руке, желтым и зеленым он взошел по ступенькам на высокий помост. Его взору предстала грандиозная и невероятная по масштабам картина – белое войско джипов по левую руку и черное войско джипов по правую руку замерли в безмолвном ожидании, готовые ринуться друг на друга. Ни один мотор не был еще заведен. Внутри каждой машины рука водителя – бойца лежала на ключе стартера. Сотни машин были расставлены в геометрически правильном порядке, словно римские легионы времен античности.
Тишина казалась невозможной, однако лишь гул весеннего норвежского ветра и шелест винтов от двух вертолетов, зависших высоко в небе был слышен в эту минуту над долиной. Высокая фигура Ставра будто замерла. Ветер трепал его длинные седые волосы. Он с каменным спокойствием смотрел на будущее поле битвы и, казалось, о чем-то глубоко задумался. Теперь даже ветер утих и долгая секунда нереальности происходящего повисла в воздухе. Вдруг, Ставр поднял вверх желтый флаг и тысяча рук повернула тысячу ключей стартеров и тысяча мощных моторов взревела как разбуженные львы. Теперь все ждали, когда опустится флаг желтый и взметнется зеленый...»
– Ну-ка дай мне свиток, – обратился я к Чадушке и тот протянул мне небольшой, но довольно толстый берестяной рулончик.
– Фразу: «лишь гул весеннего норвежского ветра и шелест винтов от двух вертолетов, зависших высоко в небе» надо как то изменить, слишком много шипящих, чувствуешь?
– Чувствую, сделаем, – подобострастным голоском ответил Чадушка, принял от меня свиток и уставился в него, поглаживая свою козлиную бородку. Этот домовёнок-изгой явился ко мне как черт из табакерки в купе ночного поезда, которым я возвращался домой после недавней битвы. Вчера, рейсом Норвегия – Украина прилетел я со Ставром и Яковом на Родину в небольшом частном самолете. Дальше учителя пересадили меня на скорый отечественный поезд и вот уже несколько часов я ехал в свой город N, один во целом купе. Проводница принесла вечерний чай и пожелав спокойной ночи удалилась. Тут то и вылезла известная козлообразная мордашка Чадушки с верхней полки. Вначале он долго жаловался на свою тяжелую бесприютную долю, намекая между делом на мою, пускай не прямую, но как бы косвенную причастность к его нынешнему положению.
– Твоей вины в этом нет, – блеял Чадушка, – кто же знал, что проходимец Ужеля занимается нелегальной видеосъемкой?
В итоге, я постепенно понял, к чему клонит этот прохвост, очевидно, хочет вернуть себе место в моей комнате поближе к Ладушке. Решив пока не форсировать данную тему, я допил чай, угостил «несчастного» печеньем и расстелил постель на нижней полке. Пока я укладывался, Чадушка сообщил, что он намерен прочитать вслух свою новую сказку мне на сон грядущий. Я хотел было опротестовать его намерение, но когда услышал название сказки – «Битва джипов» вздрогнул.
– Ты что там был и все видел? Но там же холодно! – Воскликнул я.
– Тссс… Тише. Ты ведь один в купе. Конечно был и все видел. В блиндаже я сидел вместе с начальством. Эх, Леша, как только жизнь меня не крутила – был я вначале домовым, потом банником, потом снова домовым, потом блиндажником сделался, а теперь вот купейником стал, эх.
Напричитавшись вдоволь, Чадушка достал из-за пазухи берестяной свиток. Я улегся, заложив руки за голову и стал слушать. Сказка, в общем то, соответствовала недавним событиям, в которых я принимал участие, только уж слишком напыщенным был слог и уж слишком большим героем изображал меня этот хитрец-подлиза.
«Итак, все ждали, когда взметнется в холодном воздухе зеленый флаг. Ждали судьи и боссы в блиндажах, ждали вертолетчики, ведущие аэровидеосъемку, ждали воины-водители и среди них Леша, системный администратор. И, хотя это была его первая битва в жизни, он не испытывал ни волнения ни страха. Наоборот, его молодое горячее сердце было наполнено яростью и отвагой! Вдруг, зеленый флаг взмыл в небо, это был знак начала битвы и, повернув ключ стартера, Леша нажал на педаль газа...»
Я закрыл глаза и, продолжая одним ухом слушать блеющий голосок Чадушки, начал вспоминать этот действительно волнующий момент. Учитель Ставр вел меня к нему полтора месяца. Под его руководством, я учился гонять на джипе по полям и лесам с выбитым лобовым стеклом, расстреливая то из пистолета, то из автомата фанерные цели. Полтора месяца старец обучал меня тактике и стратегии автомобильного боя. Ничего сложного в правилах битвы не было. Таран и стрельба – главные элементы боя. Цель проста – прорваться на своем автомобиле в определенный квадрат на территории противника в его тылу. Чем быстрее ты со своими соратниками это сделаешь, тем быстрее выходишь из битвы и становишься победителем. Что-то похожее на американский футбол. Устроители все делали для минимизации человеческих жертв, бензобаки машин были защищены броней, воинам выдавались спецкостюмы и пуленепробиваемые шлемы.
Я просмотрел десятки документальных фильмов и узнал за три месяца о мире больше, чем за всю свою жизнь. Я понял, что недаром место боя зовут театром военных действий – это действительно самое зрелищное шоу. Я узнал об истории возникновения Братств Черных и Белых Джипов, которая терялась в веках и даже тысячелетиях, меняя свои названия. Я узнал о великих битвах и великих героях, которые сильно повлияли на ход мировой истории (историческая наука об этом, разумеется, умалчивала). Наконец, благодаря учителю, я узнал имена и положение тех людей, которые вершили судьбы современного мира. И вот мне предстояло оказаться в эпицентре тайной войны и тайной политики и тоже сыграть какую-то важную роль. Волею судьбы мне предстояло стать членом братства. Но, что бы получить билет в клуб, нужно было заплатить цену – принять участие в смертельном поединке.
Предстоящую битву готовились провести на секретном военном полигоне НАТО в Норвегии. Я не вникал в сложные и противоречивые хитросплетения политической и экономической подоплеки нынешней битвы. Ставр как то сказал, что в ней столкнуться по вопросам недвижимости несколько гигантских организаций, включая две американских и одну российскую корпорацию, японский синдикат и один тайный христианский орден. Некоторые из названий я часто слышал по телевизору. Мне это было в принципе не важно, я только спросил не придется ли стрелять в русских, вызвав на лице Ставра довольную улыбку. Учитель заверил меня, что не придется и вот в день весеннего равноденствия я, сам тому не веря, оказался в Норвегии за рулем черного джипа в ожидании старта.
«...Армии черных и белых машин бросились на встречу друг другу как разъяренные львы. Раздались первые выстрелы, засвистели пули, вонзаясь в металл, посыпались лобовые стекла. Расстояние между двумя армиями быстро сокращалось. Снег вылетал из под мощных колес будто из под копыт многотысячного конного войска. До столкновения оставалось метров 50, еще несколько секунд и начнется что-то невообразимое...»
Да, признаюсь, мне было страшно испытать первый удар от столкновения, что бы там не плел Чадушка о моем героизме. Может быть поэтому, я для большей уверенности схватил в правую руку пистолет, хоть он и мешал мне управляться с коробкой передач. Моей персональной тактической задачей было прорваться по левому флангу войска противника, остановиться и открыть боковую стрельбу из автомата до последнего патрона. После этого, если позволит ситуация устремится на максимальной скорости в квадрат номер 4, где и закончить бой. Но как и предупреждал меня Ставр ситуация легко может выйти из «продуманных тактических схем» и тогда придется «действовать от положения».
Так оно и случилось. Когда я на большой скорости свернул резко влево и пошел в обход, мне наперерез выскочили два белых внедорожника и стали приближаться, как бы захватывая меня в клешни. В правой руке я сжимал пистолет и когда один из них приблизился, обходя меня сзади по правую сторону, я прицелился через опущенное стекло правой двери и выстрелил три раза по заднему колесу. Я понимал, что стрелять с этой позиции наименее удобно. Видимо на это рассчитывал и враг, но ему не повезло. Сам не знаю как, но я умудрился попасть точно в резиновую шину и один из моих преследователей отстал, исчезнув в снежной мгле.
Одновременно я не упускал из виду второй джип, который, видимо, решил атаковать меня в лоб. Это был, кажется, «Крайслер», американский монстр с высокой, решетчатой мордой. Можно было, конечно, не принимать бой и попробовать оторваться от него (я сидел за рулем более мощного «БМВ»), но, вспомнив совет Ставра не делать так, поскольку отстреливаться через заднее стекло очень неудобно, я утопил педаль газа и взял в руку свой УЗИ. Джипы неслись друг на друга, и когда расстояние между ними сократилось до 25-30 метров из «Крайслера» по мне дали автоматной очередью, от которой лобовое стекло моей машины разлетелось вдребезги, а я успел низко пригнуть голову. Осколки не причинили мне никакого вреда, благодаря спецкостюму и шлему. Подняв голову, я увидел через разбитое лобовое стекло, что «Крайслер» взял резко влево, осыпав меня стеной тяжелого снега.
До квадрата номер 4 было рукой подать, я мог бы, не сбрасывая скорости, просто ехать прямо и завершить свою партию, но у меня еще осталась полная обойма в автомате и приблизительно двести килограммов злости на водителя «Крайслера». Честь требовала возмездия, к тому же он заляпал чистый салон в моей машине снегом из-под колес! Итак, я выжал педаль тормоза до упора и совершив резкий разворот на 90 градусов, остановился. Прицелившись на обеих вытянутых руках, я выпустил вслед уходящему «Крайслеру» весь запас пуль. Белый джип скрылся в снежной мгле и теперь оставалось лишь гадать попал я или нет. С чувством выполненного долга я снова развернул моего железного коня и направился к своей первой победе в 4-й квадрат, где уже находилось несколько черных машин моих соратников. В метрах ста, сбоку от нас, еще кипел бой, горело несколько машин, тарахтели автоматные очереди, но мне следовало выполнять инструкции Ставра и не вмешиваться.
После сражения (в котором с небольшим перевесом победу одержала моя сторона) прошел общий разбор битвы по кадрам, где я узнал, что 2 мои пули таки попали в задний бампер «Крайслера», не причинив ему, однако, никакого существенного вреда. Моего противника расстреляли из других машин, остался ли в живых водитель я так и не узнал, но думаю, что с ним все было нормально.
«...Его отвага в сочетании с искусными маневрами поразили даже видавших виды воинов и вскоре Леша был единогласно принят в братство витязей черных джипов...»
Церемония, о которой распевал Чадушка действительно имела место. Прошла она в самом тесном кругу. Сразу после битвы ко мне подошел человек от Ставра и попросил следовать за ним. Мы спустились под землю в какой то военный бункер, шли несколько минут по извилистым узким коридорам и наконец, вышли в небольшой круглый зал, драпированный изнутри, красным бархатом. В центре зала стоял длинный стол красного дерева, за которым сидели Демьян, Ставр, Яков и еще четыре неизвестных мне человека.
«Прямо как Политбюро», – подумал я.
В тишине, откуда-то сверху, раздавались равномерные, глухие удары, словно кто-то раз в две секунды бил в мягкий барабан. В тот момент я еще не знал глубокой и красивой тайны этого звука. Все, кроме Демьяна, были одеты в красные мантии, расшитые золотом. Демьян был, как обычно, в черном. Его мантия черного бархата, украшенная серебряной вышивкой, привносила зловещий оттенок в общую палитру действа. У всех, кто был в красном, на груди висели золотые квадратные медальоны с причудливыми знаками типа древнегреческих букв. Медальон Демьяна был из какого-то белого металла в форме треугольника с изображением, напоминающим галактическую спираль по центру.
Когда я вошел, двери за мной закрылись. Демьян поднялся из-за стола и вместе с ним поднялись остальные. Я увидел, что у каждого из них на боку висит меч в ножнах. Четверо незнакомцев разошлись по сторонам и стали у стен так, что я оказался как бы в центре квадрата. Демьян, Ставр, Яков теперь стояли передо мной. Они смотрели мне в глаза. Их непривычно суровые лица поразили меня и я словно физически ощутил тяжесть их взгляда. Я остолбенел и растерянно оглянулся, сам не знаю зачем. В этот момент все семеро обнажили свои мечи, причем звук трения стали об ножны заставил меня вздрогнуть.
– Преклони колено, Алексей, – громкий голос Демьяна раздался внезапно и торжественно.
Я преклонил колено.
– В присутствии и согласии шести великих судей я, Первый Исполнитель, посвящаю тебя в витязи!
И тут мне на макушку легли плашмя семь клинков. Их угрожающий холод и звон на голове я не забуду никогда...
По окончании церемонии, Первый Исполнитель захотел побеседовать со мной с глазу на глаз. Мы прошли в одну из многочисленных бронированных дверей подземного бункера и оказались в небольшой, опрятной комнатке с двумя кожаными креслами, расположенными у электрического камина и столиком из прозрачного стекла. С низкого потолка светила тусклая лампа. Вся обстановка так и располагала к приятной и спокойной беседе. На столике я увидел бутылку армянского коньяку и два массивных хрустальных стакана.
– Прошу садится, витязь. Времени мало. Если дела еще могут подождать, то вечность не ждет, – сказал Демьян, как обычно торжественно и полупонятно.
Я сел в кресло. Демьян плеснул в стаканы коньяку (приблизительно грамм по 30), сел в свое кресло и мы выпили за «мои успехи».
– Есть ли у тебя вопросы, какие либо просьбы, пожелания относительно обучения? – спросил Демьян, наливая еще коньяку.
Мне очень хотелось поговорить вовсе не об учебе, а подробнее выяснить тайну происхождения моего собеседника, его далекого мира, его могущественной власти, его целей, относительно нашего мира и меня лично. Однако, во взгляде Демьяна я увидел, что сейчас уместно говорить только о том, что он предложил, то есть об уроках с Яковом и Ставром.
– Благодарю тебя за учителей, – начал я неторопливо, – они многому научили меня, открыли глаза на интересные вещи. Однако, я нахожусь в растерянности, относительно их прямо противоположных и странных взглядов на жизнь. Особенно, это касается Ставра.
– Что ты имеешь в виду?
– Он говорит, например, о существовании Небесной Руси! Что будто бы после смерти русские люди попадают туда как в рай. Разве это не странно?
– Ставр настоящий ученый, который пока не вышел за рамки национального мировоззрения. Хотя, кто знает Алексей, что там – вне жизни. Лично мне еще не приходилось умирать, – почему-то вздохнул Демьян. Я взглянул на него с недоумением, но он спокойно продолжал.
– Почему бы не предположить, что существуют некие этномиры на особом, тончайшем уровне бытия. Проведем аналогию. Известно, что огромные залежи нефти, газа и других ископаемых формируются и концентрируются в определенных местах на протяжении миллионов лет. Почему же за это время не могут накапливаться и формироваться какие-то особые феномены или объекты человеческого духа? Много ли узнала наука о сохранении энергии, о жизни, о смерти? Когда то деревья стали каменным углем, динозавры – нефтью, сосновая смола – янтарём. Кто знает, что стало с миллионами живых человеческих душ, погибших за свою страну, с ее именем на устах?
– И все же после этих уроков я, честно говоря, не знаю, во что и кому верить и как правильно поступать. Прежняя картина мира, в которую я верил, разбита на мелкие осколки, а новая картина никак не складывается. В чем же истина, какова картина в реальности, может быть, ты скажешь? И, вообще, во что ты сам веришь, Демьян?
– Учителя освободили твой разум от многих старых иллюзий. Однако чтобы ты не набрался новых, как того желает твой растерянный ум, я предлагаю поразмыслить над следующим. Каким образом мы, люди, называем наибольшую величину в пространстве? Наибольшую величину пространства мы называем «Вселенной». Именно на этом понятии базируется мое мировоззрение, которое я назвал бы «Вселенским». Человек не может быстро и легко прийти к вселенскому мировоззрению. Его разум должен сначала вырасти, развиться, созреть, принять и отбросить множество ложных идей. Так было со мной и вот, к чему я пришел, вот краткая декларация моего существа: «Я живу и действую не по вере, а сообразно с тем, что знаю, сообразно с теми законами Природы в которых я убежден. Я творю, ошибаюсь, анализирую и исправляю ошибки. В минуты сомнений или страданий я не стану молиться ни одному богу, но стану думать о главной возлюбленной моей – Бесконечной Вселенной! Я знаю, что Она так велика и грандиозно-сильна, что в ней хватит места всему, что есть в мире: религиям, идеологиям, вероисповеданиям, мировоззрениям и тому подобному. Она примет к себе и утешит всех и примирит их как мать своих детей, потому что Она есть единая, истинная, всеобъемлющая Любовь».
Он замолчал и перевел дух, после столь неожиданной для меня и вероятно для себя самого речи. Я был слегка ошарашен вдохновленностью и глубокой красотой его слов. Выходя из комнаты, Демьян обернулся и со странным выражением лица вдруг произнес: «самая же великая красота Вселенной состоит в том, что она не только рождает, но и убивает с любовью».
Он вышел, а я еще недолго посидел в кресле, обдумывая услышанное и допивая оставшийся коньяк.
В купе поезда было тихо. Лишь стук колес и редкие вспышки на темных зашторенных окнах. За своими воспоминаниями я и не заметил, как Чадушка дочитал свою сказку до конца.
– Тебе понравилась моя сказка, Лёха? – Спросил Чадушка.
Что мне точно не понравилось так это его панибратское обращение. Но я промолчал, малыш все-таки. Мне, почему то подумалось о том, что Ужеля называл меня в основном – «Алёшей», Ставр – «Алёшенькой», а Яков обращался искючительно на «вы» и звал строго – «Алексеем». Обращение Демьяна мне почему-то не запомнилось, вероятно, из-за то того, что мы почти не общались в последнее время, не считая церемонии.
Действительно, не считая встречи при посвящении в витязи, и короткого разговора в бункере я не видел Демьяна с тех пор, как он устроил для меня полет по ночному городу. Тогда было начало декабря, а сейчас стоял конец марта. Сам не знаю почему, но я был бы рад увидеть его лично, у меня накопилась куча вопросов к нему. В последнее время он хоть и не зримо, но постоянно присутствовал в моей жизни. Можно сказать даже, что благодаря влиянию его личности я стал совершенно другим человеком. Снаружи, конечно я был прежний Алексей – компьютерщик-одиночка, но внутри это был совершенно обновленный человек.
Посудите сами, не прошло и четырех месяцев, а я умел уже стрелять из пистолета и автомата, недурно метать ножи и разделывать тушу убитого кабана. Умел водить легковой автомобиль и мотоцикл и при этом отстреливаться от врагов. В моем кошельке теперь кроме паспорта лежали новенькие водительские права и новенький загранпаспорт с открытой на год шенгенской мультивизой. В другом отделении кошелька лежало новенькое удостоверение работника крупной энергетической компании, где я на самом деле ни разу не был, а просто числился и получал хорошую зарплату на свою опять же новенькую электронную карточку.
До известной встречи на крыше мою жизнь в графике можно было изобразить как короткую прямую серую линию – из пункта «А» в пункт «Б» и обратно. Теперь моя жизнь напоминала цветное, объемное стереокино с такими спецэффектами, что не снились даже Голливуду! Что уж говорить о тех обновлениях, которые претерпел мой внутренний мир. Думаю, не каждый останется человеком прежних взглядов, пролетев однажды над ночным городом как я, или приняв участие в автомобильном сражении. Кроме того философия моих учителей тоже повлияла, хотя в некоторых вопросах я не был с ними согласен.
– Ну, так как тебе моя сказка, заснул ты что ли? – Повторил свой вопрос старикашка и в его голосе прозвучали дребезжащие нотки недовольства.
– Великолепная сказка! – Поспешил я с ответом, – как все рельефно, как выпукло!
– Честно? – Переспросил дедуля с таким радостным видом, будто он всю жизнь мечтал стать писателем и вот, наконец, к нему пришло долгожданное признание.
– Конечно, – ответил я стараясь скрыть в голосе нотки иронии. Мне это удалось, потому что Чадушка расплылся в улыбке, подлез ко мне ближе и торопливо зашептал-забормотал:
– Хороший ты человек, Лёша, и дом у тебя хороший и шкаф. Видишь, я талантливый. Я бы тебе служил верой и правдой, а Ужеля плохой, гадкий он. Ладушка его не любит, она меня любит, он старый, а я молодой, третий хе-хе, как говорят, лишний. Ты мне верь, погубит он тебя и дом погубит, и шкаф, по миру пойдешь из-за него. И Демьян его недолюбливает...
На миг мне показалось, что домовёнок будто гипнотизирует меня.
– Послушай, Чадушка, а кто, по-твоему, Демьян бог или человек? – Перебил я этот словесный поток, что бы как-то сменить скользкую тему. Внезапный вопрос, казалось, заметно озадачил домового, который еще не успел остыть от своей пламенной речи. Но, почесав затылок, он ответил:
– Я и сам толком не разберу, впервые со мной такое. Одним глазом погляжу – вроде не человек. Другим глазом гляну – человек, как будто. Третьим глазом посмотрю – нет, не человек, но и не божьего он роду, это точно!
– У тебя что же и третий глаз имеется? – Иронично спросил я.
– А как же, – обидчиво, но гордо проблеял Чадушка, – нам третий глаз по должности положен, а равно и по сущности! Но ты не смейся и не перебивай, а лучше послушай что расскажу.
И рассказал мне Чадушка про Демьяна такое, во что поверить мне было трудно, вернее не хотелось мне верить. Не простой то был рассказ, не человеческий. Ведь когда домовой сказки сказывает, то слушатель не только слышит, но и видит и как бы ощущает всеми своими чувствами, будто сам присутствует на месте действия. Должен еще заметить, что нет ничего приятнее, чем лежать в ночном поезде на нижней полке и под стук железных колес, под разнообразные и таинственные звуки железной дороги, слушать и слушать...