Одна моя читательница на литературном сайте попросила немного рассказать о своих впечатлениях про Китай. Она живет в Белоруссии, никогда не была в этой стране, и ей стало интересно, что же я увидел. В некоторых главах моих мемуаров есть упоминания о моих поездках в Китай, но я решил обобщить все рассказы о Китае, и добавить еще факты и наблюдения, а также высказать некоторые свои соображения. Все же северо-восток Китая поднимался, можно сказать, на моих глазах, ведь я неоднократно был в этой стране с 1991 по 2000 год.
Но прежде чем рассказать о Китае, я хочу начать с рассказа о китайцах. Как и корейцев, на Дальнем Востоке их было довольно много еще с дореволюционных времен. В моей работе «О дальневосточниках» приводится статистика количества китайцев на русской земле, как проживающих постоянно, так и прибывающих на заработки в летнее время. Я привожу данные, взятые из книги А.И.Алексеева и Б.Н.Морозова «Освоение русского Дальнего Востока. Конец XIX в.-1917 год», где они пишут, что в 1897 году временно проживающих в летнее время китайцев было 20 тысяч, в 1912 году – 100 тысяч, и в 1914 году – 600 тысяч китайцев. В тоже время подданных Российской империи маньчжуров было 40 тысяч, корейцев 60 тысяч. А всего постоянного населения на Дальнем Востоке в 1914 году было около 900 тысяч человек. Китайцы занимались и разными промыслами, и золотодобычей, и другими ремеслами. Какое количество китайцев жило на Дальнем Востоке в период Первой мировой войны и Гражданской, статистика не располагает, но из рассказов старожилов известно, что именно китайцы продолжали добывать золото мускульным способом на многих месторождениях, в первую очередь в верховьях реки Бурея и вдоль руки Амгунь. Но потом количество китайцев стало сокращаться, и к началу Второй мировой воны было не очень велико.
После обеды войск коммунистического Китая над гоминдановцами Советский Союз оказывал молодой республике существенную экономическую помощь. Многие промышленные предприятия на северо-востоке Китая возведены с помощью СССР. Я был на одном из них, в городе Чаньчуне. Примерно такой же завод, как «Амурсталь» в городе Комсомольске-на-Амуре. Китай расплачивался с нами поставками хлопчатобумажных тканей и изделий из них, фруктами. Не знаю, что носили мужчины в европейской части СССР, а вот дальневосточники носили китайские кальсоны, причем очень высокого качества. Тогда же мы ели китайские яблоки, которые поставлялись в деревянных ящиках, переложенными пергаментом в рисовой шелухе. Вот с китайскими кальсонами и яблоками мне и пришлось столкнуться в конце 50-х и начале 60-х годов прошлого века. Иногда я видел и самих китайцев, но очень редко. Хотя китайские фанзы были и в моем родном поселке Херпучи, и под Хабаровском, до середины 60-х годов.
А вот в сентябре 1965 года я увидел и китайские катера на Амуре, и самих китайцев. Причем знакомство произошло не совсем обычно. Будучи студентом, я был на уборке картофеля в селе Амурзет на берегу Амура. Фарватер реки проходил у нашего берега, и когда мы в первый вечер пребывания в этом селе вышли на берег, увидели китайский катер, который шел по фарватеру. Мы увидел и китайцев, человек 5-6, они стояли вдоль борта, обращенного к нашему берегу. И когда катер подошел совсем близко, они по команде повернулись к нам задом, сняли штаны, наклонились и показали нам свои задницы. Больше мы им такого удовольствия не доставляли, заблаговременно уходили с берега.
Как известно, в это время существовали серьезные разногласия между ЦК КПСС и ЦК КПК, которые начались после развенчания Хрущевым «культа личности Сталина». Мао Дзедун был категорически против подрыва Хрущевым мирового коммунистического движения. И в этом он был прав, как показала жизнь. Ситуация обострилась, китайцы стали предъявлять СССР территориальные претензии, которые завершились провокацией у острова Даманский. Погибли наши пограничники, хотя и китайцев поубивали немало. Отношения между странами надолго ухудшились. СССР вынужден был формировать морские части на Амуре и Уссури, и не раз ситуация была на грани открытия огня. У меня есть рассказ об одном инциденте в 1973 году в районе Хабаровска, который чуть не завершился настоящим боем. http://www.proza.ru/2017/03/21/385
Потом в Китае был «Великий скачок», во время которого возводились домны в каждом крестьянском дворе, боролись с воробьями, чтобы они не ели зерна, упавшие при транспортировке зерна на дорогу. Все эти инициативы Мао были сродни «реформам» Хрущева, они друг друга стоили. Чугун в Китае выплавляли такой, что он шел только на свалку. Воробьев извели, зато расплодились гусеницы, которые уничтожали намного больше урожая.
Далее последовала «Великая культурная революция», когда всех, кто когда-то был в СССР, или считался другом нашей страны, отправили на перевоспитание в коммуны. Появились молодые люди, необразованные, крикливые, так называемые хунвейбины, которые издевались над членами партии, заставляя их признаваться в ошибках и каяться. Полетели головы и членов Политбюро, даже Дэн-Сяопин, который считается идеологом китайского экономического чуда, был одно время в опале. Китайцы стали предупреждать США в каждом случае нарушения воздушного пространства американскими самолетами, называя, что они делают «последнее китайское предупреждение». И таких последних предупреждений счет пошел на сотни. В Советском Союзе посмеивались над этим последними предупреждениями, ибо никаких реальных действий против самолетов не предпринималось. В те годы Народно-освободительная армия Китая была очень слаба.
С тех пор ни китайских кальсон, ни китайских яблок у нас не было. Но в конце 80-х годов отношения между нашими странами стали улучшаться. В Хабаровске было открыто Генконсульство Китая, позже китайский ресторан «Харбин», в а Харбине русский ресторан «Хабаровск». Мы иногда сами заглядывали в китайский ресторан, чтобы попробовать экзотических блюд, но обычно с проверяющими из Москвы, которым не терпелось отведать всяких китайских блюд. Чтобы не возвращаться к этой теме, скажу, что по сравнению с настоящей китайской кухней приготовление в наших ресторанах – суррогат.
Летом 1990 года в отделе здравоохранения Хабаровского крайисполкома раздалась необычная речь, и появилось несколько китайцев. Среди них был китаец, который очень хорошо разговаривал по-русски. Он пояснил, что это китайские врачи из провинции Цзилин (или Гирин), которые хотят познакомиться с нашим городом. Если кто-то из нас окажет им в этом вопросе содействие, то они обязуются на следующий год пригласить этих людей к себе в Китай, и окажут самое большое содействие. Самое главное, что они хотели, чтобы мы им дали какое-то количество рублей, чтобы они могли купить у нас кое-какие товары, а вот в Китае они нам вернут долг юанями. Товарищи были солидные, 5 главных врачей больниц в городе Гирин, плюс переводчик, тоже врач. Я переговорил со своими коллегами, и пять человек из краевой клинической больницы решили рискнуть своими деньгами. Требовался руководитель делегации, и им стал я, первый заместитель начальника краевого управления здравоохранения. Мы обеспечили китайцев деньгами, повозили их по городу и по магазинам, и потом отвезли их на пограничный переход в Приморском крае. Наши гости уехали, обещав прислать приглашение.
Шли месяцы, а приглашения все не было и не было. Хотя мы знали все координаты китайцев, но связи с Гирином не было. И когда мы уже потеряли надежду, пришло приглашение на шесть человек. Надо было делать заграничные паспорта, получать визу. В Хабаровске это не доставило особых неудобств, и ОВИР, и генконсульство Китая очень оперативно все сделали. К этому времени уже начали летать самолеты из Хабаровска в Харбин, столицы провинции Хейлудзян. Кстати, именно так называется река Амур на китайском языке, что в переводе означает «Река черного Дракона». Что это так, хабаровчане убедились во время наводнения в Амуре 2013 года, когда уровень воды в реке поднялся на 8-10 метров выше среднего. Так что мы вылетели в Харбин на самолете, там нас должны были встретить китайцы и на машине отвести на 400 км южнее, в город Гирин. Прилетели мы в Харбин уже около полуночи, потом по пути пообедали, и лишь под утро следующего дня приехали в Гирин. Нас поселили во вполне современную гостиницу на берегу реки Сунгари. В номере на двоих было очень просторно, в Николаевске-на-Амуре в таком по площади номере было шесть кроватей.
Уснули мы под утро, но очень скоро нас разбудили какие-то звуки, доносившиеся из окна. Я выглянул, и увидел огромное количество китайцев, которые делали утреннюю гимнастику под музыку. Они стояли на большой площади перед гостиницей, и на тротуарах вдоль реки. Это был первый шок в Китае. Второй шок у нас был, когда нас из гостиницы повезли в одно из медицинских учреждений, главный врач которого был у нас в Хабаровске. На улицах было такое количество велосипедистов, что все дороги были запружены ими. Машины с трудом пробирались мимо их, водитель постоянно нажимал на клаксон, но люди на велосипедах игнорировали гудки. Тогда в Китае машины были только в учреждениях и организациях. Частной собственности не было, все было государственное.
Сразу скажу, что нас принимали у себя в стенах больниц четыре главных врача. У них мы обменивались приветствиями и подарками в специальной комнате для приема гостей, потом осматривали больницу в пределах часа-полутора, а затем у нас начинался банкет, плавно переходящий в ужин. Вот здесь нас поджидал третий шок. На банкете нам подавали от 50 до 70 разных блюд. Все это ставилось на огромный стол с круглой вертящейся столешницей. Причем очередное блюдо ставилось передо мной, чтобы я первый попробовал. Рядом со мной сидел переводчик, который и пояснял, что это за блюдо. По-моему, я не попробовал лишь одно или два блюда из нескольких сотен, что нам за неделю были предложены на дегустацию. Некоторые блюда готовили при нас, например, суп из черепахи. Но этот суп мы ели не в стенах больницы, а в учебном заведении типа нашего кулинарного техникума. В тот день нас принимал главный врач небольшой поликлиники, там не было возможности организовать для нас банкет по китайской традиции, и он решил нас отвезти в кулинарный техникум. Там нас обслуживали не учащиеся, а преподаватели. На мой вопрос, сколько же всего блюд в китайской кухне, нам пояснили, что никто это не подсчитывал. Есть три больших географических зоны, где готовят блюда в одном случае преимущественно соленые, в другом - сладкие, в третьем - острые.
Пару раз мы прерывали банкеты, для того, чтобы посетить близлежащие магазины. Причем нас, шестерых, обычно сопровождали человек 12-15, и еще вокруг нас собиралась толпа зевак. Мы были первые русские в этом городе с середины 50-х годов, вот на нас и смотрели, как на слона, которого по улицам водили. Для покупок мы использовали юани, что нам дали главные врачи, в свое время занявшие у нас рубли, а также деньги, вырученные от продажи в Китае некоторых товаров из России. Да, не поверите, но тогда было и такое. Особым спросом у китайцев пользовались изделия из железа, например, приспособления для раздавливания чеснока, и женские пальто с меховым воротником, а также военные шинели.
А еще один главный врач отправил нас на экскурсию в город Чаньчунь, где мы увидели и тот металлургический комбинат, и киностудию, где и снимаются исторические фильмы про Китай. Там есть и дома соответствующие разным эпохам, и реквизит. Наших дам нарядили в платья китайских императриц, и одна из наших дам даже посидела в этом платье на скакуне. Все это запечатлели на фотографиях. В выходной день нас покатали на теплоходе по водохранилищу на Сунгари, мы полюбовались на красивую природу этой зоны Китая. Это примерно на широте юга Приморского края, т.е. ближе к субтропикам.
Сразу скажу, что китайские города, где мы были в тот раз, очень напоминали наши начала 50-х годов. Такие же помпезные, с лепниной, высокими потолками, дома. Города зеленые, много деревьев вдоль улиц, асфальт хороший, не разбит. Там и климатические условия лучше, и велосипеды точно не разобьют асфальт. То и дело встречались скверы, парки. Чувствовалось влияние сталинской эпохи. Но тогда мы замечали и районы с деревянными хибарами, туалетами с выгребными ямами, как в наших деревнях.
Вдоль улиц бросались в глаза висящие у вдоха домов бумажные фонари в виде гирлянд красного и синего цвета. Как нам пояснили, так обозначаются в Китае всевозможные точки для приема пищи. Во время поездки в Чаньчунь мы остановились в одном из таких заведений. Пища была как обычно, правда, такого обилия блюд нам не заказали, но мы вполне наелись. Но когда нам захотелось сходить в отхожее место, нас провели через кухню. Там царила такая антисанитария, что если бы мы пошли в туалет до еды, точно бы пища нам в рот не полезла. Да и туалет был на улице, как это часто была в некоторых наших поселках с общественными туалетами на несколько домов. Но с этим мы сталкивались только в 1991 году в Харбине, Гирине, Чаньчуне, и в 1993 году в Цзямусах. Очень скоро эти хибары и туалеты канули в прошлое. Темпы жилищного строительства даже в первые мои приезды поражали, а потом вообще достигли космических скоростей.
Когда мы ездили в Чаньчунь, я поразился хорошему состоянию дорог между городами. Во-первых, полотно дороги было очень высоко над землей, добротное асфальтное покрытие и хорошо отсыпанная обочина. Вдоль всей дороги росли деревья, самая настоящая лесополоса. Все это тоже напоминает сталинские принципы строительства дорог, сочетающиеся с полосами снегозадержания и против ветровой эрозии. Много позже я прочитал, что после войны существовала целая государственная программа создания таких полос, которая дала бы значительный прирост урожайности зерновых, и не потребовалась бы распашка целины в Казахстане, весь плодородный слой которой ветрами унесло в Европу. И программу лесополос свернул Хрущев, и он же погубил целинные земли.
Но вернемся к китайским дорогам. Скоро мы увидели и как строятся такие дороги. Огромное количество китайцев с лопатами, тачками, другими инструментами занимались строительством ответвления дороги к какому-то населенному пункту, виднеющемуся вдали. Не думаю, что до сих пор в таких объемах используется ручной труд в настоящее время, но тогда так и было. Благо рабочих рук хватало.
А вот вся земля была распахана. Это северный Китай, здесь не выращивают рис, он в южном Китае дает по три урожая в год. А вот что здесь выращивают, я не интересовался, видимо, те же овощи, которыми сейчас завалены прилавки на Дальнем Востоке. Вообще на Дальнем Востоке раньше всех свежие овощи появлялись у корейцев. Как известно, в Китае по всей стране одно и тоже время, хотя по протяженности с востока на запад территория пересекает пять часовых поясов. Когда мы проезжали мимо полей в начале десятого утра, работников на них уже не было, все сельскохозяйственные работы на открытых полях проводились в ранние утренние часы. А проезжая мимо частных домиков, мы видели копающихся там крестьян. Стояли невысокие теплицы, где работать можно было, только стоя на четвереньках. Но зато там очень быстро прогревался воздух под лучами солнца.
В тот приезд бросались в глаза лица большинства китайцев. Честно скажу, не у многих можно заметить какое-то умное выражение. Вот если с нами беседовали врачи, то было видно чисто внешне и образование, и воспитание, но в толпе, которая нас окружала на улицах Гирина, в лицах и поведении это заметить было сложно. С нами встречался один китаец из бывших хунвейбинов, который занимал в настоящее время должность заместителя начальника городского здравоохранения. Он из крестьян, как мне рассказал мой переводчик, образования не имеет, только партийный билет КПК. Сразу было видно, что это малообразованный человек, и по его внешнему виду, и по поведению.
Хочу немного рассказать о поведении водителей на дорогах в то время. Машин было мало, и они чувствовали себя исключительными людьми. Относились друг к другу уважительно, все же привилегированная каста. Обгоняя, обязательно нажимали на клаксон, чтобы, не дай Бог, не столкнуться. А об отношении к автомобилям велосипедистов я уже написал. Но такое наблюдалось в часы пик, в другое время поток велосипедистов иссякал, и автомобили могли ездить с разрешенной скоростью, а вот в часы пик они ездили со скоростью пешехода. Нас возил американский автомобиль «Чироки» довольно свежего года выпуска. Это считалась крутая модель в Китае того времени, нас пропускали другие автомобили.
Теперь поделюсь своими впечатлениями о китайских больницах начала 90-х годов. Прослеживалось разделение на традиционную народную медицину, где преимущественно лечили иглоукалыванием, массажем, вакуум-терапией, всякими отварами из лечебных трав. И существовала государственная медицина, т.е. так называемая западная. Там было все, что требуется современной больнице – рентгеновская, ультразвуковая, эндоскопическая аппаратура, лабораторная, физиотерапевтическая. Причем аппараты были преимущественно японские и европейские, самые современные. Но это соседствовало с земляными полами в палатах, какими-то палочками, привязанными к руке для фиксации при переломах. У нас такого не было даже во время войны, были гипсовые лангеты. Санэпидрежим соблюдался только в отдельных местах – операционных и перевязочных.
Познакомились мы и с некоторыми статистическими показателями. Удивила меня очень низкая заболеваемость сердечно-сосудистыми заболеваниями, моче- и желче- каменной болезнью, в несколько раз ниже, чем в СССР. На это влияло и питание, и образ жизни большинства жителей Поднебесной. Полных китайцев было очень мало, так же как седых.
Я специально так подробно рассказал о своей первой поездке в Китай. До этого я был в США, на Аляске. Там все было настолько чисто и продумано, что по возвращению я пару недель был в состоянии возбуждения, что показывал американский тест. А вот Китай начала 90-х годов напоминал мне некоторые советские города европейской части страны в 50-е годы.
Потом я очень много раз бывал в Китае. Мне сделали даже служебный заграничный паспорт, где стояла постоянная виза. Обычные загранпаспорта вишневого цвета, а мой был синий. Это было время, когда попасть за границу просто было только в Китай. Для меня не составляло труда поставить на загранпаспорт визу в тот же день, а мой коллега Вадим Мамыкин, работавший ранее начальником медслужбы ДВУГА (Дальневосточное управление гражданской авиации) мог обеспечить билеты на самолет до Харбина на любой день. Самое эффективная в стране связь – сарафанное радио. И через Хабаровск поехали целые толпы руководителей региональных органов управления здравоохранения и их замов. Кого я только не встречал и не делал визы в Китай. Однажды даже заместитель министра здравоохранения России приехала к нам с большой суммой денег, которые на таможне не позволили пронести через границу. И мне пришлось потом изыскивать оказию, чтобы отправить эти деньги в Москву. Летал я в Китай в разные времена года, однажды даже накануне Нового года. Тогда в Харбине стоял 30-ти градусный мороз, и даже автомобиль, на котором нас должны были доставить в аэропорт, не завелся. Меня поражал внешний вид многих китайцев на автобусных остановках в такой мороз – в кедах и с непокрытой головой, но зато в теплых штанах и ватнике.
При каждом прилете в Харбин я удивлялся изменению внешнего облика города. Появлялись новые дома, многие можно назвать небоскребами, на улицах было все больше и больше автомобилей всевозможных марок, кроме китайских. Появились вполне качественные товары в магазинах, главным образом бытовая техника. В магазинах торговали и качественными промышленными товарами – костюмами, платьями, трикотажем. Да, это было дороже, чем на рынке, где и отоваривались «челноки», привозя в России товары-однодневки, по которым и судили о низком качестве китайских товаров. Ближе к концу 90-х качество китайской бытовой техники стало вполне хорошим. Многие японские фирмы стали организовывать производство своей техники в Китае, где была очень дешевая рабочая сила. А со временем почти половина выпускаемых в мире бытовых приборов стала производиться на китайских заводах.
К этому времени изменился облик китайских городов. Но оставались и участки со старинной застройкой. Конечно, не деревянные хибары, а невысокие каменные дома постройка начала века. В Харбине среди таких домов появилась улица наподобие Арбата в Москве, где было разрешено ходить только пешеходам. Масса всевозможных кафе, пивных, бутиков было на первых этажах, сюда привозили туристов. А недалеко от этой улицы виднелись громады небоскребов. Старый аэропорт в Харбине заменил современный аэродромный комплекс из стекла и бетона, со множеством растений и цветов под стеклом. Что еще бросилось в 2000 году в этом аэропорту – это китайцы, разговаривающие по мобильным телефонам. Их было очень много, это бросалось в глаза, особенно в сравнении с Россией, где сотовая связь была только в крупных городах, а обладателями небольших мобильных телефонов были лишь богатые люди и их дети.
Мне много приходилось разговаривать с китайцами. И не только медиками, но с инженерами, менеджерами. Они сетовали, что китайская деревня, где очень много ручного труда, остается по-прежнему такой же, как и после образования Китайской Народной республики, т.е. в конце 40-х годов. Да, на юге Китая очень благоприятные климатические условия для сельского хозяйства, там снимают в год несколько урожаев, поэтому там выращивают теплолюбивые растения. А вот северные районы не имеют такого климата, но и там стараются выращивать овощи и для внутреннего потребления, и на экспорт. Еще в 90-е годы Китай стал самым большим потребителем химических удобрений из России. Все эти удобрения в огромных количествах оказывались на полях, часть попадала в землю, а часть смывалась дождевой водой в реки. Уже в конце 90-х годов наши специалисты обнаруживали запредельные концентрации химических веществ в Сунгари, которая впадает в Амур. И в этой великой реке практически прекратился вылов речной рыбы из-за запаха фенола, который вклинился в естественный процесс жизнедеятельности рыбы. Продолжали ловить только рыбу, часть жизни которой вне реки, ту же красную рыбу – кету, горбушу. Так что катастрофическое наводнение 2013 года хоть и нанесло серьезный ущерб народному хозяйству и Китая, и России на Дальнем Востоке, но привело к санитарной очистке реки. Но надолго ли, ведь в Китае по-прежнему очень мало защитных сооружений. Нужно отметить, что китайские крестьяне, живущие вокруг крупных городов, весьма зажиточные, у них всегда есть рынок сбыта своей продукции, хотя в среднем китаец употребляет пищи раза в три меньше среднестатистического русского. Как известно, самый распространенный пищевой продукт в Китае – рис, и к нему добавляются всякие приправы. Бытует анекдот, где говорится, что китайцы едят все, что летает, кроме самолетов, все, что ползает, кроме танков, и все, что плавает, кроме подводных лодок. Так на самом деле и есть, и пищу идет почти все, что можно поймать в живой природе. Сам ел шашлык из какой-то маленькой птички. Правда, есть в том шашлыке было практически нечего.
Еще на что я обратил внимание. Китайцы на северо-востоке страны переняли у старшего брата, как они долго называли русских, многие плохие привычки. Они ведут себя по-хамски, запросто могут обмануть, украсть, что плохо лежит, даже ограбить, не прочь выпить алкоголь, хотя для всей желтой расы алкоголь этнический яд, у них в желудке нет фермента алкогеназы, которая расщепляет алкоголь. Поэтому так быстро спиваются те же представители малочисленных народностей севера. А вот впервые побывав на острове Хайнань на юге Китая, я увидел других китайцев – вежливых, вышколенных, у них даже внешний вид отличается от северян. Тогда же я увидел огромный аэропорт в Шанхае, где производил посадку самолет внутренних китайских авиалиний, следовавший по маршруту Харбин-Шанхай-Санья (Хайнань). Пролетел над Желтым морем. Оно действительно желтое из-за огромного количества песка, которое выносит река Янцзы. Это была моя первая поездка в южный Китай, в тропики. Впечатления об этой поездке я отразил в рассказе. http://www.proza.ru/2017/04/27/1199
Это была моя последняя поездка в Китай, так что обо всех событиях, что происходят в этой стране в XXI веке, я узнаю из средств массовой информации. Из них явствует, что Китай – первая экономика мира, причем реальная экономика, а не дутая биржевая, как в США. Ускоренными темпами развиваются вооруженные силы, и китайцы всерьез могут поспорить с американцами и на этом попроще. Уже начались торговые войны между КНР и США, Китай доминирует в быстро развивающемся регионе Юго-Восточной Азии. Так что успехи Китая налицо. Причин этому много, и это не социалистический путь развития, как это хотят представить наши коммунисты. Но вот если разделить весь ВВП Китая на все население, получается, что в среднем каждый китаец беднее русского, не говоря о населении Европы или США. Очень уж большое число едоков в стране, и поэтому правительство КНР не препятствует их выезду за границу. Во многих странах мира есть так называемые «Чайна-тауны» , где компактно проживают китайцы, не владеющие языком той страны, куда они приехали. А если взглянуть на огромные китайские мегаполюсы, над которым никогда не исчезает смог, обилие людей и машин на улицах, то становится страшно, как там они живут.
Жаль, что я не владею статистикой заболеваемости в Китае. Наверняка там число больных сердечно-сосудистыми заболеваниями сравнялось с российскими показателями. Это ведь болезни цивилизации.
А между тем с 1994 года в Китае получила распространение так называемая тибетская или императорская медицина. Благодаря ей долго жили и китайские императоры, и члены Политбюро ЦК КПК, которые умирали лет на десять позднее членов Политбюро ЦК КПСС. Но как все новое, хотя это очень старинная ветвь традиционной китайской медицины, весьма дорога и недоступна простому китайцу. Поэтому Китай вряд ли когда-нибудь выйдет в мировые лидеры по средней продолжительности жизни.
И теперь несколько предложений о строе, который существует в Китайской Народной республике. Назвать его коммунистическим и даже социалистическим язык не поворачивается. Социализм в том варианте, который строился во времена Сталина, это общество с равными возможностями для всех граждан страны - в получении образования, медицинских услуг, труда и отдыха, пенсионного обеспечения трудящихся, города и деревни. Ничего этого нет в Китае, несмотря на успехи страны в экономике. Идет колоссальное разделение на бедных и богатых, образованных и малограмотных. Миллионы людей живут в пещерах, я видел фотографии этих пещер в интернете. Большинство людей не имеют пенсии и вынуждены или трудиться до смерти, или жить на иждивении детей. Никто не сможет назвать число неграмотных в Китае, но они есть, этого не скрывают сами китайцы. Про дискриминацию уйгуров в Китае не знает только страус, закопавший голову в песок. Хотя не редки сообщения, как какой-нибудь ставший богатым китаец облагородил родную деревню, построил новые дома или больницы на свои деньги. Но также мы видим, как десятками расстреливают китайских чиновников-коррупционеров.
Я не буду говорить о переносе центра концентрации управления в Китай в ближайшие десятилетия, пока для этого не созданы условия в самом Китае. Об этом говорят апологеты концепции общественной безопасности. В отличии от Европы, которой предрекают скорый крах, у Китая есть будущее. Там выстроены десятки новых городов с пустующими квартирами, которые ждут приезда образованных специалистов со всего мира. В Китай уже поехали известные всему миру футболисты, где они могут зарабатывать баснословные гонорары. В Китае существуют многочисленные уникальные сооружения, которые свидетельствуют о таланте этого народа, который дал миру порох, шелк и другие полезные вещи еще в древности. И не стоит забывать о противоречиях в мире между ведущими странами, в первую очередь Китае, США, России, Индии и странами ЕС. К чему придет мир в ближайшее десятилетие, вряд ли кто сможет ответить. Не могу и я, я не пророк.