Осётр.
Машин муж зашёл на кухню и поставил на стол увесистую сумку. На кухонном столе стояли чашки с недопитым чаем. Он осмотрелся, что-то прикинул в голове и убрал со стола чашки. Затем загнул скатерть и выложил на деревянную столешницу замотанное в лощённую жёлтую бумагу бревно.
– Осётр, – кивнул на бревно.
Маша вытерла мокрые руки о полотенце и осторожно, даже как-то боязно, подошла и наклонившись понюхала свёрток. Пахло свежей рыбой и снегом.
– Какой большой, – зашуршала бумагой, разворачивая бревно. Показалась рыбья голова с узким носом, затем вытянутая чёрная острая спина.
– Ножом его и не разрежешь, – посмотрела на мужа.
– Топором порублю, – спокойно ответил муж. Он сел на стуле и закинул ногу на ногу.
– Я и готовить не умею из осетрины, – виновата призналась Маша, – Никогда не приходилось.
– Нарублю по кускам, – муж вытряхнул из пачки сигарету, помял её в руках и прикурил, – Уху из осётра сварим. Котлеты сделаем. Заливное.
Затянулся и откинулся на спинку стула. Дым белыми кольцами поплыл к распахнутой оконной форточке.
– А что останется - заморозим. В рыбе килограмм пять будет если не больше, – по-хозяйки распорядился он.
– Заливное, – повторила Маша, – Можно с яйцом и морковкой.
– Можно, – согласился он, – И укропа веточку для красоты, – подумал и добавил, – И шампанское.
– Шампанское твоё кислятина, – Маша стала чертить в воздухе полоски, как бы делая нарезку на рыбе.
– Кусков десять выйдет, – она обошла стол и присела рядом с мужем. Он снова с удовольствием затянулся сигаретой, стряхнул пепел на пол и положил ей руку на ногу. Под его тяжелой рукой халат у жены сбился и в разрезе показались круглые и блестящие колени. Он посмотрел вниз, затем провёл рукой по её ноге, не глядя нашёл последнюю пуговицу на халате, быстро её расстегнул и погладил Машу шершавой ладонью по обнажённому бедру.
На столе под жёлтой лампой лежал замороженный осётр.
– Маш, давно у нас праздника не было, правда? – он докурил сигарету, встал и обнял жену за плечи. Неуклюже наклонился к ней и поцеловал в шею.
– Да, – она поправила халат и закрыла колени, – какой праздник? Осётр надо разделать. Растает, а в холодильнике места нет, – освободилась из его рук, тяжело поднялась, прикоснулась рукой к месту на шею, куда он только что её поцеловал и потёрла его.
– Где рубить-то будешь? На полу нельзя, плитку испортишь. Может во дворе? Там как раз скамейка подходящая есть, – она смотрела на мужа.
Он снова сел на стул, ссутулился и наклонился вперёд. На его лице появилось злое выражение.
– Ты меня слышишь? Где рубить-то будешь?
Он перевёл взгляд на жену, неожиданно поднялся и вышел.
Маша потрогала рыбу. Она была холодной и шершавой. Тусклый свет лампы отражался от чёрных плавников. За спиной послышались шаги. Ей вдруг стало страшно и она обернулась. Он стоял в дверях и смотрел на неё. В руке он держал топор.