Жила-была довольно давно одна девочка. Жила на Урале, в очень нежном детстве была укушена гадюкой. Тут их хватает на болотах, иногда потянешь руку за клюквиной в тёплый осенний день, а с того поваленного замшелого ствола пять гранёных чёрных голов поднимается: Ш-ш-сс-шшшш!
Самого укуса она почти не помнит, какие-то картинки в голове крутятся, но она считает, что это ложная память, слишком мала была.
Близкие при каждом семейном сборище вспоминали, как вскрикнула, какой был след на ручке (высоко так, близко к шейке), как пошёл тёмный отёк, как не плакала, а "только бусинками слезинки-то, без крика", как у деда руки тряслись, пока на коленях вёз и от ужаса немел, как в больнице не знали, что делать, потому что волшебный укол с сывороткой – это в книжках, а на деле та сыворотка хрен где есть и опаснее самой змеи.
Какой тяжёлой была ситуация в первые дни, как старшие проклинали себя, как потом боялись от выжившей дочки-внучки-племянницы глаза отвести, как не брали по грибы-ягоды, "и так во второй раз девка, считай, родилась".
Обошлось, да. Но страх, привитый рассказами и заморочками взрослых, едва не потерявших ребёнка, поселился в голове.
Она боялась змей панически. При слове "змея" или виде змеи в телевизоре (шла, например, программа про животных), поджимала ноги на диван. Часто видела страшные сны про змей.
От любой картинки со змеёй её корёжило, они противно змеились в голове, снах, от одной мысли хотелось встать и с фонариком осмотреть дом, пол, все уголки. Вдруг. Дурость, но вдруг. А вот в Индии они могут вылезти из унитаза и за попу укусить! Ну папа-а! Аааа! Фу!
В какой-то момент все, даже и особенно те, кто собственноручно привил ей этот страх и ужас, стали её этим попрекать. Мол, глупости. Возьми себя в руки. Ты выглядишь ненормальной. Как ты выйдешь замуж, как будешь растить детей, если тебе всюду видятся змеи?
Она не перестала бояться, просто научилась молчать.
Замуж, конечно, вышла. За красивого, загорелого, отчаянно любимого. В институте познакомились, она только поступила, он – заканчивал. Шептались, что местная жена понадобилась приезжему красавчику для того, чтобы не распределили будущего врача куда-нибудь далеко. Не для того он из своего городка приехал, чтобы в другой такой же уехать, да жить в "хвартере" при почти сельской амбулатории. Ну дак люди соврут – рубля не возьмут, злые языки – хуже пистолета.
На свадьбе ещё не было заметно, а вот когда через месяц рванули на юга – уже потребовались свободные в талии наряды.
Ехали большой компанией, молодые, красивые, полные ожиданий. Беременность она переносила легко, только в самолёте не удержалась, когда он жутко ухал вниз, под визг и оханье пассажиров.
Сняли пристрой к дому в двадцати минутах от моря, лазили по невысоким местным горам, валялись на солнце, по ночам сладко охали, разбредаясь по парам.
Она была так счастлива, так счастлива!
Она не сразу поняла, что случилось, когда проснулась под хихиканья и от того, что голову придавили к подушке, а на ноги кто-то сел, прижимая руки.
А когда поняла – закричала. И перестала через несколько часов, когда все поняли, что без вызова скорой психиатрической не обойдётся.
Зафиксировали, обкололи. Три месяца за забором советской психиатрической больницы. Потом ещё три, не выпустила какая-то комиссия. Потом ещё сколько-то. Навсегда сломанная голова. Вон из профессии с таким диагнозом. Муж развёлся с ней, как только увидел после больницы остриженную, отчего-то располневшую и с равнодушным выражением бледного лица. Ребёнок не родился. Рассказчица не помнит, но то ли она выкинула плод во время той паники и криков, то ли сделали аборт по требованию психиатров, мол, не те тут препараты, чтобы здоровый родился.
Замужем больше не была, детей нет, инвалидность какой-то там группы, букет заболеваний, на попечении родственников. Так-то добрая, но не от мира сего. Готовить, убираться – это нормально. Читает, смотрит, всё понимает, если в настроении – о чём угодно с ней поговорить можно. А с чужими людьми не может, из дома почти не выходит. И постоянно видит кошмары со змеями, с фонариком потом под диваном смотрят, успокаивают, со светом спит, ужас какой-то.
Да не ужас, уж. Тогда, чёрт знает сколько лет назад, когда был юг, свободное в талии платье и лето, её загорелый красавец-муж с друзьями поймали во время утренней прогулки ужа. Дурацкого ужа с жёлтыми пятнами там, где положено. И решили поржать. Подкрались к спящей, схватили за руки-ноги, чтобы не вскочила, зафиксировали голову и посадили змею на лицо. Смешно ведь, взрослая девка, а змей так по-дурацки боится, отучать надо.