Кто из вас не знает, что такое для солдата срочной службы отпуск? С ним связано немало надежд, увидеть родственников, друзей, девушек, которых знал раньше, и чего греха таить, ожидание новых любовных приключений.
На все это надеялся и я. Чтобы сэкономить время, решил лететь самолетом, но только проиграл. Прямого рейса не было, нужно было лететь с тремя пересадками, а разница между рейсами такая, что я быстрее доехал бы поездом.
Что касается моих надежд, то часть из них сбылась, встретил друзей, родственников, побродил по знакомым местам. А вот с девушками вышел облом. Встретился, конечно, и со старой любовью, она училась в городе в медучилище, но я с ней поссорился еще за год до службы, но по ее поведению понял, что возврата к прошлому не будет, да я и сам решил увидеть ее скорее по привычке. Пока я отсутствовал в селе несколько лет, подросли новые девчонки, я их не помнил, так как они были прежде подростками, на которых взрослые ребята не обращают внимания. Короткого отпуска, чтобы завязать с ними отношения, мне не хватило.
Был, правда, шанс закадрить одну девочку, в выходной за два дня до отъезда было кино, а после танцы, я с ней повальсировал, а после предложил проводить. Она согласилась, но за мною увязался младший на 5 лет брат, он с девочкой был лучше знаком и ближе к ней по возрасту, так он шутил, болтал и мне практически не давал раскрывать рот. Я надеялся, что на развилке он пойдет домой, но он пошел вслед за нами по улице, где жила одна. Дошли до ее дома, она не спешила прощаться, а он не торопился оставить нас вдвоем.
Наконец, она проговорила: "Да, что это я тут с вами стою?" Брат за базаром не расслышал и продолжал заливаться соловьем. Через некоторое время она повторила вопрос. Тут Виктор услышал и ответил: "Да что ты тут стоишь? Иди! Мы тебя не держим." Она: "Ну, я пошла.", - а сама не двигается с места. Он: "Ну, да иди!" - Он еще помедлила и ушла. А я, когда мы остались одни, обматерил его. И только тогда до него дошло, какую "услугу" он мне оказал.
Обратно я решил возвращаться поездом. Ехали из Ставрополя через Донбасс в Белоруссию, конкретно в Гомель. Я не помню, на какой станции в вагон вошла девушка, села возле окна на место по коридору. После узнал, что она из Горловки. Мне она была хорошо видна. Я заметил, что на руке у нее покоилась сиреневая газовая косынка.
Вагон был общий, а так как езды было всего несколько часов, никто постелями не пользовался, подремывали сидя, хотя была ночь. Заметил, что косынка свалилась в проход, поднял ее и отдал, тронув девушку за плечо, она дремала. Она виновато улыбнулась и поблагодарила. Больше до утра контактов не было.
У в Гомеле все высыпали из вагона, это была конечная остановка, а дальше транзитные пассажиры должны были пересаживаться на другие направления. Поезд в направлении воинской части, где я служил шел только под вечер, и мне почти весь день приходилось ждать рейса, скучая. Я решил сдать баян, с которым ездил в отпуск, в багаж, а сам собрался погулять по парку, прилегавшему к вокзалу, когда заметил, что по залу идет моя ночная знакомая.
Я ее остановил словами: "Девушка, мы с вами, кажется, ехали в одном вагоне?" - "Да, я помню", ответила она и мы стали выяснять, кто куда едет дальше. Я ей сказал, что еду до станции Мышанка, где находится моя воинская часть. Оказалось, она едет в ту же часть к своему парню. Узнав, что мы попутчики, она страшно обрадовалась, она дорогу не знает от станции до В.Ч., к тому же поезд придет туда поздно вечером, а ей надо еще подыскать себе жилье. Я пообещал ей в этом помочь и больше до конца путешествия мы не расставались.
Я передумал сдавать баян и мы направились в пристанционный парк, выбрали глухую скамейку среди зарослей и я принялся наигрывать мелодии, а она подпевала. Проблема досуга до вечера была решена. Люба научила меня песне, которую я до этого не слышал.
"В краю, где пурга свистит, где ветер и снег,
Там может на полпути устать человек,
Начнет отставать, начнет ругать пургу,
И друг разведет костер на снегу."
Уже через час мы с ней напропалую целовались. К нам пристебалась цыганка, но Люба так умело ее отшила, что я стал сомневаться в ее возрасте. Она была красива и выглядела моей ровесницей, но я понял, что она уже опытная женщина. Как после оказалось, Люба была на три года старше меня и успела несколько лет побыть замужем. А парень, к которому она ехала, был первого года службы и моложе ее на все 4 года. Но по внешнему виду она выглядела не старше ни его, ни меня.
Поблизости протекала река Сож, за нею виднелся перелесок, нигде в пределах видимости моста не было, а я уже мечтал о чем-то более существенном, чем поцелуи. На лодке катались двое подростков, но когда я попытался подозвать их и попросить переправить нас через реку, она бросилась от нее прочь. Пришлось придержать свои матримониальные порывы. Наконец, около 18 часов была "подана карета" в нашу сторону, в вагоне были жесткие сидения, как у электрички, мы выбрали самые последние места и сели, прислонив головы друг к другу и предались дороге, ехать было чуть больше трех часов.
На мне был мундир с голубыми погонами и золотыми сержантскими лычками, на груди юбилейная медаль "20 лет победы над Германией". На ней белая кофточка с черной юбкой, на шее газовая косынка, картина, что надо. Сидевшая впереди женщина несколько раз оглядывалась, наконец не выдержала и восхищенно произнесла: "Чисто на хвотографии". Услышав это, другая женщина лет сорока, сидевшая впереди на 3-4 ряда, возразила: "Дык, ежели со стороны посмотреть, то и не дюже хорошо" Наверное, позавидовала нашей молодости. Люба, не открывая глаз, ответила: "Ты дюже хорошая".
Я понял, что ей палец в рот не клади. Прикрываясь большой солдатской фуражкой, я все время мял ей грудь. К тому же нам на руку играли высокие спинки сидений, укрывавшие нас от нескромных глаз. Когда я спросил подругу, где ей искать квартиру в ДОСа или в деревне, Люба спросила: "А что такое ДОСа?" Я ответил, что это дома офицерского состава. - "Нет, только не в ДОСа".
Это было мне на руку, в ДОСа вела хорошо накатанная дорога, а в деревню глухая тропинка вдоль железной дороги, заросшая высокой травой и кустами - рай для приставальщика. И я начал приставать. Но не тут-то было! Не уклоняясь от поцелуев и позволяя все что хочешь делать с ее грудью, она отчаянно сопротивлялась, когда я пытался задрать ее юбку, такую узкую, что я удивлялся, как она ее на себя натянула. Побарахтавшись с нею часа два, я понял, что искать квартиру в деревне уже поздно, мы вернулись на станцию, которая оказалась запертой.
Пришлось коротать время на пристанционной скамейке, чтобы не простудить девушку, накинул на нее свой мундир, а сам грелся, прислоняясь к ней то одним, то другим боком. На рассвете отправились в деревню и нашли квартиру у первой же ранней старушки. Пока подруга разбирала свои вещи, я пригрелся под одеялом на кровати. Она открыла бутылку ликера, предназначенную, конечно, не мне нарезала колбасы и чего-то еще, мы выпили с ней по рюмке и она залезла ко мне под одеяло погреться. И получил без сопротивления то, чего добивался почти сутки.
Но мне надо было идти в часть, до нее было километр-полтора. По закону, я должен был явиться в часть до 24 часов предыдущего дня, а сегодня уже явиться на работу. В отпускном свидетельстве было указано, что я должен явиться в часть сегодня. На этом я и сыграл, оправдываясь за опоздание, мол, не понял, что на работу, думал что должен просто явиться сегодня. Но командир роты не стал поднимать кипиш, ведь на сержантах - зам.комвзводах и держалась дисциплина в роте, зачем обострять отношения?
Мало того, я набрался наглости и попросился у него вечером в увольнение. И он отпустил, хотя более вредный или принципиальный командир мог если не отправить на "губу", то посоветовать забыть про увольнения. Так или иначе, подходя к проходной, я заметил за решеткой ворот подругу, которая держала в руке розу. Ребятам, шедшим со мной в группе сказал: "Видите вон ту красивую девушку с розой? Сейчас я попрошу у нее цветок и она мне его отдаст." Они только хмыкнули.
Но когда так и произошло, вытаращили глаза. Мы пошли в дом офицеров на танцы, она осталась ожидать своего жениха, но уже без цветка. Сейчас я себя осуждаю за это, мне надо было сказать, что я пошутил и вернуть розу, тем более, что ребята уже убедились, что я не бросил слова на ветер. На другой день было воскресенье и я снова отпросился в увольнение, мне хотелось увидеть ее избранника. В этот раз увидел, в меру высокий, выше и меня, и ее см на 10-12, в меру красивый, но показался сырым.
После подтвердилось: в спортивном отношении он был слабоват, тяжеловат. Я был в увольнении с другом, татарином Халиулиным, он служил во взводе связи. До этого мы служили в одной роте. Ему я показал и ее и его, знал, что он меня не продаст. Но благодаря этому знакомству, я знал продолжение истории их любви. Виктора, после окончания курса обучения, оставили замещать увольняющегося зам, командира взвода, как годом ранее и меня.
Прошло более года. Я видел не раз Виктора уже с сержантскими лычками, понял, что и его оставили на зам. комвзвода. Но мы служили в разных батальонах и я не был уверен, что он знает меня. Собственно, все сержанты части знали друг друга в лицо, но не всегда по фамилиям, Однажды мне встретился Халиулин и рассказал такую историю. Виктор со взводом был в карауле, а Халиулин ремонтировал там сигнализацию.
Ну, и сказал, что в прошлом году видел его с красивой девушкой. Тот и рассказал, что они вместе работали и были в любовных отношениях. Когда его призвали, то он некоторое время не писал ей. Но потом она от общих знакомых узнала его адрес и написала ему. Он ответил, завязалась переписка и она предложила приехать к нему. Ну, какой солдат от такого откажется? Она приехала и неделю жила здесь на квартире. Потом уехала и стала ему писать. Он первое время отвечал ей, но связывать свою жизнь с ней не собирался.
Стал реже писать, а потом совсем перестал, в расчете, что и она так поступит. Но она, похоже, имела на него далеко идущие планы. И как раз в это время Халиулин с ним познакомился. А ему, как связисту, вменили в обязанность разносить солдатскую почту. И Халиулин предложил ему ставить на почте штамп "Адресат выбыл" и отправлять письма назад. Так и сделали. Она не поверила. Написала письмо его родителям, якобы от лица комсомольской организации. А Виктор говорит: "А отец у меня старый контра - переслал письмо ему".
Тогда она написала письмо командиру роты, и опять-таки от имени комсомольской организации спрашивает адрес Виктора. Но Халиулин перехватил письмо и вместе придумали с Виктором ответ, что курсант Шаповалов после окончания обучения выбыл в Забайкальский военный округ, адрес неизвестен. И вот тогда она прислала мне письмо, перечисляет то, что я уже знал, только утаила, что искала его от лица комсомольской организации.
И спрашивает, "А может это ты, Ваня, оклеветал меня? Но ведь у нас не было ничего плохого?" Через месяц присылает еще письмо, предлагает после дембеля приехать к ней, она меня познакомит со своей сестрой, которая моложе и красивей ее. Мне было ее жаль, но и Виктора я понимал. Демобилизуется, и весь мир будет перед ним, как на ладони. А она его сковывает. А написать прямо, что она ему не нужна, не хватало духу, в расчете, что сама поймет.
А она стала искать виновников на стороне. Это испортило мои самые лучшие воспоминания о ней. Я не ответил ей ни на первое, ни на второе письмо. Ведь если бы не было у нее невинного приключения со мной, результат был бы тот же, Виктор обо мне ничего не знает, пусть разбираются сами. Особенно после слов о клевете.