Ее давно забыли на крыше Мира.
«Миром» все соседи называли огромный старый шкаф, в который не менее старый дядя Моше годами складывал свои «хитрые пожитки» – так он называл самое разное барахло, которое ему часто оставляли вместо денег за игру.
«В этом шкапе таки весь мой мир!» – говаривал Моше, любовно оглаживая почти черные от времени тяжелые дверцы. «У меня все пожитки хитрые, – всякий раз улыбался он с прищуром, символично запирая дверцу на игрушечный золотой ключик. – Один другого хитрее!»
Моше играл на скрипке. Долго. Всю жизнь.
С раннего утра выходя на угол Балковской и Дальницкой, он становился под кроной платана, такого же древнего, как и он сам, и до самого заката вся Балковская, не сказать вся Молдаванка, оглашалась печальными, а иногда задорными и даже наглыми переливами.
;
Это было в незапамятные времена. В прошлой жизни. Старый Моше уже давно ушел к Всевышнему, его старый платан ушел на дрова, а в «шкапе» сделали новые полки – потому что это оказалось проще, чем вытащить огромный тяжеленный деревянный сейф через коридор, к тому времени обросший шкафчиками, антресольками и прочими вместилищами.
Но вот старую коммуну расселили, и новые хозяева решили таки отправить деревянного пенсионера на покой. Обвязав его веревками, два дюжих биндюжника легко накренили великана. И тут с крыши «мира» соскользнул небольшой ящичек. Один из грузчиков вовремя подставил широкую ладонь, не дав ему упасть. Это оказался футляр от скрипки. Каково же было их удивление, когда, открыв, они обнаружили внутри скрипку, целую и невредимую. На шум поднялся новый хозяин. Он бережно взял инструмент, сдул тонкий налет пыли, взял смычок, уложил подбородник на плече, чуть помедлив, тронул струну, другую. Покрутив колки, он прикрыл глаза, и...
Грузчики, не сговариваясь, осели на пол. У старшего заблестели глаза, и потом одна, за ней другая слеза выкатились на небритые щеки:
– Дядя Моше... Это его... Это он... играл это... Тогда...
;______________________________
Илл. © fishki.net
__________________________
Воронеж, 2018
Илл. ©fishki.net