Это было невыносимое лето. Горели торфянники, а духота, начинала жечь, еще живую плоть. Однако человечество было спокойно. Перспектива скорого апокалипсиса уже никого не пугала...
А в тесной квартирке с задернутыми шторами, пропахшей пылью и даже слегка сырой, что сейчас было совсем противоестественным в нынешних условиях, проживала кучка идейных акционистов. Точнее то, что от нее осталось. Раньше это была группа молодых и активных людей, вечно пьяных и совершавших безумия ради невнятных смыслов, но с наступлением топки, количество их начало редеть. Изначально, осталось всего двое: Мориц- стареющий бабник сомнительной внешности и образа жизни, с постоянно бегающими глазами и Дор- позиционирущийся, как проповедник, отказавшийся от благ мирских... Однако, во мраке ядерного лета, к ним присоеденилась Джезбэл.
Мориц нашел ее, спящей на куче тряпья в центре городской свалки.
В чадящем аду, после прекращения работы интернета, найти женщину, стало почти невозможным и его ****ская сущность, почти атрофировалась, а тут такая удача...
Не смотря на палящее солнце, смог, гарь и пыль, защитного костюма на ней не было. Бледную кожу не тронули ожоги, а легкий сарафан был кипельно белым.
Она лежала на животе, юбка задралась под грудь и было видно, что дитя не одела белье. Когда- то давно- Мориц был знатоком взрослых игр и не одну женщину не отпускал без хорошей порки, но сейчас, сознание старого извращенца было возбуждено на столько, что сперва он долго плакал над ангелом, целуя ее тонкую кожу повсеместно, но в итоге, плоть взяла свое. Без прелюдий, игр и утех, вяло и монотонно, он овладел ей, лишив невинности. Изголодавшегося нимфомана хватило, буквально на несколько толчков, после чего, он мощно разрядился в дефлорированную вагину юной девы.
Джэз села, подогнула ноги под себя и потянулась, глубоко зевнув:
-Как звать моего первого мужчину?
Она вопросительно смотрела на человека, который мочился на разгорающийся рядом костер.
-Мориц,- ответил он заправляясь и протягивая девушке руку.- пойдем дитя. Нас ждут.
После того, как юную деву взбодрили несколькими вялыми оргиями, блеска в ее глазах поприбавилось. Джез рассекала по квартире голой, готовила еду и даже стирала защитные костюмы престарелых сожителей. Не смотря на духоту, от ее тела веяло невероятной прохладой. Именно по этому, спали они все втроем, но однажды мужчины проснулись одни...
На протяжении следуюших дней, Мориц тщательно, но тщетно обыскивал местные свалки, без сна и еды, а Дор приставал к прохожим, с вопросом "не видили ли они..."
Через три дня, уставшие, слегка побитые и голодные, они вернулись домой где их ждала она, а еще- множество необходимых вещей, типа канистр с водой, темных, тяжелых штор на окна, распылителя воды, что бы смачивать их во избежании пожара, вентилятора (Боже, откуда???) и прочих, необходимых мелочей, а так же, оба холодильника были завалены едой и выпивкой, а ящики стола переполняли блоки сигарет разных марок...
-Откуда все это?- ошарашено спросил Дор, закуривая.
-Я была на охоте.- улыбнулась Джез, скидывая длинные ноги с продавленного дивана на пол.
Мужчины томно размесьились прямо возле ее стоп, вдыхая запах розового мыла, не замечая смрада собственного тлена. Она спустилась на палас между ними, скрестив ноги по турецки, обняв каждого за плечи и по очереди, зарылась в волосах каждого. Вонь разлагающихся, но пока еще живых мыслей, доставляла невероятное удовольствие. В созданных ей условиях- их можно сохранить, почти не тронутыми до конца.
Всей семьей, они принялись завешивать окна и брызгаться водой. Сейчас была совсем незаметна та грань, которую они переступали, переходя от духовности к разврату. Порой, чтение библии, которая валялась у Дора со времен, до наступления топки, переходило в яростное и агрессивное соитие. Джэз плодотворно влияла на все и всех окружающих ее и уже скоро, под влиянием павшего ангела, Мориц вновь взял в руки ремень. Но даже после самой сильной порки, красная кожа на ягодицах девушки, не становилась горячей. Рассечь ее вовсе не получалось. Как он не старался...
На улице становилось все невыносимее и она старалась не отпускать своих мужчин в пекло. Однако, воспряв силой духа, они даже провели парочку акций в умаренной смрадом толпе, по всем правилам и законам акционных перформансов. Однако гниение плоти- давно стало обыйденностью, перестав вызывать резонанс.
Расстроенные, они вернулись домой. К теплому ужину и холодной коже Джэзбэл и теперь, действительно перестали выходить...
Вот так, когда за окнами рушился мир, они находились в в собственном маленьком оазисе наполненном духовностью, философией и нескончаемыми оргиями. Однако так длилось не всегда. Чем жарче становилось на улице, тем более ледяным становилось тело девушки. В какой- то момент- телесная близость, перестала быть возможной. Однако, их ментальная связь от этого, только усилилась. Теперь не нужны были слова, касания или взгляды... Их мысли причудливо сплетались, как гибкие фигуры в камасутре...
Так прошла жизнь...
Они умирали на ее руках, не от солнечных язв и инфекции, а от старости и немощности. В адском пекле и безумии, ей удалось спасти две жизни. Два мозга от прижизненного распада и тлена. Даже сейчас, их предсмертные думы, не тронутые возрастным слабоумием, спокойно и медленно, текли сквозь нее. Даже после того, как Мориц и Дор перестали дышать, она продолжала их слышать... Медлить было нельзя. За границами жизни, спасать их она больше не могла...
Вытащив из- под подушки, заранее приготовленную ножовку, действуя четко, как опытный нейрохирург, она вскрыла голову Морица, выев десертной ложечкой его мозг, наполнилась страстью. Проделав то же самое с Дором, наполнилась светом. Теперь она стала тяжелее на 44 грамма и теплее на 2 градуса.
Так она подарила им вечную жизнь внутри себя.
Затем, вытерев лицо от крови, подошла к окну и распахнула шторы. Над миром стояли облака ржавого цвета. Солнца видно не было. Вокруг царили разрушения и хаос.
-Пора кончать с этим.-произнесла она и выдохнула на стекло, которое тут же покрылось ледяными узорами.
Подгоняемая любовниками, которые теперь жили в ее голове и бесконечно верили в торжество Джэз над Смертью, она вышла на улицу и шагнула на обломки.
Прямо над ее головой ржавые облака расступались, выглядывало солнце, и начинал идти снег.
Мориц и Дор радостно пожали друг другу руки. И пусть в этот момент их дом все же рухнул, они прекрасно чувствовали себя в новом...