Это было в начале 80-х годов. Наша геологопоисковая партия закончила свой полевой сезон и приготовилась к вылету домой, в поселок Батагай, столицу Верхоянского района, где базировалась наша альма-матер-Янская геологоразведочная экспедиция. Все пробы, шлихи и образцы были упакованы, реестры составлены, полевые карты и рабочие планы участков подготовлены, вертолеты заказаны.Чтобы вывезти весь личный состав партии, имущество и пробы нужно было минимум 3 рейса вертолета МИ-8 .С учетом отдаленности от Батагая и отсутствием на участке заправки для вертолета, предельная загрузка составляла не более 2-х тонн. Первый рейс был заказан на 5 сентября, второй на 6 и последний третий на 10 сентября. Особенно радовались окончанию полевого сезона студенты-практиканты. Ведь их впереди их ждал новый учебный год, встречи с родными, друзьями и однокурсниками.
Среди 8 или 9 студентов из различных вузов страны(тогда еще единой и большой страны-СССР) в тот год в нашей партии были 2 студента-третьекурсника из Донецкого политехнического института. Фамилии их сейчас я уже не помню, но точно помню, что один из них по имени Вадим в тот год, по возвращении из партии собирался жениться на своей однокурснице, и после свадьбы уже с молодой женой они планировали поездку к Черному морю.
Тут надо, наверное, сказать, что наша партия вела поиски россыпей золота в Селенняхском районе, по правобережью реки Селеннях, впадающего в Индигирку чуть ниже населенного пункта Кебергене. Район работ находился расстоянии почти 400 км от поселка Батагай на северо-восток, больше 2-х часов полета вертолета Ми-8.И примерно посредине пути необходимо было преодолеть хребет Андрей-Тас, один из отрогов хребта Черского с высотными отметками 1500-2000м.
5 сентября, в 8-30 утра по рации с базы экспедиции у нас запросили погоду в нашем районе. Погода была чудесная, все близлежащие горы открыты, облачность высокая, что мы с удовольствием и передали официальной радиограммой.. На следующем сеансе связи в 11-00 нам сообщили, что вертолет к нам вылетел час назад.
Мгновенно мы затушили и вытащили печки из палаток, свернули спальники, собрали личные вещи и демонтировали все палатки, за исключением 2 палаток, где жили техник-геолог, промывальщик, вездеходчик и радист.
Они оставались, чтобы загрузить в следующие вертолеты оставшиеся пробы. Последним вертолетом должны были вылететь техник-геолог и вездеходчик. Радист и промывальщик добровольно согласились остаться на зимовку, сторожить оставшееся имущество-2 вездехода и трактор ДТ-75 до прихода за ними по зимнику автоколонны из Батагая.
Томительно тянулось время. Проходили минуты, прошел час, другой, пошел уже третий, а вертолета все не было. В 2 часа дня(следующий сеанс радиосвязи) из Батагая сообщили, что вертолет не смог пробиться через плотный слой облаков, скопившийся на хребте Андрей-Тас и возвращается обратно. Ждите, мол, теперь вертолет завтра.
Понятно, что все были слегка разочарованы и расстроены, ведь свидание с родными и близкими откладывалось. Но разочарование было недолгим, прошло быстро, ведь надо было снова натягивать палатки на каркасы, устанавливать печки, готовить еду и кипятить чайники.
После обеда кто пошел на речку ловить хариусов, кто в близлежаший лес собирать бруснику, а кто-то залег на нарах с книгой. К вечеру все собрались у костра, благо было еще тепло, зазвучали песни под гитару и веселый смех. Настроение у всех еще оставалось праздничным.
А наутро резко испортилась погода, все небо затянули свинцовые тучи, пошел густой снег. Стало ясно, что вертолета и сегодня не будет. Нужно было ждать, когда закончится снегопад и установится ясная погода. А пока надо было готовить дрова, распаковывать вьюки и рюкзаки и наметить план камеральных работ на несколько дней, чтобы по приезду в Батагай быть готовыми к тому, что могут в любое время назначить дату сдачи полевых материалов и защиту результатов полевых работ. Хотя у многих было не очень веселое настроение в связи с задержкой вылета с поля, но все беспрекословно вышли на заготовку дров, за исключением Вадима. Он просто не находил себе места, ведь срывались все его планы.
И начались у нас, как часто писали в газетах того времени, напряженные будни. Каждое утро мы вставали с надеждой, что наконец-то наладится погода и можно будет надеяться на прилет вертолета. Но в этот период в тех краях происходит обычно замерзание речной и озерной систем, а это всегда сопровождается неустойчивой погодой. Бывали дни, когда у нас налаживалась погода, но зато вертолет не мог вылететь из Батагая, в связи с непогодой уже там. А когда погода была и у нас, и в Батагае, перевал Андрей-Тас был забит облаками и не пускал к нам вертолет. Забегая вперед, скажу, что до 14 октября, когда наконец-то прилетели за нами 2 вертолета сразу, было еще 2 попытки прорыва к нам и обе закончились безуспешно.
В первые дни Вадим еще жил надеждой, что вот-вот наладится погода, прилетит вертолет и он все успеет. Но прошел день, другой, третий, а погода никак не налаживалась. К тому же, вслед за непогодой, установилось и непрохождение радиоволн, хотя эти явления и не связаны между собой напрямую. Иными словами, пропала радиосвязь и в установленные для сеансов связи время в эфире стояла гнетущая тишина. Никого не было слышно.
На четвертый или на пятый день вдруг выяснилось, что исчез Вадим .Жившие с ним в одной палатке студенты, пользуясь тем, что особой работы в лагере не было, довольно долго спали(а что еще делать молодым ребятам),а когда проснулись,увидели,что Вадима нет и нет его личного рюкзака.Техник-геолог Володя вспомнил,что накануне Вадим его расспрашивал о близлежащих населенных пунктах и он ему рассказал, что примерно в 120км вниз по течению Индигирки находится эвенский поселок Кебергене и там есть маленький аэропорт для приемов самолетов Ан-2 и вертолетов Ми-8 и Ми-4(тогда они еще летали).Были быстро организованы поиски на вездеходе, а т.к на свежем снегу были хорошо видны свежие следы, то буквально через 1,5-2 часа вездеход вернулся в лагерь с неудачливым беглецом.
Я на правах начальника провел с парнем довольно жесткую беседу про технику безопасности при геологоразведочных работах и его безответственность, но по глазам было видно ,что ему все равно.Проверил содержимое его рюкзака,и как ни странно,остался доволен. Прошедший полевой сезон не прошел для него бесследно.В рюкзаке был запас продуктов на 3-4 дня(несколько банок тушенки,рыбных консервов,пара банок сгущенки,в пробных брезентовых мешочках рис.гречка, макароны и что-то еще),котелок для чая,сделанный из жестяной банки из-под болгарского компота,маленький топор,веревка,мешочек с гвоздями,запасная обувь,сменные портянки и шерстяные носки.И запас спичек,причем несколько коробок были запаяны по отдельности в полиэтилен и разложены по разным карманам одежды и кармашкам рюкзака.В общем,подготовился парень хорошо, так как я и учил.По веревке и гвоздям я понял, что он хотел дойти до Индигирки, соорудить там плот и сплавиться вниз до Кебергене.Это меня встревожило больше всего. Индигирка в районе наших работ еще представляла собой горную реку, с бешеным течением, местами скальными берегами и немало людей, более подготовленных, чем этот студент и на современных моторных лодках в разные годы нашли свою смерть в ее пучинах.(Продолжение следует)
Я собрал ИТРовцев и мы решили на всякий случай установить в лагере круглосуточное дежурство, ведь Вадим мог повторить свою попытку побега. И действительно,в течении последующей недели он пытался совершить еще 2 или 3 раза попытки побега, но вся партия(а не только ИТР) была начеку и эти попытки провалились.
Тогда он начал активно воздействовать на других студентов, обвиняя меня и руководство экспедиции в бездействии .Мол, погода тут ни при чем, просто я как начальник партии не предпринимаю никаких мер, чтобы вывезти всех с поля, ведь можно использовать имеющиеся у нас вездеходы и на них доставить часть народа и прежде всего студентов до поселка Кебергене, а оттуда уже на малой авиации отправить их до Белой Горы -столицу Абыйского района. А в Белой Горе имелся нормальный аэропорт, который принимал уже самолеты класса АН-24 из Якутска, Батагая и других населенных пунктов.
Но все остальные понимали абсурдность его предложения. После тяжелого полевого сезона вездеходы были изрядно потрепаны, нуждались в капитальном ремонте и просто могли не дотянуть до поселка. А ремонтировать их было просто нечем.
Все понимали сложившуюся ситуацию и ,таким образом, его слова не возымели никакого действия. Вадиму пришлось смириться с действительностью, но далось это ему тяжело. Он буквально потух на глазах, если так можно говорить о живом человеке. Не принимал участия ни в каких общественных мероприятиях, не играл с другими студентами в шахматы, карты или другие настольные игры, ел без всякого аппетита то, что было приготовлено.Как робот, шел вместе с остальными на заготовку дров, так как с каждым днем, говоря по классику, мороз "крепчал".
Когда наконец прилетели сразу два вертолета, а было это, как я уже сказал, 14 октября, он даже уже не радовался так бурно, как все остальные.
Откровенно говоря, я не знаю, как сложилась его судьба в дальнейшем. Дождалась ли его невеста и все у них было хорошо и благополучно, остался ли он и дальше учиться на геолога или сменил профессию на более благополучную, мне это неизвестно. В общем-то, сам по себе этот случай был рядовой и почти каждый год повторялся в разных геологических партиях, я имею ввиду задержку с вылетом с полевых работ по погодным и прочим условиям. Просто такая была у нас работа.