Художник Adam Danger
Глава 22. Брум
Мелисса удобно расположилась, полулёжа в широком мягком кресле с откидной спинкой, специально предназначенном для таких как она пациентов. Её ноги укрывал толстый плед. Чуть раскрытое перебинтованное крыло покоилось на особой выдвижной доске, прикреплённой к спинке кресла.
Два зажжённых светильника, подвешенные к куполообразному потолку, источали неяркий ровный свет. В камине жарко пылал огонь, отбрасывая причудливые тени на стены, покрытые тёмными, выцветшими от времени гобеленами с изображениями когда-то славных побед и кровопролитных сражений.
Вообще вся обстановка в лаборатории старика Фарба способствовала наилучшему заживлению самых серьёзных ран, создавая атмосферу неземного покоя и умиротворения.
Обволакивающую сознание тишину лишь изредка нарушал скрип пера или лёгкий звон стекла – это медикус Фарб, сидя за лабораторным столом, перебирал десятки маленьких баночек и бутылочек. Он наклеивал на выцветшие этикетки новые и сортировал препараты согласно их назначению. Некоторые склянки он отставлял в сторону, подготавливая необходимые ингредиенты для следующего научного эксперимента.
Вдруг раздался отдалённый звук шаркающих шагов. Тяжёлая поступь постепенно приближалась, отзываясь гулким эхом под сводами зала. Создавалось впечатление, что огромный старый слон медленно поднимается по винтовой лестнице башни, ведущей на третий этаж, в лабораторию.
Время тоненькой струйкой текло сквозь толстое стекло огромных песочных часов, находящихся на отдельном резном столике возле стены напротив середины лабораторного стола. Казалось, что струйка песка застыла, давая возможность слоновьим шагам наконец-то дойти до пункта назначения, но звук шагов с непоколебимым упорством продолжал раздаваться под сводом лаборатории, пугая скопище летучих мышей, которые гнездились над лабораторией на четвёртом, последнем этаже этой величественной башни.
Фарб оторвал взгляд от своих бутылочек и взглянул на часы – в верхней колбе оставалось ещё примерно на два пальца песка.
- Кхм, кхм, – старый медикус удовлетворённо хмыкнул и вернулся к прерванному занятию.
Тяжёлые шаги продолжали приближаться, всё громче и громче раздаваясь под сводом зала. Наконец, в арке, где когда-то были двери, прозвучало громкое «Уф-ф-ф-а-а» и огромное существо ввалилось в лабораторию. Оно с грохотом сбросило с себя большой пыльный мешок и вязанку дров, затем выпрямилось во весь свой гигантский рост:
- Уф-ф-фа, – снова прорычало оно. – Донёс! – и вытерло тыльной стороной лапы обильный пот, стекающий со лба.
От громкого стука Мелисса проснулась и открыла глаза:
- Что такое, дядюшка Фарб?
- Не волнуйся, дорогое дитя. Это Брум принёс дрова.
- А-а-а-а, – протянула демоница, сладко зевнула, потянулась, и хотела было опять заснуть, но передумала. – А можно что-нибудь почитать?
- Конечно, моя хорошая, – ласково ответил Фарб. – Я сейчас закончу и принесу тебе очень интересную книгу.
Он взглянул на существо:
- Брум, подай миледи настой из ягод.
- Слушаюсь, хозяин, – прорычал демон.
Вид у существа был прямо сказать жутковатый. Огромного роста, с неровными проплешинами, казалось вырванных вместе с кожей кусков свалявшейся буро-рыжей шерсти, с могучими передними лапами и слоноподобными ногами демон производил неизгладимое впечатление. Хотя, если присмотреться повнимательнее, проплешины являлись последствием ужасных ран на теле существа.
Некое подобие коротких, чуть ниже колен, выцветших тёмно-синих штанов на одной лямке через плечо, громадные стоптанные кожаные сапоги, окованные понизу поржавевшим железом, придавали демону комичный и одновременно угрожающий вид.
Практически лысый череп, с ороговевшей грубой кожей и редкими островками тёмно-рыжей щетины, был испещрён множеством бугристых багровых рубцов. Маленькие, вытянутые кверху волосатые уши, небольшой курносый нос, пухлые губы и слишком близко посаженные голубые глаза наполняли образ демона какой-то живой детской непосредственностью. Казалось, если бы не огромный рост и чудовищная сила, которой он обладал, это был бы просто неуклюжий добрый большой ребёнок, случайно затерявшийся на необъятных просторах Сиреневого Мира.
Брум, тяжело ступая огромными сапогами, подошёл к широкому деревянному столу, стоящему у стены, на котором располагались съестные припасы. Он аккуратно взял серебряный кувшин, казавшийся в его огромной пятипалой лапе детской игрушкой, осторожно налил в стеклянный стакан прозрачного розового настоя, поставил стакан на серебряный поднос и неуклюже приблизился к демонице:
- Будь здрава, маленькая миледи! – тихо прорычал он, и с поклоном подал поднос Мелиссе.
Девушка расчувствовалась от такого проявления заботы и уважения:
- Можешь называть меня просто Мелисса, без титула «миледи», – она взяла стакан с подноса. – Вообще-то я из простого рода, а титул мне пожаловала её высочество Великая Сестра. Но я считаю, что этот титул я ещё не заслужила, – она отпила пару глотков. – М-м-м, вкусный настой, – она взглянула на медикуса. – Дядюшка Фарб, а ты сам его делал?
- Ну конечно сам, дорогое дитя! Кто же ещё? – ответил медикус, не отрываясь от написания очередной этикетки.
- Кхе-кхе-кхе, – прокашлял Брум. – Маленькая миледи, можно я буду называть тебя «маленькая миледи»? Мне так проще, – низким басом прохрипел он. – К нам часто заходят высокие особы, и чтобы не перепутать, я всех называю миледи, мессир или ваше могущество, если это ангел мрака.
- Вообще-то титул «ваше могущество» надо ещё заслужить. Среди ангелов мрака есть много достойных воинов, но они не имеют титула «ваше могущество». Хотя все они по праву крови, то есть по праву рождения мессиры, – охотно, со знанием дела разъяснила демоница. – Дядюшка Фарб, а ты дашь мне бутылочку такого вкусного настоя?
- Ну конечно, дорогое дитя. Я дам тебе даже две бутылки. Тем более что тебе эта настойка крайне необходима для восстановления сил и вообще для укрепления здоровья, – не отрываясь от своих дел, с отцовской заботой в голосе вымолвил старый демон.
- Благодарю, дядюшка Фарб! – искренне произнесла девушка.
Брум всё это время стоял, переминаясь с ноги на ногу, с глубокомысленным видом осмысливая слова Мелиссы. Он осторожно держал тремя заскорузлыми пальцами серебряный поднос, как будто боялся сломать его.
- Но мне всё равно проще называть всех ангелов мрака «ваше могущество», чтобы не перепутать. Память в последние годы стала плохая, – пожаловался Брум. – Забываю, что делал вчера. Где ж тут упомнить кто из ангелов мрака ваше могущество, а кто нет, – с сокрушённым видом закончил он, рассматривая пол под своими ногами.
Мелисса с сочувствием взглянула на гиганта. Она поставила пустой стакан на поднос:
- Брум, пойди, положи поднос на стол, – ласково вымолвила она и ободрила демона очаровательной улыбкой.
- Слушаюсь, маленькая миледи, – Брум со счастливой улыбкой посмотрел на демоницу, отчего его лицо приняло радостное выражение ребёнка получившего похвалу от горячо любимой матери.
Он неуклюже развернулся, протопал тяжёлыми сапожищами по давно не мытому полу и аккуратно положил поднос на стол:
- Я принёс уголь и дрова, – прорычал он, повернувшись к Фарбу.
- Я понял, Брум. Не волнуйся. Иди на ложе, отдохни, – вымолвил медикус, не отрываясь от своих дел.
Демон прошёл в угол лаборатории и грузно опустился на широкое каменное ложе возле стены, покрытое тюфяком, набитым соломой, и несколькими одеялами.
В тишине лаборатории слышался скрип пера.
Через пару минут Фарб закончил писать, взял большие железные ножницы, аккуратно отрезал кусочек пергамента, обмакнул кисточку в зелёную жидкость, помазал ею пергамент и приклеил этикетку к бутылочке тёмного стекла:
- Брум участвовал во Второй Великой Битве. И прошёл её всю, почти до конца, – вымолвил Фарб, взглянув на Мелиссу. – Но в одном из последних сражений ему здорово досталось. Живого места на теле не было, всё покрыто ужасными ожогами. Я не говорю уже о плохо залеченных ранах от стрел и копий. Я уж думал, что не выживет, сдохнет. Ан нет! – медикус с симпатией взглянул на гиганта. – Выкарабкался!
- Если бы не мессир Фарб я бы точно сдох! Он спас мне жизнь! И с тех пор моя обязанность служить ему верой и правдой, – с благодарностью в голосе прохрипел Брум.
- А мой отец погиб во Второй Битве, – со слезами на глазах произнесла демоница. – Он не выжил.
- Не печалься, дитя моё. Так бывает, ты же знаешь, – с отеческой заботой вымолвил Фарб. – Я хорошо знал твоего отца. Он был хорошим демоном, смелым, добрым и выносливым. Мы были друзьями. Так что теперь ты мне как дочь.
Демоница вытерла слёзы белым кружевным платочком:
- Дядюшка Фарб, если ты так решил, и теперь я твоя дочь, тогда выполни мою просьбу. Ну, пожа-а-алуйста! – демоница скорчила потешную гримасу, умоляюще взирая на старика медикуса, и приподнялась в кресле.
- Мелисса, тебе ещё рано вставать! – всполошился Фарб.
- Но я хочу сидеть! Устала лежать! – капризно надула губки демоница.
- Брум, приподними миледи, – распорядился медикус.
Гигант охотно поднялся с ложа. Он рад был услужить вежливой, доброй, и к тому же красивой молодой демонице. Протопав сапожищами по выложенному каменными плитами полу, он подошёл к девушке и приподнял спинку кресла, вращая рукоять червячной передачи. Теперь Мелисса могла удобно сидеть, опираясь спиной о кресло.
- Так будет хорошо, маленькая миледи, – радостно пробасил он.
- Благодарю, Брум! – она бросила на гиганта взгляд полный доброты. – Ну, так что? Дядюшка Фарб? – с подкупающей интонацией в голосе напомнила демоница.
Медикус обернулся к пациентке:
- Я же тебе уже говорил, дитя моё, что эта операция кроме огромного умения, я бы даже сказал истинного мастерства, требует ещё и значительного напряжения умственных и магических способностей. Операция может длиться пять – шесть часов кряду. Здесь нельзя сделать ни одного неверного или лишнего движения. Это в десятки раз сложнее, чем срастить кости перебитого крыла!
Здесь нужно будет аккуратно переломать, а потом заново срастить множество костей, и тем более частично изменить скелет особи! – Фарб выразительно поднял вверх указательный палец, назидательно взглянув на девушку. – Я не говорю уже о новых мышцах и сосудах. Их тоже надо будет вживить и срастить! – он опять из-под густых седых бровей серьёзно посмотрел на демоницу.
- Ну, пожа-а-алуйста, дядюшка Фарб! – Мелисса вложила в эту просьбу всё своё обаяние.
- К тому же мне для столь сложной операции нужны будут помощники, – начал таить медикус. – Один я не справлюсь.
- Помощники? – встрепенулась демоница. – Так есть же помощники! – вымолвила она уверенным тоном. – Вот, Брум есть! И я помогу!
- Тебе ещё нельзя вставать, – внутренне уже согласившись, вымолвил Фарб.
- Так через неделю можно будет!
- Через две.
- Ну, хорошо. Через две, – не стала препираться демоница. – И мы начнём операцию! – она радостно захлопала в ладоши.
- Видя твоё счастливое лицо, дитя моё, я ни в чём не могу тебе отказать, – наконец сдался старый медикус. – Уговорила, уломала старика! Через две недели будем делать операцию.
- Ура-а-а-а! – радостно закричала Мелисса и захлопала в ладоши. – Через две неде-е-е-ли! Ура-а-а-а!
Старый медикус смотрел на это юное создание и по его сморщенным впалым щекам текли слёзы искреннего счастья.
- Брум, подай мне ещё стакан настойки, – попросила раскрасневшаяся и радостная Мелисса.
- Как прикажете, маленькая миледи, – с довольным видом прохрипел демон и тяжёлой походкой направился к столу.