ВЕЛИКАЯ ЧАЛДОНСКАЯ ЭНЦИКЛОПЕДИЯ.
(Роман о сибиряках.Все персонажи вымышленны.Автор предупреждает о наличии различных сцен,которые могут не понравиться читателям).
Между двумя полуостровами-Скандинавским и Корейским-простирается огромная страна.Говорят,будто зажата она,между двумя кусочками земли этой,однако,если внимательно глянуть на карту мира,то окажется,что большое государство обнимает два маленьких.Россия! Обширная территория,населённая множеством народа,стоязыкого и многоконфессионального,спаянного величием и мудростью русской нации.Много испытаний выпало большому и доброму русскому народу:нашествия с Запада,иго с Востока,междоусобные брани.Всё выдюжила Россия,через всё прошла,превратившись из сонного царства,лежавшего на обочине мировой цивилизации,в империю и важного игрока на политическом поле,простоватого и наивного средь матёрых шулеров.
Ещё до имперских времён приросла Русь-матушка Сибирью.Обширную землю,лежавшую за Уралом-Камнем,преподнёс московским правителям атаман Ермак Тимофеевич,с ватагой своею покоривший Сибирское ханство,да там же и упокоившийся.С тех пор,прославился этот край,как сторона,в которой живут сильные могучие люди.Могут они быть добрыми или злыми,щедрыми или жадными,открытыми или подлыми-не могут они одного:предать Родину свою,оставить Отчизну в беде.Покуда жива Сибирь-будет жить и Россия! Да будет так до скончания веков...
ГЛАВА 1.ТАТАРКА.1895 год.
Фёдор Воттаков проснулся рано,лучи майского солнца не проникли ещё,как следует,внутрь комнаты.Ужасно болела голова,молодой человек с трудом оторвал её от полатей,на которых провёл ночь.Немного поозиравшись по сторонам он понял,что находится в родном доме,в который возвратился накануне,отслужив два года в Сибирском стрелковом полку.Русоволосому молодому человеку крепкого телосложения в начале августа(по старому стилю-прим.авт.),на праздник Преображения Господня,должен был исполниться двадцать один год.Происходил юноша из обычной крестьянской семьи,предки которого некогда ушли,с Волги и Дона,возглавляемые атаманом Ермаком Тимофеевичем,покорять Сибирь.Нынче,именовались они чалдонами и считались коренными здешними жителями-людьми сурового склада,умеющих ценить,тем не менее,верность данному слову,храбрость,весёлое словцо,прочие положительные качества,без которых,в здешних краях,выжить было бы трудно.Семейство Воттаковых проживало в деревне Черпаковка Солотковской волости одноимённого уезда Тобольской губернии,по соседству со Степным генерал-губернаторством.Глава семейства-шестидесятилетний Пармён Ермолаевич-коренастый,сильный,с длинной седой бородой на круглом лице- именно и был воплощением настоящего чалдона:своевольный,упрямый,злой,всё это множилось на особенности фамильного характера,что доставляло окружающим ещё большее беспокойство.В то же время,отец Фёдора был весьма добр и отзывчив,компенсируя соседям их недовольство.В молодости же,старший Воттаков пал жертвой собственной доверчивости к татарам из соседней деревни Чаныш,после чего будто отгородился от людей,практически не общаясь с ними,а предпочитая ходить в тайгу,на охоту и наблюдения за жизнью диких животных.Жена его-мать Фёдора-была младше супруга на два года.Евхаристия Елпидифоровна была настоящей сибирячкой,смелость и решительность сочетались в этой невысокой седоватой с большими,пронзительно-синими глазами,женщине,с почтительным отношением к супругу и отменным ведением хозяйства.К сожалению,не могли они похвастать большим количеством детей,многие из которых умерли во младенческом или детском возрасте,от болезней да напастей всяких.Выжили всего четверо-трое сыновей и дочь.Кроме Фёдора,это были: тридцатишестилетний Анкудим(в просторечьи-Димка); Анисим,также,для простоты,именовавшийся Симкой; да двенадцатилетняя Катька.Старшие братья были уже женаты,имели своих детей,земельные наделы и хозяйство.Маленькая девочка,понятное дело,жила с родителями,помогая им по дому и крестьянскому ремеслу.
Сейчас,родители и Катька спали,умаявшись после вчерашних вечерних посиделок,а Федька же,мучаясь с похмелья,вышел на крыльцо,желая подымить прошлогодним самосадом,мешочек которого обнаружил в сенях.Внезапно,со стороны улицы,над новыми воротами воттаковского дома,показалась голова Саньки Тыжныха- лучшего друга молодого Пармёныча,поспешившего на призывные жесты,которые подавал ранний гость,с которым,как оказалось,пришла и вся компания,гулявшая,накануне,на "встречках" у свежеиспечённого дембеля.
-Кого пришли?-пробасил Фёдор строго.-Рань такая,а вы ходите.
-Так,слышь,похмелиться мы тебе принесли,-с готовностью ответил грузный Подя Шамрин,похмельно зевая.-Татарскую заначку раскопали.
-Тю,ребятишки,за кого вы меня шшитаете?-бывший солдат немного оскорбился.-Штоба я-Фёдор Пармёныч,понимашь,Воттаков-татаровско зелье в себя вливал? Несите его обратно,али сами пейте.
-Не кобенься,Федьк!-воскликнул тут Тыжных.-Нет в ей,в самогонке энтой,никоторой отравы.А татары сами виноваты,шта плохо спрятали склад свой.Вот,за то и опустошим,всей ватагой,запас ихней.Давай,живее,покуда тятя твой не проснумшись.
Фёдор хотел ответить закадычному другу,что отец ему давно ничего не указывает с тех пор,как пятнадцатилетним парнишкой,добыл молодой Воттаков,рысь в тайге.Хотел,да передумал:хвастовство его было бы напрасным сотрясением воздуха,ибо немногие черпаковцы жили без тяги к промыслу дикого зверя.Добывали чалдоны,уходя в тайгу,волков,лис,тех же рысей,но самым большим уважением пользовались в деревне охотники на медведей.Федька,кстати,перед уходом в армию,успел открыть счёт косолапым,за продажу шкур которых(двух особей) выручил неплохие деньги.Так что,родителей своих молодой сибиряк не боялся,а уважал,как это было принято многовековым укладом здешней жизни,а выпить возжелал по причине,описанной выше.Парень согласно мотнул головой и Санька,довольно похохатывая,тут же вручил ему огромную бутыль с мутной жидкостью.Стеклянная ёмкость была уже ополовинена,но геройский чалдон не стал забивать себе голову лишними размышлениями,немедленно присосавшись к горлышку,после которой демобилизованному сразу полегчало.Приложились к "лекарству" и друзья его,после чего завели разговор о планах на предстоящий день.Впрочем,какие могли быть планы у крестьян? Наступило время полевых забот,семьи многих ребят владели земельными наделами по нескольку десятин-вспаханных и засеянных,несмотря на прошедшую суровую зиму да капризную весну,всё ещё не желавшую,в полном объёме,вступать в свои права.Кроме пашен у некоторых семей имелось и другое имущество: пасеки,мельницы,крупорушки,иная собственность,требовавшая догляда и заботы.Так что,единственным местом,на котором молодые люди договорились встретиться вечером,был луг за деревней-непременное место для проведения досуга местной молодёжью.
На том и разошлись.Фёдор вернулся во двор,по которому шла его мать,успевшая подоить корову,о чём свидетельствовало полное ведро молока,которое женщина несла в правой руке.Евхаристия сразу распознала в сыне перемены,произошедшие с ним после визита за ворота,но только позвала завтракать,более ничего не сказав.Отец- непроспавшийся,взлохмаченный,сивобородый- сидел за столом,спиной к большому окну,в вечной летней крестьянской рубахе,местами вылинявшей,да в домотканых портках,пару лет назад купленных им в Тобольске.Напротив него,на долгой щербатой скамье,сделанной из старой лиственницы,располагалась Катька.На девочке был надет долгополый светлый сарафан из ситца,украшенный вышитыми на нём ярко-красными цветками мака.В ожидании завтрака,Пармён о чём-то беседовал с дочерью,светлые глаза его,обычно обдававшие людей суровым льдом недоверия,теперь излучали добро и нежность.Увидав вошедших,мужчина сразу посуровел лицом,а жена его,заприметив эту перемену,метнулась к печке,откуда и принесла большой крепкий чугунок с кашей из репы,затем нарезала большие куски ржаного хлеба от каравая,испечённого всё в той же печи.Из небольшого жбана по кружкам было налито парное молоко.Семейство Воттаковых,предварительно перекрестившись,приступило к трапезе.Сперва ели молча,но Фёдор хорошо знал повадки главы семьи...Так и случилось! Наскоро отправив в свою утробу несколько порций варева,отец отложил в сторону деревянную ложку,отрыгнул по-киргизски,да и произнёс,внимательно и строго глядя на сына,который,само собой,тоже прервал трапезу:
-Эвона,слышь,кого скажу? Про Заячью заимку,котора в тайге нами поставлена,не забыл-то,по службе солдатской?
-Как не помнить,тятя,-улыбнулся Фёдор.-Нешто,можно забыть то,шта своимя руками ставлено? Кого там случилось?
-Да,получилось,бают,-отец досадливо стукнул правым кулаком по столешнице.-Симка,слышь,баял,намедни...Вроде,как полы в избушке сгнили,да в бане,вишь,медведь пошуровал.Сходить надоть,проведать.Подозреваю я,будто не косолапый там хозяйничал,а переселенцы ехали мимо да покуролесили на славу.Эх,люди! Кого им дома,в Рассеи,не сидится?
-Дык,голодно у них,в Рассеи,-сказала Евхаристия Елпидифоровна,крестясь по окончании завтрака.-В Московии,в Поволжье,в другеих местах тамошних.Вот и едут к нам,от безземелья с неурожаями спасаясь.
-Вот,ить,какеи хитрюги!-воскликнул глава семьи,злобно сверкнув выцветшими глазами.-"Голодно"! На то,чтоб у себя устроиться,так мозгов у их не хватило,а как в Сибирь переться,то и дотумкали! С этакими умниками,ей-богу,и у нас голодуха настала.Всё обожрали,лентяи рассейские! Довели и Сибирь до голода,шта о прошлом годе случился.
-Сидел бы,ужо,лешак старой!-храбро произнесла мать,несмотря на молнии,заметавшиеся в зрачках своевольного супруга.-Обожрали,его,гляди-ко! Чай,не лентяи какеи едут,а люди работяшши.Ленивцам,ить,всё одно,иде помирать,а трудовой люд ишшет,к какой земле руки приложить Все тебя,бедного,обжирают! Ить,лошадь имеется,струменты разныя,для хлебопашества и прочего,дом добротный,а всё прикидываесси нищим,кабыть оно и взаправду так.Не гневил бы Бога!
-Нишкни,баба!-закричал старик,вскочив с лавки и,не желая продолжать ссору,договорил с сыном:-Так,вот шта,Федьша! Коль найдёшь неполадки какеи,на заимке-то,то и сходи,заоднем,на лесопилку,к немсу Андрей Иванышшу Дерфедеру,купи новых досок,да коновязь закажи сделать.
Воттаковы позавтракали и вышли из-за стола.Отец тут же покинул избу,направившись к небольшому загону,в котором стоял Каурый-пятилетний жеребец,главная тягловая сила семейства.Выведя,радостно заржавшего коня во двор,Пармён Ермолаевич стал запрягать его в телегу,собираясь отправиться-вместе с женой и дочерью-на пахоту семи десятин земли,бывших их собственностью.Едва успел отец управиться с этим делом,а Катька уже впрыгнула в телегу,громко смеясь и поддразнивая брата,вышедшего покурить.Девчонка угомонилась,только поймав на себе строгий взгляд матери,а сама Евхаристия,также,взгромоздилась на повозку,жалобно скрипнувшую под её шестипудовым весом.Отец устроился на телеге,понукнул вожжами...Поехали!
Не стал задерживаться,с исполнением наказа,и Фёдор.Взяв в попутчики Тузика- огромного серого волкодава,несколько лет назад,щенком ещё,принесённого им с сорок четвёртого разъезда-молодой мужчина отправился в тайгу.Лесные дебри начинались почти сразу за околицей деревни,стоило недалеко отойти от родной Черпаковки,как тут же и представало перед взором шумное зелёное царство.Юноша любил бывать в тайге,ставшей для него,как и для всех остальных сибиряков,не просто домом,а колыбелью новой цивилизации,способной спасти Россию,если не весь мир,от любой гадкой напасти,какая посмела бы явиться в эти края.За два года,проведённых в армии,младший Воттаков соскучился по родным местам,поэтому радовался новому узнаванию милой сердцу округи,радуясь всему,что видел и слышал.Радовался и пёс,восторженно носившийся вокруг хозяина и преданно глядевший ему в глаза,часто срываясь,впрочем,в густые заросли сочной зелёной травы,что росла вдоль дороги.Тузик этот,по правде говоря,вовсе и не был волкодавом,обычной дворнягой.Однако,благодаря мощному телосложению и крепким клыкам,четвероногий любимец воттаковского семейства прослыл знатным добытчиком своих диких серых собратьев,любившим в одиночку схлестнуться с какой-нибудь волчьей стаей.Из неравных этих боёв могучий кобель всегда выходил победителем,несмотря на то,что и сам был нещадно рван,дран и зверски покусан.Мало того,храбрый лохмач,с людьми был ласков,что особенно удивляло местных жителей,знающих об агрессивной непримиримости Пармёновой собаки.И теперь,завидев идущего навстречу человека,четвероногий питомец ринулся к незнакомцу,радостно взлаивая.
Незнакомец оказался девушкой-невысокой черноволосой кареглазой татаркой,одетой в длинный малиновый сарафан с национальными узорами.Одежда,облегавшая юное тело,не смогла скрыть от пытливого чалдонского взора ни крепких аппетитных грудей,выпиравших из-под материи,ни соблазнительных крутых бёдер,чьи очертания,также,явственно угадывались под платьем.Стараясь долго не пялиться на прелести девицы,молодой Воттаков снова перевёл вгляд на её лицо,отметив на нём не только конопушки,щедро рассыпанные повсюду,но и небольшой,красиво слепленный,носик,а под ним-пухленькие губы,едва подкрашенные помадой.Успел заметить черпаковец и мягкие сафьяновые туфли на ногах модницы.
-Драсуй,девица!-поздоровался Фёдор на чалдонский манер,смущаясь оттого,что сам одет,по-прежнему,в солдатскую амуницию.-Кого блукашь спозаранку,без провожатых какеих? Звать тебя как?
-Здравствуйте!-ответила незнакомка,мило улыбнувшись,да слегка побаиваясь собаки,вздумавшей поиграть с подолом её одежды.-Алия меня зовут! Я-дочь чанышского чабана Ахщура Зангезуллина,который пасёт овец и для ваших жителей.Иду,в Черпаково,по делам личным,к подруге одной.
-Ишь,какова!-восхитился молодой человек,носком сапога отогнав,наконец,настырного Тузика,от собеседницы,чей голос сразу запал ему в душу.-Дык,слышь,провожатые твои где? Не принято у вас,у татаров,штоба девка,кака ни была,без родни всюду ходила.
-Отстал мой провожатый,-громко рассмеялась Алия,обнажив два ряда неровных зубов,на которые Воттаков не обратил особого внимания,совершенно очаровавшись голосом красотки.-Брат Ильдус...Недужит,маленько.Был вчера в вашей деревне,а с утра стал животом маяться.
-Ильдуц,баешь?-Федька задумчиво почесал голову.-Не помню такого на своих встречках.Да,ты,слышь,никого в Черпаковке не боись,кто встретит тобя,с мыслёй зловредной,так и скажи,будто знашь Хвёдор Пармёныча,меня то есть.Никто не тронет,ибо побоятся кулаков моих.
-А я Вас знаю!-заявила юная татарка,снова улыбнувшись,чем ещё более расположила сибиряка к себе.-Помню,как три года назад,у Соплячьего озера,чанышские и черпаковские ребята дрались "стенка на стенку". Ильдус с Ильгизом-ещё одним моим братом-тогда напали на Вас.Подло,вдвоём! А Вы так здорово оторвали их от земли,выбросив в траву,что Ильгиз прокусил язык и две недели не мог разговаривать.Слава Аллаху,это были лучшие две недели в моей жизни,без указаний этого зануды!
-Правда ли?-зарделся,неожиданно,чалдон.-Ну,дык,кажный год махаемся,как праздник какой случатся.А,про "подло-не подло",того и не думашь.В запале,девка,всяко происходит,шта и законы преступашь,писаны и неписаны.
Татарка снова рассмеялась,но,вдруг,ойкнула и торопливо попрощавшись с собеседником,быстрым шагом направилась к Черпаковке.Причина её внезапного бегства выяснилась довольно быстро: к Фёдору,слегка опешившему от того,что приятный разговор прервался,приближался тот самый Ильдус-двадцатидвухлетний татарин,брат Алии.Был он невысок,но отличался могучим телосложением,руки его были довольно мускулисты,а ноги-мощны.В общем,этот чанышец выглядел здоровяком,хотя,говорили в чалдонской деревне,был добродушен и приветлив в общении с людьми.Сибиряк двинулся навстречу молодому Зангезуллину и молодые парни тепло поздоровались.
-Не я ль тобя,слышь,приложил,вчерась?-участливо поинтересовался Пармёныч,разглядев на круглом лице,курносом и кареглазом,синий фингал,занимавший едва ли не всю левую часть щеки молодого татарина.-Слышь,из армеи возвернулся я,намедни! Дак,на встречках моих,всяко слущиться могло,в угаре-то.Охоч,бываю,до драк незатейливых.
-Йок,уважаемый сосед!-ответил Ильдус,широко улыбнувшись,да отмахиваясь от Тузика,которому непременно захотелось попробовать на вкус правую ногу брата Алии.-Я не был на твоих встречках,а синяк мне мамка поставила.Пьёт сильно,видишь ли,бабайка(здесь употреблено в значении "мать"-прим.авт.)моя,а как выпьет,так и устраивает всем весёлую жизнь.
-Ишь,ты,беда кака приключилась,в семействе вашем,-посочувствовал Воттаков парню,и желая переменить тему,произнёс.-Ты,Ильдуцка,не серчай,шта я с сестрой твоей баял,покуда ты отставши был.Разговор мой приличен был,безо всякого похабства и намёков грязных.
-Не,я видел!-улыбнувшись,воскликнул гость из Чаныша.-Разговаривали,да.Соседи же,да? Почему не поговорить,да? Всё якши!
Парни попрощались и разошлись в разные стороны.Вскоре,никем и ничем не отвлекаемые,Федька и его кудлатый спутник,вошли в зелёный лабиринт тайги,которая приветливо встретила молодого человека,не бывшего здесь,в родной стихии,целых два года.Чалдон,сам соскучившийся по местам своего детства,радостно слушал приветственный шорох деревьев(сосен,лиственниц,пихт и множества других),составлявших этот суровый лес.Сибирская тайга! Наряду со здешней землёй,была она кормилицей всего народа,жившего в этом суровом краю.Народ же-степенный,свободный,себе на уме-бережно пользовался её дарами.Впрочем,бывало,попадались,средь сибиряков,разные браконьеры да варвары,преступно охотившиеся не в сезон на здешнюю живность или непочтительно относившиеся к здешней флоре,обрывая её немилосердно,но такие персонажи быстро пропадали,становясь жертвами тех,на кого,совсем недавно,самолично и бесправно охотились.Наказывались местной природой и бесстыжие сборщики ягод с кореньями,навечно пропадая с глаз и памяти людской.
Пармён Ермолаевич Воттаков,наоборот,принадлежал к тому большинству сибиряков,которое уважает и любит тайгу,такими же стали и его дети.Мужчины семейства любили поохотиться,к тому же,несмотря на кажущуюся фамильную нелюдимость,заботились и о других честных охотниках.Вот,на случай подобного "сафари",которое могло затянуться надолго,да для всякого доброго люда,ненароком заплутавшего в этих местах,поставил старик,не сильно вглубь тайги,заимку-небольшую жилую избу,в которой усталый путник мог отдохнуть и подкрепиться,нечаянно заплутав.Рядом с заимкой отец-при помощи сыновей-соорудил и небольшую банёшку.Строения,в самом деле,были не особо шикарны,но на заимке вполне можно было перезимовать или переждать непогоду.В тесной баньке,хоть и согнувшись в три погибели,усталые путники могли расслабиться,душой и телом.За постой не нужно было платить,главное-чтобы человек,вышедший к Заячьей заимке выжил и набрался сил.Вот,сюда-то и явился демобилизованный крестьянин,чтобы осмотреть всё здешнее имущество и провиант.Фёдор,несомненно,сразу приметил следы пребывания животных рядом с пристанищем для путешественников:отметины заячьих зубов на тонких березах;волчью шерсть,грязно-серыми клоками прилипшую к стволам могучих сосен;следы "визитов" кабарги,лис,росомах...Не было только,к великому облегчению черпаковца,признаков нахождения,вокруг да около,медведя-шатуна.Едва ли не каждую зиму,приключалась,с каким-нибудь косолапым,бессонница.Вылезал,тогда,хозяин тайги,из своей берлоги,и шлялся всюду,пока не набредал на Пармёнов приют.Дикий зверь- невыспавшийся и голодный- сразу начинал безобразничать.Сперва,по брёвнышку раскатывал баню,могучими лапищами долбил по печке-каменке,приводя в негодность и её.Вдоволь натешившись,довольный хулиган шёл на запах еды.Мишук разбивал окно в жилой избе,таким образом проникая внутрь.Осколки стекла,оставшиеся в рамах,больно ранили незваного гостя,от этого топтыгин шалел ещё сильнее.Нешутейно осерчав,бросался потапыч к окованному железом ларю,что стоял недалеко от входной двери,в котором хранились съестные припасы и кое-какая одежда,пытаясь взломать его.Ключ от ларя,висевший на гвозде,был ему не нужен,медведь отрывал заветное хранилище от пола и кидал его по всей избушке.Наконец,ларь открывался,взломщик наедался до отвала,заваливался внутрь сундука,отсыпаясь до весны.Эту зиму,видимо,все михайлы пережили у себя.
Фёдор,приоткрыв дверь жилища,вошёл внутрь,стараясь ступать осторожно:некоторые половицы,действительно,прогнили.Голиком(вид веника-прим.авт.),найденным под полатями,что были набиты лично им,юноша вымел мышиный помёт и другой сор,накопившийся здесь за зиму и бОльшую часть весны,отметив,заодно,следы и человеческого пребывания.Тогда,окончив приборку,молодой Воттаков решил произвести ревизию ларя,справедливо рассудив о возможном уменьшении запасов в нём.Сняв с гвоздя большой железный ключ,выкованный Натолием-кузнецом,Пармёныч засунул его в скважину,повернул пару раз и,уже откинув крышку хранилища,недобро покачал головой:поверх остатков снеди лежала,будто желая ввести в грех,красная десятирублёвая ассигнация.Попеняв неизвестным,пережившим зиму в их избушке,Воттаков сунул купюру за пазуху,решив пожертвовать её храму Света Господня(выдумка автора-прим.авт.),который находился в Солотково.Прибравшись ещё немного(мелкий мусор обнаруживался там да сям),молодой крестьянин собрал сгнившую древесину и отнёс её к бане:старые половицы вполне годились для растопки каменки.Затем,вернувшись в жилой домик,чалдон ещё раз осмотрел ларь,прикидывая,запасы каких продуктов и махорки следует пополнить и закрыл хранилище,вернув ключ на место.Проходя мимо бани,будто что-то вспомнив,пересчитал гнилые деревяшки,установив в точности,сколько новых досок ему потребуется заказать на пилораме у Андрея Ивановича,куда черпаковец и отправился,разделавшись с заботами на заимке.
Вновь идя знакомыми таёжными тропами,полной грудью вдыхая запахи малой родины,Федька почувствовал некий зов,будто шедший изнутри него.Это был тот самый вечный зов,от которого всё ширилось,взбугривалось и распускалось,формируя нрав и характер настоящего зрелого сибиряка.Впрочем,удивлённый Пармёныч списал подобный зов на остатки похмелья,оставшиеся после вчерашней гулянки.Размышляя подобным образом,молодой человек вышел на пыльную дорогу,ведущую к владениям Дерфедера,но едва успев пройти с десяток шагов,услыхал за спиной топот копыт и лошадиное пофыркивание.Черпаковец обернулся и быстро перекрестился:в чёрной кожаной коляске,в которую впряжён был холёный серый жеребец,ехал становой пристав(начальник уездной полиции-прим.авт.)штабс-капитан Вячеслав Всеволодович Строжев-сорокалетний мужчина могучего телосложения,с суровым,несколько квадратным лицом,на котором располагались пытливые синие глаза,огромный нос с большими ноздрями и массивные чёрные усы.Уши,спрятанные под форменной фуражкой,растерявшийся путник не разглядел,приметив,только,что компанию начальнику полиции составил худой высокий мужчина в голубом жандармском мундире.Голубые глаза незнакомца,выделявшиеся на гладко выбритом овальном лице,будто буравили парня насквозь,отчего и маленький изящный нос пассажира экипажа,почти и не был заметен.
-Тпру,шалава!-крикнул Строжев на коня,причмокнув толстыми мясистыми губами,останавливая животное.-Кто таков будешь,куда путь держишь?
-Иду на лесопилку,ваше благородие,-степенно ответил Фёдор,догадавшись,что вопросы адресованы ему.-Воттаков же я,аль запамятвовали?
-Вас забудешь,-сурово обронил полицейский.-С одним Анкудимом столько мороки перенёс,покуда он за ум не взялся.Как,брательник-то твой,не шалит более?
-Давно уж не шалит,-так и не роняя достоинства,произнёс крестьянин.-Жанился,детишков завёл.Куды тут ушкуйничать заздря?
-Так,с Воттаковыми ухо надо держать востро,-строго заметил становой.-Ну,ладно! Стало быть,к Андрею Ивановичу путь держишь? Залазь в экипаж,подброшу.
Федька не стал отказываться от приглашения и занял место рядом с потеснившимся жандармом,представившись тому отдельным порядком.Худощавый русоволосый офицер,в свою очередь,отрекомендовался как штабс-ротмистр Юрий Васильевич Копылов,служивший в Тобольском охранном отделении Томского жандармского округа.Голубой мундир живо заинтересовался новым попутчиком,почти сразу выведав у черпаковца,кто он есть,откуда и чем живёт.Узнав,что Пармёныч накануне вернулся из армии,гость из губернии повеселел и стал исподволь выспрашивать у молодого человека насчёт подозрительных незнакомцев или антиправительственных прокламаций:ходит ли кто? распространяет листовки,либо устно агитирует против властей? Молодой Воттаков только пожал плечами,вместо ответа на странные вопросы.Действительно,что он мог знать об этом,о будто бы готовящихся бунтах и смутах? Здесь,в Сибири,всё было бунт и смута.Сами люди,ушедшие за Камень(Уральские горы-прим.авт.)выступали смутьянами,пусть и безмолвными,своим уходом выразившие недовольство порядками,царящими в Европейской России.Причём,касалось это всех переселенцев,независимо от того,в какое время покинули они родные места,чтобы обрести свободу на сибирских просторах,скрывшись в таёжных дебрях.
Впрочем,штабс-ротмистр быстро отстал с расспросами,вернувшись к беседе со своим коллегой,а Фёдор,довольный подобным поворотом дела,покачиваясь под мерный ход коляски на мягких рессорах,подумал о хозяине лесопилки,с которым предстояло ему встретиться.Первым Дерфедером,отправившимся в Сибирь,был отец Андрея Ивановича,Иоганн Августович.Жили они в Поволжье,куда пришли,по зову государыни императрицы всероссийской Екатерины Великой из Германии,да разрасталось семейство,разбредалось по новому Отечеству своему.Вот,как и было выше сказано,честолюбивый Иоганн осел в Сибири,по пути успев жениться на дочери пермского обер-лекаря Антона Зюсса- высокорослой длинноносой Марии-Урсуле.В поисках своей доли молодая супружеская чета добралось до здешних мест,прибыв в Колотовку- деревню,расположенную между Черпаковкой и селом Солотково.Природная немецкая рачительность,острый ум и деловая хватка подсказали пришельцу,чем можно заняться в этом суровом краю.Так что,новый переселенец завёл лесопилку,посредством которой и заработал первый свой капитал.Андрей,будучи младшим сыном Дерфедера,остался с отцом,не только приняв его дело,но и приумножив его.Потомки волжских колонистов вполне прижились тут,пользуясь уважением всей округи.Ныне,этот Иванович обзавёлся семейством,довольно многодетным,старшие его ребята были ровесниками Фёдора.Покопавшись в памяти,чалдон вспомнил и имя супруги нынешнего хозяина лесопилок.Звали эту дородную болезненную женщину Амалией Адальбертовной...
Размышления Федькины были прерваны прибытием во владения тороватого немца,о чём известил лай Тузика,всё предыдущее время бежавшего за жандармской коляской,по собачьей преданности не оставившего хозяина в компании двух чужаков.Экипаж подъехал к двухэтажному каменному особняку семейства Дерфедеров,поэтому вольный кудлач,будто и не уставший от беготни,тут же принялся перегавкиваться с двумя огромными немецкими овчарками,сидевшими во дворе,на привязи.На шум собачьей ссоры вышел Роберт-старший сын Андрея Ивановича,двадцатипятилетний молодой офицер,после окончания Омского кадетского корпуса,служивший в Забайкалье.Молодые люди,само собой,были хорошо знакомы и обнялись,в знак приветствия,как братья.Затем,Роберт отвлёкся,отвечая на вопрос жандарма,который поинтересовался,где можно найти хозяина лесопилки.Поручик послал стражей правопорядка в столярку- добротное прямоугольное здание из серого камня,а Фёдор,осмотрев своего давнего знакомца,искренне восхитился,на шаг,даже,отступив от него,в восторге:
-Ишь,ну-га,земляк!-воскликнул крестьянин.-Гляжу,тобя и в поручики произвели,кабыть? Поздравляю,ваше благородие,славный сосед!
-Благодарю тебя,друг!-слегка смутившись,ответил немец.-Нет в том большой разницы,какие погоны носить,лишь бы Отечество наше уберечь от врагов разных.Ты и сам,гляди-ка,только из армии вернулся.Так что,не понаслышке знаешь,как тяжела и почётна лямка эта.Однако,чувствую я,что ты явился сюда не лясы точить.Говори,какое у тебя дело до папеньки моего?
Фёдор,обрадованный тем,что разговор их вырулил на нужную тему,попросил продать несколько новых половых досок,отчего Роберт засмеялся и позвал чалдона на склад,в котором хранилась готовая продукция,заметив попутно,что в таком деле можно обойтись и без старика,занятого,в данный момент,беседой с важными посетителями.Едва поспевая за высоким голубоглазым блондином,черпаковец вспомнил,внезапно,что при нём нет денег,кроме червонца,найденного на Заячьей заимке.Впрочем,мысль эта,ушла так же быстро,как и пришла,ибо парни,обойдя столярно-слесарную мастерскую,вошли в широко распахнутые ворота помещения,доверху заполненного пиломатериалом.Привыкнув к сумраку,царившему здесь,Воттаков прошёл к штабелям досок,только-только распиленных на пилораме,серое шершавое здание которой,с деревянной крышей,приподнятой стропилами,находилось на отдалении от других "цехов",выбрал с десяток штук,душисто пахнущих сосновыми опилками и,прежде чем взвалить на плечо,заказал сделать коновязь.Роберт подозвал учётчика,чернявого приземистого мужичка,облачённого в рабочие штаны и робу,крутившегося неподалёку,и тот записал всё,что нужно,на небольшом обрывке серой бумаги.Пармёныч поставил на этом клочке подпись-закорючку,подхватил купленные доски,пообещав заплатить за них позже,когда придёт за коновязью и собрался двинуть обратно,да был остановлен удивительной картиной,представшей перед ним:сурового Тузика кормила из миски светловолосая голубоглазая голенастая девчонка лет двенадцати в немецком девичьем костюме.
-Ты ба,девка,поосторожней была ба,-предостерёг её Фёдор,удерживая на левом плече доски.-Собачка моя из таковых будет,шта и в медведе дыру прогрызат,а человека цапнуть,вовсе,ничего ему и не стоит.
-Нет,у тебя славный пёсик,-нагло ответила маленькая немка,взглянув на чалдона.-Я же не дразню его,а кормлю.Небось,он давно ничего не ел? Вон,как на кашу накинулся.
-Дык,слышь,девка!-гость из Черпаковки опешил от такой заступницы.-Собака,баю,так и устроена,штоба жрать всё время,коль не занята чем.Ему,Тузику-то,сколь ни кинь,а он всё подчистую уберёт.
-Гертруда,прекрати спорить!-воскликнул Роберт,оправившись от смущения,вызванного дерзким поведением девочки.-Хозяину лучше знать,какие повадки у его пса,а ты должна,значит,поостеречься,сестра.Видишь,какие страшные у него клыки?
-Не страшнее твоих,-рассмеялась Герка,забирая опустевшую миску,ибо кудлач и не думал кусать ребёнка,зато,с большим удовольствием,умял предложенную ему кашу.-Просто,надо уметь правильно обращаться с животными.
Громко засмеявшись собственной шутке,хулиганка удалилась,оставив брата-поручика в ещё большем смущении,чем ранее,в начале разговора.Видя такое дело,Федька поспешил успокоить друга детства,посоветовав не обращать внимания на слова,произнесённые в его адрес.Затем,половчее устроив на плече свою поклажу,чалдон поспешил возвратиться на Заячью заимку.И,покуда шёл он по тайге,да и потом,когда занялся ремонтом в жилой избушке,прерываясь только на перекус с недолгими перекурами,виделся ему образ юной татарки,встреченной утром.Точнее,это был даже не образ! Шестнадцатилетняя Алия была всюду,как казалось Пармёнычу:в шуме ветра,в шелесте травы и листьев,в криках птиц и зверей,тайно наблюдавших за работой человека.Стоило же вскинуть лицо к небу,тут же,перед растерянным юношей,возникало лицо девушки.Изумлялся сибиряк этим виденьям,молился,осенял себя крестным знамением и возвращался к делу.Надо сказать,что работалось сибиряку легко,радостно.Ничего он не страшился и не боялся,находясь в родной стихии,возле семейной собственности,в компании с верным Тузиком.Серый кобель почти не оставлял хозяина в одиночестве,лишь изредка отвлекаясь для мышкования,а так-то,пёс всё время был рядом и валялся в траве,высунув огромный красный язык из зловещей пасти.Иногда,уставая,но не чувствуя тяги к еде или куреву,молодой человек напяливал на себя старый кожух,валявшийся в бане-изодранный и клочковатый-поддразнивал четвероногого питомца,а тот,по-щенячьи взвизгнув,весело бросался на добровольную "жертву". Шутливая борьба отвлекала от странных видений и позывов,тревоживших молодую плоть таёжника,недоумевавшего:откуда появилась в нём эта блажь? Чем зацепила его юная татарка? Ну,да! Была она смешлива,пригожа,симпатична,хотя-и не красавица,то есть и не отличалась чем-то особенным,чего не было бы в черпаковских и прочих окрестных девках.Однако,поди ж ты,случилась удивительная вещь,неожиданное событие,внезапный морок,о котором Фёдор размышлял,пока возвращался домой,управившись с делами на заимке.
Вечерело,на Черпаковку надвигалась сумрачная тень,подсвеченная багровым шрамом заката,крестьяне возвращались с полей,пасек,кузниц,прочих мест,в которых провели они очередной день,пытаясь обеспечить своё будущее выращиванием ржи,картофеля,репы,заботясь о пчёлах,ловя рыбу,занимаясь прочим трудом,без привычки к которому и не выжили бы ни они,ни предки их-первопоселенцы здешних мест,да и потомки остались бы ни с чем...Со своих десятин вернулось и семейство Воттаковых.Ворота были настежь распахнуты,отец распрягал Каурого,матери и Катьки во дворе не было.Увидав главного хозяина,Тузик тут же кинулся,с радостным лаем,к старику.Восторженный кудлач,скуля и взлаивая,обхватывал человека за ноги,приподнимался на задних лапах,передними обнимая за поясницу,а длинным шершавым языком пытался облизать лицо.Пармён Ермолаевич,будто бы сердясь,пытался отогнать кудлатую громаду,ласково увещевая не мешать процессу,но пёс продолжал ластиться до тех пор,пока из дома не вышла Евхаристия с полной миской жратвы для него.Тогда,волкодав резво бросился к хозяйке,которая поспешила,торопливо бросив кашу на землю,отскочить к дверям избы,которая была выстроена,как было принято у чалдонов,в виде "гармошки".
-Шта,бабка,до сей поры собачки пугашься?-рассмеялся старший Воттаков,ударами ладоней по коленям,подзывая Тузика к себе,и тем задерживая супругу на свежем воздухе.-Негоже тобе,слышь,боевой бабе,кипяток пушшать от вида верного служаки,луччего изо всех.
-Тьфу на вас,оглоеды чалдонские!-крикнула Елпидифоровна,покуда кобель,оставив людей в покое,принялся жадно хватать пищу.-С собакой салуется,гляди! За стол ступай,срамотник старой,да и Федьша,слышь,не задерживайся,пока всё горячее да свежее.
-Никого я не салуюсь,-смущённо хохотнул Пармён,торопливо засеменив к жилищу.-Пёсья его натура такова,шта веньгает он и ласкается,радоваясь шибко,как никто об нас и не возрадуется боле.
Продолжая весело смеяться,отец и сын последовали за Евхаристией в дом.Катька уже ела,сидя на кухонной лавке,возле большой русской печки.Мать же,прежде чем присоединиться к дочери,усадила мужчин в горнице,за большим столом,сварганенным,некогда,из молодой лиственницы,руками сурового Пармёна.Старик,кстати,попридержал супругу,усадив её рядом с собою,хотя старушка и протестовала,пытаясь неукоснительно соблюсти древний чалдонский порядок,гласивший,что женщины не имеют права есть за одним столом с мужчинами,а те,в свою очередь,не должны были заходить на кухню,считавшуюся женской "территорией".
-Оставь,бабка,страхи энти,-пророкотал Ермолаевич,успев попробовать,из пузатого чёрного чугунка,жидкое горохово-репяное варево.-Побаять с тобою хочу,об урожаях нонешних.Нынче,вишь,с хлебом будем.
-Дак,послушалси ты,лешак косматой,словес моих,посеял пшенису да рожь там,где надобно,так и получилось лучче,нежели о прошлом годе-произнесла мать,совершенно не боясь мужского гнева.-Знамо,лучче!
-Кого я,опять,не по-твоему сделал,в том годе?-посуровел лицом отец.-Кажный год тольки и слышу,шта пашу и сею не баско,будто других слов не имеешь,а лишь руганью исходишь.
-Всё не так сделал!-воскликнула Елпидифоровна,на всякий случай отойдя поближе к кухне,из которой выглядывала и Катька,любившая слушать перепалку родителей.-Хлеб,о том годе,в низине посеял,а он и сгнил на корню.Пимидоры,опять жа,какеи Димькя,третьего лета,с Акмолинской ярманки привозил,помнишь? Ишшо,семена я оставляла от их? Замёрзли жа,ирод ты бородатый! Картоха,и та,из-за норова твово,не баско уродилась,коль ты её не в том месте посадить велел,на каком она,в ранешние года,шибко родила.
-Во,нашла виновного! "Пи-ми-доооо-ры"!-вскричал старый крестьянин,передразнив свою вторую половину.-Нашла,об чём вспомнить! Энту гадость,почитай,от Акмолинска скольки вёрст везли,а и до тудова,перли на берблюдиях,от самого Ташшыкента.Я и ел-то,гадось таку,с опаской великой,а ты семян умудрилась оставить,глупая баба.Касаемо пшенисы,дак не у нас одних погнила она,а у всех.Дожжы же лили,всё лето,да и холодно было.Вспомни,старая! Ну,а с картохой,ты права,гадось вышла,мелочь одна.Зато,слышь,репа с горохами знатно уродили,до сих пор едим.Не пребываем в голоде!
-Правда твоя,Пармёша,шта в голоде не сидим,-примирительно сказала женщина,перекрестившись.-Не ходим по миру,как в Рассеи быват,коль неурожаи у них случаются.
За столом вновь воцарилось молчание,нарушаемое лишь звуками семейной трапезы.Впрочем,благость эту нарушила Катька,которая быстро поужинала,а теперь отпрашивалась погулять,для чего уже достала новый платок из белого ситца,собираясь покрыть им свою голову.Мать,было,пыталась воспретить девчонке идти на прогулку,припомнив дочери проказу,совершённую в прошлое воскресенье:будучи на заутрене в солотковском храме,маленькая хулиганка подбила местных мальчишек на мелкую пакость.Возглавляемая ею ватага залезла на колокольню и,смутив молодого звонаря кувшином браги,невесть где раздобытым,пробралась к колоколам и ударила в набат,посеяв панику среди верующих.Слава богу,батюшка Амвросий-настоятель храма Света Господня-пребывал в благодушном настроении,не особо настаивая на наказании.Тем не менее,по прибытии домой,Евхаристия выпорола девочку,несмотря на то,что Пармён,души не чаявший в единственной дочери,запретил это делать.Он и сейчас,едва вспомнилось это происшествие,высказал супруге своё недовольство случившейся поркой,требуя не трогать его любимицу,покуда она живёт в отцовском доме.Мол,хватит на её долю и бабьих неприятностей,а сейчас никто не смеет наказывать,кроме него самого,провинившуюся заразу.Сказав это,старый сибиряк перевёл взгляд на сына и весомо произнёс:
-Слышь,Федькя,кого скажу? Ты,коль с заимкой управилси,ступай,завтрева,к Димьке с Нилкой(Неонилой звали жену Анкудима-прим.авт.),на ихние десятины.Оне,вишь,сегодня нам баско подмогнули,ну,и нам,не след кочевряжиться,а помочь надоть с пахотой.
-Что ж,схожу,-ответил Фёдор,радуясь возможности повидать старшего брата.-Тольки,тять,кого ж оне тянули,до самого мая,с пашней?
-Быдто,ты Димьки не знашь!-гневливо вскричал Ермолаевич,тряся бородой.-Како он,вахлак,до зелья спиртного охоч,так и не приведи Господь,ежелив ему капля в рот пошла.Всё,шшитай,шта пропало дело! Кого он,притча каторжанская,к самогонке энтой прилипчив? Откель,Федьша,тяга у вас,молодых,до непотребства такового,штоба нажраться вусмерть? Ну,да,очухался братан твой,вот и просит,покуда время есть,помочь ему.
-Помогу,ежелив такое дело,-повторил младший сын,направившись,заодно с отцом,из избы,желая покурить.-Живёт,значит,Димька? Не возврашшатся к прошлому,да не творит гадствиев,окромя пития неумеренного?
Старик ничего не ответил,только махнул правой рукой: мол,не маленький,Анкудим наш,пусть своим умом живёт.Отец с сыном вышли во двор и прошли к стайке(строение,вроде сарая-прим.авт.),в которой стоял Каурый,радостно заржавший при виде людей.Рядом с конём,на куче сена,бесстыдно раскинув лапы и демонстрируя всем свои половые органы,дрых Тузик,набегавшийся за день.Впрочем,едва уловив хозяйский дух,пёс рыкнул,вскочил со своей "лежанки" и начал ластиться к мужчинам,достававшим,в тот момент,кисеты с махоркой из-за пазух.В мешочках с куревом лежали и обрывки бумаг,в которые Воттаковы,довольно посмеиваясь,стали насыпать душистое зелье.
-Лады,ну-га,собаков!-привычно крикнул Пармён,задирая руки,в которых держал плохо склеенную цигарку,ибо Тузик,на радостях,мешал это сделать хорошо.-Дашь ты нам подымить нонеча,лохмач?
-Вот же,тять,какова натура собачья,-произнёс Фёдор,занимаясь тем же делом,что и отец.-Зверя какого,али чужака,баю,облает всяко,укусит,загрызёт.К своим жа,глянь,ластится преданно.
Зря он подал голос: волкодав,услышав о загрызанных зверях,серой молнией метнулся к молодому хозяину,а тот,опешив от неожиданности,просыпал на землю лучшие волокна самосада.Воттаков-старший,увидав эту картину,громко рассмеялся: и сын,и кобель,выглядели забавно.
-Иди отседова,-укоризненно сказал Федька псу.-Махра у нас с тятей,одинаковая,неча тут прыгать.
-Эх,слабеет табачок,-крякнул,закурив,отец.-Вырождается семя! Надоть,слышь,обратно,послать кого-нито,до ближайшей ярманки,летом.Пушшай новых семян купят.
Оба Воттаковых вышли из стайки и уселись на чурбаки,до того момента валявшиеся на земле.Покурили,поиграли с Тузиком,игриво трепля его и посмеиваясь над кобельком,который с удовольствием принимал хозяйскую ласку,шутливо огрызаясь страшной пастью на прикосновения человеческих рук.Наконец,уставший лохмач вернулся на свой клочок сена,а мужчины отправились в избу:уже почти совсем стемнело,пора было ложиться спать,тем более,что завтра предстоял очередной день крестьянских забот,наступавший ещё до первых лучей солнца,а завершавшийся,обычно,в самую темень.В доме,тоже,готовились ко сну.Мать,охая,взобралась на печку,оттуда вознося хвалу Царице Небесной,а Катька лежала на полатях и ритмично свистела носом.На печь полез и старший Воттаков,а сын его устроился в сенях,на широком сундуке,который предварительно накрыл старым кожухом.Тут-то,в установившейся тишине,юноша снова вспомнил о татарке,которую повстречал утром.Причём,воспоминания эти и образ девушки,вызвали активное шевеление некоторого члена тела,отвечавшего за продолжение рода.Нимало подивившись подобному обстоятельству,молодой чалдон задумался.Всё это было странно,учитывая отношение Пармёна Ермолаевича к татарам,негласно воспринятое всем его семейством,включая и Анкудима с Анисимом.То есть,никак не могло возникнуть влечения к полу-знакомой Алие у растерянного черпаковца.Но-оно было и сибиряк едва справился с капризами собственного организма.Ему удалось перебить эту мысль другой,о предстоящей пахоте на братовых десятинах,с тем и закончился первый Федькин день после демобилизации из армии,проведённый в родных местах-деревне,тайге,лесопилке.
Продолжение читать здесь http://www.proza.ru/2018/12/11/493