Ничто в мире не вечно и наконец приходит долгожданный отпуск. Все смятенно в последние дни и все громче звучит" В поход, В поход"..... Так каждый год на протяжении долгих лет. Это наша судьба, это проклятие какое-то, это первобытная радость кочевника. Скорее, скорее в путь.
Из некого транспортного средства на берег речки вываливается ошалевшая от счастья компания. Скидываются мешки с лодками, палатки и другая утварь походников. На берегу вырастает изрядный холмик вещей, но это никого не беспокоит, люди просто счастливы вырваться из душного города и оказаться лицом к лицу с матерью природой. Автобус отфыркиваясь чадом уезжает. Все, мы встаем на воду....
Костяк этого походного братства сформировался давно, старички потирают руки и ехидно улыбаются, сейчас начнется потеха, посвящение молодых в водные походники. Им ненавязчиво предлагают посмотреть документы и понадежнее упаковать их в водонепроницаемые мешки и убрать подальше, в рюкзак например. Мало ли на воде может, что случиться. Они делают это с похвальным тщанием, а мы, старички уже готовы. Как только документы убраны, мы подхватываем новичков за руки и ноги, и тащим к воде. С бережка, в раскачку, под старое,-" Раз, Два, Три-и-иии" Летят наши новообращенные сизыми голубями, нет уж лучше утками, в прохладный омут. Бултых, крики, визги девчонок. А ну лови этого, ишь, помчался... и туда же в купель. Мы старички бултыхаемся следом. АХ, дух захватило.... Из пекла автобуса и в эту благодать. Всеобщий смех и радость. Можно даже сказать некая эйфория во всем, в хрюкающих звуках надуваемых лодок, в звоне стыкуемых весел, во всеобщем гвалте и суете.
Наконец лодки накачаны, рюкзаки, палатки погружены, осмотрели место старта, ничего вроде не забыли. Одна за другой лодки отходят от берега на стремнину и отправляются в путь. Впереди двести километров наслаждения тишиной и приключениями.
Как известно, в лодке всегда живут два существа, Гребибль и Гребубль. Вот так, взгромоздился в лодку, толкнулся от берега, руки привычно легли на весла и.... Гребибля,-Гребубля.... понеслось. Ах хорошо, вода журчит рядышком, солнышко припекает, руки привычно тянут и толкают весла, а вокруг плывут берега не загаженные человеком. Природа с помощью простых средств создает невиданные по красоте картины, которые медленно сменяют друг друга в нашем не быстром путешествии.
Спешить некуда, скорость течения изрядная, да и весла тоже помогают, так, что пройти в день десять километров, сущие пустяки. Солнышко припекает, может снять чего? Постепенно скидываются штаны, рубашка, да и шляпа уже давно лежит на рюкзаке. Ох,хорошо-то, как. Солнышко поднимается выше и печет сильнее. Бултых в воду и плывешь рядом с лодкой, остываешь. Плывешь, то на спине, то переворачиваешься и солнышко изрядно прожаривает плечи. Снова забираешься в лодку, а солнышко не унимается. Скорее в тень прибрежных ивушек. Километр, сменяет другой, лодки растянулись так, что временами товарищи пропадают за поворотами реки. Это не страшно, река здесь спокойная, новички идут впереди и если, что случиться, мы старички подгребем на помощь быстро. Мимо проплывают прибрежные заросли лилий, какая красота, поля белоснежных, буд-то вырезанных из ослепительно белого фарфора цветов. Неземная красота, но рвать их не стоит, лилия не живет без воды и быстро превращается в бурый комок грязи. В прибрежных зарослях всплескивает крупная щука, чувствую, мне будет чем поживиться.
Солнышко медленно склоняется к западу, пора и о стоянке подумать, на первый день, пожалуй хватит. Стоянку выбрали на роскошном пляже. На повороте речка намыла большую песчаную косу, которая со временем поросла ивняком, оставив песочек у воды, а глубже тенистый, старый ивняк и сухое место для палаток. Пока причаливали, вытаскивали лодки, собирали хворост для костра, все шло нормально. Уже кипел борщ, парила в котелке каша и пора было приниматься за еду, как почувствовал озноб. Похолодало, что ли? Да нет вроде. Накинул рубашку, Ой, плечи горят, сил нету и знобит здорово. Выпили по рюмке, похлебал борща, а кашу не стал, не хочется и трясет уже всего.
----Ты Георгич, чего не ешь?
----Сгорел я вроде. До спины не дотронуться.
----Ну- ка, снимай. Стягиваю рубашку.
----Да ты сгорел до тла..., до волдырей.
Как обычно, жертва первого дня, сгоревшая шкура. На меня накинулись девчонки, ох и любят они лечить, ох и любят изгаляться над человеком. Меня мазали разными снадобьями, покрывали пеной, но жар не унимался.
----Температура у него.
Танюша, наша старушка, категорично сказала, надо охлаждать. Водой нельзя, будем спиртом. Притащили канистру спирта и стали поливать на спину, на бока.
----Эй, да вы чего? Продукт переводить, на этот подгоревший кусок сала?
----Расход большой, да и загореться от него может. Надо изнутри.....
----Георгич, знаю, что не пьешь, а надо. Ну подумаешь не вкусный, надо Витя, надо. Запах не нравиться? Не нюхай, а пей.
----Глаза закрой, что бы не видеть, нос зажми, что бы не нюхать, уши закрой, что бы не слышать, как кричать будешь и пей....
----Ой, Буль,буль.... и еще Буль, буль...
----Накось, огурчика не дыша....
----Смотрикась, оживает.... ползет бедненький. Еще надо, а то уползет куда, потом ищи.
----Ой, БУль....
----Готов, грузите.
Судя по всему погрузить меня в палатку не удалось, проснулся я утром передней частью в палатке, а задней снаружи. Хорошо, что комаров не было. Во рту, как батальон кошек ночевал, в голове гул, ноги с трудом слушаются, но температуры нет и спина болит поменьше. Сходил к речке умыться. Умываюсь, а сушняк.... Ну и хлебнул....
За поеданием каши хорошо так стало, все по барабану.
----Георгич, а ты чего веселый такой?
----Водички попил.
----Ну негодяй, кто тебе разрешал воду пить?
----Ну поглядите на него, все тут тверезые будут "гребстить", а он водички попил и косой в хлам.
----Жри кашу, чай пей. Хлеба, хлеба не забудь с маслом.
И снова, Гребибля,- Гребубля.... В себя пришел уже вечерком. Пузыри на шкуре полопались и усохли, зарумянился до черноты и ничего...
Так всегда, к концу второго дня старички крепчают, а молодые начинают разваливаться. С непривычки руки у них в мозолях, плечи болят, спина не разгибается. Тут старички и нужны. Хворосту насобирали, Суп да кашу заварили, все в лагере в полном порядке, хотя молодежь валяется вповалку на ковриках и стонет бедная, давая пожизненный зарок в походы не ходить.
Накормили мы их, сами по чифанили, по три рюмки на радостях выпили, побренчали на гитаре, да спать было собрались, темно уже. Не тут-то было.
Кричит в голос новенькая девчушка Оленька.... Руки свело. Два дня налегала на весла без привычки и вот крепатура жестокая. Костер мы подновили, ее из палатки вытащили. Наша старушка Танечка прибежала. Усадили мы Оленьку к дереву, руки разминаем, она бедная стонет и слезы градом. Не руки, а кошмар. Ладони стерла, а мышцы свело так, что руки, твердые, как ветки. Анатолич и говорит, дескать старое средство есть, как у пловцов, булавка в плавках. Достает иглу от шприца стерильную и бац в сведенную мышцу. И отпустило. Массажем усиленным довершили лечение, ладони спасателем намазали и забинтовали. Влили в нее лечебной жидкости и спать в палатку отнесли. Потом и сами улеглись.
Проснулся я рано- рано, еще лешие с домовыми не дрались.Тишина волшебная, туманчик над водой стелится. Выбрался из палатки и купаться побрел. Все спят, а ну голышом. Ох и хорошо, вода, как парное молоко. Поплавал малость, слышу щука по зарослям бьет.
Пора. Собрал спиннинг, да пошел вдоль берега. Вот хорошие тростнички, а ну, кину вдоль, может кто и хапнет. Примерился, да запулил вдоль берега. Веду, веду, вдруг удар сильнейший... Есть голубушка. Ох и брыкается, тащу к себе. Здоровенная кило на полтора. Кинул щуку на берег, кто ее возьмет? Да пошел дальше. Ага, всплеск, ну ка подкину..... И еще поклевка, только сильнее. Еле выволок. С двумя щуками возвращаюсь в лагерь. Пока все спали почистил щук, и замариновал с солью, перчиком. Как костер будет, запечем в фольге. Пошел пособирал дров, костер сотворил, на треноге котел под кашу закипать поставил. Набил трубку, прикурил от веточки, сижу блаженствую. Утро раннее, костер потрескивает, дымок вьется и тишина. Даже не верится, что такое на свете быть может, Москва шумит день и ночь.
Из палатки высунулась голова Анатолича. Ну чистый дикарь, лохматый, в волосах трава, загорелый до черна.
----Рыбу поймал?
----А то. Вон две лежат, маринуются.
----Рахмат, Георгич...
Анатолич идет купаться, с берега доносится удовлетворенное фырканье.
---Хороша водичка.
Уже вдвоем варим кашу, когда она готова, ставим чайник.
----Надо народ будить.
----Пусть поспят,Анатолич. Умаялась молодежь вчера.
----Ты,Анатолич, ну, чистый леший.
----На себя погляди.
Мы довольные смеемся, Что нам старым будет. Нет лучше времени, чем в походе. Как говориться у нас, время в походе в зачет жизни не идет.
Лагерь потихоньку просыпается, сначала появляются старички, бодры, добродушны, жрать хотят.Затем подтягивается молодежь, смотреть на них больно. Лица распухшие, спины не гнуться, руки не слушаются. Постепенно оживают, горячего кофейка для начала и их отпускает. Все разбирают миски с горячей пшенной кашей. Горячая, с дымком, на сгушенке, песня, а не каша. Чай с бутербродами, а в довершении пиршества румяные щуки, которые успели запечься в фольге в золе костра. Моем посуду в речке и начинаем собирать лагерь. У нас есть жесткое правило, после себя мы не оставляем ничего.Весь не нужный полиэтилен летит в костер, банки от консервов туда же. Обгоревшие банки мы закапываем в песок подальше от берега, месяца через три от них ничего не останется кроме ржавчины, да и та уйдет. Когда лодки загружены, осматриваем стоянку, не потеряли ли чего и заливаем угли от костра. Спасибо этому дому, идем к другому. Лодки вытягиваются по реке, мы идем дальше.
Я беру на буксир лодку Оленьки, старички подвязывают к себе лодки других новичков и караван трогается в путь. Молодежь пусть сегодня отдохнет, впереди еще добрых сто восемьдесят километров, успеют нагрестись. Гребстуны мы. Равномерно весла посверкивают на солнце, ивы шелестят, и хочется, что бы этот поход не кончался никогда.....