Под равномерный стук колёс за окном мелькали полустанки, кишащие людом станции, поля и рощи,
леса и пролески,деревушки с неизменной церковью, блестевшими своими синими или золотыми куполами. Мелькали быстро, проскакивали, проносились, не оставляя следа. Как сама жизнь... В движении всё кажется призрачными миражами,ненастоящими,сказочными... За повседневной суетой не всегда удается оценить всё, что тебя окружает. Однако, бывают моменты, когда приходит осознание того, насколько прекрасен мир! Наше воображение – бессрочный билет в этот мир, у которого никогда не иссякнет срок и у не будет конечной остановки.Наши радости всегда будут с нами в нашем потаённом мире, в котором нет места для тягот реальной жизни.Глядя в окно, я с восхищением представила, как огромен мир, как много в нём света и пространства! Есть какое-то волшебное обаяние в вагонном окне, когда под колыбельную качку колёс смотришь и ни на чём не задерживаешь взгляд. От постоянной смены впечатлений погружаешься в легкую дремоту наяву, и мысли сами собой приходят в голову и так же легко исчезают. Быть может, любовь к железной дороге скрыта в этом простом чуде вагонного окна, в котором не увидишь ничего необычного, но какая-то магическая сила заставляет смотреть и смотреть в него и невольно, как будто отсчитывать уходящие минуты своей жизни...
После дневной жары усталость давала о себе знать и я уже почти дремала, сидя на полке у окна, поджав под себя ноги.Приятный голос восстановил моё бодрствование.
«Такой привычный стук колёс. Скоро и этот постоянный атрибут наших железнодорожных странствий отойдёт в прошлое.
Уже есть бесстыковые рельсы»...
Напротив меня сидел немолодой приятной наружности мужчина с острой бородкой. «Напоминает устновившийся образ Чехова» - мелькнуло в голове. «Или уездного врача». Эта мысль сразу как-то сблизила с попутчиком – «возможно коллеги». Поезд замедлил ход. Мимо проносились одноэтажные домики одного из небольших провициальных городков России.
Вдруг, за крутым поворотом открылся чудеснейший вид –на одном из высоких холмов стоял целостный ансамбль великолепных церковных сооружений. От них трудно было оторвать взгляд. Быстро сфотографировав панораму, я умиротворённо, уже другими глазами и с другим душевным настроем смотрела в вагонное окно.
Знакомый голос снова оторвал меня от теперь более приятных мыслей.
«Рассказать Вам одну небольшую историю, произошедшую в одном из таких вот городков нашей многострадальной страны в далёком 1985 году?"
И не дождавшись моего ответа, поведал :
«Условно назовём этот среднестатистический городок "Мухосранск"...
Он ничем не отличался от таких же провинциальных городов, кроме наличия многочисленных архитектурных памятников...
Каждый год туда приезжают сотни иностранных туристов.Надо сказать,что жители города были очень благодарны городку за эти памятники старины.Вовсю процветала торговля русскими сувенирами,производимыми самими жителями.Туристы не скупились и покупали посуду с русской хохломой,матрёшки, деревянные ложки, кружки,плетенные лапти,керамику и пр.
Город жил,благодаря этой торговле.
Однажды в городок приехала группа туристов из Германии(г.Мюнхен)
Неожиданно ночью у одного из туристов появилась внезапная и очень сильная «кинжальная» режущая боль в эпигастральной области(как потом выяснилось у него была язвенная болезнь желудка).
Срочно вызвали скорую,которая примчалась через 10 минут ...
Жена несчастного туриста и переводчик всё время были рядом.Когда женщина увидела молодого хирурга в относительно чистом,но мятом халате и саму больницу, стала заламывать руки и истошно кричать, что лучше пусть её муж умрёт
в Германии, чем его зарежет русский хирург!...В приёмном покое царили полумрак и тишина.Воздух,наполненный сыростью,пронизывал насквозь...На дверях и окнах плесень...Всюду запах канализации и кислых щей...
Ржавые трубы,обшарпанные стены с трещинами и облупившейся краской.По ним туда-сюда сновали тараканы...На потолках тёмные пятна от насиженных мух.Полы в выбоинах,образовавшихся местами в прогнивших и провалившихся досках пола...
Вид убогой больницы,по сравнению с контрастной немецкой клиникой,настолько поразил женщину,что она впала в ступор от ужаса и не могла более произнести ни слова...
Теперь назрела необходимость рассказать о самой больнице и её внутренней бурлящей жизни...
В эту злополучную ночь,в городской клинической больнице(ГКБ),когда были выполнены все назначения и больные мирно спали в своих палатах...
Влюблённые (с вашего позволения я именно так, для простоты, назову парочку, уединившуюся в пустой палате) продемонстрировали, что они умеют дорожить временем. Ирина(студентка 6-го курса лечфака разделась почти мгновенно, настолько быстро, что даже армейский стандарт «45 секунд» потух тут же. У её сокурсника Сергея, процесс избавления от одежды занял несколько больше.
Н-да, кровать была удобной,ортопедической, матрац был поролоновый,толщиной в ладонь, поставленную вертикально, постельное бельё свежее, без пятен. Пустующая в этот час палата предназначалась для «тяжёлых», которых не было на данный момент.То, чем займутся два 23-летних субъекта разного пола, оказавшись голые в одной постели, в пояснениях не нуждалось. Ира, подготовленная решительностью , хотела только любви; её партнёр мечтал исключительно об этом последние два месяца. Его всегдашняя фрустрация достигла апогея...
Предварительные ласки и поцелуи мигом разогрели влюблённых до состояния накаливания. Сергей уже находился в доминантной позе. Ира расстелилась под ним, закрыв глаза, готовая принять в своё лоно «этого безумца». Чёрт, хорошо им было…
Вдруг в дверь постучали.
-Сергей,- послышался голос медсестры Татьяны,- тут больной поступил с перфоративной язвой. Срочно выходи.
Разъярённый Сергей , одеваясь на ходу, вылетел в коридор, с самыми несомненными намерениями размазать медсестру по стенке. Но та сразу же остановила его своим небывало серьёзным видом, приложила палец к губам и потащила в сестринскую.
-Во-первых, извини. Во- вторых, я в полнейшей растерянности из приёмника подняли мужика с прободняком. Дикие боли, живот доска, он корчится, ну, сам знаешь.А дежурный хирург Александр Петров в отключке. Разбудить его я не смогла. Телевизор работает чуть не на полную громкость, а он дрыхнет.Перегаром прёт,накурено…
-Ща он у меня живо проснётся,- кровожадно пообещал Сергей и с кулаками кинулся в ординаторскую. Его не было минут десять. Вернулся он порядком обескураженный.
-Кажется, дохлый номер. И тряс, и мотал, и в ухо кричал, и по щекам лупил, и нашатырь в нос засовывал- бесполезно. И не удивительно в тумбочке одна пустая бутылка из-под коньяка и одна полная. Пустую я в шахту лифта скинул, а полную конфисковал. Форточку открыл, прибрал свинарник. Не дай бог, зайдёт кто-нибудь. Да, отмочил номер Александр Иванович...
-Но он только встать не может? Или вообще ничего не соображает?
-Я ему ору- «прободняк привезли», а он мне- «русские не сдаются».
Очень патриотично!- Сергей в сердцах выругался.- Тоже мне, гордый «Варяг».
И, главное, вовремя. Никак не ожидал я такого от него. Как ни крути, а сегодня мы с тобой без доктора.В сестринскую, щурясь от яркого света, вошла Ирина.
-Что тут у вас? Перфоративная язва? Ну, этого следовало ожидать.
А его величество в отрубях? Превосходно. И что делать собираетесь?
Все трое серьёзно призадумались. Ситуация складывалась непростая. Сергей, как мужчина и самый опытный из всех, высказался первым.
-Для начала нам нужно точно определиться, что у поступившего- точно ли язва или что- нибудь другое. Так ли уж всё плохо, и есть ли хоть какая-то возможность подождать, действовать пока консервативно.
-С ним родственники?...
-Да,жена и переводчик.
-Какой нахрен переводчик?
- Да иностранец он,турист из Германии...
-Вот это влипли...В какой он палате? История на посту? Сидите здесь, я пошёл на разведку.
Стараясь как можно солиднее выглядеть в халате и шапочке, Сергей прошёл в 1-ю палату, в которой -единственной в отделении в это время- горел свет. Оттуда доносилсь приглушённые стоны. Принадлежали они сухому и жилистому гражданину около 40 лет , который лежал неподвижно, максимально согнув ноги в коленях и держался за живот обеими руками. Поступивший, щадя мышцы брюшного пресса, дышал поверхностно, шумно и часто, лоб его был в бисеринках пота. Даже со стороны признаки внутрибрюшной катастрофы были налицо.
В случае внезапного прободения язвы желудка или двенадцатиперстной кишки не требуется много времени для постановки диагноза. Наличие язвы в анамнезе и классическая триада симптомов- внезапное начало, кинжальная боль
и доскообразное напряжение мышц живота- позволяют вам поставить диагноз менее чем за минуту.Язва, возникшая вначале на слизистой оболочке, постепенно разъедает стенку вашего желудка (или 12- перстной кишки, если быть точным) и вдруг прорывается в брюшную полость. Образуется отверстие, через которое начинает изливаться едкий желудочный сок, вызывая сильнейшее раздражение брюшины, сопутствуемое адским болевым синдромом. Раздражение брюшины мгновенно переходит в воспаление, воспаление - в разлитой перитонит, который приводит к смертельному исходу. Лечение возможно только оперативное-необходимо как можно скорее обнаружить отвестие в желудке и закрыть его одним из множества известных способов. Малейшее промедление здесь весьма и весьма нежелательно, и чем раньше больной взят на операционный стол, тем лучше исход и быстрее выздоровление.
От момента перфорации язвы у больного прошло уже около часа.
Сергей прочёл запись врача приёмного отделения в истории болезни поступившего, и, стиснув челюсти до судорог, ещё раз попытался привести в чувство дежурного хирурга; но кроме невнятного бормотания и посылания в нехорошее место добиться ничего не удалось. Становилось ясным, что более или менее трудоспособным д-р Петров станет лишь к утру, да и то, только в том случае, если коньяк действительно хороший, не «палёный».
В сестринской Сергея ждали с огромным нетерпением.
-Дело- дрянь,- объявил он.- Мужика нужно срочно брать в операционную. Дежурный хирург- в алкогольном сопоре. Ждать, пока он из него выйдет,мы не можем. Какие будут предложения?
Ирина стала спешно одеваться.
-Что, уходишь?- спросил Сергей уже одетую в пальто Иру.- Уже? ...Постой, не уходи,- Сергей сильно- сильно потёр лицо, точно сгоняя с него нерешительность и беспомощность.- Останься. Нет, не ради меня. Ради Александра Ивановича. Едва ли Танька его разбудит. Проассистируешь мне?
У Иры перехватило дыхание.
-Что?! Тебе? Тебе?! Ты собираешься оперировать? Сам? Желудок?!
-Другого выхода нет.
-Да как же? А если вдруг что?
-Кто не рискует- тот не сидит в тюрьме…
-А утром? Ведь всё равно все узнают!
-Не узнают. Я так аппендициты уже сто раз оперировал. Утречком Петров прочухается, напишет своей рукой протокол операции. Хирург- он, а мы -ассистентты. В операционной сегодня Катька и Любка- это могилы, никогда никому не ляпнут. Вообще, Петрова все уважают и жалеют. Так что нам с тобой и помогут, и посодействуют.
-Не знаю…- совсем смутилась Ирина.- Ты так по шарам бьёшь…
-Ты Петрова не осуждай.От него жена ушла из-за нашей нищенской зарплаты,плюнула в душу,забрала сына и ушла к богатому буратино! Он, может, потому и набрался, что мы с тобой сегодня здесь. Я же говорю- у него чутьё, когда можно пить, когда нет.Значит, подсознательно на нас рассчитывал.
Единственная проблема- анестезиолог. Под местной анестезией на язву идти нельзя. Но с анестезиологами у Петрова отношения со всеми хорошие.
Кто хоть раз оказывался в затруднительном положении, знает, насколько пагубна нерешительность. Руководствуясь ею, всегда получаешь наихудший результат из всех возможных. Зато вовремя принятое решение, твёрдо и последовательно проводимое в жизнь, почти наверняка обеспечит успех делу и позволит с честью выйти из самой затруднительной ситуации.
Решившись оперировать самостоятельно Сергей первым делом постарался отбросить сомнения в том, что справится с операцией. Да, вмешательство при прободной язве отличается от вмешательства при остром аппендиците- требуется наносить
длинный разрез от мечевидного отростка грудины до пупка, так называемую срединную лапаротомию, делать ревизию органов брюшной полости, удостоверяясь в правильности диагноза. Брюшная полость весьма коварна, и довольно часто интраоперационная находка заставляет менять весь план операции. В данном случае, при всей кажущейся ясности, Сергей мог наткнуться и на панкреатит, и на высокую кишечную непроходимость, и на перфорацию кишечника рыбьей костью, а то и на опухоль. Это было бы крайне неприятным сюрпризом.
Далее требовалось закрыть язвенный дефект. Способов было множество, начиная от простого зашивания отверстия, до тампонады его прядью большого сальника по Оппелю- Поликарпову. Всё зависело от размеров и степени инфильтрации, то есть плотности краёв язвы. Недоучёт этого обстоятельства мог привести к прорезыванию и несостоятельности самым тщательным образом наложенных швов. С самыми печальными последствиями для пациента.Потом нужно было провести санацию брюшной полости- промывание всех её закоулков с удалением гноя и фибринных плёнок, являющихся субстрам перитонита- грознейшего осложнения, всегда встававшего на пути хирурга в так называемую «доасептическую эру», но и сейчас, в ХХ1 веке, являющегося главным пугалом любого оперирующего врача.
Заканчивалась операция дренированием. То есть установкой продырявленных резиновых трубок во все отлогие места брюшной полости, по которым оттекал бы воспалительный экссудат, и зашиванием операционной раны.
Вот и всё, не такая уж и сложная задача для опытного хирурга.Для Сергея, никогда не делавшего, тем более совершенно самостоятельно, ничего выше аппендицита, дело могло представляться хлопотливым.
Пожалуй, решимость тут граничила с безрассудством и самонадеянностью, но он совершенно был уверен, что другого выхода не существует.
-Не боги же горшки обжигают, -постарался он взбодрить себя афоризмом.- Fortuna audaces jiovet(удача покровительствует смельчакам),- припомнил он фразу из любимого в детстве «Капитана Блада».- Назвался х…- полезай в ж…,- прогнал он последние сомнения немудрящей мудростью своего коматозного учителя.
Выдавив согласие у Ирины, Сергей тут же насмерть поругался с медсестрой Татьяной, которая, натурально, разбудить дежурного врача снова не смогла, и пришла в неописуемый ужас от известия о том, что Сергей явочным порядком объявил себя хирургом и сам собрался оперировать поступившего.
-Ты что- ох…ел?- заголосила она.- Что ты делаешь, идиот, опомнись!!! Зарежешь мужика, только и всего. Хорошо, если только из института вылетишь,а не схлопочешь статью УК и в тюрягу сядешь! Сергей, я в последний раз тебя прошу- одумайся…
Ира, ну ты-то что молчишь? А, так он и тебя подбил! Ну-ка, давай, давай, беги скорее домой, пока я с вами тут окончательно не рехнулась…
Замолчала она только тогда, когда Сергей крепко взял её за отвороты халата и сильно тряхнул.
-Ещё одно слово…- процедил он сквозь зубы.
Было ясно, что и спорить с ним, и взывать к разуму бесполезно.
-Как хочешь,- вдруг успокоилась и усмехнулась Татьяна...
- Больной поступил к тебе на пост, я его, считай, и не видела.
Делайте что хотите, моя хата с краю. Вот ключи от сейфа,-
она швырнула на стол связку ключей.
- Я ложусь спать, меня не кантовать.
Лучше б вы двое трахались,… какого хрена я постучала.
Отваливайте,эскулапы юдины, я гашу свет...
Оставив перетрусившую медсестру коротать ночь в сестринской, Сергей с Ирой перешли в ординаторскую. Александр Иванович всё так же неподвижно лежал на диване. По тому, как его правая рука свешивалась безвольно,по неестественной запрокинутости головы, по мощи храпа было ясно, что дежурный хирург находится в полной власти довольно тяжёлого сна, и вырвать его оттуда никому не удастся. Его отгородили ширмой.
Сергей позвонил в отделение реанимации, попросил к телефону дежурного анестезиолога. К счастью, сегодня дежурил Юрий Иванов, совсем молодой- второй год после интернатуры.
Через несколько минут Иванов появился.
Сергей представил их с Ирой друг другу, усадил анестезиолога и кратко ввёл его в курс дела. При уяснении ситуации за стёклами очков Иванова что-то взметнулось, быстро сместилось, но тут же вернулось обратно.
-Авантюра,- безапелляционно объявил он.- Нет, я тебя хорошо понимаю, Сергей.У меня у самого всю субординатуру чесались руки что-то сделать самостоятельно. Причина у тебя вполне уважительная, но прободняк- слишком стрёмно для шестикурсника. Авантюра. Забудь.
-Нет, Юра, не авантюра, -возразил Сергей и привёл свои аргументы- Петров, бедняга, «в полной отключке»...
-Но ты же понимаешь, чем ты рискуешь? Чем рискует она?- Иванов кивнул на Иру.- Зачем идти по пути наибольшего сопротивления? Это не простая дружеская услуга, это- серьёзнейшее нарушение…
-Тщательно взвешенный риск превращается в свою противоположность. Там - вот такой мужик! Худой, сухонький - классический язвенник! Да, это будет проще аппендицита. Если бы я не был уверен, я бы не вызывался…
Парни яростно заспорили. Присутствие Ирины раззадоривало обоих, хоть она молчала и старалась быть понезаметнее. Рассудительный анестезиолог никак не давал себя убедить. Хотя и был согласен с тем, что «ситуация нестандартная»,что для дежурного хирурга, которого он глубоко уважает, малейшая огласка чревата увольнением с работы по статье.
-Всё это так,- кивал он в ответ на любой аргумент,- но согласись, что
всё это очень стрёмно…
Но Сергей был настойчив, он боролся за свою идею изо всех сил. Иванов вскоре поддался.
-Хорошо, я проведу наркоз!...
Молодые врачи пожали друг другу руки. Ира до последнего была уверена, что ничего у Сергея не получится, что он и сам в глубине души это знает,что храбрится и решительничает только для «понта». Она была согласна с Ивановым, что сложная операция в исполнении двух шестикурсников- авантюра,которая просто сорвётся в последний момент, лопнет как мыльный пузырь. Но процесс вдруг пошёл с такой скоростью, с такой фантастической быстротой, что она даже не успела испугаться.
Пока анестезиолог осматривал больного, Сергей позвонил в операционную и велел сёстрам «мыться на лапаротомию». Потом они с Ириной пошли, сделали премедикацию и погрузили больного на каталку. Тот, до предела измученный болями, хотел только одного- чтобы вся эта пытка побыстрее закончилась, и только шептал-Helfen Sie mir bitte! (Помогите мне, пожалуйста!)
Его повезли «подавать». Потом Ира вдруг обнаружила, что они с Сергеем уже переодеваются в операционное бельё, лишь отвернувшись друг от друга для приличия.
«Что я делаю»…
В операционной, помимо больного присутствовали две операционные медсестры- одна подавала хирургам инструмент, другая выполняла обязанности санитарки, Все были достаточно молоды, не старше 25 лет, все уже несколько лет тут работали.
-Отчаянный…- было единое мнение. Бригада понимала, какую ответственность он берёт на себя, и смотрела с уважением, даже подобострастно. Все присутствующие исполняли свою должность с особым усердием...
Молчание было абсолютным, дружным, совершенно не свойственным ургентной операционной. Медики очень редко молчат во время операций, ибо их нервная напряжённость всегда требует выхода. Но сейчас все, затаив дыхание, следили за действиями Сергея, вытянув шеи...
Вскрыв брюшную полость, Сергей завёл в рану винтовой ранорасширитель, отодвинул печень зеркалом и тут же обнаружил на передней стенке привратника желудка, там, где и предполагалось, безобидное с виду отверстие величиной со зрачок. При надавливании из него потекла кашица с неприятным запахом.
-Это и есть язва?- нарушила молчание Ирина.- Надо же! Вот гадость…
-Она самая. Юра не угодно ли взглянуть…
Иванов подошёл поближе, вгляделся.
-Да-да, Сергей. Это оно и есть. Что ж, закрывайте отверстие и давайте уходить.
-У вас всё нормально?
-О нас не думайте. Делайте своё дело.
-А вот я её по Оппелю-Поликарпову…
Сергей на всякий случай проверил заднюю стенку желудка и приступил к тампонаде язвенного отверстия прядью большого сальника, как научно называлась такая методика. Вся операционная почувствовала, что самое трудное позади, и вздохнула свободнее. Но расслабляться было рано, поэтому не последовало ни шуток, ни анекдотов.
Завершили в полном молчании. Иванов был на высоте- едва Ира завязала последний узел на кожной ране, как он вытянул из трахеи пациента интубационную трубку и захлопал по его щекам.
-Просыпаемся. Просыпаемся, больной. Операция закончена.
-Сколько мы оперировали, Ирка?
-Пятьдесят минут.
-Чего?! Смеёшься?
-Ничуть.
-Ну не фига себе! Вот что значит хороший наркоз…
-Не подлизывайся. А вообще поздравляю!
Итак, чрезвычайная ситуация, сложившаяся в октябрьскую ночь
в хиругическом отделении ГКБ, благополучно разрешилась. Утром доктор Петров, являясь виновником проишествия, убедился,что с больным всё в порядке, сделал обход и к обеду покинул отделение под предлогом плохого самочувствия.
К сожалению или к счастью, сказать трудно,но всё тайное становится явным...Вскоре о проведённой операции студентами 6-го курса лечфака гудела вся больница!
Прибежал «сам доцент Савельев!» и констатировал– операция была проделана блестяще!...
Finis coronat opus (конец венчает дело) говорят у медиков. Первую самостоятельную операцию- не аппендицит, а перфоративную язву (!!!)- положено широко «обмывать» с коллективом, принимать поздравления и пожинать заслуженные лавры.
Приятно- старшие товарищи хлопают тебя по плечу, ровесники завидуют, девушки начинают поглядывать с интересом. Но тебе до них нет никакого дела-все твои мысли поглощает Великое и Незабываемое, и единственное, чего ты сейчас хочешь- это сделать новую, ещё более обширную и сложную операцию.
Что неподвластно тебе? Эх, хорошо быть хирургом…
Конечно,виновники понесли заслуженное наказание,но как говорят -
«Победителей не судят!»...
Позже, уже в Мюнхене, женщина с мужем сразу же отправились в клинику.Немецкие врачи были сражены наповал!...
Они не верили женщине,что операция была проведена в глубинке России,в каком-то провинциальном городке, каким-то простым молодым врачом с такой ювелирной точностью!...
Врачи клиники решили пригласить врача на работу в Мюнхен,но врач категорически отказался...Он также отказался от большой суммы денег лично для себя.Позже, на эти средства была построена новая больница со всеми отделениями и аппаратурой, доставленной из Германии...
Об этом случае даже была статья в одной из российских газет...
Вот какие у нас настоящие профессионалы работают в глубинках России!!! »
После услышанного мною рассказа от моего коллеги (а ведь мы действительно оказались коллегами!), меня распирает чувство гордости и патриотизма за Россию,…за нашу медицину и талантливых врачей в разного рода городках, типа этого "Мухосранска"...
Да, есть и много, у нас ещё сёл, посёлков, городов, которые испытывают бесчисленное количество трудностей во всех сферах жизнедеятельности.Очень хочется верить,что Россия возродится! В любой стране главное достоинство – люди, А ведь люди России - неисчерпаемое богатство мудрости, талантов и преданности своему делу и Родине. Всё можно перенести, исполнить и достичь, когда есть такие люди!
На фото изображен архитектурный ансамбль г. Переславль-Залесский.