Глава 16
Иветта
Сегодня у меня назначена встреча с Иветтой. Вообще-то она – Елизавета, но так как она на все всегда накладывала «вето», то ее стали звать Ветой, а после И-ветой. Потом все срослось до Иветты.
Моя визави примерно моего возраста и довольно «мудрая тетушка». Таких как мы молодые называют «божьими одуванчиками», или проще «одуванами». Мы не обижаемся – это возврат за нашу безотчетную молодость. Была недавно свидетелем в метро: девушка уступила место гражданину преклонных лет. Он смешливо спросил: «Неужели я такая развалина?» и приподнял в благодарность шляпу. Воспитанному мужчине в любом возрасте неловко воспринимать свою физическую слабость. Эх, какие поколения мы потеряли и теряем их остатки. Аристократов духа.
Иветта, как и я, любит широкополые шляпы. Шляпы всегда были слабостью женщин. Моя мама носила шляпы с цветами на тулье, чем всегда шокировала соседок. И бусы – крупный искусственный жемчуг золотистого цвета. И на пальцах – золотые кольца. Да, мещанство. Но она была органична с этими атрибутами женственности. Она до кончика пальцев была женщиной. Красила волосы в апельсиновый цвет и носила «золотые» туфли. И до самой старости у нее были поклонники – до 82-х лет! Если вы видели фильм «Между нами девочками» – это про нас с мамой. А теперь и я такая: вся в шляпах и цацках. Это не мешает мне быть тем, кто я есть.
Иветта в красном. Идет молодо, красиво. Некрасивых лиц нет. Вы наблюдали одухотворенные лица? О, это особая красота.
- Как чувствуешь себя, Алис? – спросила небрежно, будто мы подруги.
- А ты? - я же знаю, что это риторический вопрос, не требующий ответа.
- Мигрень. С самого утра не отпускает.
Вот главная причина встречи: сброс лишней энергии негативного свойства. А красное лишь усиливает агрессивность и напряжение ауры.
- Представляешь, этот Розован (главный садовник), не разрешил мне высадить розы там, где я хочу!
Розован – это переименованный Иван, который ухаживает за розарием и всеми остальными цветниками. Он действительно строг, и действует по науке.
- Согласись, что он учитывает многие условия, которых ты можешь просто не знать…
- Но это же я привезла розы, и хотела, чтобы здесь был мой собственный розарий…
- Но это не твой дом, Иветта. Здесь есть правила для всех одинаковые. «Хочу и ворочу» - это не про здесь…
Она нахмурилась еще больше.
- Если я привезла шампунь, значит, все должны мыть голову, как я хочу? Ты привезла розы в подарок дому, и это не значит, что они остаются твоими…
-Но, Алис, я хочу их посадить сама…
- И куда захочешь, чтобы каждый раз, приезжая сюда, думать: а как тут мои розы? Не засохли ли? И если листик завянет устроить выволочку хозяевам? «Мои розы» - это мелочное присваивание общего себе. Зачем ты их привезла, Иветта? Иметь что-то свое в этом доме?
- Алис, ты не понимаешь!...
- Хорошо понимаю, дорогая…
- Ну, скажи, скажи, как поступить?
- Давай с самого начала: тут есть розарий, так?
Она кивнула.
- За ним ухаживает садовник, так?
Она снова кивнула.
- Он взял на себя добровольную ответственность содержать сад в порядке. Так?
Кивок.
- А если бы, кто привозит саженцы, рассаду, черенки действовали самостоятельно, высаживали, кто куда захочет, и при этом думали: это – мое! Что бы было, Иветта? Была бы эта гармония и красота, какой мы любуемся благодаря усилиям садовника? Тут было бы, черт знает что! И это «черт знает что» хочешь устроить ты!
- Алис!
- Я шестьдесят три года – Алис. А ты - дрянная девчонка со своими капризами и эгоизмом! Была бы я на месте хозяев – не высылала бы тебе приглашения…
- Ну, Алис. Хватит, у меня даже головная боль прошла! Пойду, отдам ему черенки, и чего я в них так вцепилась?..
Мигрень прошла! Это эгоизм давил голову, а дали ему как следует, вот и отпустил. Я знакома с одним человеком, который был прекрасным парнем – высоким, широкоплечим, добродушным и бедным. А потом он стал хорошо зарабатывать, и чем больше зарабатывал, тем больше сжимался. В конце концов, его скрутила болезнь Бехтерева – страшное заболевание позвоночника, когда он снизу доверху кальцинируется. Это страшное зрелище, а какие муки. И все из-за скаредности. Не может отпустить собственность и идет полная разруха в семье, в бизнесе, в здоровье, в жизни.
С черенков роз все начинается, а заканчивается претензиями ого какими. Хорошо, что она отпустила их, вырвала из сердца.
Пришел Скептик, сел в кресло и вытянул уставшие ноги.
- Сегодня я уезжаю, приеду через неделю. Алис, дайте мне какое-нибудь задание на эту неделю. Чтобы я мог обдумать.
- Насколько ваш ум будет свободен?
- Не на много. Предстоит поработать над новым проектом, затем и вызывают. Но вечерами, между дел…
- Между дел, говорите. Серьезное так не думается, значит, что-то совсем «детское». Вернитесь к мысли о Душе, Скептик, попробуйте ее продумать. Не спешите и не ищите ответов в книгах. Только ощущения, вспоминайте и записывайте. Идите от себя. И ни о чем другом.
- Хорошо. Могу ли я открывать «Тайную Доктрину»?
- Э, куда вас заносит! Можете, но лишь как знакомство с текстом. Не размышлять – читать и все. Читайте год, таким образом, потом будем пытаться говорить.
- Значит, это настолько серьезно?
- Серьезнее не бывает…
- Я вам признаюсь, Алис, личная жизнь, желания, как-то стали уходить на второй план. Формируется что-то другое, пока не пойму что, и это тревожит, и одновременно радует меня. Так, что прощайте, до следующей недели…
- Доброй дороги, Скептик, и хороших успехов.
Он с благодарностью пожал обе мои руки, и пошел, не оглядываясь, собирать вещи. Откуда бы ему знать, что в нем формируется. Это зарождается «бабочка» внутри скептического кокона. Гусенице – капут!
С веранды открывался прекрасный вид на сад и лужайку. Образцовый порядок и гармония всей растительности заслуга Розавана. Его все уважают и даже побиваются. Он строгий хозяин «своих» владении. И вот он шагает большими шагами с черенками в руках, следом за ним семенит Иветта. Видимо, они сговорились, и дело пошло к сотрудничеству. Иветта переоделась, поверх узеньких брючек и блузки надет широкий садовничий халат, на холеных ручках – перчатки. Интересно, как будет она себя чувствовать после посадки? Не сомневаюсь – хорошо.