Глава первая
Гостеприимная встреча
Едва касаясь горизонта,
Застыла цепь гор-облаков.
Их обдувает ночной холод,
Закат под ними пролил кровь.
Вы когда-нибудь ехали августовским жарким утром в до ужаса душном автобусе, когда рядом сидит, заняв полтора кресла, не побоюсь этого слова, жирнющая старуха, которая, то и дело, тяжело вздыхает, ойкает, вытирает и так мокрым от пота и грязным платком свои лоб и шею, смотрит на вас с неприязнью, потому что вы, видите ли, не даёте ей усесться на два кресла, и при всём этом, она ест какой-то вонючий, отдающий кислятиной, пирожок? Если нет, то, честное слово, я очень за вас рад. Мне, к сожалению, пришлось испытать подобное, но сейчас не обо мне, а об одном моём давнем знакомом, который рассказал мне всё это.
Моего знакомого звали Егор, фамилии только точно я не помню. То ли Веснов, то ли Зимов, в общем, что-то связанное с каким-то временем года. Где он сейчас, представления я не имею, чем занимается – тоже. Искренне надеюсь, что у него всё хорошо.
И так, однажды, августовским жарким утром в до ужаса душном автобусе, когда рядом ест свой пирожок жирнющая старуха, ехал Егор, пытаясь, как можно сильнее, вжаться в стенку автобуса, чтобы не мешать попутчице, в чём она своими габаритами ему успешно помогала. При этом, он пытался искать в интернете какое-нибудь самое дешёвое жильё, сохраняя номера телефонов, чтобы по приезде в город, быстрее найти кров над головой и не таскаться с нелёгкими сумкой и рюкзаком по городу лишний раз.
Егор был молодым светловолосым парнем двадцати с хвостиком лет, только что окончившим в своём небольшом городе местный филиал какого-то института, но, по факту, это было поганенькое такое заведение. В нём не было ни нормальных преподавателей, дающих достойные знания, ни условий для преподавателей, получающих копейки. Была в нём только почти абсолютная свобода и возможность получать зачёты для студентов – как бы это выразиться? – скромными подношениями преподающему и управляющему коллективу, которые брались с величайшим удовольствием. Студенты были, в основном, приезжие, из деревень, не желающие учиться или не имеющие возможности поступить в более приличное заведение. Наш герой был из последних, так как отец его умер давно, когда Егору было девять лет, мать несколько последних лет чем-то очень серьёзным болела, поэтому не могла зарабатывать так, чтобы отправить учиться сына куда-нибудь в приличное заведение, если такие вообще в России имеются. А полгода назад умерла и мама, не нарочно, конечно, оставив, мало того, что немалое количество различных забот, так ещё и младшую сестру, Арину, которая должна была закончить одиннадцатый класс в следующем учебном году. Она была удивительно красивой и, что придавало ей ещё больше красоты, правильной девушкой, которая терпеть не могла беспорядок, алкоголь, сигареты и много чего, по её мнению, плохого и резко высказывалась против этого каждому. Правда, делала она это так добродушно, воспитанно и мило, что, казалось, она способна была переубедить любого и во всём; казалось, что в её силах превратить камни в воду. Взрослые дяди бросали сразу же сигареты, начинали говорить спокойно и без мата, а потом, словно очнувшись от её чар, трясли головой и улыбались ей вслед, удивляясь тому, как они попались в её очарование. Характером она была в папу, думал, всегда Егор, смелая и строгая, а внешностью – в маму, потому что как-то он видел фото молодой мамы, так её нельзя было отличить от теперешней Арины. Редкая простая красота, смотря на которую, в воображении появляются бутоны молодых роз, зелёные поля и первый чистейший снег. Егор всегда восхищался этой красотой и смеялся над тем, как много парней пытались начать отношения с его сестрой, но она отвечала отказом всем.
Прошло полгода, как брат с сестрой остались почти одни, только бабушка изредка приезжала из деревни навестить их. В один момент, окончив учёбу, получив военный билет по состоянию здоровья и не пойдя тем самым в армию, чему Егор был рад, он решил поехать на заработки в город побольше, потому что в его городе не было работы, позволяющей прокормить себя, сестру и бабушку. Как же все были против этого отъезда, но парень был твёрд в своём решении, а родственникам только и осталось, что пожелать ему удачи, надавать советов и помочь собрать сумку. Но, так как Егор никогда не думал, что будет необходимость покидать свой город, не думал, что не будет нормальных рабочих мест на его малой родине, придумал самый простой и не очень продуманный план – найти в интернете несколько телефонных номеров людей, сдающих комнаты, приехать в город и сразу же заехать в первые попавшееся жильё.
Фотографии комнат были весьма хорошие, а к некоторым комнатам даже была приписка, что вся необходимая мебель и техника присутствуют. Цены были вполне приемлемы, четыре-пять тысяч в месяц, и Егору это было по душе и, что самое главное, по карману. Он листал странички в интернете и, обрадовавшись найденным только что объявлениям, забыл и про духоту в автобусе и про старуху, которая одной рукой всё доставала и доставала откуда-то пирожки, от аромата которых, казалось, можно было потерять сознание или облеваться, а другой - заливала водой из бутылки эти пирожки.
- Ой, ижвини, - набитым пирожками ртом вдруг заговорила над ухом Егора старуха, переминаясь с бока на бок, - не можешь чуть-чуть подвинуться, милый? А то креслов понаделывают, на которые не… - отрыгнула она и следом проглотила, - не усядешься, а ещё и духота. Помру вот…
Дальше парень слушать не стал, а лишь, ещё сильнее съёжившись, вжался в стенку и стекло автобуса и сделал глубокий вдох, почуяв едкий запах пирожков, от чего его чуть не вывернуло наизнанку. Но даже это не могло испортить его радостного настроения от того, что всё идёт, пока что, хорошо и по плану.
После этого Егор прекратил обшаривать интернет и посмотрел в окно автобуса, где уже начал показываться город, не слишком большой и не слишком маленький, ведь это всё же была провинция. Рядом затихло чавканье, что позволило мыслить более ясно, представляя, как он сейчас будет звонить собственникам и что будет им говорить. Парень всегда старался заранее придумать себе различные реплики для различных ситуаций, поэтому, со временем он довольствовался только чем-то выдуманным, редко импровизируя.
Когда автобус въехал в город, солнце поднялось за четыре часа езды уже достаточно высоко для того, чтобы автобус начал превращаться в почти адскую жаровню со всеми причитающимися запахами, будь то вонь от протухших пирожков или ручьёв пота с щепоткой чего-то стариковского. Егор относился ко всему этому снисходительно и сдержанно, ведь все мы люди, и никто не знает, что за человек сидит рядом, что у него за проблемы и беды. Парень всегда с удивлением смотрел на людей, которые проявляли злобу, нетерпимость и непонимание к другим. Если подумать, сколько проблем и бед от обычной неспособности или нежелания понять другого. А ещё больше – от нежелания дать понять себя. Ведь это формула нормальных взаимоотношений между людьми так проста и понятно, так что же им всем не хватает? Егор всегда был парнем скромным, молчаливым, которому нравилось больше наблюдать со стороны, а ещё, задавать вопросы, такие как: «Зачем?», «Почему?». Простые вроде бы вопросы, на которые люди всегда реагируют с негодованием, мол, как это ты этого не можешь понять, это же очевидно! Закостенелый эгоизм или великая тупость управляет этими людьми? Не понятно, но этот вопрос был в топе вопросов нашего героя, на который он так и не мог дать стопроцентного ответа.
Автовокзал, высокие заборы, ряды разноцветных больших автобусов и толпы людей. Автобус, на котором приехал Егор, сделал поворот в одну сторону, в другую. При втором повороте, старое упитанное тело слегка придавило парня, а старуха, которой, видимо, вдруг стало стыдно за неудобство, принесённое попутчику во время этого поворота, посмотрела на него стыдливо просящими прощения глазами. Невысокий, хлюпкого телосложения парень добродушно улыбнулся, а старуха, увидев это, поспешно улыбнулась в ответ, как бы ещё раз прося прощения, затем быстро вскочила и, почти самая первая, пошла к выходу, толкая людей своим телом по обоим сторонам автобуса. А наш герой ни том, чтобы желал, чтобы она, как можно скорее, ушла, но облегчение в эту минуту почувствовал, поудобнее усаживаясь в кресло, пытаясь получить напоследок кроху удобства и не толпясь при этом среди выходящих из автобуса людей. С одной стороны, было приятно ездить в подобном общественном транспорте, наблюдая за разными людьми и пейзажами за окном, а с другой, порой, не хватало удобства из-за различных обстоятельств - какими только она не бывали.
Покинув автобус самым последним, Егор взял из багажа свои рюкзак и сумку, отошёл на несколько метров и остановился, посматривая по сторонам и пытаясь сориентироваться. Всё было так живо на этом автовокзале, что сперва голова пошла кругом, а про ориентацию в пространстве можно было забыть: люди носились туда-сюда, автобусы – аналогично, какой-то чернявый парнишка подходил молча и нагло к каждому и показывал бумажку, на которой что-то было коряво написано. Егор разобрал на листочке этого парня только слово «молоко», а потом, придя в себя и приблизительно поняв куда ему нужно идти, отправился к железной двери с зелёной табличкой, которая указывала на выход. Когда он подошёл ближе к выходу, аккуратно то и дело вальсируя со своим багажом, чтобы никого не побеспокоить, его вдруг позабавило то, как он представил себя со стороны. И вот, пирон остался позади, со своими толпами, автобусами и парочкой ларьков, где продавались знаменитые на весь мир «вокзальные пирожки», но тут-то был сюрприз, когда оказалось, что на самом автовокзале и вблизи его всего этого, кроме автобусов, было в два, а то и в три раза больше. Самые разные люди, самых разных комплекций и внешностей, тощие и толстые, высокие и низкие, абсолютно разные, проплывали перед глазами Егора, когда он брёл куда-то в сторону, лишь бы только покинуть этот жужжащий тысячами звуков человеческий улей.
Постепенно, когда наш герой двигался более-менее в одном направлении, толпа вокруг него начинала редеть, суетливость в людях куда-то пропадала, от чего становилось свободнее дышать. Казалось, и сами люди рады были покинуть толпы, которые из этих же людей и состоят, в которые они сами же и собираются. Егор, отойдя подальше от большого скопления этих людей куда-то на парковку и глубоко вздохнув, решил первым делом позвонить на номер, который он нашёл в интернете с прикреплёнными к нему фотографиями небольшой комнаты, которая сдавалась почти за копейки.
- Я Вас слушаю. Кто это? – послышался голос в телефоне.
- Здравствуйте! Меня зовут Егор, я нашёл Ваш номер по объявлению. Вы сдаёте комнату на Октябрьской? – проговорил парень заготовленные слова.
- Здравствуйте! Меня зовут Татьяна. Когда Вам будет удобно встретиться? – не ответив на вопрос, Татьяна задала свой.
- Я сейчас могу подъехать, куда нужно, - обрадовался тому, что он сможет сразу заехать в комнату, быстро выпалил Егор.
- Вы знаете, где находится цирк?
- Да, я представляю, - прищурившись и начав ворошить свои детские воспоминания, ответил он, - в любом случае, я сейчас на автовокзале и могу спросить у кого-нибудь дорогу.
- Тогда хорошо. Позвоните мне, когда подъедите.
- Договорились, - радостно, чуть ли не воскликнул Егор. Всё сперва казалось намного сложнее, но теперь превосходило все возможные ожидания, какие только могли прийти на ум. Солнце над головой грело ещё сильнее, но теперь это его совсем не беспокоило, хотя минуту назад он жаждал прохладной воды и был готов за неё отдать многое. Когда на человека вдруг сваливается счастье или предчувствие какого-то счастья, то он, мало того, что может забыть про жажду и голод, так ещё и про то, что это может быть всего лишь красивая ширма, за которой находится жестокая действительность. Но в эту минуту думать об этом, значило, оскорбить саму госпожу Удачу, предать её и прекратить верить в себя. Парень поймал хорошее предчувствие за хвост и, не готовый его так просто отпустить, готов был лететь с ним всё выше и выше. И пока его сознание улетало куда-то в неведомые дали, бренное тело поневоле шло куда-то в сторону, где виднелась парочка деревьев, а под ними сладостная тень.
Вдруг Егор очнулся от того, что кто-то громко ругался у этих деревьев, и увидел, что под ними было наклонено тучное тело. Оно одной рукой водило по земле, что-то собирая, а другое махало во все стороны, отгоняя какого-то человека, который, казалось, хотел тоже что-то поднять с земли.
- Уйди отсюда, идиот! – кричало хриплым женским голосом тело. – Отойди от меня и моих вещей, а то стащишь что-нибудь.
- Сразу идиот! Я же извинился! – ответил мужской голос рядом, взмахнув руками к небу и задрав к нему голову, с которой свисали длинные, почти до плеч, волосы.
- Идиот! А кто же ещё?! Отойди отсюда!
- Да тут стаскивать нечего, старуха полоумная.
- Я сейчас полицию вызову! – ещё сильнее закричало тело и немного приподняло голову. Егор, уже подойдя ближе, узнал в этом теле свою попутчицу, которая, в свою очередь, узнала его. – Ой, это ты, сынок. Прогони этого хулигана, пожалуйста! Ограбить меня хочет.
- Я больше так не могу! – не дожидаясь, пока к ним подойдёт Егор, воскликнул парень с длинными волосами, развернулся, спрыгнул со ступенек, которые были сразу за деревьями и которых было штуки четыре, и пошёл направо, быстрыми движениями рук собирая свои волосы на голове сзади в пучок.
- Вот спасибо. Выручил баб Машу, сынок, - заговорила, изменившись в голосе, старуха, кладя в свою сумку что-то в целлофановом пакете, а потом поднялась. – Он на меня накинулся и выбил сумку из рук, так я его так швырнула, что он чуть в кусты не улетел. Но этот наглец всё приставал! Я хотела придавить его, лечь на него уже, а тут ты… - говорила и говорила она, а её великий спаситель, пытаясь вникнуть в сказанные ей слова, разобраться хоть немного хоть в чём-нибудь, всматривался в толстое лицо с несколькими подбородками. Затем, баб Маша вдруг оборвала себя на чём-то, видно, устав тараторить, и у неё началась ужасно сильная отдышка. – Ла…ладно…иди, сынок… а то… задерживаешь ты меня… - докончила она кое-как, взяла свою сумку и пошла вниз по ступенькам, свернула налево и исчезла за поворотом.
Бывает же так в жизни! Кто-то возьмёт, не спросив и не предупредив, затянет тебя куда-нибудь, например, в свою жизнь, а потом, так же неожиданно и резко всё исчезнет, а ты стоишь и не понимаешь, что вообще произошло и было ли то вообще на самом деле. Так теперь стоял и Егор, оторванный от своих планов и мыслей, пытаясь понять, что, чёрт возьми, сейчас случилось. Старуха, длинноволосый парень, все кричат, машут руками, а потом внезапно исчезают. Первая мысль после всего этого была о сестре, которой нужно было позвонить и сказать, что он добрался и всё хорошо, но потом он вспомнил уговор между ними, что Егор должен был позвонить победителем, гонцом с хорошей новостью, Арине.
Спросив у какого-то плотного телосложения мужчины с лысиной на голове дорогу до цирка, на какую маршрутку садиться и где вылезать, Егор пошёл на остановку. Ему всегда было немного неловко ходить с большими сумками, хоть в своём небольшом городе, хоть в этом. Хотя, он прекрасно понимал, что, если не всем, то большинству уж точно плевать на него. Вообще, безумно тяжело встретить на улице человека, которому не плевать на что бы то ни было, кроме себя. Парень понимал это и всегда пытался обращать внимание на людей, ведь им могла быть нужна помощь.
Во время поездки по городу до какого-то местного цирка в полупустой маршрутке, Егор уже представлял дальнейшие свои действий после того, как сейчас въедет в комнату, и уже сохранял номера работодателей. Какая-то девушка напротив и немного в стороне периодически посматривала на него, чему он смутился, потому что подумал, что она смотрит на него и посмеивается над тем, какой он нелепый с этими сумками. Парень взял себя в руки, сделал серьёзное лицо и, обидевшись на её, как он представлял, мысли, уткнулся с ещё большим вниманием в телефон, даже и не успев рассмотреть, как выглядела эта девушка, и не женщина ли вообще это была. А потом Егор подумал, что вдруг девушка хотела с ним познакомиться или, по крайней мере, завести разговор, а он упрямый, ну или глупый, чего-то себе понапридумывал. Тогда ему стало ещё более неловко, и он покраснел
- Цирк. Приехали, - лаконично выдал водитель маршрутки и остановил машину.
Егор вышел, дверь за ним закрылась, маршрутка тронулась, а Егор вдруг вспомнил, что забыл поблагодарить водителя, и ему стало так стыдно из-за этого. Он коротко и едва слышно выругался, потом выругался из-за того, что выругался, и замер, понимая, что попал в порочный круг. Сестра его постоянно за это ругала, а он всё никак не мог отучиться выражаться хотя бы чуть меньше. И он, и она понимали, что это всего лишь слова, но так часто ими выражаться, как это делал Егор, попав под влияние контингента из бывшего учебного заведения, было нельзя, и это жутко раздражало не только Арину, но и самого Егора. Вообще, его сестра для него была почти совестью, такая правильная и хорошенькая, что во рту появлялся сладкий привкус от её приторности. Брат её боготворил, видя в ней то, чего не мог добиться сам.
Спустя несколько домов, перед глазами нарисовался большой цирк, который оказался недостроенным; и уже несколько лет назад, как помнилось Егору, он видел этот цирк в состоянии, которое не сильно отличалось от нынешнего. Затем парень пожал плечами, но тут же вспомнил про жильё, быстро достал телефон и, готовый уже к тому, что вот-вот эта проблема решится, набрал номер.
- Это Егор. Я уже у цирка, - сказал он с интонацией, просящей дальнейших указаний.
- Хорошо. Теперь пройдите до больших красных ворот, там зайдёте и увидите коричневую дверь с графиком работы. Заходите туда, я буду там, - очень быстро проговорила Татьяна.
- Понял, - ответил Егор, подумав, что эта женщина находится на работе и сейчас, освободившись, поедет показывать ему комнату. Он прошёл с трудом, поднимая то и дело сумку до уровня груди, мимо цирка, который был огорожен зелёными стальными листами, вплотную к которым стояли машины, заставлявшие Егора заняться почти тяжёлой атлетикой. Следом была пройдена пара домов, а за последним были ворота, за которыми, и в самом деле, красовалась не очень красивая коричневая дверь. Егор быстро зашёл в неё, и перед ним предстала картина из нескольких столов с компьютерами, за которыми сидели девушки.
- Здравствуйте, - сказала одна за вторым столом слева, - как вас зовут?
- Егор. Я сейчас звонил Татьяне, мы договорились встретиться, - растерявшись ответил он.
- Да, присаживайтесь.
Егор сел на стул рядом к этой девушке и заметил, что на её бейдже написано, совсем другое имя.
- Меня зовут Екатерина. Во хотите воды или чая?
- Нет, спасибо. А… а где Татьяна? Мы с ней…
- Она сейчас занята, - перебила его Екатерина, - Вас обслужу я, - и начала спрашивать, какая квартира и в какой срок она ему нужна, что там должно быть и ещё кучу вопросов, на которые Егор старался отвечать предельно честно, хотя уже понял, что попал в какое-то агентство, и ему захотелось, как можно скорее, покинуть его. Затем она выкатила прейскурант, на котором самая дешёвая услуга стоила полторы тысячи вечно деревянных рублей. Он сказал, что это какие-то большие цены, а она сказала, что за самую дешёвую цену ему помогут найти жильё, но только в пассивном режиме, да и где-то в течение месяца. Столько Егор ждать не мог, да и платить сперва агентству, потом арендодателю было бы не по карману, в котором лежало всего восемь тысяч.
Екатерина всё продолжала что-то говорить, но теперь, Егор её слушал только отдалённо, из колодца своих мыслей о том, что как-то всё пошло не по плану.
- Давайте я ещё подумаю, - сказал он тихо, взял сумку, рюкзак и пошёл на выход, - до свидания, - бросил он, не подумав, когда выходил за дверь, а сам размышлял о том, что он больше ни ногой сюда не ступит. «Аферисты, жулики, спекулянты», - подумал он, а потом удивился тому, от куда знает такие слова. – «Хотя, каждый зарабатывает, как может». Когда Егор вышел из агентства и посмотрел на расписание на двери, то увидел табличку с графиком работы, на которой было написано, что тут находится агентство по недвижимости «Орион». И вот, хорошее предчувствие стряхнуло парня со своего хвоста, и он разбился об раскалённый асфальт почти вдребезги.
Не став отчаиваться и сильно унывать, Егор набрал второй номер, но сразу же спросил, не агентство ли это, на что трубку бросили, дав тем самым положительный ответ на вопрос, затем – снова и снова. Какие-то неудачные номера попадались ему, в красивой и ложной обёртке. После нескольких попыток дозвониться до арендодателя, а не до агента, и потерпев неудачу, Егор решил пойти и присесть куда-нибудь в тень, спрятавшись от усиливающейся жары. Здесь же он увидел, буквально через дорогу, какой-то сквер и направился туда.
Через весь сквер пролегала широкая асфальтированная тропа, по краям которой стояли скамейки, за которыми находились газон, какие-то разноцветные клумбы с цветами, простенькие скульптуру из зелени, палок и ещё чего-то, и в центре сквера возвышался чей-то бюст, а ещё, что самое главное, весь сквер накрывали тени от множества высоких деревьев, растущих по сторонам от тропы. Наш герой, немного отвлёкшись от своих проблем, решил подойти ближе к этому бюсту и узнать, кто это был. И это оказался Пушкин, стихи которого, да и стихи вообще, так не любил в школе, да и на первых курсах техникума, Егор. Но потом, как-то прочитав на досуге «Медного всадника» и «К Чаадаеву» и вникнув в прочитанное, он вдруг осознал, как глубока поэзия и сколько она может в себе нести. После этого было употреблено залпом столько стихов и поэм, получено столько эмоций и возбуждено столько чувств, что Егор влюбился в поэзию. Поэзия была для него словно прелестнейшая девушка, которая могла и пожалеть, и поругать, но с которой было всегда хорошо.
Присев рядом с Пушкиным, при этом вспоминая своё знакомство с ним и с поэзией и словно проживая это вновь, Егор вдруг услышал свист. Это была медленная красивая мелодия с затянутыми паузами, которые предавали ей какой-то особенный шарм. Из-за бюста, который находился на высоком пьедестале, задрав голову вверх, слегка наклонив её и пристально вглядываясь лицо Пушкина, медленно выходил какой-то парень двадцати с лишним лет, лицо которого Егор уже где-то видел. Он был не очень высокого роста, руки держал в потёртых джинсах, оттягивая их, на нём была чёрная клетчатая рубашка с закатанными рукавами, а волосы были собраны в пучок на голове сзади. Медленно обходя Пушкина и продолжая вглядываться в его лицо, наклоняя голову то в одну сторону, то в другую, этот парень будто пытался разгадать какую-то тайну поэта или бросить ему вызов, или впитать, на крайний случай, его величие. Затем он вдруг заметил Егора, который с таким же интересом рассматривал, но не Пушкина, а этого парня, и в его глазах вдруг загорелся какой-то огонёк, а рот медленно растянулся в улыбке:
- О, привет, герой всех старух в этом городе! Как там эта полоумная?
- Я? Герой? Ну… Она… Она сказала… - пытался хоть что-то ответить наш герой, а парень с пучком на голове очень звонко рассмеялся на весь сквер, что, казалось, все люди разбежались, с деревьев улетели все птицы, а Егор окончательно потерялся в ментальном пространстве от бюста до скамейки, не в состоянии придумать, что ответить этому человеку.
- Ладно, прекращаю, прости, - пытаясь остановить свой смех, продолжил он, - просто это очень забавно. Она такая: «Сынок, помоги!», а ты идёшь растерянный. Вот-вот, прямо как сейчас! – и опять раздался смех.
- А что там случилось? – взял себя в руки Егор. – Она сказала…
- Да я слышал, - взял себя в руки и тот, с пучком, - она сказала, что я негодяй, ну в каком-то плане.
- Да, что-то вроде того…
- Я спешил, а она стояла спиной к этим ступенькам и лазила у себя в сумке, и в тот момент, когда я подбежал к ним, к ступенькам, и хотел, было, спускаться, она, взяв эти сумки, развернулась. И всё, ор, писк, я думал – оглохну, а потом чем-то завоняло, старухой и чем-то кислым. Хотел помочь собрать, а она давай отбиваться и на помощь звать. Полоумная.
- Она же испугалась, – встал на сторону старухи Егор, - а ты…
- А я Олег. Приятно познакомиться, - протянул руку Олег, убрав другую за спину и немного наклонившись. – Как тебя зовут?
- Егор! – начал он выходить из себя из-за того, что его перебивают каждый раз.
- Тише-тише, не кипятись. Я же пошутил. Да и подошёл к тебе, чтобы узнать, как там она, – одним движением развернулся Олег и быстро, с уже изменившимся, более спокойным лицом, сел на скамейку рядом с Егором. – Ведь я же помочь ей хотел, попросить прощения, ведь я виноват, а она завела свою шарманку. Егор одним глазом увидел изменившееся лицо человека, который его начинал выводить из себя, и тут же успокоился, чему очень удивился, потому что был очень эмоционален, в том числе и вспыльчив, но часто держал всё в себе, до поры, до времени. Когда же, как говорится, плотину прорывало, забрало опускалось, ветер бил подзатыльник, и волосы застилали глаза, было трудно прийти в состояние спокойствия. Тут же, лицо незнакомого человека, которого видишь полуторный раз, так просто успокоило Егора, почти с такой же лёгкостью, как это удавалось делать Арине. – Как-то это чудно, странно, что ли, что люди настолько не привыкли к тому, что кто-то бескорыстно им может помочь, любить их, понимаешь?
Егор вдруг вздрогнул и, словно посмотревшись в зеркало, он увидел в этом человеке, в его глазах, свои мысли, которые так часто беспокоили его; он увидел в глазах этого человека свою душу и испугался, что такое вообще может быть. Затем медленно кивнул, подтверждая, что полностью понимает то, о чём говорится.
- Вот я только не могу понять, от чего люди такие!? – продолжил Олег после кивка уже громче и эмоциональнее. – От того, что их часто обманывали и делали им плохо, или от того, что они сами часто лгут и делают что-то такое, чего они не хотели бы испытать в свою сторону. Честно?! Не знаю, а очень хотел бы узнать, понять этих людей, дав им понять себя.
- Мне кажется, что оба варианта подходят, они подкармливают друг друга, - начал говорить Егор, словно вёл привычный разговор сам с собой. – Вообще, существует не так много, а может, вообще и не существует, однозначных вещей. У всего есть причины, которых может быть великое множество.
- А ты философ, Егор! – оживился и добродушно улыбнулся Олег.
- Я?
- Ну и я немного, если позволишь.
- Разве можно назваться философом так просто?
- Академическим – нет.
- А каким – да?
- Любишь мудрость?
- В большей степени…
- Ишь ты какой жонглёр словами! Так вот, раз любишь, значит, ты философ, только пифагоровский – ненасытный любитель знаний, экзистенциальный кладоискатель! – всё с большим и большим энтузиазмом говорил Олег, а на лице Егора всё шире и шире расплывалась улыбка удовольствия от такой беседы, но в следующий миг он опустил глаза, а улыбка куда-то исчезла. В голову вновь ударили мысли о поиске жилья, появились вопросы, что делать, а ответов эти вопросытак и не появлялось.
- Извини, что перебиваю - кстати, тебе бы научиться не перебивать людей, - но мне нужно идти. У меня важные и неотложные дела, - с печалью от этих дел и от того, что необходимо прервать этот увлекательный разговор, сказал Егор.
- Ой, да, конечно! Я же не держу тебя, - уже сам немного растерявшись, ответил Олег.
В эту же секунду наш бездомный повесил рюкзак за спину, взял свою сумку и под её тяжестью и тяжестью своих мыслей побрёл куда-то, сам не зная куда. Блуждая по жаре по городу, он перекусил шаурмой и позвонил ещё на несколько номеров, найденных на разных сайтах, в основном, всё попадая в различные агентства, которых по городу, казалось, было столько же, сколько театров в Питере. Уже отчаявшись и решая всё-таки искать жильё через эти проклятущие агентства, Егор нашёл всё же один номер арендодателя, являющегося собственником. Это была пожилая, по голосу, женщина, назначившая просмотр комнаты на девять вечера. Должно быть, она сразу после работы решила всё показать возможному квартиранту. Дом, в котором сдавалась комната находился на краю города, что сразу понравилось парню, когда он шёл туда, любуясь зеленью и тишиной, но это было только первое впечатление. Когда он вошёл во дворы этого района, то увидел, насколько эти тишина и спокойствие отличались от того, что было в его городе. Улицы тут были грязны, различные крики и ор во дворах заставляли слегка напрячься, но это не остановило человека, у которого не было крыши над головой. Вот и показался заветный дом, а с ним и его двор без единой скамейки, с парочкой припаркованных там машин, которые стояли в каких-то бурьянах, а ещё с сушилкой в середине двора, полной белья. Егор подошёл ко входу в подъезд, положил рюкзак и сумку, и облокотившись на погнутую железную изгородь, начал ждать девяти часов. А сейчас было около восьми, солнце уже почти спряталось за горизонт со своим жаром, отовсюду начали вылезать люди; ор, крики и шум, только увеличивались.
Егор смотрел в телефон, считая каждую минуту и думая о том, что сейчас бабушка и Арина жутко беспокоятся, но сестра не решалась звонить, потому что они договорились, что сперва брат найдёт жильё, а уж потом позвонит. Вдруг на телефон пришло уведомление о сообщении от Арины, где было коротко написано: «Как дела?»; «Хорошо. В процессе», ответил Егор, пытаясь быть аккуратным в выражениях. Неожиданно, где-то позади и наверху послышался шум, парень повернул голову к дому и вдруг услышал рядом с собой, метрах в десяти, звук разбивающейся об асфальт стеклянной бутылки, осколки которой долетели до ног. Он вскочил, посмотрел на эти осколки, на свои ноги, потом – на дом, пытаясь отыскать того, кто кинул, но никого не увидев, минуту подумал, затем взял сумки и ушёл, позвонив той женщине и отменив встречу.
Было уже поздно договариваться о каких бы то ни было других встречах, поэтому перекусив ещё одной шаурмой и запив её чаем, Егор отправился всё в тот же сквер Пушкина, который показался ему самым уютным местом в городе. Да и лавочки там были удобные, на которых можно было поспать до следующего утра, а там уже продолжить поиски, но, скорее всего, уже через агентство. Ещё нужно было придумать, как рассказать Арине про сегодняшний день, чтобы она слишком сильно не волновалась и не назвала, по-обыкновению, его дурачком. А позвонить ей нужно было обязательно, либо позвонила бы она, но тогда бы разбор полётов Егора был бы ещё более серьёзным.
Солнце почти исчезло за горизонтом, когда Егор зашёл в тихий сквер, уже сопящий своей листвой, сквозь которую пробивался свет ярких фонарей. Лишь тени не спали в этом сквере и танцевали свои ночные танцы. Бюст Пушкина был освещён с нескольких сторон четырьмя наземными прожекторами, что придавала ему ещё больше величия. Егор решил присесть на ту же скамейку, где он сидел, но вдруг увидел там, в тени, что кто-то уже сидит, понурив свою голову, положив локти на колени и свесив с них кисти рук. Подойдя ближе к этому человеку и рассмотрев его получше, наш герой угадал в этом человеке Олега, который медленно поднял голову. В его лице и глазах просматривалась какая-то печаль, настолько глубокая, что даже когда он узнал Егора, то не сразу вылез из неё, не сразу пришёл в то состояние весёлого спокойствия с добродушной улыбкой на устах.
- Ты всё ещё здесь, с тех самых пор, как я ушёл? – удивлённый встречей, спросил Егор.
- Эм, нет, я пришёл сюда около часа назад, может, двух, я не помню, - всё ещё вяло говорил Олег, но потом оживился. – Я тебе не говорил? Я тут часто бываю, гуляю, сижу, думаю. Здесь хоть и бывает порой шумно, но какой-то этот шум спокойный, не выбирающей из колеи размышлений. А мне нужно именно это.
- Я тебя понимаю, - с первых же услышанных слов, Егор был с удовольствием втянут в диалог с этим думающим и интересным человеком.
- Ты мне лучше ответь, что ты тут забыл в этот час? Как там твои важные и неотложные дела?
- Я приехал из другого города, думал снять, по-быстрому, комнату, но почему-то у меня ничего не получается. То ли я так глуп, то ли это действительно тяжело. Почти на всех объявлениях номера агентств, которые за свои услуги берут столько денег, что мне жить не на что будет. Попался вот один нормальный номер арендодателя, так пока я его ждал, меня чуть бутылкой из окна того дома, где я хотел снять комнату, не убили. Только что оттуда и приехал.
- Н-да, - улыбнулся Олег, хотел, было, рассмеяться, но, не найдя на это сил, ответил, - ты, на сколько я могу судить, не глуп, ну по крайней мере, не так глуп, как большинство встречающихся мне людей. Я же тоже нездешний, а когда искал жильё, тоже на этих аферистов натыкался, но мне повезло узнать номерок одного мужчины, сдающего комнату в своей коммуналке. Кстати, я тут не далеко живу. А ты, что же, тут собрался спать?
- Да я… - начался ответ, но вдруг раздалась мелодия звонка. Егор сконфузился, достал телефон, посмотрел в него и сконфузился ещё больше. – Арина, привет. Я только-только собирался тебе звонить, но тут…
- У тебя всё в порядке? На улице уже ночь, а ты всё пропадаешь, не звонишь! – послышался приятный и тонкий голос сестры Егора, который очень быстро говорил. – Где ты?
- Я сейчас в сквере Пушкина.
- Что с комнатой, дурачок?
- С комнатой, - замялся парень, - тут такое дело…
- Давай ко мне ночевать, - вдруг шёпотом вмешался в разговор Олег, - у меня есть там место.
- Я как раз сейчас иду туда, - улыбнулся и, подняв брови и смотря с благодарностью на спасителя, сказал Егор. – Давай я тебе чуть позже позвоню. Ты пока не ложишься спать?
- Нет, не ложусь. Только обязательно позвони, не забудь, ладно? А я сейчас позвоню бабушке и скажу, что всё хорошо, - ответила Арина и закончила разговор.
- Спасибо большое, Олег! Только ответь, я тебя не стесню? Если да, то я лучше тут…
- Да брось ты, - засмеялся тот, - всё в порядке. Пойдём. Тут не далеко. Я живу на десятом этаже, в самом высоком здание в округе. Ты даже не представляешь, какой там вид с балкона, который есть только у меня в комнате. Соседи завидуют все! Кстати, они все очень классные, по-своему, но теперь они, скорее всего, уже спят… - говорил и говорил Олег все пятнадцать минут по дороге к, и в самом деле, очень высокому жёлтому зданию, а Егор упивался каждым словом, сказанным его спасителем. Потом, они поднялись на небольшом лифте под самую крышу, на десятый этаж, Олег открыл дверь в квартиру, в которой было темно, в которой, и в самом деле, все, должно быть, спали. Затем ключом была открыта дверь в комнату и включен там свет. В комнате был почти идеальный, по мерке Арины, и идеальный, по мерке Егора, порядок.
- Бросай вещи тут, раскладывайся, а спать будешь на этом стареньком кресле, оно раскладывается и очень удобное, я там фильмы смотрю, - заговорил с ходу Олег, но тут же осёкся и добавил, - хотя, постой! Нет, вещи можешь бросить, разуться не забудь только. А потом живо на балкон! Ты должен его увидеть, ты должен увидеть всё!
Егор молча послушался и с великим удовольствием пошёл на балкон, откуда была видна немалая часть города, горевшая тысячами огней, пляшущими и переливающимися. На небе блестело огромное количество звёзд, мерцающих своим далёким светом, и почти не было облаков. Только справа, на горизонте, чуть в отрыве от него, висело длинное облако, плоское снизу и бугристое сверху, а между этим облаком и горизонтом, догорал яркий и безумно тёплый закат.