Рассказ-быль
Сидя за письменным столом, я размышлял над тем, в каком жанре лучше изложить материал, добытый в очередной командировке, в форме статьи, репортажа или очерка? Неожиданно дверь в кабинет отворилась. Порог переступил среднего роста офицер милиции с двумя звездочками на каждом погоне и с нагрудным знаком «Отличник советской милиции».
— Здравия желаю! — по-военному приветствовал он, но руку к козырьку фуражки с красным околышем не приложил.
— Вам тоже желаю здоровья, — ответил я, соображая, что за причина могла привести блюстителя порядка в редакцию газеты и, как говорится, забросил пробный шар. — Если вы намерены опубликовать статью, то обратитесь к редактору.
— Редактор меня, пока не интересует, а статей в Уголовном кодексе предостаточно, — с намеком на криминал произнес он и только после этого представился. — Оперуполномоченный угрозыска лейтенант милиции Краб Борис Савельевич.
— Располагайтесь, — предложил я ему стул и поинтересовался. — Товарищ лейтенант, чем обязан?
— Конечно, обязан, милиция граждан по мелочам не беспокоит, — сухо отозвался он. Деловито расстегнул папку и развернул на столе номер районной газеты «Приазовская звезда». Мой взгляд зацепился за заголовок «Стены тонкие, замки ржавые», обведенный красным карандашом и услышал вкрадчивый вопрос:
— Вы сочинили?
— Да, но статья подписана еще двумя авторами: председателем и инспектором районного комитета народного контроля, — пояснил я. — Написана по материалам рейда, проверки технической надежности и охраны объектов торговли от расхитителей социалистической собственности.
— Можете не объяснять, это понятно из содержания статьи, — нетерпеливо перебил Краб и вслух прочитал строки, подчеркнутые красной линией, — В селе Уютное магазин «Продукты» с тыльной стороны, где расположен склад, сложен в полкамня ракушечника. Автономная сигнализация не работает, в ночное время объект не охраняется. С такой халатностью мириться нельзя. Управление торговли в чем ведении находится магазин обязано срочно принять меры по устранению выявленных народными контролерами недостатков». Вы сочинили или кто-то из других авторов?
— Дословно изложил фрагмент из протокола проверки. Никаких домыслов, только факты.
— Ладно, двигаемся дальше, — снисходительно заметил офицер. — В поселке Родники техническое состояние магазина «Промтовары» оставляет желать лучшего. Входная дверь заперта ржавыми амбарными замками, окажутся бесполезными при проникновении извне, сигнализация примитивная». Ваш вывод?
— Да, на основе обследования состояния магазина, — подтвердил я.
— В таком случае вы наводчик, — строго, без тени сомнения изрек Краб.
— Наводчик? Вот так новость, как обухом по голове, — опешил я. — Почему вдруг?
— Не вдруг. Прошлой ночью в селе Уютное и поселке Родники совершены кражи из этих магазинов на крупную сумму. В первый магазин воры проникли с тыльной стороны, проломив кувалдой тонкую стену, а во второй.— через входную дверь, сбив ржавые амбарные замки. Они воспользовались вашими рекомендациями. Заранее предупреждают, что за дачу заведомо ложных показаний предусмотрена уголовная ответственность. А за чистосердечное признание и раскаяние — смягчение наказания на условное, то есть без лишения свободы и с шансом амнистии.
— Знаю, можете не просвещать, в вузе изучал основы правоведения, — вставил я реплику.
— Обязан предупредить, так положено.
— Никому, ничего не рекомендовал, — возразил я, понял у чему клонит сыщик.
— В статье вы указали слабые, особенно уязвимые места зданий магазинов. Специально это сделали по сговору с преступниками, отвечайте!
— Это ваши досужие домыслы. Вы считаете меня соучастников?! — возмутился я.
— Должен отработать эту версию, не исключена ваша связь с криминалом.
— Очень оригинальная версия: журналист наводит воров на магазины. Сюжет для крутого детектива. Странная логика.
— Ничего странного, в реальности бывают истории покруче, — возразил он. — недаром говорят, что чужая душа — потемки. Я доверяю не эмоциям, а фактам. Суть их в том, что воры действовали по вашей инструкции.
— Случайное совпадение.
— В случайности я не верю. Весьма очевидна причинно-следственная связь между содержанием статьи и свершившимся преступлением, — блеснув философским термином, констатировал Краб. «Да, действительно, краб, Если вцепиться клешней, то не отпустит, ведь на кону очередное звание, — с грустью подумал я. — Надо выдержать этот психологический прессинг, проявить силу духа и твердость характера». Сдерживая эмоции, я спокойно произнес:
— Если следовать вашей логике, то журналисту лучше не вскрывать недостатки, не критиковать начальство, а сочинять дифирамбы, панегирики и слагать оды. Если бы чиновники из управления торговли оперативно отреагировали на публикацию статьи и устранили недостатки, наладили сигнализацию, то воры не рискнули бы польститься на народное добро.
— Если бы, да кабы, — ухмыльнулся Борис Савельевич. — Факты — упрямая вещь. Готовьтесь к встрече со следователем капитаном Рубакиным. Он уголовные дела щелкает, как белка орешки.
— Лейтенант, — я сознательно пустил слово «товарищ», — Если следовать вашей логике, то председатель и инспектор комитета народного контроля тоже наводчики и попали под подозрение?
— Статью написали вы, у председателя и без того гора неотложных дел, — напомнил лейтенант. В этом он оказался прав, ведь так повелось, что статьи пишут журналисты, а начальники после прочтения дают «добро» на публикацию, как в данном случае.
— Они вне подозрений, так как не являются заинтересованными лицами, — продолжил он.
— В чем же тогда мой интерес?
— Будем разбираться, хотя интуиция мне подсказывает, что без личной корысти не обошлось.
Я представил себе хождения к следователю для дачи показаний или хуже того арест и заключение в СИЗО. Такая незавидная участь выбила бы меня из привычной колеи, парализовала бы работу и подорвала безупречную репутацию. Надо срочно искать выход из скверной ситуации.
Лейтенант перевел дыхание и, дабы застать меня врасплох, резко спросил:
— Где вы находились и чем занимались в момент кражи?
Если я отвечу, что находился дома, то последует следующий вопрос: значит, вам известно, в какое время и кем были совершены кражи?
— В какое время были совершены кражи? — задал я встречный вопрос.
— Именно это я и хочу узнать, — настаивал Краб.
— Я не занимаюсь частным сыском, у меня другая профессия, — этим ответом, избежав коварной уловки, я огорчил лейтенанта. Тогда он зашел с другой стороны.
— Назовите фамилии лиц, с которыми общаетесь?
«Этого не дождешься. Не хватает еще прослыть стукачом, чтобы моих приятелей и приятельниц затаскали на допросы», — твердо решил я ответил:
— Друзьями не обзавелся, а с коллегами сугубо служебные отношения.
— Напрасно их покрываете и бравируете, — посетовал офицер и снова обратился к тексту статьи. — Вот еще один эпизод: «В селе Речное на здании магазина «Весна» прохудилась крыша, ветром сорвало шифер. На окнах нет стальных решеток. Этот объект, де торгуют промышленными товарами и продуктами питания, может стать легкой добычей для джентльменов удачи». Это же прямая наводка для налетчиков.
— Воздействуйте на управление торговли, чтобы усилили охрану магазина, — предложил я.
— Это не в компетенции милиции.
— Тогда устройте засаду.
— Мы сами с усами, — Краб разгладил ладонью рыжевато-медные усы, — Знаем, что делать, в советах не нуждаемся.
Он потребовал написать объяснительную записку, но я отказался, а твердо заявил:
— Что бы мне инкриминируете, нет ни состава, ни признаков преступления. Где доказательства?
— А вот это! — он потряс газетой. — Что написано пером, не вырубишь топором. Проведем лингвистическую экспертизу содержания и пойдешь по этапу. Как сказал капитан Глеб Жеглов, «Вор должен сидеть в тюрьме!» Наказание за злодеяние неотвратимо.
— Не там ищите, не получится из вас ни Жеглов, ни Шерлок Холмс, — уязвил я самолюбие Краба. Тогда он велел никуда из места жительства не отлучаться, а ждать повестки от следователя Рубакина. Я понял, что дело приобретает крутой оборот. Однако решил выждать время, редактора и председателя комитета народного контроля в ситуацию не посвящать.
Проблема разрешилась с благополучным для меня результатом. Через три дня после встречи с Крабом, устроив засаду в магазине «Весна» села Речное, оперативники задержали троих иногородних злоумышленников-гастролеров с поличным, решивших произвести «ревизию» в сельских магазинах. В качестве орудия преступления у них были изъяты «Жигули» седьмой модели, кувалда, две финки, фомка, «гусиная лапа» и набор отмычек и похищенные деньги и товары.
В группе действовал опытный «медвежатник», вскрывавший сейфы, как консервные банки. На допросе выяснилось, что газет они не читают, статью «Стены тонкие, замки ржавые» в глаза не видели. Объекты для грабежа намечали после тщательной разведки в качестве покупателей. Выясняли, есть ли ночной сторож, работает ли сигнализация, насколько прочны стены, двери и замки. Краб, по милости которого я чуть не угодил на нары, за участие в этой успешной операции получил очередные звездочки на погоны.
Такая история произошла на заре моей журналистской карьеры. Не без воспоминаний о «наезде» Краба, я впоследствии более четырех лет прослужил заместителем начальника городского отдела милиции, жестко требуя от подчиненных сотрудников, следователей, сотрудников угрозыска, ОБХСС, участковых, работников ГАИ, ДПС, ППС, медвытрезвителя и других подразделений за законность бороться культурно, не нарушать права и свободы граждан. За этот период с моей подачи за нарушение дисциплины и аморальное поведение из органов МВД было уволено более двадцати человек, в основном офицеры, теперь уже бывшие.
Тогда не было таких порочных фактов, как ныне, когда полицейские и прочие силовики подбрасывают, так называемым, политически неблагонадежным гражданам, наркотики, патроны,порнографию, чтобы надолго упрятать за решетку. О, времена, о нравы!