Владимир Тутыхин
ТИХИЙ ВЕЧЕР
В ПАРКЕ
Пьеса в двух действиях
Орел 2017
Действующие лица:
Сергей Николаевич, маляр, 45 лет
Андрей Андреевич, маляр, 45 лет
Ольга, хирург, 33 года
Валерия, предприниматель, 40 лет
Филиппович, Аркадий Филиппович, 65 лет
Антонина, Антонина Михайловна, 65 лет
Студент, Андрей, 20 лет
Студентка, Лариса, 20 лет
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Уголок городского парка на крутом берегу реки. Старые де-ревья, скамейки, кусты сирени. Где-то рядом летняя эстра-да, танцевальная площадка, колесо обозрения, аттракцио-ны. За деревьями старый двухэтажный жилой дом. Доносит-ся музыка, выступления на эстраде. Летний вечер. То шумно, то тихо.
На сцене Антонина и Филиппович. Филиппович в инвалидной коляске. Сзади к коляске привязаны костыли и палка.
Филиппович. Я же только вчера свободно ходил сам! Это какая-то тюрьма!
Антонина. Аркадий Филиппович, вы вывихнули ногу. А возможно, у вас там на два месяца гипса. Вы же сами не хотите идти к хирургу.
Филиппович. Я же никуда не прыгал, не падал! Я просто встал с дивана...
Антонина . А я что вам говорила?! Лежите, ждите меня! Вы без меня теперь!.. Слава богу. Куда отвезти?
Филиппович. Туда... К скамейке... Что-то их нет... Вот газеты лежат. Корзина их. Вино, хлеб... Сейчас придут.
Антонина. И не пробуйте вставать!
Филиппович. Значит, обязательно надо попробовать встать! (Пытается встать. Кричит от боли. Садит-ся.) Я же пограничник. Я всегда умел мягко и тихо ходить. Я умею при ходьбе правильно ставить ногу!
Антонина. Вот ноги и устали ... Сидите и лежите спокойно. Я все сделаю сама. Я желаю вам только добра.
Филиппович. Антонина Михайловна, я вам очень хочу верить... Но...
Антонина. Я же ваша жена!
Филиппович. Вы моя жена только второй месяц! У нас с вами разные...
Антонина. Да! Да, у нас с вами разные квартиры. У вас больше и лучше! Да, у нас с вами разные пенсии. У вас больше и лучше! Да, у вас больше родственников... И они все хорошие люди! А я бедная, одинокая, совсем недавно еще была незамужняя! А-ааа! (Выти-рает слезы платком.)
Филиппович. Вот и началось. Антонина Михайловна, голубушка, а где мои ботинки? Антонина Михайловна, не плачьте. Голубушка вы моя красивая. Вы всю жизнь трудились музработником в детском саду, вы моя жена... Вы часто замещали воспитателей, поэтому вы очень хорошо знаете, как надо воспитывать людей. Успокойтесь. Перестаньте плакать. (Обнима-ет ее.) Ну, вот и хорошо. Антонина Михайловна, а где мои солдатские ботинки, которые мы купили позавчера? Я ведь их привязал сзади кресла... А теперь их там нет. Они очень устойчивые... Я их так любил, когда служил в армии. Аккуратно, крепко, красиво шнурки завяжу ... Постучу ногой о землю. Встану... Этакий хозяин земли!.. И никакие они не тяжелые...Антонина Михайловна, где же мои ботиночки?! А то
я заплачу. Я тоже до недавнего времени никогда не был женатым!
Антонина приносит ботинки.
Антонина. От них пахнет... Они новые... Фу! Я потом куплю одеколон и протру их. Они такие грубые! И зачем мы их купили?..
Филиппович. Думал, вот обую... Как в молодости стану: сильным, весе-лым... Возьму на руки свою жену и понесу...
Антонина. Ой-ой-ой! Даже не всегда руку подаете, когда с порожка высокого из подъезда спускаемся... Мне перед соседками неудобно... Называется: «Вышла за-муж». Всю жизнь хотела опереться... Поехали. Влюбленные студенты сюда идут. Поедем сами читать га-зеты.
Отъезжают недалеко. Появляются Студент и Студентка. Они гуляют по аллее от одного конца парка до другого. Иногда танцуют. Они будут принимать участие в танцевальном конкурсе.
Студент. Расскажи!
Студентка. О чем?
Студент. Обо всем...
Студентка. И ты...
Студент. И я...
Взявшись за руку, ходят и молчат.
Студентка. Я через свою руку слышу, что ты спрашиваешь у меня и отвечаю тебе...
Студент. Слышу. Не обманываешь? Ты фантазерка...(Смеются.) Что?! Что? Плохо слышу!..
Студентка. А давай, пока не поженимся, не будем целоваться!
Студент. Давай. А я и не люблю целоваться. Ты мне просто скажи: что ты мне хочешь сказать...
Студенты уходят. Из укрытия появляются Антонина и Филиппович.
Антонина. Это какие-то неадекваты! Разве так любят?! Где полет фантазии?
Где импровизация? Что они потом будут вспоминать?! Рассказывать потомкам...
Филиппович. А ведь это голубки к нам с небес спустились... Вот я себе влюблен-ных так и представлял...
Видел, конечно, другое... А представлял вот так: за руку по парку... А целоваться после свадьбы...
Антонина. Да вы бы и после свадьбы без поцелуя обошлись...
Филиппович. И говорить, говорить, говорить... Ходить по аллее и говорить...
Антонина. Вот вы зачем по ночам во сне гимн поете?..
Филиппович. Взяться за руку и ходить по аллее... А це-ловаться после свадьбы...
Пауза.
Антонина. Да, Аркадий Филиппович, я с вами согласна... Долой прозу!.. Это, действительно, два голубка... Это какое-то исключение из правил... И главное;–;им веришь... И мы с вами, Аркадий Филиппович, тоже до свадьбы не целовались...
Филиппович. Ну, у нас... Это у нас...
Антонина. А так хотелось поцеловаться под луной!...
Филиппович. Мы же неделю назад под луной целовались...
Антонина. А так хотелось до свадьбы... Жених и невеста...
Пауза. Появляется Валерия.
Валерия. Вы маляров наших не видели? Я их убью!
Филиппович. Да придут они скоро... Вот вещи их здесь... Где-то неподалку ходят...
Валерия. Убью! Слово не дам сказать в оправдание! Убью! (Уходит.)
Антонина. Я вам скажу по секрету... Чем у человека больше денег – тем у человека больше власти.
Появляются Сергей Николаевич и Андрей Андреевич в грустном настроении.
Андрей Андреевич. (Пенсионерам.) Постояли на высоком берегу. Попробовали докинуть камушек до реки. Не докинули.
Сергей Николаевич. Встречный ветер.
А.А. Да нет, силы уже не те...
Филиппович. А мы вас ждем с нетерпеньем! Хотели сами эту газету найти... Вы не дочитали статью про нашего губернатора, который купил домик в глухой деревне и на время отпуска уехал туда жить...
Андрей Андреевич снимает с себя малярную шапку из газеты. Разворачивает ее для чтения, читает...
А.А. Продолжаем читать статью о нашем губернаторе, который уехал жить в деревню: Сегодня жена губернатора принесла из курятника три яичка. Она помыла их теплой водой и отдала губернатору. Он подолгу держал каждое яичко в ладонях, целовал, прикладывал к щеке, ко лбу, к глазам... Нельзя с уверенностью сказать: губернатор собою согревал их или это они согревали его... Конечно, губернатор хотел стать мудрее, поэтому он очень долго рассматривал на своей большой ладони маленькое куриное яичко: «Яичко появилось задолго до человечества и остается все таким же яичком».
Филиппович. Когда я был маленьким и приезжал в деревню, я тоже брал куриное яичко из гнезда и прикладывал его к лицу... Разглядывал на солнце... А потом съедал с солью...
Антонина. А я, когда маленькой была, не могла сильно ударить по яичку ложечкой, чтоб оно разбилось. Боялась вареному куриному яичку больно сделать. Маленькая была...
А.А. На семейном совете губернатор и его супруга решили съесть по яичку, а третье отослать внучке в город.
С.Н. Отослать с курьером. Верхом на лошади.
Филиппович. А мне так захотелось зайти в курятник...Антонина Михайловна, давайте одну квартиру продадим и купим домик в деревне.
Антонина. Нет... Ваша квартира большая, из нее хороший вид... Центр города, парк рядом... Нет... А моя квартира... А свою квартиру я продавать боюсь! Мне дедушка всегда говорил: «Никогда свою квартиру не продавай. И Родину не предавай». Давайте, Аркадий Филиппович, просто купим один курятник с курами и яичком...
А.А. Что солнце уже взошло, губернатор увидел по своей собственной тени. Утренние, слабые лучи солнца касались его: «Здравствуй, здравствуй, труженик!» Губернатор еще быстрее заработал мотыгой. Он выдергивал сорняк и аккуратно клал его на открытое место, чтоб солнце закончило эту его борьбу с сорняками. Мотыгой он рыхлил землю, выдергивал сорняк, становился на колени там, где было много сорной травы. «И еще успею полить!.. Успею! Успею!» Без травы грядки становились ровными, высокими... Взрыхленная земля чернела... Губернатор очень часто отходил в сторону и смотрел на сотворенное им... Теплая безрукавка, которую он надел в начале работы, была уже мокрая от пота. «Вот как надо работать. Вот как надо работать!» Ему хотелось, чтоб кто-то еще со стороны наблюдал за тем, как он работает. Что огород становится ухоженным. Что только взошло солнце, а он прополол и поливает... Ему захотелось увидеть еще кого-то, кто в этот ранний час пропалывает свой огород и поли-вает. В деревеньке жил, кроме губернатора, 90-летний ста
рик. У него были три курочки, но огород он уже три года не обрабатывал. Губернатор взобрался на разваливающийся сарай, чтоб посмотреть на дом старика... И увидел его работающим в огороде! Огород был заброшен, но небольшой клок земли чернел. Согнуться старик не мог, поэтому длинной палкой ковырял что-то... Этот старый, древний житель деревеньки, по-видимому, часто смотрел в сторону дома губернатора... И когда тот взобрался на сарай – сразу заметил его и стал приветственно махать рукой.
С.Н. и А.А. стали разыгрывать эту сценку.
Губернатор в ответ тоже замахал рукой, потом обеими... И закричал громко, нараспев: «Будем жить!» Старик услышал его, одобрительно закивал головой. Хотел что-то крикнуть в ответ... Но... Но сил на это у него не было. Опершись на палку обеими руками, старик стал в позу: «Сил нет, но хочу вырастить тыкву. Большую-пребольшую тыкву». Губернатор бросился за своей мотыгой, чтоб помочь старику...Жена спросила: «Куда? Куда ты?» «Соседям помочь! Соседям помочь – это святое! Святое!» – и убежал к старику.
Пауза.
Филиппович. В курятнике жить не будем! Купим дом. Как я люблю запеченную тыкву!
Пауза. Появляются студенты.
Студент. А давай, когда поженимся, тоже купим домик в деревне и будем там жить.
Студентка. Давай.
Антонина. (Студентам.) Вы, когда поженитесь, сразу в деревню не уезжайте... Сначала поцелуйтесь покрепче... В деревне работы много...
Студент. Я люблю работать.
Студентка. Я тоже люблю работать.
Студенты уходят. Все смотрят им вслед.
Филиппович. Голубки. Голубки...
Антонина. И откуда такие берутся?
С.Н. И как они находят друг друга?
А.А. И как хорошо, что они откуда-то берутся...
С.Н. Да, и как хорошо, что они находят друг друга.
Антонина. Когда?! (Начинает плакать и обнимать Фи-липповича.) Аркадий Филиппович, я вот при свидетелях вам еще ни разу не говорила, что я вас люблю...Очень сильно люблю!.. Что вы у меня единственный... Что я никогда с вами не хочу расставаться... Ни на минуту... Мне без вас страшно.
Филиппович. Антонина Михайловна, дорогая моя, я вот тоже при свидетелях говорю вам и всем... Что вы
у меня самая лучшая и самая любимая жена! Что я вас очень, очень люблю! Вы самая красивая! Вы самая...
А.А. Талантливая...
Филиппович. Вы у меня самая талантливая! Вы настоящий художник! Я вами восторгаюсь!..
А.А. Аркадий Филиппович, как вам повезло встретить и полюбить такого человека! Какой вы, наверное, счастливый человек?!..
Филиппович. Антонина Михайловна, я самый счастливый человек на земле!..
С.Н. Вы, Аркадий Филиппович, наверное, сразу умрете, если рядом с вами не будет Антонины Михайловны?..
Филиппович. Конечно. Антонина Михайловна, вот вы закрыли глаза...
А.А. И не видите, какие огромные слезы текут у Аркадия Филипповича! Это слезы счастья... Это слезы умиления... Это слезы огромной любви...
Филиппович. Антонина Михайловна, я не представляю свою жизнь, если рядом не будет вас. Я люблю вас! Я хочу, чтоб мы умерли в один день и в один час!
Антонина. Дорогой вы мой! Любимый вы мой! (Обнимает и целует Филипповича.) Я, наверное, свою квартиру... Мы, Аркадий Филиппович, мою квартиру прода-дим и купим домик в деревне... И простите меня, Ар-кадий Филиппович!
Филиппович. За что?!
Антонина. Я умолчала... Дедушка мне говорил: «Никогда не продавай свою квартиру. Родину не предавай. Слушайся во всем своего мужа!» Я пока еще не привыкла... Я только второй месяц замужем. Я теперь в ашей квартире живу... В нашей... Теперь это моя квартира. Поедемте, Аркадий Филиппович, помечтаем... Я вся в слезах, мне надо к реке... Так быстро летит время... Так много надо успеть сделать...
Уезжают. С.Н. и А.А. смотрят им вслед.
А.А. И те – голубки. И эти – голубки. Да-аа... Прилетят, сядут, расскажут... Расскажут, как сильно любят друг друга. Посмотрят друг на друга... Порадуются друг другу и полетят к своему гнездышку. (Пауза.)
С.Н. И так неуклюжи на этой полянке мы! Два сорокапятилетних осла!..
А.А. Нет, два сорокапятилетних ослика. Иногда еще резвящихся... Иа-а! Иа-а!
С.Н. Иа-а! Надоели друг другу!.. И каждый хочет пойтисвоей ослиной тропой...
А.А. Своей ослиной тропинкой! Иа-а!С.Н. Своей дорогой... Но многолетняя...
А.А. Но многолетняя дружба связала их хвостики! Иа-а! Иа-а!
С.Н. Но многолетняя дружба связала их так, что разлучаясь ненадолго или надолго, они только и живут тем, что опять встретятся и опять порезвятся... И опять бросят все остальное. И так было до сегодняшнего дня...
А.А. И так будет всегда...
С.Н. Всегда? «Что такое бесконечность?»
А.А. Идти по своей тропинке, приминая траву сорок третьим размером... Сопеть от трудностей... Останавливаться, прислушиваться, слышать твое «иа-а!» где-то рядом... И, удовлетворившись этим, замахать хвостиком, как обрадовавшаяся чему-то собачонка, идти по своей тропинке: вперед, влево, вправо, назад... Но теперь уже по своей тропинке... Каждый раз, когда ты убегал от своих жен...
С.Н. Да их было всего две...
А.А. Каждый раз, когда ты убегал от своих жен. Стоял один в поле и пел свою прежалобную песенку обиженного и разочарованного ослика. Я, как мама, звал тебя... Я, как мама, подбегал к тебе... И ты свою заплаканную мордочку... Пряча свой взгляд непослушника... Клал на мое плечо и рыдал... Шесть лет назад это был мой лучший пиджак. Новый пиджак. Един-ственный пиджак, который так мне шел, которым я гордился. В котором была просверлена дырочка для какого-нибудь ордена... Который я так и не смог потом ни разу одеть... Потому что на плечах, как звезды и туманности, были следы твоих слез и всего остального... Иа-а, дорогой мой, ты опять хочешь влюбиться. И, раз ты захотел влюбиться, то обязательно влюбишься... Потеряешь голову... Из материального терять тебе уже нечего... Ты влюбишься сегодня... Тень кустиков, лесная прохлада, уединение с любимой... Это все так прекрасно... Ты уже влюбился
С.Н. Ты даже не представляешь, как это прекрасно!..Уединение с любимой!..
А.А. Как ты им любишь рассказывать о звездах, о созвездиях, о галактиках... О той жизни, которая там есть... С каким восторгом и восхищением они рассказывают это потом другим!.. Они только вчера прилетели оттуда...
С.Н. Тебе этого не понять! Ты завидуешь! Взявшись за руки, мы летим вместе! Обнимаем друг друга... Целу-емся... И летим... Летим... Летим...
А.А. «Счастливого полета!» – кричат вам все. А вы воз-вращаетесь...
С.Н. С каждым разом у меня появляется опыт... Вот я его передаю тебе... Ты, Ан-дрей, если в первый раз увидел женщину и захотел на ней жениться – женись.
А если у тебя появились какие-то сомнения... Возьми логарифмическую линейку, ту, что я тебе в седьмом классе подарил... Ха-ха-ха! Помнишь?! Ха-ха-ха! И все просчитай!..
А.А. Я?! «Просчитай»?!
С.Н. Ну, позовешь меня на помощь... Мы вместе...
А.А. Мы с тобой вместе считаем только одно уравнение... Сколько сахара на литр сока, чтоб получилось хорошее вино. И все равно наше вино получается то кислое, то сладкое...
С.Н. Но самое хорошее, его всегда не хватает.
Тихо. Где-то далеко музыка. А.А. и С.Н. читают газе-ты. А.А. встает и взволнованно ходит по сцене. Чита-ет газету вслух.
А.А. «У Платона романтический взгляд на человека, ибо он полагает, что каждый человек должен петь для самого себя очаровывающие его песни». Для самого себя очаровывающие его песни. «Нельзя, чтобы человека очаровывало наличное бытие, полезные вещи, ибо вещи – всего лишь тени идей. Человек может существовать до тех пор, пока он будет петь себе такие песни, ибо этим пением создается мир, в котором он может жить как человек, то есть создается мир, который человек понимает».
С.Н. Иа-а! Я многого не понял... Извини, прослушал...
Вчера копал одному хорошему человеку могилку ... Ходил ... Смотрел вокруг... Какие хорошие лица у всех... А текстов нет... Родился – умер. Ну вот же... Они есть:
«На скорбный хладный камень сей
Воззри всяк человек!
Вообрази в своем уме
Быстротекущий век.
Познай – когда-то и твоих
Настанет дней конец.
Спеши, успей себе сплести
Из добрых дел венец!»
Или:
«Завидев хладный камень сей,
Задумайся, мил человек!
От жизни счастья взять успей –
Ведь скоротечен век».
Или:
«Пусть здесь не место, – улыбнись ты:
Ты у могилы оптимиста!
Хоть есть получше в этом мире,
Я счастлив и в такой квартире».
Пауза.
Кто нам хоть раз сказал, что мы правильно живем?Кто тебе хоть раз сказал, что ты правильно живешь?Кто мне хоть раз сказал, что я правильно живу?
А.А. Сегодня этого никто не говорит... А вот завтра...
С.Н. Завтра мы разбогатеем, и тогда все нам скажут: «Какие они умные ребята»! До седых волос... До старческой бессонницы...
А.А. Откуда у тебя в сорок пять старческая бессонница? У меня в сорок пять сон «младенца»! Жить по-настоящему еще не начинали!
С.Н. Ба! А кто же эти сорок пять лет прожил?! Вот ты ни разу женатым не был, вот тебе все и кажется, что ты еще не начал большую настоящую жизнь. А я сегодня начну подводить итоги.
А.А. Похвально! Сразу видно, что могилку вчера копал прилежно и с любовью.
С.Н. Вот что-то сегодня внутри свербит. Разложу все по полочкам, каждый грех вспомню... Совсем скучно стало жить ... Мир, я не хочу жить ради денег!.. А мир отвечает: «Тогда ты нам не интересен. Нет, ты можешь жить, как хочешь: не иметь большого красивого дома; большой красивой машины; красивой жены ... Ты даже можешь не иметь своего банка, куда люди сами несут свои деньги, чтоб ты стал еще богаче. О тебе даже никто, никогда и нигде не упомянет... Если только эпитафия на непрочном могильном камне: «Прохожий, подойди... И хлеба положи немного». Миру интересен камень прочный... Дорогой! Красивая жена в трауре... Драгоценные камни поблескивают траурным, мерцающим светом... Она склонила голову на мощную траурную плиту: «Спасибо, дорогой, что ты был у меня! Я никогда не хотела быть бедной!»
Пауза.
А.А. (Глядя в газету.) Я слушаю, слушаю!..
С.Н. Да будь ты хоть Дон Кихотом... Ты просто чудак! (Пауза.) Твоего Дон Кихота увеличил и повесил на стену... И моя каморка ожила! Заржала! Иго-го! (Па-уза.) Железная, раскладная кровать времен Суворова, наша гордость, стояла в нашем большом саду под яблоней. Эта антоновка рано созревала... Яблоки были мелкие, но очень вкусные. На кровать клали до-ски, на ночь застилали... И когда уставший отец засыпал дома, я со страхом укладывался на нее... День и ночь... Днем я с сестрой сидел на этих досках и играл в шахматы, рисовал, лепил из пластилина разных драконов, дурачился, смеялся от души... А ночью этот мой сад... Мой сад! Я знал в нем каждый кустик, каждую щелочку в заборе... А ночью ... А ночью шум от пробирающегося через сад ежика рисовал в моем воображении огромную змею... Как раз потому, что змеи у нас не водились. Отец рассказывал, что к нему по ночам прилетает большая птица. Садится на ветку и смотрит на него. Мать спрашивала, что ей надо? Отец говорил, что она хочет выклевать у него левый глаз. Восстановить справедливость. Отец в детстве, в игре нечаянно выбил глаз одному мальчику. Поэтому он всегда ложился на левый бок. И я ложился на левый бок и смотрел правым глазом. Мы с сестрой договорились, что я должен ее поймать и по садить в наш курятник... Мать с отцом любили друг друга, но всегда спорили... И о первородном грехе человека... Иван Сергеевич – это тот мальчик, которому отец выбил глаз... Он не женился, у него нет детей ... Мать нас обязала всегда уважительно называть его «Иван Сергеевич». А в деревне его некоторые называли: «Кривой». Кривой – не ровный. Кривой – не правильный. И так всю жизнь живет человек. Жены нет. Детей нет. Мы всегда помогали ему. Мать очень хотела, чтоб мы с сестрой одевали белые рубашки, брали белые узелки с молоком, сметаной, творогом и шли через всю деревню к Ивану Сергеевичу... И чтоб вся деревня видела нас... По зеленой травке в белых рубашках, с белыми узелками... А с отцом на тракторе мы подъезжали низом к его огороду и сбрасывали ему дватри кругляка на дрова, а то и пиленые привозили... Он нас с сестрой всегда усаживал пить чай ... И мы от него уходили всегда с полными кар-манами конфет... И тогда я всегда думал: «Я понимаю, почему мы сест-рой несем ему молоко, сметану, творог... У него нет коровы. Почему мы с отцом привозим ему дрова. У него нет трактора. Все это потому, что отец в детстве нечаянно выбил ему глаз... Но он нам пытался дать и давал больше, чем мы ему. Хотя жил он очень скромно». (Пауза.) Почему я все это вспомнил?!
А.А. Да, уж не тяни. Я весь внимания. Я даже взволнован...
С.Н. К матери приехала подруга детства. Давно... Тогда... И спрашивает: «Ты хоть счастлива?» А мать отвечает: «Счастлива. Ты не представляешь! Пошлю своих ребят к Ивану Сергеевичу и смотрю на них отсюда, с горки: по зелёной травке, в белых рубашечках, с белыми узелками. Голубки-ангелочки. Что-то говорят меж собой, руками размахивают, как крыльями. Вот у меня это есть, а у других?» Голубки...
А.А. Да-а. Был голубком, а стал осликом...
С.Н. Нет... Стал ослом... Сорокапятилетним ослом...
А.А. Ты еще скажи: «Одиноким!»
С.Н. Нет, не скажу. Я не одинок... Сегодня я уже не одинок... Иго-го!
А.А. Да, Сергей Николаевич, ты сегодня обязательно влюбишься. Я тебе больше скажу: ты уже влюбился...
С.Н. А что я ей скажу про своего сына?
А.А. А если будет дочь?
С.Н. Нет, про сына, который уже есть...
А.А. У тебя были две жены... Но детей у вас не было!
С.Н. Сердце не обманешь... Я чувствую...
А.А. Узнай!
С.Н. Боюсь.
А.А. Давай я узнаю...
С.Н. Боюсь. Я могу помешать... Да, вырос он без меня. И, может быть, он хочет иметь много денег... Большой дом... Но он ведь может мне сказать: «Папа, ты самый умный. Я хочу тобой гордиться».
А.А. Сергей Николаевич, ты уже влюбился... Ты уже хо-чешь услышать в свой адрес, что ты самый умный, что таких умных она еще никогда не встречала, что она гордится тобой. (Пауза.) Завтра подойдешь к большой дорогой машине, постучишь в окошко и скажешь: «Возможно, перед вами стоит ваш папа...»
С.Н. «Ну и что?!»
А.А. «Счастливого пути, сынок!»
Вдруг порыв ветра доносит динамичную танцевальную музыку... А.А. и С.Н. начинают танцевать. Они часто танцуют этот танец. Они любуются собой в этом танце. Музыка уносится вдаль, но они не сразу останавливаются...
С.Н. «Счастливого пути, сынок!»
А.А. «Подаю только по пятницам!»
А.А. С.Н. Ха-ха-ха! Я хочу выпить вина!
А.А. Нет!
С.Н. Андрей Андреевич, я хочу выпить нашего вина!
А.А. Нет!
С.Н. Андрей Андреевич, я хочу выпить своего вина!
А.А. Нет! Еще не время. Ради трезвого, точного, контурного рисунка... «Тень кустиков... Лесная прохлада... Любовные объятия и поцелуи... Звезды... Путе-шествия по галактикам...»
С.Н. А как я ее узнаю?
А.А. Она появится – я махну тебе рукой. Вот так. (Машет рукой.) Подойду к тебе очень близко и скажу очень громко: «Ты обещал мне, что больше никогда не женишься!» Это будет означать, что это она...
С.Н. Нет, я должен это почувствовать сам!.. Это очень деликатный вопрос! Мне необходимо выпить немного вина!
А.А. берет бутылку вина и убегает с ней от С.Н. Некоторое время бегают по сцене. Потом убегают. Громко танцевальная музыка. Появляются Студенты. Танцуют.
Студент. Почему они перенесли танцевальный турнир на завтра?
Студентка. Уже поздно. Не успели...
Студент. Все разойдутся, а мы станцуем одни и займем первое место. Ха-ха-ха! Мы умные!
Студентка. Еще раз станцуем и займем второе место!Ха-ха-ха! Мы самые умные!
А.А. и С.Н. возвращаются. Но бутылка уже в руках С.Н. Они танцуют.
Музыка стихает.Появляются Филиппович и Антонина.
Антонина. Аркадий Филиппович, я готова открыть вам свою тайну! Свою сокровенную тайну!..
А.А. Мы сейчас уходим...
Антонина . Нет, нет... Я это должна сделать при свидетелях... Рассказать...
Филиппович. А у меня, Антонина Михайловна, от вас тайн никаких нет... И не было... Все, что у меня было – это все теперь наше. Даже в большей степени ваше...
Антонина. Вот за это я вас люблю. Вы очень честный и справедливый человек... И как вы такой сохранились... И как мне теперь вас таким сохранить... Я вот только сегодня поняла... Что я вас по-настоящему люблю.
А.А. и С.Н. с бутылкой вина и белым хлебом потихоньку уходят.
Филиппович. Я тоже с каждым днем, с каждым часом люблю вас еще больше...
Антонина. Я вам, Аркадий Филиппович, еще не говорила... Что я играю на саксофоне.
Филиппович. На саксофоне?!
Антонина. Я ведь еще не говорила...
Филиппович. На саксофоне, джаз?!
Антонина. Да.
Филиппович. Я джаз люблю! И саксофон люблю! Это не то, что пианино...
Антонина. Я вас хорошо понимаю... Пианино сразу не выкинешь... А саксофон с балкона... И сразу подберут. Спускаться бесполезно.
Филиппович. Нет, если бы я знал, что вы любите джаз и сами играете на саксофоне... Я бы еще раньше осмелился просить вашей руки... Говорили: «Будет на пианино играть тихую, успокаивающую музыку»... А я тогда был очень даже спокоен.
Антонина. Да, вы только в последние дни что-то разволновались...
Филиппович. Я предчувствовал эту тайну.
Антонина. Я вам должна сказать всю правду... Вы мой муж... Я никому и никогда не говорила... Это моя мечта! Это моя давняя мечта! Ночью... На балконе... Сы-грать на саксофоне... Голая...
Пауза.
Филиппович. Голая – это, чтоб легкий, ночной ветерок почувствовать для вдохновения?!
Антонина. Вот как правильно, Аркадий Филиппович, вы это поняли. Вот, дорогой мой муж, теперь все. Теперь у меня от вас никаких секретов нет.
Филиппович . И теперь в вас эта сокровенная мечта осталась... У вас же в квартире не было балкона, а теперь есть...
Антонина. Не могу вам соврать... Вы мой муж. Я украдкой от вас выхожу на балкон...
Филиппович. Ждете попутного ветра! А вы не улетите вместе с музыкой и попут-ным ветром?!
Антонина. Вот вы смеетесь... Я жду вашего разрешения, согласия... И одно изменение... Я выйду в концертном платье. Вокруг могут появиться почитатели, дети...
Филиппович. Мечта должна исполниться.
Антонина. Всего один раз. Может быть, всего один раз.
Филиппович. Да почему же один?..
Антонина. Кстати, свое собственное произведение!..
Филиппович. А мне говорили, что в репертуаре только: «В лесу родилась елочка».
Антонина. Смейтесь, смейтесь... Я их понимаю... Пусть будет так. Аркадий Филиппович, это выстраданное сочинение. Вам будет казаться, что это что-то очень родное и узнаваемое... Родное и узнаваемое... Но вы это услышите впервые. Так вы согласны?
Филиппович. Да. Я заинтригован этой мелодией. Зачем ждать ночи, попутного ветра?.. Балкон узок... Вон там старая детская эстрада... Я даже буду продавать билеты. Не беспокойтесь, в коляске...
Антонина . Смейтесь, смейтесь... Я все равно вас люблю. Я уже счастлива, что вам это все сказала. А теперь мне надо собраться.
Филиппович. Я вас очень хорошо понимаю.
Пауза. Тихо. Появляется Валерия.
Валерия. Каждый должен заниматься своим делом! (Пауза.) Каждый должен заниматься своим делом!
Филиппович. Они уже очень близко. Они сейчас придут... И начнут клеить вам обои.
Пауза.
Валерия. Пятнадцать лет назад они делали нам ремонт... Обои клеили. Папа тогда проникся к ним такой симпатией... Уйдут – а он только о них и говорит... И ждет. Они только за дверь – а он их уже опять ждет. Остался рулон обоев... Оставили они свой телефон... Папа вот уже два года, как умер... Мама согласилась наконец -то переехать ко мне в Москву. Но квартиру перед продажей решила привести в порядок. Позвонили этим малярам, договорились... Зачем-то развернули этот рулон обоев... Прочли послание... Зачем им это надо было тогда?! Так же све-тило солнце... Все были живы и здоровы... Радовались жизни... Я сама плачу, когда читаю!.. А мама!.. А мама!.. (Плачет. Разворачивает рулон обоев.) «Дорогие вы наши и горячо любимые Виктор Иванович и Римма Александровна! Дорогой Виктор Иванович!.. Дорогая Римма Александровна!.. Если вы развернули этот рулон обоев, значит, одного из вас нет в живых... И вы собираетесь продать эту просторную, прекрасную квартиру... С прекрасным видом... На город... На мир... И в ее стенах уже никто не услышит и не произнесет: «Римусик-Примусик, по-ставь чай-ник на примусик. Хотим горячего чаю!» А что случилось? Да просто вы искренне порадовались, что мы вот такие есть на белом свете. А мы искренне и с восхищением порадовались вам, что вы вот такие есть на белом свете. Вы навсегда в нашей памяти останетесь вдвоем!» Вот: нарисовали слезы и клеем накапали для натуральности. Они плакали... «Как хорошо было с вами сидеть у вас за большим столом у открытого окна в теплый вечер. Смотреть на огни парка меж больших деревьев. На движение колеса обозрения... И, когда ветер донес звуки вальса, Вы встали и танцевали, как в молодости. А мы любовались вами и потом вам аплодировали. И потом Виктор Иванович сказал: «Римусик-Примусик, поставь чайник на при-мусик, очень чаю горячего хочется»! И Римма Александровна принесла и поставила на стол большую бутылку хорошего Портвейна... И мы все возликовали... Теплый вечер, духовой оркестр порывами ветра и четыре счастливых человека, которые готовы стать еще чуть-чуть счастливее...» Филиппович, вы их сейчас увидите и скажите, чтоб к нам они не при-ходили. Что я их очень прошу не приходить! Что я их убью! Дураки старые. Шуты гороховые, старые. Филиппович, это я не вам. Тут еще столько написано...Какое хорошее варенье сварила мама!.. И нарисовано варенье и ложечка... И папа в очках наливает из очень большой бутылки в очень маленькие рюмочки... Я плачу! Мама – рыдает! Зачем?! Зачем им это нужно было?! Что нам теперь делать?!
Филиппович. Валерия, да оставь ты свой бизнес-с на время... Поживи с мамой...
Валерия. Мы с мамой вчера ночью, когда развернули эти обои из одной комнаты в другую... На коленях, в очках, как археологи... Читали и плакали... Рассматривали картинки... А как увидели его в поварском колпаке с кухонным ножом... Так расхохотались. Как точно они передали его выражение лица... Он там живее, чем на газетных фотографиях, где он в хирургической шапочке и со скальпелем... Мама сказала, что, когда они его первый раз нарисовали... Они под-писали на обратной стороне: «Восторженный кулинар, похожий на солдата Швейка». То он этот рисунок стал показывать в клинике... Сначала своим товарищам – коллегам... Потом молодежи... Потом больным... И с такой радостью говорил всем, что это самый лучший его портрет! Что, когда мы счастливы и смеемся, мы все должны быть похожи на солдата Швейка. «Напра-во!» И поворачивался налево. Ха-ха-ха! (Все смеются. Пауза.) Стояла папина фотография с траурной лентой... Мама ночью, без меня, вырезала этот рисунок из обоев и вставила в эту рамку, и сняла тра-урную ленту...
Филиппович. Правильно... Жизнь продолжается.
Антонина. А дальше?
Валерия. Утром я проходила мимо... Увидела это! Расхохоталась и закричала: «Римусик-Примусик! Поставь чайник на примусик!» А в ответ тишина. На столе записка: «Ушла за продуктами на рынок. Куплю много. Сама донесу. Скоро не жди. Я остаюсь дома»... А потом был долгий разговор... Мама отказывается переезжать...
Антонина. Я, может быть... Я очень деликатно. А вот если после переезда умрет она на второй день... Не дай Бог!.. Я очень деликатно... Валерия, ты всю жизнь себя винить будешь. Вот что здесь написано: «И, оставшись один (одна), вы будете долго жить в этой квартире... И за себя, и за другого... Потому что стены помнят вас молодыми, веселыми, сильными... И за себя, и за другого... И в какую сторону в квартире вы ни посмотрите...» (Плачет.) Римма Александровна очень хорошая соседка. Нам с ней очень хорошо. «И вместе с вашим голосом вы будете слышать другой дорогой вам голос. И продолжать жить вместе».
Валерия. Это как поиграть с котенком! Как ей одной жить... Ха-ха-ха! Вместо скальпеля – большой кухонный нож. Режет колбасу. После встречи с этими маля-рами у папы была такая поговорка насчет себя: «Правильно научился резать колбасу только после десяти сложнейших операций». И все знали про эту его по-говорку... И на всех загородных гуляниях просили его порезать колбасу... И все ждали, когда он начнет резать колбасу... И когда он начинал свою поговорку, то все подхватывали: «Правильно научился резать колбасу только после десяти сложных операций». И невесты молодых хирургов начинали спрашивать у своих женихов: сколько у них сложных операций... (Пауза.) Зачем им это надо было?! Я плакала. Мама плакала. А потом вместе смеялись... Вместе смеялись... Это как мое согласие, что она не переезжает ко мне. Я же купила в нашем доме квартиру для мамы...
Антонина. У вас маленькая квартира в Москве?
Валерия. Нет. Квартира у меня очень большая. Но я ведь еще раз могу выйти за-муж... В третий раз... Сейчас уже осторожничаю... Мы бы стеснялись маму – она нас... Зачем они это писали пятнадцать лет назад? Кому они это писали? Мама – аккуратистка... И это я предложила ... Чтоб еще больше убедить маму, что мы делаем все правильно... Навести абсолютный порядок, подклеить обои... Я, я разыскала этот рулон обоев... Я заставила ее звонить малярам... Мне это совсем не нужно было... Я хотела, чтоб мама со спокойной душей переехала ко мне ... Этого всего могло не быть! Кому они это писали, для чего?! Веселили себя! Следы большой винной бутылки и двух стаканов шагают по обоям ... По нашей жизни... Я столько потратила себя на этот переезд! Я столько добивалась этой квартиры в нашем доме... Потом ремонтировала ее. Всем говорила, что для мамы... (Пауза. Валерия опять раскатывает обои.) Марш маляров! Подошли ко мне вплотную. Весело шагают!.. Не обремененные ничем... Вот кончилось вино... Вот скепсис...
Вот появилась другая бутылка, поменьше и цветом потемнее. И опять браво зашагали восторженные маляры! Вот в самом конце: «Мы всех любим!..» Все, устали, уснули... Мне уже сорок лет. У меня морщины от хлопот с этим переездом... Я боюсь на себя в зеркало смотреть!.. Зачем им это надо было пятнадцать лет тому назад... Как с котенком поиграться... С людьми... Уставшую, нервную ... Меня теперь никто замуж не возьмет! Уставшую, нервную!.. Как я могу всем улыбаться?!.
Антонина. Две квартиры – это всегда хорошо...
Пауза.
Валерия. Когда увидите их... Улыбнитесь им от меня и скажите, что я их все равно убью. И к нам пусть не приходят.
Филиппович. А кто же обои приклеит?
Валерия. Мы с мамой решили их сами приклеить... Только обратной стороной... Вот всеми этими рисунками надписями наверх... Мы с мамой для них котята, с которыми они играют!.. «Мы всех любим! Конец». Нет, это не конец. Вы любите. Ха-ха-ха! А вас? А вас?!
Антонина. Да кто-то должен...
Валерия. Должен?! Сорокапятилетние ослы! С одним велосипедом!.. Ха-ха-ха!
Антонина. А у вас ваша большая квартира в Москве в центре?
Валерия. В самом центре. И такой прекрасный вид!
Валерия, Филиппович и Антонина уходят. Пауза. Му-зыка. Появляются Студенты.
Студентка. В Москве очень много людей, а я люблю со всеми встречными здоро-ваться, спрашивать: как они поживают. Что-нибудь им советовать. Участвовать в их жизни. Рассказывать им про себя.
Студент. А у меня нет папы. И меня все в детстве жалели, когда узнавали это. Говорили: «Бедненький». Гладили по головке и про себя говорили: «А у нас, слава Богу, все хорошо: и мама есть, и папа есть». А я им вслух говорил: «Вам хорошо: у вас и мама есть, и папа. Слава Богу, у вас все хорошо». Сначала это говорил с каким-то протестом, дерзко ... А потом стал добрее к ним. И они ко мне. Но все равно не хочется их расспрашивать ни о чем, чтоб самому не отвечать на их вопросы. «Ну, не нашелся твой папа? Мы все переживаем».
Студентка. А мой папа!.. А как ты моего папу будешь называть?
Студент. «Старик».
Студентка. Ха -ха-ха! Да он еще молодой! «Старик»! Я его сегодня так назову, чтоб привыкал. Ха-ха-ха! (Пауза.) А я вот тебя с каждой минутой люблю все больше и больше. А ты?
Студент. И я. Я тебе верю. Вот как только ты произнесёшь, что любишь меня... То я тебя еще сильнее люблю. Я очень ответственный. Ха-ха-ха!
Танцуют, смеются, уходят. Появляются С.Н. и А.А.Садятся на скамейку, перебирают газеты.
С.Н. «Мы все знаем, что такое любовь...» «Прошло всего пятьсот тысяч лет...»
А.А. «Молодая, красивая блондинка ищет сорокапятилетнего мужчину... Которого обязательно зовут Сер-гей Николаевич...»
С.Н. Кто это меня ищет?
А.А. «У которого, кроме большого загородного дома, есть еще...»
С.Н. Вот этого еще не случилось... А тебе так хорошо...
А.А. Да, сегодня ты ее приласкаешь... Она положит свою голову на твое плечо... И ты ей скажешь: «Посмотри, сколько миллиардов звезд окружают нас! Они смотрят на нас. Только на нас. Они ждут нас. Давай полетим на самую красивую... Выбирай!»
Появляются Антонина, Филиппович и Студенты.
Филиппович. Антонина Михайловна, зачем мы везем с собой вашу шубу?
Антонина. В нее завернут саксофон. (Пауза.) Это самое дорогое, что у меня есть...
Филиппович. А я?
Антонина. И вы... Вот теперь: вы, саксофон и шуба. Я не хочу потерять все сразу. Если вам не понравится моя музыка ... Ведь если вам не понравится моя музыка... Мы не сможем вместе... (Пауза.)
Филиппович. А у меня только вы... Ни саксофона, ни шубы...
Антонина. Вы не мечтательная натура...
Филиппович. А курятник?
Антонина. Аркадий Филиппович, дорогой, простите меня, простите меня! Я неисправимая эгоистка...
(Целует его.) Я неисправимая эгоистка.
Студентка. А я буду тебе во всем и всегда уступать. Мне самой ничего не надо.
Студент. А я тебе.
Студентка. Ты у меня умный, рассудительный.
Студент. А ты будешь сильно-сильно любить наших детей, заботиться о них.
Тихо. Студенты танцуют. Антонина показывает им танцевальные движе-ния. Появляется Ольга. Веселая, восторженная.
Ольга. Здравствуйте! (Обнимает и целует Студентов.) Здравствуйте! (Обнимает и целует Антонину и Филипповича.) Здравствуй, мир! (Подходит к С.Н. и А.А. вырывает у них газеты.) Вот я и приехала! Вот я и приехала к вам! (Ветер доносит музыку. Ольга танцует. Подходит то к С.Н., то к А.А. Танцует то с одним, то с другим. Целует и обнимает то одного, то другого.) Дождались?! (Втроем кружат хоровод.) Мы вместе! Мы вместе! Мы вместе! (Ольга становится перед ними на коле-ни. Они тоже становятся на колени.) О, чудо! О, чудо! Я нашла вас так сразу. Я нашла вас именно здесь! Именно так, как хотела! Именно такими, как хотела! О, чудо! Вы совсем не изменились! Как будто мы только вчера расстались! О, чудо!
Пауза. Тишина.
А.А. О, чудо! С.Н. О, чудо!
Пауза. Тишина.
Ольга. Это большое чудо! Да?! Андрей Андреевич! Сергей Николаевич! Это большое чудо! Сергей Николаевич! Андрей Андреевич!
С.Н. Да.
А.А. Да.
Пауза.
С.Н. Да.
А.А. Да.
Ольга. Вы меня не помните?! (Пауза.) Ха-ха-ха! Вы меня не помните! Ха-ха-ха! Вы меня не помните! О, чудо! О, чудо!
Уходит. Пауза.
Антонина. Это чья -то ваша дочь. Она только не знает чья... Почему вы отказываетесь?
А.А. Да мы не отказываемся...
Антонина. Она похожа на вас...
Филиппович. Мне она очень понравилась. Все, что хотела сказать – сказала. Даже станцевала. Какой -то очень интересный танец... По всему видно: долго готовилась...
Студент. Давай ее попросим, чтоб она нас научила этому танцу. И станцуем его завтра на конкурсе.
Студентка. Давай. А чья она дочь? Она красивая. Веселая.
Студент. Она умная. Она их любит.
Студенты пытаются повторить ее танец.
Студентка. У нас получается, получается. (Убегают.)
Пауза.
А.А. (Держа перед собой газету.) Губернатор с мотыгой и со слезами на глазах подбежал к старику... Обнял его и расцеловал... Усадил его на скамейку, чтоб тот смотрел, как его клочок земли будет преображать-ся...Мотыгой взрыхлил землю, проскородил... Взял у старика его палку и, чтоб она не упала, воткнул ее в черную землю... Палка на глазах превратилась в маленькое деревце. Красивую молодую яблоню. О, чудо!
Пауза.
Филиппович. Мне она очень понравилась. (Малярам.) Если вы от нее откажетесь... То мы с Антониной Михайловной ее удочерим.
Антонина. Аркадий Филиппович! Вы, саксофон и шуба! Во всем должен быть порядок. Вы моя любовь, вы самый дорогой для меня человек, вы мой муж. Саксо-фон – это моя мечта, это моя поэзия, это мое рождение и смерть. А на шубу я очень долго копила деньги... Давно купила и ни разу не одевала. Она мне тоже очень дорога.
Появляется Ольга. Она ходит по сцене.
Ольга. Я была готова ко всему. Не застать вас здесь...Разыскивать... Найти! И даже если... Выхаживать вас! Без ног, без рук! Я была готова ко всему! Я даже...Цветы на ваши могилки... Я была готова ко всему!(Пауза.) И вот вы живы и здоровы. Пьете вино из той же бутылки... «Белый хлеб, красное вино...» Главное:вы живы и здоровы. Но вы не помните меня...
Ольга уходит. А.А. ходит по сцене с газетой.
А.А. Никак не могу сосредоточиться...
Антонина. Да вы газету переверните.
А.А. Не помню.
Антонина. Все так сначала говорят.
Филиппович. Вспоминайте, вспоминайте...
Антонина. Цвела сирень... Вы сидели с любимой на скамейке... Луна...
Филиппович. Очень хорошая девушка. Вы что-то скрываете...
Появляется Ольга. Студенты.
Ольга. Все садитесь. Коротко. История болезни. Пятнадцать лет назад. Вот именно в этот день... Вот на этой скамейке мы с вами и встретились. Вы сидели, а я гуляла... Шла мимо вас. Вы уставшие после трудной операции... Вы, Сергей Николаевич, и вы, Андрей Андреевич – хирурги. Вы спасали человека. Операция была очень трудная, вы сделали все, что смогли... Но когда уже выходили за ворота больницы, вам сказали, что ваш пациент все же умер... И вот вы сидели на этой скамейке, а я шла мимо... Вы сказали, что очень устали и попросили меня сходить и купить вина. И потом это вино мы долго пили. И ходили в магазин... Тот винный магазин за углом еще работает?
Филиппович. Работает.
Ольга. Я сейчас пойду и куплю в том самом магазине то самое вино, которое мы пили тогда всю ночь. Я его хотела купить сразу. Но так спешила к вам на встречу... К вам в объятия... «Я хочу стать хирургом!» Вы заставили меня кричать ночью, что я хочу стать хирургом. А потом я кричала, обращаясь к звездам, что я хочу стать очень хорошим хирургом... (Уходит. Тут же возвращается.) Вы мне говорили: «Оля, ты будешь самым лучшим хирургом!» Мы откроем эту самую бутылку вина... И я вам расскажу, кем я стала.
Уходит. Пауза.
Филиппович. Не дочь.
Антонина. Это дочь губернатора...
С.Н. Вот почему люди не летают, как птицы?.. С высоты вон той ветки сейчас интересно было бы посмотреть на все это... Чем это закончится.
А.А. И какое вино мы тогда пили?..
А.А. С.Н. И сколько?..
А.А. А я думал, что мне это все приснилось... И сожалел об этом. Что это не наяву, а приснилось.
Из кустов сирени появляется Валерия. Она все слышала.
Валерия. Доигрались! С высокой ветке хотите на все это посмотреть... (С угрозой подходит к С.Н.)
С.Н. Вы хотите меня ударить?
Валерия. Да. И сразу убить.
С.Н. У меня есть друг.
Валерия. Его ждет та же участь... Но сначала я должна вам зачитать приговор... (Разворачивает перед ними обои.) Зачем вы это делали пятнадцать лет назад?
С.Н. и А.А. Наши рисунки нашлись! Ура!
А.А. Рукописи не горят!
Валерия. Вас уже нет в живых!
Общий шум. Валерия бегает за малярами и пытается ударить их рулоном обоев. Те прячутся за Студентами за Филипповичем, им и достаются эти удары. Антонина прижимает к себе шубу и саксофон. Все, кроме Антонины, с шумом убегают со сцены. Кто-то везет Филипповича. Порывы ветра. Разная музыка. Антонина играет на саксофоне.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
На сцене Антонина. Она закончила играть на саксофоне.
Антонина. Всегда мечтала сыграть в нашем парке. А годы идут. А годы летят. Кстати, я так и назову свою композицию: «А годы идут, а годы летят». Вот долго не выходила замуж... Вышла. И есть кого обнять, поцеловать... Спросить перед сном... Сильно ли он тебя любит... Ну да, ответит: «Очень сильно, только отстань, я уже почти заснул». Потом поймет, что не проявил должного внимания и ласки... Обнимет, поцелует, что-то прохрипит тебе на ухо про любовь... Счастье... Сон ... И вот тут появляется саксофон... И иногда целую ночь... На разных сценах, эстрадах... Перед разными зрителями... А под утро один и тот же сон: в глухом лесу, одетая в тряпки с ближайшего пугала... С трудом доигрываю до конца. Я даже во сне перестала верить в себя. Нет, не перестала, но перестаю... Чего мне бояться... Чего мне стесняться... Да, кто-то будет смеяться. Кто-то от жалости плакать. Но ведь кто-то скажет: молодец... Вот, одеваю шубу ни разу не одеванную – и вперед! Скажут: «Какая-то сумасшедшая играет на саксофоне». На первое время мне этого вполне достаточно. Ведь это я играю на саксофоне. Я играю на саксофоне. Я уже играю. Потом я хорошо играю. А потом я играю превосходно!
Начинает играть на саксофоне. Уходит. Игра саксофона, какая-то еще музыка... Потом все стихает. Постепенно появляются все, кроме Ольги. А.А. читает газету.
А.А. Когда стихли последние звуки... Нет, не так... Игра была закончена... Но звуки не стихли... Это какой-то дым осенних костров в старом парке: то поднимался вверх, то опускался, то рассеивался, то сгущался. Эти звуки обнимали и ласкали молодую поросль: «Какие вы молодые! Какие вы красивые! Какие вы добрые! Как прекрасна должна быть ваша жизнь». То обвивали стволы старых деревьев, пробуждая в них давно отшумевшие звуки: шум листвы, птичьи голоса, музыку, музыку, смех давно минувших дней... Она поклонилась публике... «Как я играла?» «Прекрасно»! Еще долго стояла тишина, в которой...
Все сидят. Тихо. Появляется Ольга с большой бутылкой вина. Она ходит по сцене. Все в ожидании.
Филиппович. (Малярам.) Ребята, что вы с ней сделали? Что вы с ней делаете?
А.А. (Очень бодро.) Оленька! Добрый ты наш человек, наша надежда, наше спасение!
Ольга. Что?! Что?! «Оленька, добрый ты наш человек, наша надежда, наше спасение! Оленька, добрый ты наш человек, наша надежда, наше спасение! Олень-ка, добрый ты наш человек, наша надежда, наше спасение!» Ха-ха-ха! Ха-ха-ха! Вот вы какие?! Вы мне в тот день это сто раз сказали!.. А я потом тысячу раз это повторяла. Тысячу раз!.. И всем, и себе... «...Наша надежда, наше спасение!» Спасение... (Бросается их це-ловать, потом целует и обнимает всех.) Вы меня разы-грали, вы меня разыграли! И у вас это получилось...Получилось... (Восторженная ходит по сцене.) Вы меня помните, помните! Диагноз... Очень коротко о себе. В первый год не поступила в институт!.. Не успела. Потом поступила, училась... И так хотелось приехать к вам, увидеть вас и все вам рассказать... Но вы такие умные... А что я вам расскажу? «Закончила первый курс. Закончила второй курс. Закончила третий курс». Мне хотелось вам рассказать... Мне хотелось перед вами похвастаться... Я же ваша надежда...Что я оправдываю... Закончила институт. Уехала подальше ... Чтоб добиться чего-то... Чтоб вы обо мне ничего не слышали... А потом раз!.. А это, оказывается, я!.. И приехать к вам!.. Вся жизнь, весь смысл жизни: очень много работать, очень много сделать... Очень многого добиться... Приехать к вам! Прийти сюда, на эту скамейку! Купить того же вина. И долго-долго рассказывать вам про свой путь... На который вы меня... Очень коротко. «Чтоб вино не прокисло».Я кандидат медицинских наук. Заведующая хирургическим отделением. Пишу докторскую... Мечтаю на этой скамейке встретиться с вами и выпить того самого вина... Ха-ха-ха! Теперь уже встретила. Теперь уже выпью вина... Помните, помните, Андрей Андреевич, вы сказали, что у Сергея Николаевича пальцы настоящего хирурга!.. Ха-ха-ха! А в ответ Сергей Николаевич сказал... Ха-ха-ха! Что его пальцы – это «сосиски с коротко остриженными ногтями»... А вы ска-зали: «Да, они похожи на сосиски... Но, когда эти сосиски берут скальпель... Они преображаются... Это чуткие... Это умные... Ха-ха-ха! Я, когда это рассказываю своим коллегам... Ха-ха-ха! Сергей Николаевич, они мечтают с вами познакомиться... Они с трепетом... Я столько им про вас рассказывала... Как они хорошо относятся к вам... Я после института четыре года жила в больнице. Я умоляла дежурных по графику подежурить за них... Я знала всех больных... Я не хотела становиться заведующей отделения... Многие старше меня, опытнее меня... Но все пришли ко мне и просили меня... А я сказала, что должна спросить у вас, у моих друзей... И вы советовали мне согласиться. Они так мне и говорили: «Оля, когда мы смотрим на вас, то мы видим за вашей спиной этих двух ваших друзей. Для нас – это всегда вы и два ваших друга. Мы их себе так хорошо воображаем по вашим рассказам. Мы даже видим их лица, хотя ни разу не видели их. Поэтому даем вам самое трудное... Зная, что вы – это вы и ваши друзья. Мы даем вам самое трудное и вы с этим справляетесь». У меня записано столько ин-тересных случаев... И смешных, и грустных... А ваша большая бутыль с кислым соком-вином, надеюсь, цела?
А.А. Да. И цела, и полна. Оленька, добрый ты наш человек, наша надежда, наше спасение...
Валерия. Ха-ха-ха! Ха- ха-ха! Это все, что они могут тебе сказать! Я, Ольга, гор-жусь тобой. Если б я не была свидетелем всего этого, то доказывала бы другим, что таких людей не бывает ... Я горжусь тобой... Я хочу обнять тебя! (Обнимает Ольгу.) Они маляры. (Ва-лерия одевает им шапки из газет.) Они маляры. Они клеят обои...
Ольга. Мы тоже делали ремонт одному больному... Мы хотели, чтоб у него все изменилось к лучшему... Ха-ха-ха! Он потом говорил: «Все поменялось хирурги-ческим путем»...
Пауза.
А.А. Да.
Ольга. Что, да? Этого не может быть. Вы опять меня разыгрываете...
А.А. Да, это так...
С.Н. Мы не хирурги.
А.А. И никогда не были хирургами...
С.Н. Мы даже не мечтали об этом...
Ольга. Все, о чем вы говорили в тот вечер и ночь: что хирург – это самая нужная профессия, что только он часто становится для больного последней надеждой... Что взгляд тяжелобольного на хирурга перед операцией – это молитва... Это самая последняя молитва ... И хирург слышит ее... Это не правда? Этого всего нет? Этого всего нет?
С.Н. Вы есть... Очень хороший человек.
А.А. Оленька, добрый ты наш человек...
Ольга. Этого не может быть... А как же я? Зачем вам это надо было? Для чего?
Валерия. Для чего?! Пятнадцать лет назад... Увидели котенка... Привязали к нитке винную пробку и начали играться!.. Зачем?! Да разве они смогут ответить...Сорокапятилетние ослы. Где ваши фабрики, заводы и пароходы?! Где ваш велосипед? Цепь потеряли двадцать лет назад... Под горку едут... На горку – ве-дут... Ха-ха-ха!
Студент. Они хотели...
Валерия. Только я знаю, что они хотели!.. Я сама пострадавшая сторона. (Ольге.) Они тебе не говорили, что ты должна их любить до самой смерти?
Ольга. Нет. Не говорили. Но я их любила и готова была их любить до самой смерти... Тех, своих друзей...
Ольга уходит. Пауза.
Студентка. А я думаю...
Валерия. Тихо! Не нарушай тишину... Потом ему расскажешь... Тишину справедливости... Ни слова, ни звука в оправдание. Тихо!
Все сидят тихо. Пауза. Ветер доносит музыку. Музыка все громче. Студенты начинают танцевать.
Антонина. Аркадий Филиппович, а ведь мы с вами еще ни разу не танцевали. Мне ваши, наши соседки рассказывали, каким вы были в молодости... Любили произвести впечатление... Очень хорошо танцевали... Но постоянную партнершу так и не нашли...
Филиппович. Всегда любил зимой, в канун Нового года, ходить под окнами детского сада... Дети ждут подарков... И я жду... Я всегда покупал себе детские новогодние подарки... С большой шоколадкой, с шоколадными конфетами ... Дети репетировали: «В лесу родилась елочка...» Я оборачивался по сторонам и, если никого не было вокруг, подпевал очень громко: «В лесу она росла-а!» Хулиганил. До седых волос... Совсем недавно подошел к очень молоденькой воспитательнице и по- детски пожаловался ей: «А я один, со мной никто не играет».
Антонина. И она сказала вам, что вы старый дурак...
Филиппович. Нет. Она сказала: «Ну, давай я тебя тогда пожалею».
Антонина. Мы с вами хорошо танцуем!
Филиппович. Да-да-да... Мы еще очень даже хорошо танцуем.
Антонина. А как же вы встали с кресла?!
Филиппович. Не помню... Наверное, с другой ноги... Ради первого танца... Ради нашего первого танца я хотел превозмочь боль... Но никакой боли не было...
Антонина. Вы моложе меня на три месяца...
Филиппович. Вы моя первая любовь...
Антонина. Нет, скажите: первая и единственная!
Филиппович. Да, да, да! Только я хотел это не сказать, а станцевать...
Антонина. Я готова вас внимательно выслушать.
Филиппович. Это моя давняя мечта: станцевать перед ней и спросить... Нет, без вопроса услышать в ответ: «Я все поняла, любимый!»
Антонина. А ее все не было и не было...
Филиппович. Да. А ее все не было и не было.
Антонина. И теперь она появилась... Я готова вас внимательно выслушать...
Все садятся вокруг. Антонина стоит посередине. Филиппович танцует. Танец закончен. Тихо.
Антонина. То речь не мальчика, но мужа... Я не все поняла... И поэтому я в восторге!
Все смеются. Появляется Ольга. Тихо. Пауза.
Ольга. Я тоже хотела сегодня танцевать ... А теперь у меня ничего нет... Вот так вот совсем ничего нет...
Совсем ничего нет ... У меня нет даже могилок моих друзей... (Пауза.) Я никого не виню... Это от бессилия... Простите... Простите... Я никогда, никому не жаловалась... Я была самая сильная... А теперь у меня ничего нет...
Пауза.
Антонина . Вот я тебя люблю! Вот я тебе... Вот мы с Аркадием Филиппо-вичем дарим тебе мою... Вот мы с Аркадием Филипповичем дарим тебе нашу новую шубу! Я разрешаю тебе два раза дунуть в наш саксофон... (Надевает на нее шубу и дает дунуть два раза в саксофон.)
Ольга. Спасибо. Спасибо вам, что не даете умереть... Вот вам: «Очень самостоятельная. Всего достигла сама. Это каменная стена, на которую можно...» А, оказалось, что без вас я не смогла сделать и двух шагов. Всего лишь до винного магазина, чтоб купить бутылку вина. «Белый хлеб, красное вино». И купить это вино, чтоб выпить с вами... (Большая пауза.) Принимайте меня опять в свою компанию, «кол-леги»... А как все же прекрасна жизнь! Другой -то не будет. Пока я держала эту бутылку в руках – я опьянела... И, оказывается, все, что произошло – это хорошо. У меня были «мои друзья, с которыми я советуюсь во всем». У меня была мечта... (Ставит бутылку на стол.) Извините, мои дорогие бывшие коллеги. Мои друзья... Мои дорогие... Вот, не открывая бутылки, выпила половину... И опьянела. И мне сейчас очень хорошо... Еще совсем недавно... «Этого не может быть!»... «Да я умру!»... Мне сейчас очень хорошо... Я, конечно, совсем не так себе представляла...Но, может быть, так даже лучше... Я ведь приехала выйти замуж!.. Годы идут...
Валерия. Выйти замуж?!
Ольга. Да, выйти замуж.
Валерия. Поздравляю! За кого? Поедешь к нему! Я хочу тебя сопровождать. Я хочу увидеть этого счастливейшего человека. Самого счастливого на свете. Я хочу быть свидетелем этого настоящего праздника. Позволь мне, Ольга, поучаствовать в этом празднике...Я готова помочь вам... Я убеждена – ты выбрала достойного человека! Ха-ха-ха! Давайте устроим настоящий большой праздник. Не будем скупиться на это! Я в вашем полном распоряжении! Все расходы позволь, Ольга, взять на себя. Кто он?
Пауза.
Ольга. За одного из них.
Валерия. За одного из них?! (Пауза.) Все равно за кого?
Ольга. Стать женой одного из них... Они друзья... Будем так же вместе... (Анто-нине.) А мне очень понравилась ваша игра. Я хочу купить абонемент на все ваши концерты. И на этот, и на следующий год...
Филиппович. Один абонемент?
Ольга. Два. Себе и мужу... Если, конечно, кто-то из них не женат... И согласится стать моим мужем...
Пауза.
Антонина. (Малярам.) Что вы молчите?
Валерия. Они оба не женаты. У них один велосипед на двоих... Оба не женаты.
Ольга. Оба? Я как будто выпила еще стакан вина. Вина... Истина совсем рядом...
Антонина. (Малярам.) Что вы молчите?
С.Н. Мы провинились...
Филиппович. Первые два абонемента со скидкой... И студентам тоже.
Пауза затянулась. Ольга садится в коляску.
Ольга. Андрей Андреевич, отвезите меня к реке, мне надо с вами погово-рить...
Антонина. Андрей Андреевич, только сразу нам всемсейчас скажите: Вы согласны взять в жены Ольгу?
Ольга. Нет, нет!.. Дайте мне первой это услышать... Я так долго мечтала об этом...
А.А. увозит Ольгу. Пауза.
Валерия . Ха-ха-ха! Ха-ха-ха! А может, она такая же хирург, как и они?
Все смеются. Громче всех Валерия и С.Н. Все танцуют.
Студентка. Они, наверное, сейчас уже целуются... Она так долго ждала этого...
Антонина. Я пойду, посмотрю... Я их вдохновлю!.. (Ухо-дит с саксофоном. Доносится музыка.)
Филиппович. Интересно, что об этом напишут газеты?
Студентка. Да, за что она его полюбила...
Студент. (Разворачивая газету.) Они стояли друг напротив друга и внимательно рассматривали друг друга. Как будто они давно-давно уже были мужем и женой. Но по какой-то причине не виделись очень долго...
Студентка. Это как мы с тобой!..
Филиппович. Это как мы с Антониной Михайловной.
Студент. «Вот именно такого я тебя и люблю. Вот именно такую я тебя люблю».
Валерия. Выдумала – и полюбила... Завтра, конечно, разлюбит... Но это будет завтра... Это будет другая история... Без вина...
Филиппович. Эта завтра не разлюбит... Вот есть люди, которые за свою жизнь растрачивают самого себя абсолютно полностью ... Я даже боюсь на них смотреть... Это мне укор...
Валерия. Да. А где ваши фабрики, заводы, пароходы?! Ведь могли бы! Большим начальником были.
Филиппович. (Студентам.) Я либо иронизирую в большей или меньшей степени... Либо восхищаюсь в большей или меньшей степени... Я почему-то не злюсь...Я так устроился в этой жизни... Я не прав... Я дезертир... Нет, я за свою жизнь очень много работал. Ездил и строил, ездил и строил, ездил и строил. Нет, я еще и мечтатель... Иногда я мечтаю... И в этих моих мечтаниях: я мечтаю... Я осмеливаюсь только до этого... Помечтать... Я боюсь смотреть на Ольгу... Я на нее не смотрю... Я ее слушаю, и у меня текут слезы... Вы молодые, умные... Вот я вам это сказал. Про себя сказал... Вот что у меня внутри... Я мог бы человечество сделать лучше. Да, на самую чуть-чуть, на самую чуть-чуть. Но не сделал.
Студентка. Но ведь вы же еще не умерли...
Филиппович. Это чтоб вы знали... К сожалению, мне этого никто не говорил... А она!.. У меня даже в молодости никогда не было такой уверенности в себе. Бог не дал. Очень часто уступал дорогу. Очень часто уступал дорогу...
Валерия . Аркадий Филиппович, вы мне все время говорите, чтоб я была добрее к маме... Да я и согласна... Я все делаю... А вы знаете, что она хочет увидеть моего мужа, который на меня при всех прикрикнет?!
Филиппович. Знаю, какая мудрая твоя мама... Я даже знаю этого челове-ка... Твоего мужа, который при всех на тебя прикрикнет!
Валерия. Вы знаете?.. Вы знаете... Вы знаете!.. Ха-ха-ха! Ха-ха-ха! Его нет! Он еще не родился!
Пауза.
Филиппович. Он здесь.
Валерия. Он здесь?.. Ха-ха-ха! Как быстро он...
Пауза. Все смотрят на С.Н.
С.Н. Встает с газетой. Дочитывает какую-то эпитафию.
Кладет газету на скамейку.
С.Н. И- ааа! И-ааа! (Исполняет танец влюбленного ослика.) Моя дорогая подружка!.. Любовь моя! Когда я смотрю на тебя... Когда ты стоишь так близко ко мне... Мой хвостик начинает вращаться, как пропеллер...
Мне хочется обнять тебя и увести за собой в тень кустиков... Летнюю прохладу. И-ааа! И там, в объятиях друг друга, мы совершим путеше-ствие на одну из звезд... Обнявшись лететь... «Как хорошо, что мы с то-бой это видим». И-ааа!
Валерия. (Робко.) И-ааа...
С.Н. А перед полетом мы обязательно зайдем к маме...И я прикрикну на тебя.
Валерия. И-ааа... Чтоб мама поняла, кто в доме будет хозяин...
С.Н. «Почему ты командуешь всеми?! Вокруг тебя люди, ничем не хуже тебя! Чтоб это было в последний раз!»
Студенты. Как у них все это получилось хорошо. Он правильно сказал. Она его попросила об этом...
С.Н. и Валерия стоят друг возле друга, взявшись за руки. Скромно стоят... Близко друг к другу... Ходят по сцене, как Студенты...
Валерия. Я никогда еще так не любила.
С.Н. И я. Ты самая красивая. Большая. Уже выросла.
Валерия. И я. И ты. Ты тоже красивый. Ты когда меня полюбил?
С.Н. Утром. Ты так сильно обо мне думала.
Валерия. Утром я еще не красила губы, раскрыла губную помаду, стояла перед зеркалом и думала: не Москва, женихов нет, для чего?.. Но кто-то мне очень назидательно: «А вдруг!»
С.Н. (Читает газету.)«До срока и судьба, и жизнь – одно и то же.
Но час пробьет, и жизнь судьбою назовут».
Валерия. А ты когда меня полюбил по-настоящему?
С.Н. Сегодня ночью мы выберем нашу Звезду ... И полетим к ней. Обнимемся, прижмемся друг к другу сильно-сильно и полетим.
Валерия. Я своим молоденьким продавщицам запрещаю влюбляться с первого взгляда ... А они, умненькие, говорят: «Валерия Викторовна, это вам, богатому человеку, нельзя влюбляться с первого взгляда. А мы мечтаем об этом. Сразу влюбиться. Увидеть и сразу влюбиться». Ты давно не подстригался... У меня четыре салона красоты...
С.Н. Я их закрою.
Валерия. Правильно. Каждый человек обязательно красивый. Просто надо очень внимательно рассмотреть себя в зеркало. Я сегодня очень долго рассматривала себя в зеркало... Очень... И мне стало жалко себя.Я– красивая. И я хотела, чтоб ты стоял рядом... И мы бы внимательно рассматривали себя вместе в зеркало: ты и я. Друг друга обнимаем... Ты и я. И потом бы поцеловались. «Не опоздай на работу, любимый»!
С.Н. Не опоздаю. Я даже на первых порах буду ночевать на заводе. На нашем с тобой заводе.
Валерия. На нашем с тобой заводе?!
С.Н. Небольшом. Совсем небольшом. Но он очень хорошо будет виден оттуда... С той звезды, которую мы выберем. Мой хвостик закрутился еще быстрее.
Валерия. Это твоя инженерная мечта...
С.Н. Это наша мечта...
Валерия. Да, это наша мечта. Аркадий Филиппович, вы замечаете изменения во мне?
Филиппович. Они настолько очевидные... Ты становишься женственнее. Ты уже красивая женщина. Плавники акулы превратились в ангельские крылышки...
Валерия. Мне стыдно говорить, но мне все же жалко расставаться со своим прошлым... Мне так жалко своих денег.
Филиппович. Каких денег? Если тебе не будет хватать денег сходить на рынок за продуктами, то мы с Антониной Михайловной всегда выручим вас. Да это когда еще будет. Да и будет ли вообще. (Только Валерии.) Ты посмотри на него! Гигант инженерной мысли. Поверь моему опыту. С этой минуты у него в голове его заводик, который он проектировал последние лет пятнадцать. С этой минуты он уже никого не слышит, кроме тебя. И не видит. И не любит. Только ты.
Валерия. С меня брали пример...
Филиппович. Врали. С тебя будут брать пример.
Валерия. Студенты, что скажете?
Студентка. Аркадий Филиппович все уже сказал. Оказывается в каждом человеке столько доброго! Только в нужный момент надо открыть это и показать ему са-мому. И он сам себе понравится. И он сам собою будет восторгаться. И его полюбят все.
Валерия. Все – это много. Это надо быть идиотом. Сергей Николаевич, вы слышите меня?
С.Н. Да... Вот Андрей Андреевич очень давно на одном из конкурсов художников-иллюстраторов занял второе место ... Все возмущались: «Почему не первое?!» За серию иллюстраций: «Мои любимые идиоты». Нет, он бы меня сейчас в который раз поправил: «Мои родные и любимые идиоты». Дон Кихот, князь Мышкин и бравый солдат Швейк.
Валерия. Вот это компания...
С.Н. Дон Кихот сидит на Росинанте... Какие глаза, какие взгляды!.. И оба ржут! Один от страха – другой от радости. Вперед! Злые волшебники! Я сокрушу вас! Я сокрушу вас! (Берет малярную кисть на длинной палке, превращает ее в копье и несется на врага. Убегает.)
Валерия. Вот это компания. (Пауза.) И так хочется заржать... И от страха, и от радости. Аркадий Филиппович, никогда еще не была в его объятиях... Но ни на что это не хочу променять. Остановите меня. Еще не поздно.
Филиппович. Поздно.
Валерия. Скоро я, пряча глаза ото всех, пойду с сумою по миру.
Филиппович . Нет. Он сначала построит заводик, потом завод, а потом большой дом для тебя. А когда состарится и успокоится, будет для тебя выращивать цветы. «Это для моей любимой».
Валерия. Так и будет говорить? «Это для моей люби-мой». Тогда я согласна.
Появляется Антонина в шубе и с саксофоном.
Антонина. Подобралась к ним поближе, чтоб вдохновить их на поцелуи... И засмотрелась на них, и заслушалась... Вдохновлена! Аркадий Филиппович, начертите мне нотный стан, я должна записать... Это будет гениально... (Что-то пробует сыграть на саксофоне.)
Все. Гениально. Прекрасно. Неповторимо!
Антонина. Я могу забыть!..
Филиппович. Антонина Михайловна, расскажите словами, мы запомним.
Антонина. Словами... Это как... В песне... (Поет. Все подхватывают и поют вместе. Поют то одну песню, то дру-гую.)
Появляется С.Н. с копьем.
С.Н. Хорошо пели. Валерия, я встретил маму, нашу маму. Шла искать нас. Рассказал ей всё. Всё-всё- всё. Как очень долго при свидетелях кричал на тебя за твою заносчивость и черствость к другим... Она очень рада. За всех нас. За меня. За тебя. За Андрея. За Ольгу. Очень понравился саксофон. Рассказала, что ей сегодня приснился сон: за столом сидят гости, за окном музыка из парка и кто-то красиво танцует. Она уже давно накрыла стол и ждет нас всех. Всех. Ждет. Андрею я уже сказал. (Валерии.) Римусик-Примусик, поставь чайник на примусик.
Все. Да. Да, пойдемте. Она нас ждет. Ей нужно все увидеть своими глазами. Она знает этих «любителей почитать газеты». Ей надо подержать их за руки и посмотреть им в глаза. Ха- ха-ха! Ей надо во всем убедиться. Погладить их по голове. Какой у него аппетит? Ах, какой у него аппетит! Ха-ха -ха! Его на ночь надо привязывать, а то схватит свое копье и убежит на бой со злыми волшебниками! Ха-ха-ха! Кто -то сегодня расколдовал Дульсинею! Ха-ха-ха! И все счастливые сегодня станут на чуть-чуть еще счастливее! Все!
Студент. А мы станем мудрее.
Филиппович. Мудрее – это значит моложе... «В лесу родилась елочка, в лесу она росла»...
Все уходят. Стихла музыка. Стихло все. Погас везде свет. Только освещена одна дорожка – выход из парка. Велосипед... На него А.А. пристраивает большой чемодан.
Ольга. А мы?
А.А. Будем смотреть друг на друга.
Ольга. И будем слушать друг друга.
А.А. Да. Вот взял старенький велосипед времен Суворова... Привязал к нему чемодан... Обнял попутчицу...
Ольга. «Обнял попутчицу?!» Обнял, поцеловал любимую! Не ты, а я пятнадцать лет ждала этого.
А.А. А я ждал этого всю жизнь!
Ольга. Что напишем нашим хирургам?
А.А. Напишем им большое письмо. Очень большое... Что операция прошла успешно...
Ольга. И ты сделаешь к нему иллюстрации.
А.А. Да... Счастливый хирург... Режет... Утренний са-лат... Своему любимому мужу-идиоту.
Ольга. Почему идиоту?
А.А. Он еще долго-долго не сможет понять... За что ему Господь дал такой большой чемодан!
Ольга. А я?! А меня?!
А.А. И за что ему Господь дал такую жену.
Ольга. Ты плачешь?! Я тебя не знаю. То есть я не знаю, чем ты жил... Сегодня
ты долго мне будешь рассказывать про себя.
А.А. Я про себя?! Коротко, чтоб вино не прокисло: я жил в ожидании тебя.
Ольга. А кто ты?
А.А. Кто я?! Вот ты мне про меня и расскажешь. Кого ты любила эти пятнадцать лет. И я буду таким.
Ольга. Я всегда представляла тебя добрым.
А.А. Да, я такой...
Ольга. Умным.
А.А. Да, я такой... Но без фабрик, заводов, пароходов...
Ольга. Отзывчивым...
А.А. Да, я такой.
Ольга. Всем и всегда приходишь на помощь...
А.А. Почти такой. Вот только... Помочь другим... Не хватает денег, времени, сил... Но больше всего не хватало тебя.
Пауза.
Ольга. А вот то, что я прожила эти пятнадцать лет именно так... Ведь я уехала оттуда навсегда... Уехала навсегда, со всеми попрощалась, со всеми расцеловалась. Всем пообещала позвонить, написать. Иду там по вокзалу... В руках этот тяжелый чемодан. Вокруг носильщики: «донесем, подвезем»! А я им: «Да вы что, ребята, он такой легкий»! А сама в таком смятении... Там прошла моя основная жизнь... Все, что я сделала – это там. Там люди, ради которых я жила... Там все! А я собралась за два дня! Для всех неожиданно! А для себя?.. Как будто у меня кем-то и когда-то это время было отмечено... Иду по вокзалу без груза!.. Чемодан этот – пушинка! Лечу! Куда?! Космос. Я же понимала... «Белый хлеб, красное вино». Два человека на скамейке захотели с кем-то поговорить. Они уже все переговорили меж собой. Им нужен был благодарный слушатель. И они его нашли во мне.
Пауза.
А.А. Мы были искренни...
Ольга. Да, вы были искренни... И самое последнее, за что я держалась... Это: «Оленька! Дорогая наша Оленька! Вся наша надежда на тебя!» Вся надежда на меня... Это ты говорил... И смотрел на меня... И тогда я уже поняла, что ты меня любишь. Ты не представляешь, что я сегодня пережила... И какое счастливое завершение... Я другого не хотела! Я мечтала вот именно об этом! Чтоб ты был именно таким!
Пауза.
Ты совсем не изменился. И велосипед. Вы на нем меня возили за вином... Под горку со смехом пробовали на нем ехать все втроем... И не помещались... Поедем вдвоем. И под горку и на горку.
Уходят. Гаснет свет. Остается небо и луна. Звучит саксофон.