Владимир Тутыхин
ВЫСОКИЙ
СТОГ СЕНА
Пьеса в двух действиях
Орел 2017
Действующие лица:
Збруев, Семен Семенович, полковник в отставке, 65–70 лет.
Лидочка, Лидия Михайловна, жена Збруева, 65 лет.
Павел, Павел Семенович Збруев, профессор, их сын, 45 лет.
Аннушка, Анна Владимировна, жена Павла Семеновича, 45 лет.
Актриса, Жанна Олеговна, актриса, 45 лет.
Серафим, Николай Васильевич Саровский, 45 лет.
Юрочка, артист балета, 40 лет.
Настенька, дочь Збруевых, литературный критик, 35 лет.
Роман, студент, 20 лет.
Света, студентка, дочь Павла Семеновича и Анны Владимировны, 20 лет.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
На сцене большой стол, стулья, кресла... Рядом с большим столом – поменьше. На них: самовар, посуда и много разного... Старый, добротный деревянный дом с мансардой. Старая вывеска: «Железнодорожная... дистанция... РСФСР...» Вокруг кусты сирени. За стол садятся с одной стороны и все смотрят на город (в сторону зрительного зала) и обращаются к нему... Чуть ниже проходит железная дорога, которая разделяет город и дом. Сзади дома река и железнодорожный мост. По этой железнодорожной ветке поезда идут очень редко.
Недавно прошел поезд. Тихо. Появляется Роман, он ходил см-треть на проходящий поезд. Ходит по сцене, рассматривает все вокруг. Садится в кресло-качалку и смотрит на город.
Роман. Да. Красиво. Официант! Два бутерброда с колбасой! Нигде не предложили позавтракать.
Появляется Света. Она включает громко музыку и начинает танцевать. Роман встает и начинает танцевать за ее спиной. Света поворачивается к нему лицом: «А-а!» – пугается от неожиданности, но сразу приходит в себя. Выключает музыку.
Света. Привет!
Роман. Привет!
Света. Ты кто?
Роман. Роман.
Света. Роман завел роман. Роман завел роман! (Протягивает ему руку для знакомства.) Света.
Роман. Приветик, Светик.
Света. Я дочь профессора.
Роман. Я привез ему письмо, с приветом... Он попросил меня подождать его здесь. Сижу, жду...
Света. Наверное, для того, чтоб составить мне пару. У нас здесь все по парам. Танцуют, прогуливаются, целуются... Одна я без пары. И вот мне интересно... И вот мне очень интересно... Ты и я... Я и ты... Каковы величины?
Оба ходят вокруг друг друга. Оценивающе и пристально рассматривают друг друга.
Роман. Да-аа!
Света. Да-аа! Студент?
Роман. Студент.
Света. Историк?
Роман. Историк.
Света. Извини, Рома... Я думаю, ты мне подходишь...Придется тебе меня потерпеть. Танцуешь?
Роман. Танцую.
Света. Хорошо танцуешь?
Роман. Хорошо танцую. С тобой буду очень хорошо танцевать.
Света. Пойдем, покажу тебе окрестности с комментариями.
Уходят. Появляются Збруев и Павел. Павел в костюме, с галстуком, с профессорским портфелем везет небольшую повозку для ослика.
Збруев . Как долго я ее искал! А недавно случайно!.. Полез на чердак сарая... Увидел в дальнем углу колесо... Подумал, что сделаю второе такое же колесо... И сделаю похожую повозку... А это оказалось не колесо, а целая повозка. И не похожая на ту повозку...А именно та повозка!.. Всё на месте. Я ее только смазал. Вот, вот, не скрипит ... Всё, всё на месте ... Родная. Родная... Папе с юга привезли ослика и повозку... Для меня... Конечно, для меня. Он давно просил своих друзей железнодорожников... Ослик, повозка, и я в ней. Потом ослик заскучал... И его отвезли обратно...
Павел. Ну, если хочешь, пока никто не видит, садись, я тебя прокачу. Вспомнишь детство.
Збруев. Очень хочу. Она уже не скрипит. (Забирается на повозку. Павел делает несколько кругов по сцене.)
Павел . Папа, я весь перепачкался из-за твоей повозки. Папа, сегодня такой день... Сегодня Серафим... Я тебя потом покатаю. Я целый месяц тебя буду по утрам катать. По всем горкам, про которые ты рассказывал... Сегодня Серафим женится.
Павел и Збруев уходят. Появляются Роман и Света. Роман в форме красноармейца, Света в платье довоенного времени. Света включает музыку.
Света. Вот и посмотрим, как ты танцуешь. (Начинают танцевать. За ними наблюдает Аннушка.) Он уходит на фронт... (Танцуют.) Здесь нужен поцелуй... (Целуются. Замечают Аннушку.) Мама, это Роман ... Его папа привез, чтоб у меня была пара... (Убегает. Тихо.)
Аннушка. А вы кто? Откуда здесь? Кру-гом! Кру -гом! ( Роман поворачивается.) Ну что вы семените!.. Надо на счет раз-два! И через левую сторону. Доложите!
Роман. Докладываю. До вашего появления, происходи-ли следующие события: два часа назад прибыл в ваш город с целью разыскать профессора истории Пав-ла Семеновича Збруева и передать ему письмо. Разы-скал, передал ему письмо... Он начал его читать, но тут же и положил его обратно в конверт со словами: «Поедешь со мной...» Просил ждать здесь. Жду.
Аннушка. Чего ждать?
Роман. Наверное, дальнейшего развития событий...
Аннушка. Привез Романа для романа с дочерью... (Ходит вокруг Романа и оценивающе рассматривает его. Садится.) Кру-гом. Кру-гом. Сейчас все спустились к реке... Умываются, купаются, брызгаются... Обязательно при этом смеются... Это у нас ритуал такой... Потом звучит вот этот колокольчик и все потихоньку начинают собираться возле этого стола, садятся за стол... Пьют чай, вино. Закусывают... Вино пьют все.
Роман. Я не пью.
Аннушка. Тогда ты будешь лишен права голоса.
Роман. Хорошо... Если вы настаиваете...
Аннушка. Настаиваю. Потому что у нас сегодня особенный день... А так только и слышно: «Вина! Вина! Наполним бокалы!» А потом оказывается, что за весь вечер не выпили даже одной бутылки. Я сегодня дежурная. Мы с тобой сегодня дежурные. Накрываем на стол... Говорим друг с другом... Узнаем друг друга... Симпатизируем друг другу... В душе артист?
Роман. В душе артист. Ха-ха- ха! Почему -то весело... Я впервые признался в этом. Ваш очень внезапный вопрос... Ответил честно.
Аннушка. Как хорошо в душе быть артистом! Я, к сожалению, не артистка. Одну и ту же сцену... Один и тот же диалог... Потом... Так по-разному... Даже быть подругой настоящей артистки... (Пауза.) Историк?
Роман. Историк. Да, сегодня очень много историков, философов, художников-концептуалистов ... Артистов... А как хочется с кем-нибудь не спеша, с восклицанием, поговорить о таком далеком и таком совре-менном... Заплакать... Сократ мне брат! Да, старший брат. Он до сих пор меня водит за руку! Вот как буд-то никуда... А потом оказывается, что очень верное направление. Вот так... Закрываем глаза... (Берет Аннушку за руку, пробуют идти... Натыкаются на что-то... Пауза.)
Аннушка. Это ты перед первокурсницами... Которые не перебивают тебя уточняющими вопросами... У нас же здесь профессор...
Роман . Да, придется играть роль вечного студента перед открытой книгой...
Аннушка. И еще есть академик...
Роман. Академик?! Академик... И он может у меня спросить...
Аннушка . Он многое может, но не хочет. И только иногда он делает то, что хочет он...
Роман. А я всегда хочу чего-нибудь... И пытаюсь делать то, что хочу. Вот хотел стать профессором. А теперь хочу стать академиком...
Аннушка. Ну, он не совсем академик... Он ни академик, ни профессор, ни доктор наук, ни кандидат... Он даже не закончил институт.
Роман. Наверное, очень интересная фигура... Но я хочу быть кандидатом, доктором, профессором, а-ааа... А потом академиком. И как же он тогда стал академиком?
Аннушка . Это друг Павла Семеновича. С самых малых лет. С самых малых лет все интересы общие. С самых малых лет у них все было общим. Оба поступали на истфак. Серафим не поступил... Нашла коса на камень... Посетил вступительный экзамен один тип... Тоже очень интересная личность на тот момент. Оригинальная личность... И такая у них там схватка произошла!.. Экзаменатор кричал: «Если вы все знаете, то зачем вам нужен институт?! Если вы больше преподавателей знаете, то зачем вам нужен институт?!» Серафим обиделся на всех... И решил всем доказать... В институт поступать не захотел... Пи-сал вместе со студентами контрольные, курсовые... Паша носил их в институт преподавателям – они хва-лили его. Раньше других написал диплом. Все говорили, что лучший диплом в этом году. Паша начал писать кандидатскую...
Роман. Академик написал раньше и лучше...
Аннушка. Вот именно. Паша начал писать докторскую...
Роман. Академик написал раньше и лучше!
Аннушка. Вот именно! Паша стал профессором...
Роман. А академик – академиком.
Аннушка. Да. Для нас он стал академиком. Так что исторических споров тут бывает предостаточно... Было предостаточно. Теперь запрещено. Чай, вино и обо всем, кроме истории ... Теперь тут у нас театр ... Ставили разные сценки для себя... А теперь для зрителей ... Поезд идет, здесь он скорость сбрасывает, и мы своим зрителям, которые сидят у окошек, показываем разные картинки ... «Косим сено... Провожаем на войну... Свадебная процессия... Первый велосипед... Наполеон... Гришка Распутин, князь Юсупов и Революция... Свистать всех наверх... Вокзал позапрошлого века... Долго стоим на месте... Чаепитие...
Восточный базар... Блаватская «Тайная доктрина»...
Роман. Полная версия?!
Аннушка. Нет, избранные места... У нас теперь даже режиссер есть. Юрочка... Недавно стал режиссурой заниматься... До этого танцевал в балете... Два раза приглашали в «Большой». Теперь мы ходим совсем по-другому. Так и сено косим... Сразу видно, что у нас режиссер из балетных... А ты хочешь стать женихом Светы?
Роман. С утра я еще...
Аннушка. Маковой росинки во рту не держал... Да?
Роман. Да, да.
Аннушка . Терпи. Сядем все вместе за стол... Все мы с тобой расставили, все накипятили... Звони. (Студент начинает звонить.) Спокойней, спокойней, не на пожар ... (Уходит и возвращается.) А где письмо, которое ты привез профессору, и которое он так и не до-читал... А то вдруг любовное – я его жена, я должна знать...
Роман. Вот оно. (Передает ей письмо.)
Аннушка. «Дорогие мои Павел Семенович и Анна Владимировна...» Это кто пишет?
Роман. Это мама моя... Нина Андреевна.
Аннушка. Дорогая наша однокурсница... Так вот чей ты сынок. «Дорогие мои Аня и Паша, дорогие мои Анечка и Пашенька... Как хочется при виде вас рас-плакаться. И когда слезы побегут по щекам, обнять
и расцеловать вас. Дорогие вы мои! И заплакать вместе. Вместе... И обнять вас... И плакать от счастья, что мы вместе... Хотя бы на какое-то мгновение вернуться в те далекие счастливые времена...» Да, столько лет прошло... Читать нужно вдумчиво. И сколько раз твоя мама была замужем?
Роман. Три... Четыре... Была три... А сейчас четвертый... «Молодой, красивый, умный», – мама так под-ругам говорит.
Аннушка. Богатый?
Роман. Нет. Чего нет – того нет. «Не в деньгах счастье».
Аннушка. Я пойду, дочитаю письмо Нины Андреевны.
А ты жди остальных и приготовься к переменам в своей жизни. С многими интересными людьми сегодня познакомишься. Сам выгляди интересным человеком. Я, кажется, догадываюсь, что дальше в этом письме...
Роман. Вы даже не представляете, как я жду перемен в своей жизни... Я к ним готов! Я их очень жду! Я жажду их! Алкаю...
Аннушка. Ох, это мамины черты!
Роман. Я весь мир готов расцеловать!
Аннушка. Перемены не всегда бывают к лучшему. Я убегаю. (Медленно уходит.)
Роман . А весь мир готов к этому? Или все думают, что это коснется только меня. (Надевает на себя треуголку 1812 г.) Ха-ха-ха! Или все думают, что это коснется только меня... Роман! Как много в этом слове для сердца русского слилось! Да где же вы?
За сценой голос Збруева: «Лидочка-а! Лидочка-а!» Появляется Збруев.
Збруев. Лидочка-а!
Збруев подходит к Роману и отдает ему по-военному честь. Роман отвечает тем же.
Збруев. Полковник запаса ракетных войск! Теперь полковник кавалерии! Семен Збруев. Хочу купить ослика.
Студент. Подполковник Роман! До сего дня в армии не служил.
Збруев. Роман... Как много в этом слове для сердца русского слилось! Роман! Или вот еще... Лидочка-а! Давай катать друг друга на повозке!
Роман. Давай!
Збруев. Ты первый!
Роман катает на повозке Збруева. Поют песни. Дурачатся. Збруев резко останавливается.
Збруев. А Лидочка? Нам хорошо, а Лидочка? Давай вместе: «Лидочка-а!» Зови, пока не придет. (Уходит.)
Роман. Лидочка-а! Лидочка-а!
Появляется Лидочка.
Лидочка. Я уже здесь. (Подает Роману руку.) Лидия Михайловна. Художница. Очень и очень... Только пейзажи. Нет, была попытка написать портрет... Он даже выставлялся... «Портрет любимого мужа в сумерках». Я сама понимала, что там не все удачно... Кроме названия... Но и его кто-то сумел на выставке подменить: «Мужская голова поздним вечером». Ну очень прозаично... Я почему тебе это рассказываю...
Роман. Хотите подружиться со мной.
Лидочка. Правильно. Тебе потом все равно кто-нибудь про это будет говорить... Если будешь хорошо себя вести – я подарю тебе свой небольшой пейзаж... Ко-торый еще не написала.
Роман. Буду хорошо себя вести. Я уже хорошо себя веду.
Лидочка. Я, когда не у мольберта, то у кухонной плиты.
Поэтому тут такой идеальный порядок.
Роман. Да, красиво. Я люблю, когда красивые чашки красиво стоят.
Лидочка. Ты ж моя родственная душа. (Обнимает его.) Я два года назад была в мастерской у Луки... У Лукьянчикова Валерки, однокурсника... Ну, он известный художник... Ты должен его знать...
Роман. Что-то слышал.
Лидочка. Беспорядок в мастерской страшный... Настоящий беспорядок... Чтоб такой создать, нужны годы, десятилетия... Талант. И закон – ни одной женщины
в мастерской. По крайней мере до пенсионного возраста. Дождалась. Пригласил в мастерскую. Смело и решительно вхожу!.. Смело и решительно!.. Смело и решительно... наступаю на тюбик с краской... «Киноварь красная светлая». Ядовитая, скажу тебе, краска... Тюбик, конечно, не закрыт... Правою ногою на-ступаю и все попадает на левую... Но опустить голову и рассмотреть последствия своего первого шага
в мастерской гения не успеваю!.. Вверху на антресоли орет перепуганный кот Васька: «Караул, женщина в мастерской!» Васька куда-то лезет, за что-то цепляется, и на меня падает холст... Большой недописанный холст «Бушующее море». Лука пишет очень пастозно. Красок совсем не жалеет... Я вынуждена была ловить Ваську, «Бушующее море» и полетевшие вслед палитры... Палитры я ловила левой рукой, Ваську правой... «Бушующее море» обеими... Две минуты! На шум Лука вышел через две минуты- картина была дописана. Лука был в восторге. На следующий день адмирал забирал картину... Долго тряс Луке руку, плакал и называл его настоящим гением. (Пауза.) А у моего мольберта коврики, салфеточки, кисточки по росту расставлены, палитры чистенькие, пузырьки все пробочками закрыты. На яблонях восковые яблочки висят. Яблони побелены. Ежик яблочко принес... Ежик образцовый... На шее бабочка... Сели пить чай... Он и не заметил, что подставил мне тарелку с бутафорскими печеньями из натюрморта... Долго говорили обо всем... Много чаю выпили... И вот он мне говорит: «Счастливый ты человек». Я против него... У моего ежика из кармана торчит зубная щетка и расческа. Я же вижу, как зрители бородатые смеются... А дети просят мам купить такую же зубную щетку... А у него на мольберте стоит картина «Рыбаки»... Рыбаки! Рыбаки! Рыбаки сидят без удочек... Вечер... Да там и реку не сразу увидишь... Может, дорога... И за каждым стоит русалка... Вечер тихий-тихий... Аж дрожь берет... Очень тихо.
Роман. А русалки красивые?
Лидочка. Страшные.
Роман. На что ловят?
Лидочка. (Не сразу.) На что ловят... На что ловят... Главного то я и не увидела... Постеснялась... Постеснялась... Убита была его тишиной... Ах, какая тишина...
Роман. Обязательно очень внимательно рассмотрю эту картину.
Лидочка. Он мне говорит: «Ты счастливый человек!» Я ему: «Ты счастливый человек! Ты большой талант!» Стареем – глупеем!
Роман. А я на вашего ежика тоже хочу посмотреть.
Лидочка. Ни одного альбома!.. Ни одной персональной выставки!
Роман. Лидочка, да разве жизнь закончилась?! Все еще впереди!
Лидочка. (Вытирая слезы.) Ха-ха-ха! Все еще впереди...
Ха-ха -ха! Все еще впереди. Да ведь я, Роман, только этим и живу. Кстати... О главном: мы с Семен Семеновичем очень любим своего сыночка Пашеньку... И Аннушку любим, и Свету ... Любим. И дочку нашу Настеньку тоже любим. Так же любим ... Но она с самого детства вбила себе в голову, что мы Пашеньку любим, а ее нет... Столько слез с самого раннего детства... «Вы Пашеньку любите, а меня нет, а-ааа! А меня не любите! А-ааа!» Мы даже Пашеньку ремнем, чтоб она не думала, что мы его уж очень сильно любим... А она еще пуще: «Вы Пашеньку любите, вы его ремнем... А меня нет. А-ааа!» Закончила школу, уехала учиться... Литературный критик... Год назад вернулась... И вот сегодня за столом зачем то говорю: «Купила огурцов, какие Пашенька любит»... А Наденька в ответ на это бросила вилку и убежала из-за стола.
Роман. Топиться?
Лидочка. Да нам -то не смешно... Юрочка, жених ее, вслед за ней... Ты мальчик умный, будь с ней поласковее, когда будешь с нею разговаривать.
Музыка. Постепенно на сцене появляются все, кроме Серафима и Актрисы. Роман знакомится с Настенькой и Юрочкой. Все в ожидании. Танцуют. Радуются.
Збруев с лестницы в бинокль смотрит на дорогу.
Збруев. Идут! Идут!
Юрочка. Все садимся по своим местам и делаем вид, что ничего не знаем. (Обращается к Роману.) А что мы знаем?
Роман. Ничего не знаем.
Юрочка. А что мы знаем? Может, у него смелости не хватило.
Лидочка. Я очень хочу первая крикнуть: «Горько!»
Юрочка. Хорошо. Но только по моей команде. Сначала я тихо и спокойно скажу: «Горько». Потом Лидия Михайловна громко крикнет. Потом все. Но сначала мы их не замечаем. Их нет. Они, как всегда... Может, у него решительности не хватило...
Аннушка. Столько событий! Столько событий! Пашенька, я должна тебе рассказать...
Збруев. Идут! Неужели расписались?! Хватило смелости... Обнимаются... Веселые...
Все садятся. Разливают чай, разговаривают меж собой. Появляются Серафим и
Актриса. Пауза.
Серафим. Вот мы и пришли...
Юрочка переходит с одного края стола на другой. Пауза.
Серафим. Вот мы и пришли...
Лидочка. Горько! Горько! Горько!
Серафим и Актриса долго целуются. Пауза. Все пошло не по сценарию.
Юрочка. Лидия Михайловна, у них это первый раз в жизни... Три дня тому назад пообещали... Они пообещали только подумать... Это должно было как-то по особенному...
Поцелуй закончился.
Актриса. Я всегда его любила.
Юрочка. (Восхищенно.) Вот, вот! Всегда... Вечность...
Это надо было как –то по особенному... Ну почему мы так упростили эту сцену?!..
Настенька . А расходятся еще быстрее... Берут зубную щетку в карман и уходят...
Роман. Ха-ха-ха! Как у ежика в кармане!.. Ха-ха-ха!
Збруев. Да это когда еще будет... Ведь не сегодня!
Все рассаживаются. Просят рассказать, как это было.
Актриса. Все, как хотела. Вышла замуж быстро и удачно.
По любви. Правда, не знала, за кого выхожу замуж.
Все. Как это?! Ха-ха-ха! Как же это?!
Актриса. Все эти три дня паспорт его был у меня. Саровский... Фотография ... Год рождения... В браке не состоит... Ну что еще смотреть? Серафимушка ты мой любимый! (Целует Серафима.) А там спрашивают: «За Николая Васильевича замуж пойдете?» Я говорю: «Какого Николая?! Вы зачем тут сцены устраиваете?!
Ни за какого Николая я замуж не пойду! Я вот толь-ко за Серафима Саровского согласна! В такой торжественный для нас день!.. Да я!.. Да вы!.. Я заслуженная артистка!.. Да я вас всех самих разведу...
Все смеются. Пауза.
А он стоит и молчит. И вид у него... Молит Господа, чтоб я сгоряча не ушла с ним сегодня, чтоб прийти потом... Потому, что это «потом» по какой-то при-чине может и не быть... Ну и посмеялись мы, когда вышли! Оказывается, это прабабушка его так первый раз назвала. Приехал он к ней, когда ему было три года. И она спросила у него: «Это кто к нам приехал?» А он ответил: «Соровский». И она назвала его: «Серафимушка ты мой». Так и стали его называть родители, а потом все.
Павел. В школе даже учителя звали его «Серафим».
Все подходят и поздравляют Серафима и Актрису. Шумно, весело. Слышен гудок поезда. Все смотрят на Юрочку.
Юрочка. Сенокос! Сенокос! Все на сенокос! Все по оговоренным мизансценам! Все по оговоренным мизансценам! У нас самый высокий стог сена! (Все на-чинают переодеваться... Но путают все...) Семен Семенович, вы лучше не передвигайтесь по сцене, ваша походка неисправима. Станьте возле куста и играйте на рожке.
Збруев. С каким выражением лица?!
Юрочка. С умным... С умным выражением лица.
Серафим. Семен Семенович, как будто вы все-таки дочитали Заратустру Ницше...
Павел. Да, папа, и содержание прочитанного ты хочешь донести до пассажиров за две минуты...
З бруев. Наверное, я с этим сложным заданием не справлюсь... Вы хотите, чтоб я молчал?
Юрочка. Да, да! Только мимикой. Во рту у вас рожок. Зачем вы прошлый раз кричали: «Да здравствует советский народ, самый христианский народ в мире!»
Збруев. Я же хотел: «Больше эмоций... Радостное выражение лица... Динамика...» Я думал, что никто не слышит... Но я не отрекаюсь!
Юрочка. Все слышали: и все пассажиры, и машинист!..
Серафим. И кто повыше...
Збруев. (Смотрит наверх.) Я от своих слов не отрекаюсь.
Юрочка. Бабушки расстелили скатерть на траву и готовят обед...
Лидочка. Скучно все это.
Все. Что?! Почему? Как это?
Лидочка. Моя детсадовская подружка, художница – авангардистка. Недавно, по моему совету, посмотрела на нас из окон вагона... Сказала: «Такая проторенная дорожка... Скукотище... Гобелен «Пастушка и пастух». Разозлила она меня. Я говорю: «У нас коллектив творческий, сплошь эксперименты и экспромты»... Юрочка, ты сегодня обязательно одень свое балетное трико, обнажи свой красивый торс и кати перед собой это большое колесо от телеги... В танце кати... На радость пассажирам и пассажиркам. Ха-ха-ха! Такой высокий стог сена сварили, столько железа потратили... Пусть Рома и Света на нем в гамаке качаются... Вишню из кулечков едят и косточками в пассажиров стреляют. Может, долетит одна до авангардистки ... Приклеится ко лбу. Ха-ха-ха! Сеня пусть у куста с тромбоном стоит в темных очках и с красным пионерским галстуком...
Все начинают придумывать себе роли. Шумно, весело.
Актриса. А я? Я горжусь, конечно, доверием... «Родина-мать». Но я все время стою на месте... Дайте хоть весло...
Лидочка. На тебя все равно смотрят больше, чем на других! Ты красивее нас всех вместе взятых... Ты же красивая, умная... Ты умная...
Збруев. Замужем... «Родину-мать» трогать нельзя, все меняется, только не это.
Актриса. Очень хочется в такой день быть открытой, а не загадочной... И чаю хочется, и вина, и мужа поцеловать хочется. Целых два часа замужем... Первый раз вышла замуж... Цветы в руках держать хочется... И вишни захотелось... Какая же я открытая...
Слышен шум приближающегося поезда. Все очень быстро переодеваются.
Все. Успеем! Успеем! Наполеон! Кутузов! Сено! Вперед! Ура-а! За Родину!
Все уходят. Поезд прошел очень быстро. Появляется Збруев.
Збруев . Маневровый. Маневровый тепловоз. Расписание меняют каждый день... Кто дежурит у самовара?
Я дежурю у самовара. Горячий чай. Товарищи, горячий чай! Товарищи историки, философы, пенсионеры, домохозяйки, артисты, токари, студенты! Горячий чай! Горячий чай с вареньем...
Появляется Роман.
Роман. Меня послали за чаем.
Збруев. Сами быстрее придут. (Подводит его к повозке.) Вот... Вот повозка, ей очень много лет... А вот она на фотографии... (Достает и показывает фотографию.) Вот эта самая повозка. В нее запряжен ослик... А на ослике сидит... А на ослике сидит?..
Роман. Какой-то дурачок.
Збруев. Правильно. Это я маленький. Кстати, три месяца был на генеральской должности. Лидочка даже погоны купила тогда. Мы их в пиджак положили... В котором в гроб... А сегодня в эту повозку впрягутся два старых осла и побредут... Туда... Я то знаю, куда, она – нет... Вот что нужно взять с собой в дорогу?
Роман. А чего там нет?
Збруев. Там все есть. В дорогу...
Роман. Спички в дорогу всегда надо брать. Соль. Котелок. Одеяло. Гитару. Вино. Чай. Хлеб. Дорога дальняя?
Збруев. Да не очень... (Залезает на лестницу и смотрит в бинокль.) Вон первый холм, карьер был... Второй... И за ним деревенька... Четыре крыши. Самая большая наша. Хозяйка ждет ключи передать. Вчера купил. И две козы в придачу. Шесть лет через эту деревеньку ходил ... Летом по два раза в месяц... С удочками, как будто на рыбалку ... Любовался домом: то с одной стороны дома зайду, то с другой... И хозяйку издалека видел... Месяц назад иду мимо этого дома. Утро, солнце совсем невысоко, птички поют... Хозяйка стоит у калитки с очень грустным выражением лица. Ну, я думаю, чтоб приободрить ее, пошучу с ней, поговорю... Спрашиваю: «Дом не продается?» А она так сразу и даже равнодушно: «Вам за так отдам. Да и не купит его никто, кроме вас». А сама такая же печальная стоит. А я говорю: «Нет, не за так. Я куплю у вас дом». Повеселела, рассказала про детей своих, про мужа покойного... Дети к себе зовут... Просит: «Приехать, зайти, повспоминать можно ли будет?» Говорю: «Звать вас всегда будем. Ждать вас всегда будем». Вот так я и купил этот дом.
Роман. И две козы...
Збруев. Да, коза и козочка... Так что нам взять в дорогу?
Роман. Косу, вилы, топор...
Збруев. Косу большую и маленькую. Юрочка научился очень хорошо большой косой косить. А вот если ты с нами поедешь, то нам надо будет заводить корову.
Роман. А я в качестве кого? И как Юрочка согласился в деревню ехать?
Збруев. А он еще не согласился. Еще никто не согласился. Об этом никто еще не знает, кроме тебя... Соглашайся. Ты ж меня не бросишь?
Роман. Не брошу.
Збруев. Тогда я должен сразу перед тобой покаяться. Мне перед другими будет стыдно... Пока они не пришли. Добрая женщина хотела продать дом... Но мне сказала, что отдаст даром... А дом мне так нравился, что я готов был за него отдать гораздо больше того, на чем мы сошлись... Я предлагал ей больше... Дом стоит больше... Она могла бы взять больше, но не взяла... А я не настоял... Мне моих денег стало жалко... И теперь мне стало стыдно.
Роман. Вот так все и оправдываются.
Збруев. Ты меня ранил! Не убивай! Такой день сегодня... Серафим женился...
Роман. А вот он поступил бы так?
Збруев. Нет. Серафим бы так не поступил. Пашка бы так поступил, он мой сын... А Серафим – глыба...
Роман. Тогда вы часть дома должны оставить за ней. Вот мы приедем и скажем ей, что одна комната будет ее. Что она всегда может приезжать, потому что у нее есть ее комната. А вы за этой комнатой будем присматривать.
Збруев. Очень хорошо. Мудро, тактично... Я скажу, что специально не додал ей денег, чтоб этот дом оставался и ее тоже... И часть сада большого... И часть огорода...
Роман. Очень мудро и тактично.
Збруев. Гора с плеч... А теперь праздник продолжается. Я же и думал, что сегодня обязательно будет праздник. (Целует Рому.) Запомни: ты мне друг.
Появляются Юрочка и Настенька.
Юрочка. За один день мне предлагали мою месячную зарплату – я не согласился.
Збруев. Молодец, Юрочка!
Юрочка. В детстве у меня один раз так сильно разболелся живот... В балетной школе... Ни один день, ни два...
Сел на специальную диету... А мне так хотелось есть! «Не сметь, по рукам!» (Подходит к закускам.) Научился насыщать себя запахами. Постою, посмотрю, понюхаю... Даже если кто- то рядом ест очень вкусненькое... Вспомню про тот случай... Ведь все смеялись... «Не сметь, по рукам!» Вот уже давно взрослый. На пенсию вышел. А все равно боюсь, что кто-то крикнет: «Не сметь, по рукам!»
Збруев. Да тут никого их нет... Они далеко.
Роман. Они не видят. Мы вас загородим.
Збруев. Вот я взял и ем.
Роман. И я взял и ем.
Настенька. И я ем.
Юрочка берет что-то со стола, внимательно и радостно рассматривает еду... Кладет на место.
Юрочка. Я все понимаю... Понимаю... А теперь я боюсь, что у меня вырастет живот...
Збруев. Да-а! Большой живот... Вот у моего заместителя, подполковника Бочарова, был такой большой живот!.. Когда он на плацу подходил ко мне строевым шагом для доклада ... Ха-ха -ха! Солдаты начинали смеяться... Хохотали! Потом начинали смеяться и офицеры... А офицеры смеялись над тем, что солдаты смеются над большим животом Бочарова... И громче всех смеялись молодые лейтенанты. Молодые лейтенанты!.. У них-то никогда не будет такого живота… Ха-ха-ха! А когда Бочаров был лейтенантом, то он был самым худым офицером в полку. И тогда я начинал смеяться над лейтенантами! А Бочаров начинал смеяться над всеми нами!.. И живот его!..
Збруев и Роман громко смеются. Юрочка убегает.
Настенька. Папа, ну нельзя же так! Он художник! Он ранимая душа! (Убегает вслед за Юрочкой.)
Збруев. Юрочка, как дитя из балетной школы. Одинокий... Совсем ничего нет... Была комната в общежитии, да и ту отдал молодой артистке с ребенком... А если они когда-нибудь с Настенькой поженятся... Ни
у той, ни у другого ничего нет. Вот почему денег стало жалко... Но это отговорка. Роман, вот он тебе понравился?
Роман. Не знаю. Я очень люблю посидеть за праздничным столом. Посмеяться, поесть...
Пауза. Появляются все. Все вокруг Серафима и Актрисы.
Актриса . Я всегда, всегда хотела выйти замуж за токаря. Я только не знала, где они работают. Они такие все умные, начитанные, все-все знают. Много не говорят. Только по существу. И все читают, читают... А когда их целуешь... (Целует Серафима.) Говорят: «Ну не надо. Все смотрят. Мне неудобно».
Серафим. Я к этому еще не привык. И я, когда вижу это на улице, отворачиваюсь. Я стесняюсь...
Актриса. Вышли из ЗАГСа на улицу и обнаружили, что почти у всех кислые физиономии. Сами-то насмеялись, оглушили там всех своим смехом. Хотели других послушать... Посмотреть на идиотские счастливые лица, как у нас... Так захотелось всех поженить... Да просто спросить, почему они раньше не женились. Пристали к одной паре... Берем их под руки и ведем в ЗАГС... Говорим, что у нас там знакомые, что вот за десять минут все и решим... Она согласилась... А он... Социологом оказался... Столько привел причин... Студенты молодые, первокурсники, согласились... Но у них паспортов не было с собой... Родители спрятали. Солнце светит... Воздух разряженный... От всего разряженный... Радуйтесь! Живите! А вокруг все заботы, заботы, заботы... Давайте веселиться, петь песни, танцевать... Давайте кого-нибудь еще поженим!.. Студент к нам издалека приехал... А к кому и зачем он приехал?! И это не главное, главное – у нас есть студентка! Она красивая, стройная, умная, с папой, с мамой, с дедушкой, с бабушкой!
Все. Рано. Рано... Только не сегодня! Рано! Завтра к вечеру! Ха-ха-ха!
Актриса. Давайте других поженим!..
Все. Рано. Рано...
Актриса. Нет не рано! И не поздно! Студентам – не поздно! Балетным пенсионерам не рано! Ха-ха-ха!
Все. Ха-ха-ха!
Юрочка. Мы с Настенькой сначала все хотим решить сами...
Актриса. Да, Юрочка, режиссеры кончились. Уже и сам режиссер...
Юрочка. Мы потом вам сообщим о своих намерениях...
Настенька . Да, мы с Юрочкой хотим очень серьезно подойти...
Света. У вас, наверное, будет помолвка?
Юрочка. Да, мы хотим сначала проверить наши...
Актриса. Вы хотите сначала умереть... Со студентами что разговаривать?! Сажай их вместе и кричи: «Горько!» Очень будет интересно... А с Юрочкой и Настенькой... Слова не скажи – обидятся.
Пауза.
Збруев. Их надо сразу! Обе пары. Ха-ха-ха! (Все смеются. Пауза.) Юрочка, это как-то уж слишком по... Сейчас мир стремительно... Быстрее, быстрее...
Роман. Да это завуалированный отказ!.. Не хочет он на ней жениться.
Пауза. Тихо.
Настенька. Да кто дал тебе это право?!.. Да кто ты такой?!
Юрочка. Если бы я знал, кто вы такой, я бы мог вам ответить по существу.
Збруев. Роман будет со Светой в картине «Проводы на войну» танцевать вальс. А то мы все танцуем ... Провожаем своих мужей... А Света одна стоит... Танцует... Одна танцует...
Аннушка. И глаза у него добрые, и не глухой... Помните глухого... С ним было так трудно разговаривать... Он то делает вид, что все слышит и кивает головой в знак согласия... То все слышит и делает вид, что ничего не понимает...
Света. Мама, какой он глухой?! Он в консерватории учится... Он просто подсмеивался над нами...
Аннушка. А Рома все слышит и понимает. И Света ему нравится. Ха-ха-ха!
Настенька. (Роману.) Какого ты рода – племени?
Збруев. Он из детдома!..
Настенька. «Ты какого роду-племени? Из какой бредешь сторонушки?..»
Серафим. Роман просто хотел узнать у вас, Юрочка и Настенька, когда вы поженитесь.
Настенька. Да какое ему дело?..
Серафим. Он это хотел узнать для всех нас. Ему как раз до этого никакого дела нет. И для вас тоже... И, в первую очередь, для тебя, Настенька.
Лидочка. Вот для нас с Сенечкой это очень важно...
Збруев. Да! На вопрос: «Как ваша младшая? Не вышла еще замуж?» не знаю, что отвечать... «Когда же мы погуляем на свадьбе?! Когда же мы погуляем на свадьбе?! Когда же мы погуляем на свадьбе?! Когда же мы погуляем на свадьбе?!» (Спрашивает у всех и у Романа.)
Роман. Да возьмет ее кто-нибудь когда-нибудь замуж?!
Тихо. Пауза.
Юрочка. Да. Мы завтра... (Подходит к Настеньке и обнимает ее.) Мы завтра... Мы давно хотели... Мы согласны... Мы давно хотели...
Пауза. Все отходят от обнявшихся Юрочки и Настеньки.
Актриса. Юрочка, дорогой ты наш, у тебя сейчас такие чувства!.. Станцуй!
Все. Просим! Просим! Спартака! Спартака! Просим!
Спартака! Музыку!
Музыка. Юрочка танцует. Закончил танцевать. Но все еще возбужденно ходит по сцене.
Все. Браво! Прекрасно! Настоящий балет! Браво! Лучший балетный пародист!
Юрочка. (Роме.) Вы, молодой человек, большой психолог. Я искренне рад тому, что вы оказались именно сегодня здесь... Что вы... Что вы поступили именно так... Умно, умно поступили. И как бы ни сложились
в дальнейшем наши взаимоотношения, я буду всегда помнить вашу роль в этом, очень важном для нас с Настенькой, дне. (Обнимает Романа.)
Роман. Да мне стало жалко Семена Семеновича. «Когда же мы погуляем на свадьбе?!» Я сам хотел на Настеньке жениться!
Все. Ха-ха-ха! Шутник! Он бы смог! Он тоже историк! Хотел посидеть за свадебным столом! Ха-ха-ха!
Слышны очень далекие гудки поезда. Все начинают одеваться.
Юрочка. Раненый Болконский лежит и смотрит в небо...
Роман. Ни облачка...
Павел. Мы же косим сено!.. Как бы не досталось Болконскому и Наполеону... Ха-ха-ха!
Юрочка. Да! Да! Косим сено!
А Актриса . Все в движении!.. Поезд идет... А я – Родина-Мать – стою... Я тоже хочу помочь...
Юрочка. Да! Трудно! Все движется! Все меняется!..
Аннушка. И только Родина-Мать в наших сердцах!..
Збруев. Жанна, ты думаешь, пассажиры просто так на тебя смотрят?.. Они ищут в тебе защиты! Не всё изменяется в этом мире! Не все изменяются в этом мире! Ты их надежда и защита! Ты красивая. Красивее тебя нет!..
Актриса. Хорошо! Хорошо!
Юрочка. Начнешь двигаться... Мы потеряем твой взгляд. Взгляд!... Все проходит... Ты с надеждой... Но требовательно...
Роман. Ты их всех любишь, а они тебя!
Актриса. Хорошо! Хорошо! Но дайте мне весло... И наш корабль поплывет еще быстрее!
Шум приближающегося поезда все ближе. Все уходят к поезду.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Все красиво одеты. Стол накрыт по-праздничному. Много цветов. В середине стола Актриса и Серафим. Все заканчивают рассаживаться... самые последние приготовления. Шумно. Суетно. То садятся. То встают. Пытаются наладить какую-то запись... «Говорит Москва!»... Все острят по поводу повозки Збруева. Намекая, что это и есть свадебный подарок... Наконец, тихо.
Збруев. Дорогие друзья, товарищи. На правах старшего, позвольте произнести первый тост. Тост -рассуждение, тост-откровение... Про себя, про вас, про молодых. Недолгий. По-военному буду краток. Лирические экзерсисы оставляю вам. Про себя: я;– счастлив! Я счастлив потому, что вижу вас счастливыми. (Начиная с молодоженов, целует всех. Вытирает слезы.) Но событие у нас конкретное. Дело в том, что для меня... У меня всегда было два сына: Пашенька и Серафимушка. Не для одного меня, конечно, и для Лидочки тоже... Я был очень удовлетворен, что на моих глазах и с моим участием растут и взрослеют два умненьких мальчика. Наперегонки умнеют. Подгоняя друг друга, умнеют. Желая обогнать другого... Но обязательно, чтоб другой почти не отставал... Вот так вот счастливо шли годы... Они во всем были равные... Я даже всегда говорил Лидочке, что наш-то чуть-чуть отстал... И она мне отвечала, что у него имя такое: «Серафим». И вот они закончили школу. Детство кончилось. И жизнь стала обделять одного... Поди, разбери: что такое «жизнь» или «судьба»?.. Шли годы. Ребята становились все умнее и умнее... Они все так же дружны, бегут все так же наперегонки в науке... Только один стал профессором, уважаемым в городе человеком... У него уже давно есть красивая и умная жена... Красивая и умная дочь... А у другого... А у другого этого нет... Я всем говорил и говорю: что если бы у Паши не было такого друга, то он бы этого всего не достиг... Я все эти годы переживал за Серафима... Я с отцовской любовью и с полным удовлетворением ласкаю своих: Пашеньку, Настеньку, Аннушку, Светочку... И с отцовской любовью, нежностью и страданием смотрел на Серафима... На его одиночество... Всё же... Какими бы мы хорошими ни были... Мы – не жена... Мы – не дети... И сегодня я просто по-настоящему счастлив: Серафим женился, у Серафима есть жена! Позже я буду много говорить о том, какая Жанна хорошая, красивая, умная! Горько!
Актриса. Я его бедненького и умненького никому не отдам!
Молодые целуются. Общий шум. Пьют, закусывают.
Юрочка. А теперь театральные поздравления!
Общий шум. Весело.
Юрочка. «Добрая лошадь и пучок сена»... (Показывают театральные этюды.)
Аннушка. А главный подарок впереди! И какой он?!
Все. И никто не знает? Все знают! Ха-ха-ха! Я не знаю! А раз я не знаю, то для меня это тоже подарок! Я тоже немного его съем!.. А я от него отрежу!.. А я от него оторву!.. А я!.. А я!..
Павел. Тихо!
За сценой слышен крик. Павел смотрит в ту сторону в бинокль.
Павел. Железнодорожники опять просят помочь поставить дрезину на рельсы. Мужчины – вперед!
Юрочка. Репетируем всегда. Всегда помним о своей походке...
Музыка «Прощание славянки». Мужчины делают несколько кругов по сцене. Они уходят на войну. Жены провожают их. Настенька, единственная, кто репетирует по-настоящему. Она машет платочком и уходит за мужчинами, потом возвращается. Аннушка и Актриса обнимаются крепко, как старые подруги.
Аннушка. Как ты так быстро решилась на это. А ведь когда-то у тебя были только «первые женихи города. Все так и говорили: «он» сделал ей предложение... И весь город ждал: согласится или не согласится. Потом давали советы этим «первым» женихам: «Не пробуйте – не согласится». Ха-ха- ха! Как в сказке принцесса никак не могла выбрать себе жениха!.. Ха-ха-ха!
Актриса. Это когда было?.. Уж этого и не вспомнит никто.
Аннушка. Да ты все так же хорошо выглядишь... А как ты стала ходить!.. Ха-ха -ха! Юрочка всем говорит, что в городе только двое умеют ходить: он – правильно, а ты – красиво.
Актриса. Да... Только пришлось по причине малой занятости в репертуаре перейти в костюмерши... А молоденькая костюмерша будет играть главную роль в спектакле приглашенного режиссера.
Света. Я читала в газете, спектакль называется: «Обнаженная девушка»... или «Совсем обнаженная»...
Аннушка. И кто написал такую пьесу? Сам режиссер?
Актриса. Нет. Пьеса великого драматурга. Пьеса малоизвестная. Эта пьеса ни разу не ставилась... В ней нет никакой молодой девушки... Тем более обнаженной... Но режиссер уверен... Уверен в себе... Убежден
в своей правоте!.. Мне в лицо кричит... Мне, заслуженной артистке, что я ничего не понимаю, что та-кое Театр... «Наверное, вы никогда и ничего не понимали, что такое современный театр! Идите в костюмерный цех!»
Аннушка. Ты же сама пошла помогать в костюмерный... Чтоб не сидеть без дела...
Актриса. Ох, и пошумели мы тогда с этим режиссером! Весь театр собрался. Сцена эта как раз происходила на сцене... Потом, дома, сижу и думаю: я, конечно, его не переубедила... Хотя это мой родной город, это мой родной театр, это моя родная сцена... Я, я здесь играла и слышала все... Как зритель переживает, плачет... Радуется, смеется... Это мне кричали «Браво», несли цветы!.. Благодарили, целовали...Это я, когда еще выхожу на сцену, вижу и узнаю своих добрых почитателей в зрительном зале... Это мои родные стены. А режиссер этот только вчера приехал в наш город... С абсолютной уверенностью, что он знает, что такое современный театр... «Современный театр»! «Современный театр – это...»! «Вот что такое современный Театр»! Теперь я ему при встрече кричу через весь театр: «Нам нужен герой, одетый в брюки с ремнем! И ремень этот крепко застегнут!» Ха-ха- ха! (Смеется. За ней смеются все.) А он мне тоже через весь театр в ответ: «Вы не в тот храм пришли!» Ха-ха-ха! (Пауза.) Я на него зла не держу. Он художник... Ну, вот такой он... Художник. Нет ему никакого дела ... До меня. Дело в том, что половина театра на его стороне. Половина! Нет, никто не считал... Половина театра на его стороне! Еще совсем недавно мы так единодушны были в работе... После премьеры такое внутреннее единение! Пусть каждый оставался при своем мнении!.. Столько вина выпивалось... И сдержать кого-то в высказывании своих чувств и мнений было нельзя... Огромный стол!.. Если на одном краю стола меня вводили в краску дифирамбами, поцелуями, признаниями в любви!.. То я понимала, что пора идти с бокалом вина на другой край стола... Где мне кто-то «честно, по совести» скажет, что я страшная, бездарь и дура... И я их всех любила. Я их всех целовала и искренне называла своими «настоящими друзьями». И они меня целовали. И говорили, что любят меня за это!.. Вот так мы и расходились из театра... Обнявшись, с какой-нибудь песней... С полной уверенностью, что вот этот человек слева, который тебя крепко обнимает и которого ты обнимаешь, с тобой до конца. (Пауза.) Он им сказал, что, возможно, они с этим спектаклем поедут в Париж и станут лауреатами... Ха-ха-ха! Вот так вот сейчас в театре: одна половина против другой.
Аннушка. Короче, все так, как было всегда. Ты сама мне все время рассказывала: кому дают роль – для тех режиссер хороший, кому не дают – для тех режиссер плохой.
Актриса. Да это я так... Прощаюсь со своим театром... Не знаю, на сколько... Я за него всегда переживала... Родной... Заботилась о нем... И вот пришло время... Оставляю его «обнаженным девушкам» и даже «совсем обнаженным»...
Аннушка. А стены? Твои родные стены... Они их приоденут, успокоят, направят на путь...
Актриса. Да, поплакалась, покаялась... Есть еще одно важное дело... Это для меня одной. Заберусь на наш высокий стог и крикну небесам!..
Аннушка. Что крикнешь, к чему быть готовым?
Актриса. Какой сегодня хороший день! Вспомню какую-нибудь роль. Теперь мне есть о ком заботиться, кого любить... С кем связывать свои мечты...
Света . Жанна Олеговна, вы там, под облаками, птиц не напугайте... Своим появлением... Они там все без брюк!..
Все смеются. Актриса уходит.
Лидочка. Серафим с таким вниманием и радостью будет ее слушать... Родной человек появился – жена.
Аннушка. А под его исторические рассказы она будет так сладко засыпать... Если быстро заснет, то он потом ей еще раз расскажет. (Смеются.)
Лидочка . Что-то сегодня еще произойдет. (Обходит повозку.) Вот именно из-за этого предмета. Вот из-за этой повозки для ослика. Он ее потихоньку выдвигает на передний план. Готовит нас... Командир полка готовит свой полк к каким-то маневрам... Спички, соль, самовар... Кто-то, куда-то поедет.
Появляется Роман.
Лидочка. Молодым надо репетировать.
Лидочка и Аннушка уходят.
Света. Сегодня опять кто-то крикнул... Ты слышал?
Роман. Нет. Я смотрел на вас на всех. Я любовался вами всеми. Я просто понял, что мне сегодня очень повезло...
Света. Он опять сегодня крикнул... Ты должен был слышать...
Роман. Да что я должен был слышать?
Света. Он опять крикнул: «Работать надо!»
Роман. Кто? Внутренний голос?
Света. Вот и все так говорят. А голос – мужской.
Роман. Да. Это не совесть ... Это мужик какой-то... А может, это голос с самого верху?
Света. Я ему не могу ответить... Я набираю в легкие воздуха, чтоб ответить ему... И не могу. Он говорит это всем нам... А слышу только я... И ответить ему должна я... И у всех есть ответ ... Все мне советуют, что ему надо ответить... Но это они отвечают, а не я... Голос этот из проходящего поезда. Кто-то кидает нам цветы и связку баранок, и кто-то кричит: «Работать надо!
Роман. Это какой-то дрессировщик... Кнут и пряник.
Света. Мы потом с этими баранками чай пьем.
Музыка Роман и Света танцуют.
Роман. Красиво. Город красивый отсюда... А ты знаешь, как я возвращаться домой буду? Соберу узелок небольшой... Положу туда немного еды. И пойду пешком вдоль железной дороги до самого дома. Один. Навстречу будут идти поезда, гудеть машинисты... И я буду сам актером и режиссером... Буду расставлять руки для объятий... Люди! Дорогие мои люди!.. Кланяться... Принимать подарки... Баранки буду класть в карманы... А потом весело идти, есть баранку и петь песни... (Поет.)
Света. А если тебе крикнут: «Работать надо!»
Роман. Мне? Мне?! Да я с семи лет огород поливал... Я всегда жил у бабушки. Мама моя очень хорошая. Ей только мужья не очень хорошие попадаются... А с бабушкой жили мы очень хорошо... На ее небольшую пенсию. Я летом всегда работал... И это я...
Света. Что?
Роман. Это я иногда говорю своим однокурсникам: «Работать надо».
Света. А бабушка?
Роман. А бабушка меня ругала... Говорила: что жизнь длинная, что еще наработаюсь... Но вот два месяца, как она умерла...
Света. Ну, расскажи про себя еще что-нибудь...
Роман. Стыдно. Стыдно про себя рассказывать...
Света. Да почему же это?
Роман. Да нечего почти и рассказать!.. Все только хорошее.
Света. Хорошо, я согласна... Ранимый и самолюбивый...
Роман. Да, да, да! Но не самовлюбленный... Мама сказала, что я себя люблю ровно настолько, чтоб эту жертву сделать весомой и красивой. Чтоб все плакали от умиления и восхищения.
Света. Какую жертву?
Роман. Что я готовлю принести себя в жертву... Это она говорит с каким-то материнским сарказмом: «Мой Ромочка обязательно уедет в какую-нибудь глушь, куда никто не хотел ехать... Будет там ухаживать за каким - нибудь стариком или старухой... Воспитывать чужих детей... Пахать чужие поля... И ничего для себя...» (Пауза.) Сначала я категорически был с нею не согласен ... Я ей ответил: «Я?! Себя?! В жертву?! Я молодой! Я красивый! Я умный! Я хочу долго жить! Я хочу радоваться этой жизни. Я хочу купить себе мотоцикл и на нем ехать по лесу, по лесной тропинке... Осенью... Поднимать за собой и заставлять кружиться сухую листву...»
Света. Да, да, да...
Роман. «Да, да, да!» – ответила мне мама. «Ты хочешь всего этого... Но еще больше ты хочешь возить чью-то инвалидную коляску и думать, что про тебя будут говорить: «Молодой, умный, красивый ... А вот ради другого человека!.. А вот ради другого человека!.. А вот ради другого человека!..»
Пауза.
Света. Какая умная твоя мама. Это она тебя предупреждает: не смей! А папа?
Роман. Папа? Ну, он, наверное, красивый... Наверное, он высокий... Похож на меня... Вообще-то у меня их было три... Сейчас четвертый... Мы с ним почти ровесники... Я маму свою очень люблю! И бабушку свою очень люблю... Любил. И буду любить.
Пауза.
Света. Ну, хочешь: я тебя буду любить?
Роман. Как бабушка?.. Извини...
Света. Как жена... Как жена, которая провожает своего мужа на фронт...
Музыка. Роман и Света танцуют. Появляются все.
Збруева принесли на носилках, как с поля боя.
Збруев. Дайте попробовать самому встать. Дайте попробовать самому встать...
Света. Дедушка, что с тобою?
Збруев. Годы берут свое... Очень быстро погнался за Наполеоном... Почти догнал... Но не догнал...
Лидочка. Старый...
Збруев. Я старый?! (Встает с носилок, танцует.)
Лидочка. Командир полка...
Аннушка. Друзья, все за стол. Все за стол! Подарок-сюрприз. Подарок-сюрприз. Больше ждать нельзя.
Все рассаживаются.
Збруев. Наполним бокалы вином. Подарок-сюрприз!
Все. Сейчас отрежу немного... А я оторву... А я не знаю, что сделаю!.. Чтоб мне досталось побольше! Ха-ха-ха!
Аннушка. Читаю письмо: «Дорогие мои Аня и Паша, дорогие мои Анечка и Пашенька... Как хочется при виде вас расплакаться. И, когда слезы побегут по щекам, обнять и расцеловать вас. Дорогие вы мои! И заплакать вместе. Вместе... И обнять вас... И плакать от счастья, что мы вместе... Хотя бы на какое-то мгновение вернуться в те далекие и счастливые времена...» Дальше она пишет коротко о своих мужьях... Умер-ла ее мама... «Посылаю вам своего сыночка... Чтоб не испортить его, держала от себя подальше. Хотя каждую минуту, каждую секунду думала о нем. Видела, каким он становится и радовалась за него. Обнимала, целовала его... Всегда спрашивала: кем он хочет стать? А он мне всегда отвечал, шутил: «Буду хорошим, похожим на папу». Про папу я ему ничего не говорила... И маме не говорила... Да и никто об этом, кроме тебя, Аннушка, не знает... Не смогла написать «ему» отдельное письмо... Так получилось... Не смогла. Аннушка и Пашенька, надеюсь на вас, что вы примите правильное решение: когда и как сказать ему... Сразу не отвечайте, я боюсь... А потом опишите все подробно... Плачу, слезы текут рекой... С нетерпением жду. Надеюсь на вас. Верю во все хорошее. Целую вас. Погладьте его по головке, перед тем, как сказать».
Пауза. Аннушка подходит к Роману и гладит его по голове. Павел подходит к Серафиму и гладит его по голове.
Павел. Серафим! Роман – твой сын!
Аннушка. Роман! Серафим – твой отец!
Пауза.
Роман. Браво! Прекрасно сыграно!.. Юрочка, очень хорошая режиссерская работа! Браво! Поздравляю! Всех поздравляю. Прекрасный спектакль, выпьем за это! Ха-ха-ха! Ха-ха-ха! У меня даже слезы на глазах...
Вот тебе и любительский театр... Так легко... Как мало грима! Без париков! Прекрасно! Без запинки… И нет суфлера... Конечно, конечно, торопились... При первой встрече сразу дружбу и любовь... И как искренне! Браво! «Верю! Верю!» Константин Сергеевич сейчас бы плакал.
Актриса . Господи! За что ты меня так любишь?! Серафим, вот вся моя тревога сегодня заключалась... Думаю: что ж, придется родить ему сыночка. Да не ему одному, а всему человечеству!.. А получится ли у меня?!. Это какая на меня возлагалась миссия! (Подходит к Роману, обнимает и целует его.) Дорогой ты мой! Надежда ты наша! Надежда всего человечества!..
Роман. Вы все смеетесь надо мной. Я тронут вашим вниманием ко мне. Конечно, вы профессионал... Вы заслуженная артистка... Я аплодирую вам! Браво!
Актриса. Да, смеемся. Мы-то видим эту картину со стороны. Он только что узнал, что у него есть сын... И он видит этого сына: красивый, стройный, умный... Красивый, стройный, умный... Вот он руки расставил для объятий и стоит. С мимикой на лице: «Сынок! Родной мой!» А ты все эти двадцать лет задавался вопросом: кто мой папа? Где он? А теперь убегаешь. Боишься даже посмотреть на отца! Смотри! Он весь в слезах... Серафим, отвернись... Вытри слезы...
(Роману.) Вспомни, каким он пришел сюда! Высокий, красивый, умный, счастливый! Счастливый!
Серафим. Я и сейчас!..
Актриса. А ты убегаешь!.. Не хочу верить!.. Не может этого быть!..
Роман. Ну, я недалеко... Я посмотреть...
Актриса. Сынок! (Плачет. Расставляет руки для объятий, идет к Роману.)
Роман. Мама!
Роман и Актриса обнимаются. Все окружают их. Поздравляют, целуют. Серафим стоит один. Все постепенно отходят от Романа. Тишина. Роман и Серафим идут навстречу друг другу. Обнимаются.
Роман. Пап, я так соскучился по тебе. Я же знал, что ты у меня есть. Знал. Ты не болеешь? Я буду тебе во всем помогать.
Серафим. Роман, это, конечно, не главное... А какое у тебя отчество?
Роман. Николаевич. Роман Николаевич. А первого маминого мужа звали Сергей ... Ты сейчас на меня много времени не трать. Ты ведь только сегодня женился. Я рад за тебя. Она красивая, умная. Это мы потом... Ты возьмешь меня за руку, и мы с тобой пойдем по улице... И мы будем заходить в разные магазины и покупать, что нам захочется... Потом... Ты же должен мне что-то рассказать... Научить... «Тебя что, отец не учил?.. Тебя что, отец не учил?»
Пауза.
Настенька. Ты злой!
Роман. Я злой?! Нет, я самый добрый. Я добрейший человек... Меня мама две недели назад посылала сюда. «Езжай, не тяни...» А я взялся помогать ее второму мужу, которого мне стало жалко. А она мне запрещала. Который почти умирал. Как он говорил... Потом он вдруг выздоровел. Ему просто было тяжело одному. Ему с кем-то хотелось разговаривать... Жаловаться, что жизнь несправедлива. А если бы я приехал две недели назад... Папа один – я один...
Настенька. Ты злой.
Роман. Нет, я не злой. Я маму люблю, я бабушку люблю... Я всех маминых мужей любил. И они меня тоже. И папу своего, конечно, любил. Выдумывал его и любил... Долго искал его... Часто находил... Долго шел за ним по улице... Поднимал его, когда он падал... Вез его на коляске...
Збруев. И он на Серафима не похож?
Роман. Старенький, в коляске, и я его везу... Это скоро пройдет... Я просто должен с ним проститься. В этом даже моя сила была. В моем воображении он такой, каких ни у кого нет. Я просто должен с ним проститься.
Збруев. Не надо ни с кем прощаться. Да это же я... Твой дедуля... На повозке... А ты меня везешь. Вези!.. Провези вдоль берега!
Збруев садится на повозку. Роман его увозит. Пауза.
Все. Да-а. По-разному бывает. Кокой мечтатель. Да он потешается над нами. Артист. Своеобразный. Умный. Серафим? Серафим, что скажешь? Вот тебе и подарок-сюрприз!
Серафим. Да ведь не убил же... За что это мне так привалило сегодня. Я сбит с толку. За что это мне так привалило сегодня. Как жить дальше?
Все. Ха-ха-ха! Да. Папа через двадцать лет. Мужчинам хорошо... Сын большой, умный... А женщинам?! Ха-ха-ха! Так не получится. Да-а... Да-а...
Юрочка. Настенька, дорогая, ты напишешь пьесу, а я поставлю спектакль! Каждый будет играть самого себя! Каждый будет играть самого себя!..
Все. Да, да, да. Очень интересно. Да, да, да! Мы согласны. А кто будет злодеем? Кто у нас злодей? Ты! Я? Он! Она! Ха-ха-ха! Я очень хочу!.. Чем все кончится? Напиши... Напиши: «Профессор, взяточник и пьяница». Ха-ха-ха! Он жених, ему нельзя! «Было выпито много вина». Ха-ха-ха. Давайте... Давайте не будем... Вот все, что было до этого... Это все так и есть... А дальше... Мы сейчас придумаем и сыграем...
Серафим. Ничего у нас не получится. История так не делается.
Павел. История делается по-разному.
Все. Историей все становится потом. А сейчас, сейчас… Давайте попробуем... Давайте попробуем. Жанна отказывается от замужества. Сын – один. Отец – один...Тогда нет праздника... Было выпито много вина! Нет, не было! Нет. Нет. Праздник был... Нет, праздника не было... Вот и вся жизнь так...
Пауза.
Актриса. Серафим... Горько! Очень горько!
Серафим и Актриса целуются. Все садятся вокруг. Серафим и Актриса танцуют.
Все спокойно разговаривают. Танец закончился. Все садятся и смотрят на город. Пауза.
Света. Какой красивый наш город! Родной. Наш дом отсюда хорошо виден. Я все улицы назвать могу... Теперь все... И даже, на которой не была ни разу, благодаря вам всем, все про нее знаю. Кто из наших знакомых там живет... И как он там оказался...
Лидочка. А вон там... Я вижу... Свадебная процессия... Я вдаль очень хорошо вижу.
Павел. С шариками...
Серафим. А мы свои шарики какому-то ребенку подарили...
Аннушка. Да... Своему не донесли... (Все смеются.)
Актриса. Мы думали, что вот на этой горочке, где ветер всегда дует... Нас с этими шариками и поцелуями так высоко в небо поднимет, что не опустимся...
Юрочка. А вон там несут ребеночка из больницы... Новорожденного. Маленький, красненький... Вокруг цветы... А людей! А людей! Никто правильно ходить не умеет... Зато все счастливы. Все вместе идут. Смеются, радуются, надеются. Надеются, мечтают... Каким будет... Как он им поможет потом...
Настенька. Ты какого роду, племени...
Света. А на кладбище могильщики могилу закапывают...Крестик ставят... А вокруг одни старушки в платочках... Все в черных платочках... Тихо, скромно...
Лидочка. У нас с Сенечкой все приготовлено... Его лет двадцать назад на учениях чуть не убило... Пришел домой веселый, радостный... Говорит: «Лидочка, пора! Собирай смертное... Собери мне смертное! Срочно!» А сам такой радостный!.. Нальет себе маленькую рюмочку вина, выпьет и танцует сам с собой... Нальет рюмочку вина – выпьет и танцует сам собой. Мне вина не предлагает... Со мной не танцует... Как будто мы с ним развелись и я ему никто... Я говорю: «Раз пора пришла, то я срочно соберу смертное себе и тебе. Себе и тебе!» Он так разволновался, заплакал, обнял меня и говорит: «Прости, дорогая, что часто ставлю себя на первое место». Шутник. Ха-ха-ха! (Все смеются.)
Аннушка. Вот так вот... Женимся, рождаемся, умираем...
Юрочка. У меня всегда разыгрывается аппетит, когда смотрю на город... Там обязательно какой-нибудь студент ест пирожок с капустой. С таким аппетитом ест... Хоть отворачивайся...
Настенька. А ты закрой глаза.
Юрочка. Уже закрыл.
Настенька берет со стола два пирожка. Один отдает Юрочке, другой ест сама.
Настенька. Открой глаза, ешь пирожок и крикни что-нибудь тому студенту.
Юрочка. Что крикнуть?
Настенька. Придумай и крикни. Придумай и крикни.
(Пауза.) Эй, студент!..
Юрочка. Эй, студент, ты знаешь сколько много я в твои годы пирожков съел?! Расти большой и умный... Ха-ха-ха! (Все смеются.) Следи за осанкой и походкой! Молодые, а как ходят?!.. (Показывает. Все смеются.)
Пауза.
Павел. А из города тоже на нас смотрят. Мне мои студенты рассказывали. Так... Никто бы на нас не смотрел ... Кому мы нужны... Смотрят на наш высокий стог сена. Ну, и на нас, когда мы совсем рядом. Смотрят на наш высокий стог сена и спорят: зачем такой высокий? Все спорят... Но больше всего старики. И студенты у меня спрашивают: зачем? Не отвечаю. Ухожу от ответа. Говорю: «Жду от вас философского ответа на вопрос: «Зачем нужен высокий стог сена? Зачем тебе нужен высокий стог сена? Зачем нужен высокий стог сена в твоем дворе? Зачем тебе это нужно, чтоб у твоего соседа стоял высокий стог сена во дворе?» (Пауза.) А ведь я еще не сказал тост. Все к столу! Па-па! Рома-ан! Идите к столу!
Все зовут Збруева и Романа. Усаживаются за стол.
Юрочка. Не обращаем на него никакого внимания. Как будто ничего не произошло.
Все. Да он обидится. Он ранимый. Он истосковался...Он осознал... Он уже с «ним» простился. Он готов...
Серафим. Я боюсь опять заплакать...
Павел. Не бойся. Плачь.
Света. Скажем: «Опять выпил много вина». (Все смеются.) «Где его коляска?»
Пауза. Тихо. Все молчат.
Аннушка. Помните?.. В газетной статье автор не там поставил запятую... Мы два дня бушевали... А сегодня...
Павел. Автор специально ее не там поставил... Казнить его самого надо...
Серафим. А он именно этого от тебя и ожидал, добивался этого... Эпикуреец... Всегда будет защищать...
Аннушка. Хватит. Где гитара? Давайте споем.
Все поют. Збруев привозит Романа.
Роман. Вот я и приехал. Посыпаю голову пеплом. Я должен перед вами покаяться и повиниться... Перед всеми... (Становится на колени.)
Настенька. Браво. Браво. Хорошо играет.
Роман. Я полюбил вас, как картинку... «Пастушка и пастух». Откуда я мог знать...
Настенька. Без грима?!.. Без парика?! Браво!
Роман. Я по-настоящему никого не любил и не люблю...
Настенька. Браво! Как кого не увидит – того и любит!.. Браво! И мы верили! Даже Константин Сергеевич верил... Браво!
Роман. Нет... Я сам был уверен, что это так до сего дня...Мама, бабушка... Все... Но над всем стоял папа. Мой папа... Это мое воображение... Каждый раз я в своем папе находил для себя новое, интересное, оригинальное... Никто у своего папы этого не находил...
Настенька. Эгоист. Молодой, самодовольный, самовлюбленный... Бедный... Покажи, сколько у тебя денег...
Роман. У меня нет денег... У меня были на обратную дорогу... Но я их на вокзале отдал...
Настенька. Цыганке?
Роман. Цыганке.
Настенька. И что она тебе нагадала?
Роман. Как всем, как обычно...
Настенька. Верю. Поэтому и спрашиваю.
Роман. Что я буду летать выше всех... «Соколик»... «Ой, соколик, летать будешь выше всех».
Настенька. И тебе так это понравилось...
Пауза. Какой-то резкий звук.
Павел. Струна на гитаре порвалась...
Збруев. А вот мой заместитель подполковник Зайцев так хотел стать полковником!.. Две академии закончил! Послушал гадалок и целый год носил им свою зарплату... Сошел с ума ... Стал всех уверять, что он уже полковник... Стоит передо мной и говорит: «Вы что, не видите, что я уже полковник?»
Лидочка. У него жена так хорошо вышивала... И что ты ему ответил?
Збруев. А что я ему мог ответить? Говорю: «Вижу, товарищ полковник, очень хорошо вижу. Вы на белом коне».
Роман. Ха-ха-ха! Да нет, я не сумасшедший. То есть, выходит, что в каком-то смысле... Да. Я хотел вас всех поблагодарить за все. За все... Всех... Я сейчас хочу отправиться домой. Побыстрей... Чтоб оттуда обратно сюда... С нетерпеньем... Побыстрей. Сюда ехал с мечтами встретиться с добрыми людьми... Мама сказала: «Ты их полюбишь, и они тебя. Ты у них многому научишься». Я сюда ехал полюбить вас, учиться у вас... И был этому рад. И все это так именно и случи-лось. Я рад. Я рад. Но я не готовился встретиться с папой... Мне хочется мечтать, готовиться!..
Света. Пешком вдоль железной дороги... Обнимать и целовать всех встречных. С узелком.
Настенька. Нет, он «соколиком» взлетит выше всех и вмиг окажется дома... С папой прощаться будешь?
Роман. Боюсь прощаться... И того жалко, и этого...
Лидочка. Вот и хорошо. Полпути уже прошел... Ты «того» тоже не бросай.
Настенька. Слово не скажи – обидится...
Актриса. И рожать трудно, и переживать трудно.
Все смеются.
Света. Жанна Олеговна, у вас всегда все роли получались.
Лидочка. А вот жена Сениного заместителя родила в сорок два. Пять килограммов. Ты на два года моложе ее.
Роман. А я?
Все. А ты будешь старшим братом.
Павел. Тост! Тост! (Павел наливает всем вина. Все сидят в разных и привычных для них местах.) Вот папа говорил о том, что мы с Серафимом бежим до сих пор на-перегонки... Бежим! Стараемся хоть на немного обогнать друг друга... Стараемся! Бежим. Читаем, взахлеб рассказываем друг другу прочитанное. Делаем выводы, строим гипотезы. Над кем-то смеемся, кем-то восхищаемся. Но я никогда не чувствовал, что я чуть впереди. Самое большее, чего я достигал – это какое-то время быть на равных. И почти все время был чуть сзади. Он до сих пор подкидывает мне научные идеи, которые я потом уже развиваю в своих статьях... Я уже давно перестал перед ним стесняться этого... Брат... Мой старший брат. Молю бога, чтоб предоставил мне возможность по-настоящему помочь ему... Как только представится случай... Не жалея живота своего...
Серафим начинает плакать. Подходит к Павлу и обнимает его. Все успокаивают Серафима.
Серафим. Совсем еще недавно подумал: Почему редко плачу? Кожа на лице совсем сухая стала. Смотрю на себя в зеркало – злой... Очень много на современных историков злюсь... Злой. Возьму с собой конфету в карман, чтоб соседскому внуку дать... И не дам... То название не понравилось на конфете, то растаяла...
И вот день настал... Слез не остановить. Буду теперь стричь волосы, брызгать себя одеколоном. Куплю шнурки ко всем ботинкам... Даже осмелюсь и зайду один в ресторан... Сяду один за большой стол и крикну: «Официант, бутылку вина и порцию яичницы! И побыстрей!» А иначе я быстро надоем и жене, и сыну.
Збруев. Ты, Серафим, только не перестарайся... Ты мне таким очень нравишься. Я тебя именно таким люблю. А теперь я звоню в колокольчик, и мы расходимся по парам... Прошу всех приготовиться к моему еще одному признанию в любви...
Збруев звонит в колокольчик. Все по парам расходятся.
Лидочка. Сенечка, ты что это задумал? Ты меня разволнуешь... Я опять всю ночь не засну.
Збруев. Да. Но я это должен сказать при всех.
Все ходят парами по сцене.
Все. Ха-ха-ха.
Настенька. Сколько не придумывай, а жизнь богаче в своих сюжетах.
Юрочка. Вот ты напишешь роман. Его все будут читать, хвалить. Потом ему присудит самое справедливое жюри самую большую премию. И ты пойдешь ее получать ... И все скажут: «Да, какой роман – такая и походка. Да, какая походка – такой и роман. Элегантная, красивая».
Настенька. «А посмотрите на ее мужа, посмотрите на ее мужа! Какая у него осанка! Как он поворачивает голову! А как красиво он косит сено! Ах, ах, ах, он сам косит сено своим козочкам?!»
Юрочка. Я всегда хотел научиться доить козочек. Но я об этом никому не говорил. Но все, наверное, знали про это. Мне в театре всегда слышалось за спиной: «Козочка, козочки».
Аннушка. Какой интересный молодой человек! У меня полная уверенность, что он станет мужем Светочки.
Павел. Так не бывает.
Аннушка. Все рассказывает про себя. А остается еще больше. Он рассказывает, а остается еще больше... Прибывает.
Павел. Да, одного такого студента на курсе имеешь – и на лекцию идешь с интересом. Он обязательно тебя заставит подумать и в какой-то степени ответить на вопрос «Что есть истина?» Спросит: «Как ему жить? Как ему жить?». И все это для того, чтоб потом спросить: «А как вы живете?» Да еще скажет, что хочет брать с тебя пример. Это как в церковь сходить.
Аннушка. Я вот только боюсь, что они вместе будут ходить по городу, поднимать упавших и отводить их домой... И прослывут за городских сумасшедших.
Актриса. Серафим, ты сейчас свою голову мной не заполняй. Смотри на меня, целуй меня, признавайся в любви. А сам думай о сыне.
Серафим. Я о вас об обоих думаю в равной степени. Что ему купить в магазине? Куплю ему большой аквариум. Когда я был маленьким, и мне купили маленький аквариум, то я сразу повзрослел – это я помню хорошо. Кормить рыбок, чтоб были живы. Дядя Сережа тогда сказал, чтоб ни одна рыбка не умерла. И я о них очень заботился. Кислород, свет, корм... И решил перенести аквариум в другое место... Более благоприятное ... И разбил аквариум. И рыбки все умерли. И тогда понял, что скоро, поэтому должен умереть и я. Жизнь за жизнь. И решил успеть прочитать все книжки, которые были дома. Потом стал покупать в магазине. Дядя Сережа издевался надо мной: говорил, что на том свете исторический предмет самый главный, что я встречу там всех рыцарей, пиратов, великих путешественников и много-много других великих людей. И если я не буду узнавать их, то... То меня там все будут обманывать... Ха-ха-ха!
Актриса. Вот так ты и стал историком. Миленький ты мой. Историком для того, чтоб тебя там никто не сумел обмануть.
Серафим. Боялся не с тем подружиться...
Актриса. Как хорошо быть женой умного человека. И на этом свете хорошо. (Целует Серафима.) И на том пригодится... Не боишься умереть? (Целует Серафима.) Я теперь тоже ничего не боюсь! Только так захотелось опять на сцену! Стоило выйти замуж, взобраться на высокий стог сена, прочесть там свой любимый монолог... И опять так захотелось на сцену!
Серафим. А я буду сидеть в зрительном зале... Поворачивать голову направо и налево и тихонько говорить: «Это моя жена». А когда тебе будут аплодировать, я тоже буду вставать и кланяться. Я только еще не умею. Ха - ха-ха! И когда мне будут аплодировать, я скажу, что у меня есть сын.
Света. Я представляю, какие чувства у тебя сейчас! Ты хоть меня видишь, слышишь, о чем я сейчас говорю? Эй, Роман, который так и не завел со мною роман!
Роман. Я сегодня завел настоящий роман с жизнью!
Света. Расскажи...
Роман. Никогда в своих мечтаниях о встрече со своим папой и близкого к этому не было... Когда был маленьким, то ждал просто большого дядю, который скажет, что он мой папа. И мы с ним идем в большой магазин игрушек. Когда подрос, стал интересоваться. Спрашивал у соседок... И только старый сосед мне сказал: «Молодец, ищи и найдешь. Но будь готов ... Скорее всего он старый, в инвалидной коляске и ждет не дождется тебя, чтоб ты помог ему».
Света. А он оказался женихом! Да еще у него такая красивая жена. Расстроен?
Роман. Нет. Ты не представляешь, как я свободен сейчас. Совсем не старый, передвигается сам. Это я могу сесть в повозку и попросить его покатать меня: «Поехали, до магазина, мы купим себе сабли и пистоле-ты».
Света. А я?
Роман. А я?
Света. А я?
Роман. А я?
Музыка. Света и Роман танцуют.
Збруев звонит в колокольчик. Все собираются и рассаживаются по своим местам.
Збруев. Дорогие друзья, товарищи... Дорогие вы мои… Ангелочки вы мои... Давайте я вам налью вина. Вина, чаю, воды. (Наливает вино и чай.) Я буду ходить, мне так легче. Сегодня я хотел вам сообщить, что... Вначале несколько общих слов. Всегда помните о том, о чем вы мечтаете. О чем мечтали всегда. Ваша мечта;– это ваши крылья за спиной. Всегда! И если вы... Не могу подобрать нужное слово. Помогите мне.
Все. Умный. Любящий. Скромный. Добрый. Полковник. Любящий муж. Добрый командир полка, не догнавший Наполеона Ха-ха-ха! Дурачок на ослике! Ха-ха-ха!
Збруев. Да, да, да. Так вот если вы такой, то ваши мечты будут совпадать с мечтами вашего близкого человека. И даже в большей степени будут касаться его. Вы обязательно должны мечтать и быть готовым к исполнению своей мечты. Буду краток. Всегда любил Лидочку! (Целует Лидочку и всех остальных.) Лидочка, всегда чувствовал перед тобой себя виноватым. Многие, многие годы. Лидочка, дорогая моя, сегодня исполнится, вот сейчас исполняется, еще одна моя мечта. Моя! Сегодня очень много событий радостных... Я взволнован. По-военному буду краток. Лидочка, мы сегодня с тобой рано не заснем. На новом месте мы с тобой заснем только под утро. Будем говорить, говорить, говорить...
Лидочка. Ты переставил нашу кровать в другую комнату. Ты, наконец, определился: вставать с первыми лучами солнца или укладываться с последними лучами солнца.
Збруев. Нет. Я купил большой дом и двух козочек. Там много комнат. На всех
хватит. Я ведь всегда мечтал иметь большой дом с большим садом. С большим огородом, с большим двором.
Света. И там есть длинные грядки, на которых я буду работать?
Збруев. Да. Их только три года не копали. Длинные... Света много. Урожай всегда был хороший.
Аннушка. И там в саду есть большая яблоня, под кото-рой мы поставим большой стол. И Пашины друзья-профессора будут к нам приезжать, и мы все будем сидеть за большим столом: пить чай, вино, философствовать и петь песни под гитару.
Света. Но сначала профессора в старых футболках должны поработать на грядках. Попотеть на грядках! Искупаться в реке. Подбежать к закипающему самовару и пропеть: «И дым Отечества нам сладок и приятен!»
Настенька. Это уж как наш режиссер решит. Ведь это не просто так подойти в большом саду к большому столу, на котором стоит большой закипающий само-вар! «И дым Отечества нам сладок и приятен». Здесь особая походка нужна. Уверенность, раздумье, раскаяние... «К барьеру! Сближайтесь!»
Юрочка и все остальные показывают свои варианты этой походки. Все смеются.
Збруев. В двух шагах лес, река. Небольшой лес, несколько деревьев. Небольшая река, но не перепрыгнуть. Огромный двор. Две козы. Комнат на всех хватит.
Серафим. Две козы. Так это совсем другая жизнь. Коз надо каждый день доить...
Збруев. Вот именно! А коз надо каждый день доить!
Серафим. Будем особо отличившихся награждать стаканом козьего молока.
Лидочка. Я боюсь. Там везде надо наводить порядок.Делать ремонт.
Збруев. Никакого ремонта. Там все в порядке. Дорогие товарищи, а теперь о главном. Лидочка, расстанемся с «городским пейзажем». Не пошел у нас «городской пейзаж». Как ты ни пряталась, как я ни охранял тебя.
Роман. А как вы ее охраняли и от кого она пряталась?
Збруев. Она пряталась от прохожих- подсказчиков. Ли-дочка очень доверчивая, добрая. деликатная... Подойдет подсказчик и скажет: «Я сам художник, я в детстве очень хорошо рисовал. Вот этот дом надо посветлее и потеплее. А дерево не так контрастно». Стоит и ждет, пока Лидочка исправит. Потом другой подойдет и скажет, что вот этот дом потемнее и похолоднее, и дерево с небом сливается, его надо поконтрастнее. А другие станут невдалеке и смеются. А кто-то даже возьмет кисть и начинает править. А Лидочка скромно ему: «Спасибо, спасибо, дальше я сама, вы мне очень помогли, спасибо». Да его сразу не остановишь... (Пауза.) Последний раз Лидочка писала за забором, чтоб ее никто не видел. У забора ящик поставила. Станет на ящик, посмотрит на улицу, запомнит и к мольберту... А с другой стороны я в оцеплении стоял. В форме. Никого к ней не подпускал. Говорил, что ведется секретная работа. Вот уже восемнадцать лет, как тюбики с краской закручены, пузырьки пробочками туго закрыты, холсты за-пылились...
Лидочка. Я боюсь, я не поеду.
Збруев. Лидочка, у меня слезы на глазах, я плачу. Лидочка я всегда любил тебя, как жену, мать наших детей, часть меня самого... А ты всегда хотела быть Художником. А я иногда даже иронизировал. Гладил по иголочкам твоего ежика, поил его молоком из своего стакана, брал у него из кармана его расческу и расчесывал свою ослиную голову. Разговаривал с ним, брал у него интервью: «Хэллоу, колючий мистер». Называл его шедевром... А ты всегда хотела быть Художником. Ты ждала от меня поддержки. Тебе нужен был хотя бы один человек, который верил в тебя.
Актриса. Покайтесь, покайтесь, Семен Семенович.
Збруев. Ведь это я во всем виноват. В выходные бежал на плац заниматься шагистикой. А надо было бы идти на этюды... И ты меня просила, а я говорил: «Потом». Серафим, Жанна сегодня столько раз сказала, что любит тебя. Очень любит. Всегда будет любить. Никогда не бросит. А ты?!
Серафим. Я ей скажу потом...
Збруев. Вот так и я. «Потом». Лидочка, я уже все мольберты перевез туда. Все заготовленные когда -то холсты. Ящички с красками. Со всего смел пыль.
Лидочка. Чего-то боюсь. Хотя всегда мечтала об этом.А теперь боюсь.
Роман. Я предлагаю себя в натурщики. У меня сейчас очень много свободного времени. Лидочка, напишите с меня «Счастливого молодого человека».
Настенька. «Влюбленного...» «Влюбленный молодой человек».
Роман. Согласен: «Влюбленный во всех молодой человек».
Все. «Влюбленный во всех молодой человек с открытой ладонью». Нет, просто: «Соколик». Сократик. Босоногий. Высокий стог сена, над ним птица...
Лидочка. Наш высокий стог сена, а над ним высоко птица. Стог сена, горизонт, небо высоко и птица...
Настенька. А стог сена стоит на нашей повозке для ослика. И в нее впряжены два ослика, которые в душе еще очень молоды.
Все. Да-да-да. А сзади идут молодожены. С шариками, с лентами. Очень живописно. А за ними их дружки со святым писанием... А следом молодежь веселящаяся, с бутылками вина и веточками вишневого дерева с вишнями. И все поют песни. А ежик? Он тоже сидит на повозке, на маленькой скамеечке, чтоб в траве не затеряться.
Лидочка. Ежик сидит за столиком. Перед ним красивые чашечки, молочник... (Пауза.) Я боюсь, и мне очень хочется.
Збруев. Большой дом, большой сад, большой огород, большой двор. И высокий стог сена во дворе. И две козочки. И мы все вокруг. Вина! Неразбавленного! (Наливает всем вина.)
Лидочка. Вчера идет мне навстречу такая красивая пара. Лет им по 45, как Паше и Аннушке. Статные, красивые, любят друг друга. Друг друга своей любовью заряжают. Идут под ручку. И никого больше на улице нет. Вот бы, думаю, их написать... Красивые, счастливые, любящие друг друга. Издалека, еще ничего не разобрать, а я уже любовалась ими. И чем ближе – тем больше. Проходят мимо меня, и он поздоровался со мной. Я ответила. И слышу – она спрашивает у него: «А кто это?» И он отвечает ей: «Это Лидочка – жена нашего командира». И я заплакала. Мы ведь уже давно не служим. Он, наверное, тогда лейтенантом был. «Лидочка, жена нашего командира». Сенечка, дорогой, как я люблю тебя. Как я всегда верила тебе. И если ты сейчас говоришь, что у меня получится...
Все. Конечно, получится. Обязательно получится.
Лидочка. То я верю. Верю тебе, верю в себя. Потому, что я очень люблю тебя. Послужим. Только теперь буду командиром. Ио-го-го! Я хочу быть осликом! Я очень хочу быть упрямым осликом! Назад к своим надеждам и мечтаниям! К своим холстам и ящичкам с красками.
Роман. Вперед!
Лидочка. Назад!
Роман. Вперед!
Лидочка. Назад!
Роман. Назад?! Лидочка, вы меняетесь на глазах. Ведь если назад, то у меня опять не будет папы? Да. А у вас надежд и мечтаний... Ну и что? А папа у меня все равно потом будет. И я теперь знаю, какой он... Какой он хороший. А вы, Лидочка, тоже очень хорошая. Ваши надежды и мечтания для меня тоже очень дороги. Надеюсь на вас, уже мечтаю увидеть ваши холсты записанными. Верю вам. Напишите, сообщите, когда будете устраивать свою выставку. Тогда приеду. Приеду навсегда. Верю и жду. Верю и жду. Во сне буду видеть всех вас. Не провожайте меня. Доберусь до дома легко. И сразу буду ждать. Всех люблю. (Целует всех.)
Роман уходит. Пауза.
Лидочка. Я, конечно, понимала, что осликом быть не просто. И теперь все замкнулось на мне. Я уже держу кисти в руках. Мне нельзя терять ни минуты.
Все. Да-а. Вот тебе и молодое поколение. Вина! Всем вина! Каков?! Дай принести себя в жертву! Кто сказал, что это хорошо? Почему Серафим в этом виноват? А при чем здесь Лидочка? Ну да, босоногий философ. Да, рос без отца. Зато каким вырос! Каким? Вот когда они «там» с Сократом повстречаются, им будет о чем поговорить. Лидочка... Мама... Вот когда они «там» с Сократом встретятся... «Сократ и Молодой человек». «Сократ и Молодой человек с открытой ладонью». «Сократ и Молодой человек, влюбленный во всех».
Света. А я?
Настенька . «Сократ и Молодой человек, влюбленный в Свету». Нет, Света, не сбивай бабушку.
Лидочка. Я уже очень крепко держу кисти. Сенечка, я теперь вижу только тебя. Тогда были только ты и я. И ты мне очень часто рассказывал про ослика. И про высокий стог сена.