Трансерфинг
Управление реальностью. Сила притяжения
———————————————
Выпуск N 26. Освобождение сновидения (Часть 1)
***
Уважаемые Читатели!
А сейчас мы попытаемся освободить ещё кое-что более «неосвобождаемое» — ваше личное сновидение, и разобраться в том, что же там творится на самом деле, — кто вы такие в своём сновидении по-настоящему, что там делаете, и как проснуться от навязчивого и угнетающего сценария сновидения, чтобы он не проникал в вашу реальную жизнь…
- Освобождение сновидения (Часть 1) -
Я совсем не заметил, как здесь очутился…
Сначала я увидел белый свет. Он окутал буквально всё пространство вокруг. Всего несколько коротких мгновений пролетели бесконечно быстро, причём так долго, что я даже не смог опомниться и вразумить, что именно это было. Мне больше ничего не оставалось, как просто прищуриться и двигаться вперёд, уже больше полагаясь на свои чувства, нежели чем на глаза.
Ничего другого я не мог видеть, кроме этой белой пелены — опять же непонятно чего: света, снега или тумана. Это одновременно было всё и сразу — и свет, и снег, и туман. И в то же время эта картина перед моими глазами была ничем — ни тем, ни другим, и ни третьим — ни светом, ни снегом, ни даже туманом…
Затем, сразу после этой кратковременной потери памяти, я очень ясно ощутил физически прикосновение к себе, к своему телу. То был гигантский лист лопуха. Этакий «проказник», щекотавший мою кожу. Ему даже удалось вызвать у меня «мурашки». Я слегка передёрнулся и чуток скукожился от еле ощутимого холодка, прошедшего по всему телу. Как вскоре я заметил, то был ни один лист, а целая полянка таких «проказников» и «проказниц», спрятанных под большими деревьями. Видимо, так они укрывались от яркого солнца, которое немногим живущим здесь растениям оставляло надежду на «долгое» завтра.
Наконец, я миновал «укромную» поляну лопухов, пробрался по узкой тропинке, также прикрытой деревьями, и вышел на знакомую проторенную дорожку. Именно по ней мы всегда ходили на свою маленькую, но очень милую дачку. Там у нас был приличный огород. И где мне особо нравилось «крутиться» под большой яблоней и рядом с тремя пышными кустами крыжовника. На эту часть огорода падал солнечный свет, но довольно «щадящий» — не было слишком жарко и не было слишком холодно. Может быть, поэтому это было моё любимое место — моё «пятно», где мне было по-своему хорошо, уютно и приятно находиться, пока остальные из моего семейства — пеклись под открытым солнцем, ковыряясь в грядках.
Я услышал голоса своих родных. Мои бабушка и дедушка звали меня — точнее, «подтягивали» за собой, чтобы я не отставал от них. Мы всем семейством шли как раз по той самой знакомой мне тропинке на свою дачу. А бабушка то и дело прикрикивала на меня, давая мне таким образом понять, чтобы я не стоял на месте, как маленький куст, а шёл за всеми остальными. И шёл цепью, один за другим. И чтобы шёл очень осторожно. Потому что эта самая тропинка была довольно узкая, и одно неосторожное движение могло стоить тебе здоровья, а то и жизни. Ведь именно на этой узкой тропинке погибло немало таких неосторожных и неуклюжих сонных мух, как я. Всё дело в том, что внизу был крутой спуск, который вёл к огромному водному каналу. Вода была там не стоячей, а проточной. И поток этой воды был не слабый, а довольно таки мощный. Каждый неуклюжий поросёнок, что ненароком свалится в воду — будет унесён быстрым и мощным течением реки. А после придётся вылавливать уже не самого поросёнка, а только его останки, потому как где-то по пути были установлены то ли огромные сваи, то ли какие-то решётки, чтобы «фильтровать» мусор, чтобы он позже не попадал в открытое водное пространство и не загрязнял собою водоём, не губил в нём всякую живность.
И как мне постоянно рассказывали, вернее — пугали, — немало таких вот неуклюжих поросят вроде меня уже успели утонуть именно в этом водоканале.
Кто-то из незадачливых «хрюнделей» просто пошёл ко дну и потом захлебнулся, кто-то разбился от удара об сваи или решётку, и только после этого удара пошёл ко дну. А некоторые из них вообще не дожили до своего «прикосновения» к воде — ибо разбили головы об бетонные плиты, что служили спуском для смелых рыбаков, что осторожно спускались вниз, к каналу — в надежде поудить рыбку. Хотя какую там рыбку было можно выудить? Ведь быстрое течение воды — не позволит даже рыбке зацепиться за самого вкусного червячка на крючке.
Но это было не так важно. Другое имело значение — как меленькие дети, так и взрослые люди по своей неуклюжести или по элементарной неосторожности сваливались в воду и погибали. Конечно не все — кому-то удавалось и выплыть, оставшись в живых. Но чаще всего результаты подобного падения всё-таки были плачевными, и особо фатальными — в случае с маленькими детьми — поросятами.
И вот таким маленьким поросёнком как раз и был я сам. И, думаю, именно поэтому моя бабушка всё время приговаривала мне, да прикрикивала — чтобы я был осторожнее, и чтобы не останавливался и не раскрывал «варежку» по сторонам, а смотрел под ноги и держался как можно дальше от края узкой тропинки. Ведь в противном случае — «прыжок в бездну», не иначе. Причём без моего ярого на то желания.
Таким образом, благодаря моей бабушке и её заботе обо мне — пусть и в такой не всегда миловидной форме — я избежал «падения в пропасть». И не один раз. А избегал его постоянно. Каждый раз, как мы ходили на свою дачу по этой тропинке…
Но однажды мне вдруг почему-то захотелось, причём очень сильно захотелось спрыгнуть с этой узкой тропинки прямо вниз, в поток воды.
И захотелось ощутить, испытать — что же будет дальше. Правда ли я погибну, или всё-таки выживу? Мне интуитивно хотелось узнать всю «правду» об этих «пугающих» историях, переданных в моё сознание бабушкой. А скорее не просто переданных, а — прописанных и заселённых. Мне хотелось «разгадать» тайну этих историй, просто убедившись на своём личном опыте — через явственные телесные ощущения. Как бы проверить — насколько «правдивы» те слова, что я слышал не только от бабушки, но и от других взрослых о каких-либо опасностях, поджидающих меня, да и других таких же маленьких поросят.
Конечно, я прекрасно понимал, что спрыгнув однажды с тропинки в воду — тем самым доставлю массу проблем и себе и своей семье. И я прекрасно осознавал, что, во всяком случае, мне будет больно. Но и при этом жутко хотелось проверить — погибну ли я, или всё-таки выживу. Вот в чём состояло моё тайное желание неосознанного поросёнка. Ясное дело, что никому такие хлопоты не нужны. Да я и сам умом-то понимал, что мне они тоже ни к чему. Но внутри постоянно что-то «сверлило», будто специально подстрекая на совершение «прыжка в бездну».
И всякий раз, как я ходил на дачу по той самой «смертельной» тропинке — с одной стороны, у меня было чёткое понимание, что я должен быть осторожен, когда прохожу по ней, если вообще хочу жить. А с другой стороны — буквально на несколько секунд у меня включалось моё тайное желание — проверить, что будет, если я всё-таки спрыгну в воду, и выживу ли в результате.
Как видите, здравый разум занял лидирующую позицию. Но он так поступал лишь потому, что именно мудрая бабушка, как некий «стабилизирующий фактор», — первоначально оказал благотворное воздействие на моё, тогда ещё «неоперившееся», сознание. Так было, потому что бабушка, как «фаворит» семейного маятника, имела определённое влияние на всех членов семьи, включая меня. И влияла она на других элементов семьи, разумеется, не только строгостью и властью, но и человеческой заботой, добротой и любовью. Именно поэтому мне, как послушному и благодарному поросёнку, пусть даже и неосознанному, не хотелось разочаровывать бабушку. Ведь я, пусть даже и смутно и не всегда, но понимал, что она заботится обо мне, как «Заботливый Мир» из известной в Трансерфинге «техники амальгамы».
В противном случае, если бы моя бабушка была какой-нибудь деградирующей пьянчугой, которой было бы всё безразлично, — я бы погиб. И если бы она наглядно и чуть даже устрашающе не объяснила мне этот «принцип действия» законов материального мира (мол — «повредишься, если сделаешь то-то и то-то, и останешься целым и невредимым, если…»), тогда мне бы сейчас не пришлось писать эти строки. И в этом отношении, мне повезло с бабушкой, как бы я раньше ни думал.
Но всё же само желание прыгнуть с большой высоты в воду и проверить, что будет со мною дальше — оставалось. Оно было. Пусть и в пассивной форме. Но думаю, оно просто «затаилось». Так как иногда, чисто на мгновение, оно «оживало». Возможно, это был некий маленький «протест». Но, как я понимаю сейчас, это был «протест» не против желания жить и не повредиться, а «протест» против страха, нагнетаемого искусственно. Это было некое бессознательное противодействие супротив чужого давления, чужого внедрения в моё собственное подсознание. Потому как моё сознание-то, может, и принимало сие «наставление» в виде пользы, но вот подсознание (как отдельное «Я») — слегка ему сопротивлялось. Лично я убеждён, что это абсолютно нормальное явление.
Как позже я осознал, это желание было вызвано в результате работы Равновесных Сил, стремящихся устранить избыточный потенциал важности. В моём случае — это был избыточный потенциал страха упасть в воду и не выжить. И самое крутое — ещё это был избыток потенциала от страха не попробовать сие «наслаждение» — плюхнуться с высоты в несущийся поток воды и узнать, что же будет дальше. Это любопытство. Причём, очень жадное до энергии любопытство, всё равно, что очень важное. Но и одновременно страх не узнать — в духе «а что будет, если…». В общем, это целый набор потенциалов для любителей настраивать против себя Равновесные Силы.
Хотя тогда — когда мне было то всего 5 лет от роду, — ни о каких законах бытия, Равновесных Силах и Трансерфинге — я и не ведал. Но очень смутно ощущал какие-то либо побуждающие тебя к действию чувства, либо чувства противоречивые, заставляющие тебя «замереть на месте» и не двигаться…
И вот однажды я снова вышел «лопуховой тропкой» к той опасной узкой дорожке, на которой для меня всё либо могло «обойтись» благополучно, либо закончиться очень печально. И вот я уже с опаской пробирался по этой дорожке. Совсем один. Всё ещё будучи 5-тилетнем поросёнком. Вообще один без присмотра взрослых. Ибо откуда им было тут взяться, вдалеке от города? Как ни странно — вокруг вообще никого не было. Были только: узкая дорожка, водоканал и я. И мне предстояло пройти по дорожке, очень аккуратно и не оступившись — как меня «научили» взрослые, чтобы не грохнуться головой об какие-то железобетонные «пристройки» в самом низу, возле воды.
Вот я прошёл уже полпути. Оставалась ещё половина — до поворота, где места было побольше. Я думал — сейчас «проползу» ещё немного, миную эту вторую половину дорожки, а потом будет поворот — там-то я и сверну в сторону нашей дачи.
И тут я остановился. Честно скажу, не знаю, почему и зачем. Что меня побудило? Я был без понятия. Просто совершенно внезапно остановился. Страх сковал всё моё тело. Я просто не мог дальше сделать и шага. Я встал как вкопанный. Наверное, даже дышать нормально не мог. А когда я посмотрел себе под ноги — то понял, что стою у самого края дорожки. И тут почувствовал, что вот-вот готов свалиться вниз. Одно лишнее движение — и всё будет кончено. Для меня…
И как бы это было сейчас «логично» или «нелогично», а также «подходяще» или «неподходяще», но всё-таки произошло это самое лишнее движение. И этим движением как раз был лёгкий порыв энергии, как результат избыточного потенциала от моего страха (упасть и не упасть).
И вот, в конечном итоге, я всё же упал. Свалился прямо вниз, в «бездну». Прямо в «Бесконечность»…
О чём именно я думал в тот момент — не помню. А что я ощутил в момент самого падения в водоканал — не описать какими-то другими словами. Наверное, единственное слово, которое хоть как-то приблизительно может пояснить моё состояние тогда, — это слово «страх».
И вот я упал…
***
Продолжение следует…
Автор
Альберт Альчербад
transurfing.sila@mail.ru
https://subscribe.ru/catalog/culture.psychology.transurfing