Взгляд из детства. Часть 1. На просторах

Дмитрий Каюшкин
Взгляд из детства
часть первая
На просторах



     Оглушительным выстрелом захлопнулись двери-гармошки, заставив вздрогнуть от неожиданности самых юных пассажиров. Мотор зачихал, громогласно взревел всей мощью стосильного движка. Туристический ПАЗик дёрнулся вперёд, будто ещё стремился показать свой норов, и, переходя на мирный стрёкот цилиндров, неспеша тронулся со стоянки.
     Мишка вполоборота повернулся к окну и прильнул к нему конопатым носиком-пуговкой. Подпрыгивая на ухабах, мальчишка периодически стукался о стекло лбом с коротко подстриженной чёлкой и хмурил бровки. Сбоку в затылок дышал неразлучный друг Колька и пытался разглядеть происходящее за «бортом». Мальчуган недовольно морщился, то и дело придавливая ладошкой торчащие в стороны непослушные выгоревшие на солнце Мишкины вихры.
     – А как же я? – насупился Колька. – Тоже хочу у окна.
     – Давай по чесноку! Полдороги я, потом ты, – Мишка с хитрецой глянул на друга в надежде, что Колька после и не вспомнит о его обещании.
     – Побожись!
     – Слово пацана! – Мишка понял безуспешность своей затеи.
     На правах старшего он и занял сиденье у окна.
     Колька отходчивый, признаёт Мишкино лидерство. Оно и понятно – куда первоклашке супротив второклассника. Хотя по классу можно каждому и прибавить: ведь школьный год уже закончился. Но отставание от Мишки на этот самый год всё равно никуда не денется!   
     В семейных альбомах на многих ранних фотках мальчишки рядом стоят. Вот только Колькин комбайн или новый грузовичок всегда в Мишкиных руках. Даже подаренные родителями одинаковые совочки – оба в ладошках старшего зажаты. Мишка – худой, прыткий, вечно в движении, да «соображалка» постоянно на опережение срабатывает. Колька ещё тот увалень, с круглыми щёчками, неторопливый, но по словам бабушки, дюже умелый и рассудительный. Потому и дополняют мальчишки друг друга: органично и во всём, в том числе и в проказах.
     Друзья считали себя знающими и бывалыми туристами. Каждому приходилось по несколько раз путешествовать в Алтайских горах.
     – Вот доберёшься до озера Ая, тогда и узнаешь, как смельчаки на пароме Катунь переплывают. Только настоящий мужчина парома не боится! – хвастается Мишка. Довелось мальчишке увидеть красоты Алтая от низовьев Катуни вверх, до Айского озера.
     – Подумаешь, паром. Зато я под настоящим водопадом купался и на Шамбале был! – не уступает Колька. Хоть и не знает, что за Шамбала такая и отчего так мудрёно зовётся: осталось в памяти придыхание взрослых при упоминании непонятного слова.
     В отличие от друга Колька аж на далёких Мультинских озёрах побывал: в полуторагодовалом возрасте путешествовал в рюкзаке за спиной у родителей. Немало времени прошло с тех знаменательных событий, но он искренне верит, что помнит всё до мельчайших подробностей.
     Мишка сдаваться и не собирается:
     – А ещё на Ае «Змеиный» остров есть! Посреди озера. И змей на нём видимо-невидимо. Мы с папкой на катамаране к острову подплывали. А когда по острову к беседке шли, палкой от ядовитых гадюк отбивались.
    Состязаться с паромом Колька ещё может, но противостоять змеям – выше его сил. Вздохнёт, сожмёт кулачки… «Мишка – смелый, ничего не боится. И я таким же стану, когда подрасту! Всего какой-то годик потерпеть надо», – думает про себя мальчуган.
     И сейчас Мишкин папа взял юных путешественников на выходные в турпоездку c коллегами по работе. Вот только место отдыха в этот раз новое, ранее неведомое. И название у него ласковое, манящее.
     «Солнечные ванны»!
     Добираться до них предстоит полдня. Под пару сотен километров до конечной точки маршрута. Столько всего интересного можно увидеть из окна автобуса, по пути блеснуть знаниями и впечатлениями от предыдущих поездок.
     А если ванны к тому же и Солнечные, значит ещё и тёплые!
     – Накупаемся вдоволь! – дружно предвкушали мальчишки.

     За окном остался грандиозный арочный мост через полноводную Бию, в солнечных бликах промелькнули оцинкованные крыши деревянных домишек и последние кирпичные постройки. Следом потянулась стена соснового бора, вплотную подступая к обочинам и накрывая тенью узкую двухполоску Чуйского тракта. Через несколько километров дорога вырвалась на широкий простор, и лишь кромка придорожного кустарника, постепенно прирастая непроходимыми зарослями акации, клёна и вербы, скрывала от любопытного взора мальчишек бескрайние поля и луга. Временами густая поросль кустов и деревьев прерывалась остановочными павильонами, за которыми виднелись обжитые и обихоженные островки загородных дач и садовых участков.
     Колька заёрзал на сидении, попытался привстать и несколько раз клюнул подбородком о Мишкин затылок. Получив от друга чувствительный тычок в бок локтем, Колька возмущённо заметил:
     – Ничего не видно. Мало того, что тащимся еле-еле, да твоя белобрысая башка всё  загородила, так ещё и тополя, вон какие огромные, смотреть на улку мешают.       
     Действительно, разлапистые высокие тополя, в полный обхват толщиной, потянулись нескончаемой цепочкой вдоль обочин.
     – Да ты чё, Колька, не знаешь что ли, что они до самых Сросток будут, – с тоном знатока парировал Мишка. – А тащимся медленно, потому как скорость здесь ограничена. Знак на выезде из города видел?
     – Не-а, – обескуражено отозвался Колька.
     – Эх, ты, раззява! Указатели читать надо. И знаки знать. Все сорок километров до Сросток будем под шестьдесят ехать. А после погоним во всю силу.
     Несмотря на нравоучения друга, «надувать губы» Колька и не собирался.
     – А помнишь, мы прошлым летом за облепихой ездили? – он уже забыл назидания Мишки и махнул рукой в правую сторону через соседний ряд кресел. – Во-он там, за деревьями, возле Катуни.
     – Точно! Где-то после аэропорта нужно сворачивать.  Мы тогда с тобой ещё по котелку этой ягоды набрали! – оживился Мишка, напрягая память и всматриваясь через придорожные заросли в направлении Колькиной руки. – Ох, и кислая эта облепиха! А ты её за обе щёки уминал! И плакал, как рёва-корова, когда руками на иголки наткнулся.
     Здесь он несколько слукавил. Год назад от острых колючек строптивого и прекислого ягодника слёзы на глазах стояли и у Мишки. Ломанулся, не глядя, в самую гущу кустарника, вот и получил «боевую рану». Только в отличие от Кольки стерпел, никому не пожаловался. Дошколёнку можно и поплакать навзрыд, а он-то уже к тому лету и первый класс одолел…

     Мальчишки дружно вспомнили свой выезд с родителями за облепихой. У каждого в руках по маленькому плоскому котелку. Вдоль берега Катуни – заросли облепишника: непроходимые колючие кусты с узкими бледно-зелёными листиками,  веточки, густо обсыпанные ароматными пряными плодами. Друзья наперегонки пытались наполнить котелочки золотистой ягодой. Только непростое оказалось дело. Плоды мялись в руках, лопались, брызгая во все стороны пахучим, кислым соком. Игольчатые шипы кустарника вонзались в детские ручонки. И даже стальные щипчики для сбора ягоды, которые предложили взрослые, не спасали ситуацию. Зато после, дома, каждый из мальчишек заинтересованно наблюдал и запоминал, как из непокорных плодов получается лечебное облепиховое масло и богатый витаминами облепиховый сок. Гордость переполняла детские сердца!  Ведь в обоих продуктах была и частичка их труда!..

     Тополя, тополя, и вновь они же слева и справа вдоль обочин. Друзья и не заметили долгожданных Сросток. Вдруг замелькали деревенские избы, едва проглядывая в переплетениях изумрудной зелени. В разрыве между гигантскими деревьями на мгновение показался и тут же скрылся покатый гребень горы. Мишка, не сдержавшись, громко выдохнул:
     – Сростки, Пикет!
     –  Где, где? – закрутил головой Колька.
     – Опять ты всё прозевал! – отмахнулся Мишка
 
     Пройдут годы, и названия Катунь, Сростки, Пикет узнает вся страна. Знойными июльскими днями нескончаемым потоком вереницы людей потянутся неспешной походкой к вершине Пикета и бронзовому памятнику; по словам именитых столичных гостей: «При восхождении очищаясь от суеты и скверны, просветляясь чувствами и душою…». И ухмыльнётся местный обыватель, бросив в ответ едкую фразу: «Это вам, погрязшим в столичном грехе, нужно чистить свои души и каяться за неправедную жизнь, а нам, вроде как, и не за что. Ежели и есть, то Бог простит, а Макарыч – он свой, поймёт». И те, и другие на вершине склонят головы, отдавая дань памяти великому народному гению Алтая.

     А пока…
     За селом ПАЗик с туристами набрал скорость, «на всех парах» понёсся с крутой горы, переехал незаметный мостик через узкую речушку с колоритным названием Федуловка, проскочил мимо кирпичного заводика под обрывистой глиняной кручей и… Тормоза засвистели, мальчишек бросило вперёд… Впрочем, ничего страшного не произошло. Едва приложив Мишку и Кольку лбами к передним сиденьям, тормозная сила вновь отбросила друзей назад и придавила к спинкам. Автобус, закончив торможение, медленно останавливался. Изумлённые пассажиры от неожиданности прильнули к стёклам, некоторые вскочили на ноги, ударяясь головами о поручни…
     –  Твою…, – раздался на весь салон разгневанный вскрик водителя, – Куда ж вы!...
     – Смотрите, смотрите, лосиха! Да ещё и с лосёнком! –  разом загалдел весь салон.
     С истинно грациозной поступью тучная лосиха размашистыми шагами пересекла дорожное полотно и, ломая кусты, исчезла в глубине берёзовой рощи. Следом, стараясь не отстать от матери, неуклюже припрыгивая, просеменил лосёнок, забавно шевеля огромными ушами, то ли чутко ловя звуки с дороги, то ли отмахиваясь от надоедливых комаров и слепней.
     – Вот это да! – выдохнул Мишка.
     – Настоящие! – только и смог произнести ошеломлённый Колька.
     – Перекур! – громко возвестил водитель и распахнул двери автобуса.
     Мальчишки в числе первых выскочили из ПАЗика и с любопытством завертели головами по сторонам. С обеих сторон нависал над дорогой берёзовый лес. От самых обочин нарастал редкий подлесок берёзового молодняка. За ним, в глубине чащи, между белоствольными красавицами, едва колыхаясь под нежными дуновениями тёплого июльского ветерка, стелился изумрудный ковёр из душистых трав, пропитанных ароматами лета.
     – Колька, это же то самое место! – воскликнул Мишка, вглядываясь вперёд, вдоль дороги, и неопределённо махнув рукой в том же направлении.
     – Какое? – не понял Колька.
     – Какое, какое? – передразнил Мишка. – Где мы прошлым летом отдыхали! Как его? – он сморщил носик. – Вспомнил! «Берёзка»! Палаточный городок!
     – Ну да! – оживился Колька. – Вон там, где деревья кончаются. За ними направо и немного к протоке.
     – Рванули, посмотрим! – и друзья со всех ног понеслись вдоль обочины.
     – Стоять! – резкий окрик Мишкиного отца заставил мальчишек резко притормозить и остановиться. – Сейчас уже трогаться будем, а вы без спроса «лыжи навострили»?
     – Ну, пап, – плаксиво заканючил Мишка. – Это же палаточный городок «Берёзка», помнишь его! Мы только одним глазком и обратно.    
     – Конечно, помню. Но сейчас на прогулки времени нет. Марш в автобус!
     Друзья понуро побрели обратно и залезли в ПАЗик. Но предаваться унынию они и не собирались. Минорное настроение тут же сменилось, и через пару минут мальчишки взахлёб делились впечатлениями,  вспоминая события прошлого лета…

     …Палаточный городок «Берёзка» располагался в живописном месте на окраине берёзовой рощи у самой Катунской протоки. «Палаточным» его можно было назвать с натяжкой. Огороженная небольшим заборчиком территория под кронами кудрявых деревьев с отведёнными местами под палатки, которые администрация городка выдавала отдыхающим тут же при заезде. С временными брезентовыми жилищами явно контрастировали компактные каркасные домики из панелей для семей из трёх-четырёх человек. Поселиться в домике доводилось лишь семьям-счастливчикам: территория турбазы никогда не пустовала, и желающих пассивного отдыха хватало с излишком.
     Туристическими маршрутами «Берёзка» не баловала. Отдыхающие всё больше резвились на обширной поляне, играя в любимые бадминтон или волейбол. Самые младшие носилась тут же, подавая улетевший в сторону волан или затесавшись в круг снисходительных  взрослых, звонко смеялись и хлопали в ладоши при удачно принятом и отбитом волейбольном мячике. Остальные туристы лениво валялись на мягкой и нежной траве, которую ласково называли травушкой-муравушкой, и подставляли  свои телеса под палящие солнечные лучи.
     Главной достопримечательностью палаточного городка несомненно являлся небольшой вагончик, используемый под местный буфет и стоящий на краю поляны. Вроде, буфет как буфет, и ничего особенного. Моющие принадлежности, соль, сахар-рафинад, грузинский чай…
     Отчего же в определённые утренние часы вся мужская половина направляла свои стопы в направлении вагончика?
     Ларчик открывался удивительно просто. Дефицитное бутылочное пиво с незамысловатым названием «Жигулёвское»! Его ежедневно привозили в одно и то же время. Счастливчики запасались золотистым и пенистым впрок. Но злоупотреблений редким и живительным напитком на территории «Берёзки» не наблюдалось, впрочем, как и более крепким горячительным.               
     Поляна отделяла остальной городок от горной реки и обрывалась перед бурным потоком, плавно переходя в деревянные трёхметровые мостки-настилы. Смельчаки из числа взрослых не отказывали себе в удовольствии нырнуть с разбега прямо с мостков в ледяную Катунскую быстрину. Познакомиться с ней в полуторагодовалом возрасте довелось и нашему  Мишке. И отвлеклась мама лишь на долю секунду, чтобы ополоснуть посуду в проточной воде. Каким образом Мишка очутился в реке, не видел никто. Может просто поскользнулся на мостике, а может и прыгнул в речку сам, зачарованный её магическим притяжением, или, подражая взрослым, решил проверить свои силы и возможности… Причины драматического поступка малыша так и остались неизвестными. 
     К счастью, всё завершилось благополучно.
     В воде Мишке пробыл всего несколько секунд. Трое мужчин в мгновение ока кинулись за барахтающимся в стремнине мальчишкой и, поймав его за шиворот, вытащили на берег и передали в руки онемевшей от ужаса маме. С годами сумасбродный поступок малыша остался только в памяти родных, но ещё долго близкие вспоминали первые Мишкины слова после невольного заплыва: «Миша – буль-буль».
     В этот раз Мишка уже был «большим» и знал, что с водой шутки плохи. А вообще, в отличие от взрослых, детвора не сидела на месте. Получив от родителей разрешение на самостоятельность, мальчишки целыми днями осваивали окрестности палаточного городка. В первую очередь – конечно же, рыбалка! Куда без неё! Благо и опыта хватало.
     Колька хоть и дошколёнок, но на хариуса и тайменя «поохотиться» вместе с отцом успел и познал многие премудрости рыбацкие. Крючок к леске привязать, грузило прицепить или поплавок сладить – минутное дело!
     Мишка первым ивовую ветвь присмотрел и перочинным ножиком срезал. Готово удилище! Вот только узелки вязать из лески терпения у мальчишки не хватило, всё  торопился побыстрее приступить к рыбалке. Колькины навыки тут и пригодились. Тщательно леску к ветке примотал, предварительно ножичком бороздку на конце удилища проделав. Вытащил из самодельного поплавка очищенное гусиное перо, продёрнул леску через отверстие в бутылочной пробке, закрепил перо на место, и удочка почти готова! А уж крючок с грузилом навесить и вовсе проще простого для умелых рук. 
     Червячка – на крючок, и… держись, рыба! Наловили полное ведёрко пескарей и гольянов. Невелика рыбёшка, чуть боле указательного пальчика. Но довольны мальчишки, от важности щёки надули. Добытчики! Когда под умелыми руками любимых мам улов на сковороде зарумянился, то и вовсе возгордились. Под родительские похвалы уминали так, что «за ушами трещало»! И косточки настоящим рыбакам не помеха!
     Солнышко в зените, рыба клевать перестала. Не сидеть же на месте юным туристам! Отправились путешественники в самую чащу берёзовой рощи. Земляничника на полянах видимо-невидимо! От ягодного аромата дух захватывает! Сама во рту тает. Сладкая-пресладкая! Но непросто в жаркий полдень  землянику заметить. Прячется в густой траве, норовит под листиком скрыться от жгучих лучей. Оправдывает своё название: к земле никнуть. Как тут не вспомнить народную мудрость: «Кто любит земле кланяться, тому она и достанется!» Наелись мальчишки «от пуза». Ещё и по пригоршне набрали для любимых мам.
    –  Колька, Колька, быстрее сюда! – во весь голос закричал Мишка.
     – Ну чего у тебя? – недовольно встрепенулся Колька, разгибая спину, и тыльной стороной ладошки вытер измазанные ягодой губы. –  Её здесь везде полно, и не только на твоей полянке, – пробурчал он.
     – Да беги же скорей, смотри, что я нашёл!
     Колька вразвалочку неспеша подошёл к товарищу. Прямо перед ними под склонённой веточкой берёзы над мягким пушистым мхом приподняли тёмно-бежевые шляпки три молоденьких грибочка, плотно прижимаясь пузатенькими ножками к друг другу
     – Ух, ты!
     – Белые! Настоящие! – с видом знатока пояснил довольный Мишка.
     –  Не, боровички, – возразил Колька, не желая уступать в знаниях. – Мне про них папка рассказывал, и на картинках я такие же видел.
     –  Так это одно и то же, – на правах старшего не сдавался Мишка!
     – А давай сорвём и мамке с папкой покажем? – Колька склонился над грибочками.
     – Подожди, не рви! Смотри, написано что-то.
     Рядом с грибами, скрытая берёзовой листвой, стояла воткнутая в мох, едва заметная табличка из фанеры.
     – «Не рвать! Ве-дёт-ся на-уч-ное на-блю-де-ние», – медленно по складам прочитал Мишка текст на табличке и добавил – Ещё что-то снизу мелким почерком. Не разобрать.
     – Это учёные смотрят, как грибочки растут, – резюмировал Колька. Ему было несколько стыдно, что читать ещё не научился и чуть табличку не просмотрел.
     – А ты их сорвать хотел! Побежали скорее, родителям про них расскажем.
     И друзья со всех ног бросились наперегонки в палаточный городок, торопясь поделиться известием о неожиданной находке.
    Следующие два дня мальчишки несколько раз прибегали к «нашим грибочкам», как прозвали семейку боровичков, и наблюдали за их ростом. И даже слегка прикрывали берёзовыми листьями и травой, чтобы чужие не заметили. В очередной приход друзья заметили двух молодых мужчин и одну девушку, которые что-то записывали в блокнотики и замеряли во мху линейкой. Но подойти ближе сорванцы постеснялись. Придя на знакомую полянку в третий день отдыха, мальчишки не нашли на ней своих грибочков. Может их сорвал кто-то чужой, а может эксперимент уже и закончился, и грибы перекочевали в чью-то корзинку… Лишь едва заметная табличка продолжала одиноко торчать из мха, удивляя своим ненужным предупреждением случайных зрителей…

     Вспомнив о любимой «Берёзке», друзья ненадолго взгрустнули.
 
     Но автобус мчался вперёд, набирая скорость на ровных участках тракта и притормаживая на крутых поворотах. Монотонно скрипели кожаные сиденья, подбрасывая на ухабах галдящих пассажиров. Дребезжали и постукивали железные двери. Бодрящий  предгорный ветерок, врываясь  в салон через вентиляционный люк, обдувал и освежал разгорячённые лица. Утомлённые воспоминаниями и жаркими спорами, мальчишки притихли. Мишка по-прежнему не отрывался от окна, а Колька мерно посапывал, откинувшись на спинку сиденья, временами соскальзывая на плечо друга.
    –  Колька, не спи, не спи, – Мишка вновь ткнул соседа локтем.
     – А, что? – Колька спросонья завертел головой по сторонам, пытаясь понять, чего от него хотят.
     – В Суртайку въезжаем, сейчас Бабырган покажется! Смотри.
     Про Бабырган друзья знали немало. Недаром по субботним вечерам, проскальзывая между взрослыми в подвал соседней пятиэтажки, проникали в туристический клуб. Раз в неделю местные альпинисты собирались в тесной комнатушке, чтобы с помощью старенького кинопроектора продемонстрировать снятые собственноручно фильмы о горных походах. И довольно часто мелькающие на экране кадры рассказывали именно о восхождениях на гору Бабырган. Обычно автор фильма сам и озвучивал события, происходящие на экране. Мальчишек старались не прогонять, и даже усаживали в первых зрительских рядах.
     Картина с высоты трассы открывалась ошеломляющая. Неутомимая Катунь, вырвавшись из горных объятий на широкий простор, разбегалась множеством рукавов по бескрайней долине. И уже нельзя было определить, где находится основное русло, а где всего лишь протоки. Петляя среди бесчисленных островков, поросших берёзками и тополями, река стремительно несла свои воды на встречу с Бией. По словам древней легенды – «с возлюбленным Бием, чтобы вместе, рука об руку, продолжить свой путь к северному морю».
     Чуть вдали, между рекой и едва заметным горным хребтом, вздыбилась над равниной огромная гора, устрашая невольных зрителей каменистыми осыпями и тёмными скалистыми склонами. Словно могучий страж-богатырь застыла она в гордом одиночестве, нависая гигантской серой тучей над пышущей зеленью и рассечённой бирюзовыми потоками долиной.   
      Алтайскую легенду о любви красавицы Катуни и бедного пастуха Бия мальчишки слышали не раз.
     – А гора и вправду на грозного великана похожа! – восхищенно заметил Колька, привстав и пытаясь разглядеть пейзаж над головами пассажиров.
     – И даже ему оказалось не под силу остановить Катунь, – согласился с другом Мишка.
     – А хан Алтай – он какой? Такой же огромный?
     – В тыщу раз больше! Помнишь, он ведь тоже окаменел от злости, не сумев догнать свою дочь Катунь, и превратился в гору Белуху. А Белуха самая высокая из всех!
     Колька недоверчиво фыркнул и попытался представить громады гор, мысленно сравнивая их с Бабырганом и вспоминая развешенные дома по стенам в гостиной отцовские фотографии с видами заснеженных остроконечных вершин. По его разумению все они проигрывали увиденной из окна автобуса исполинской горе… 
     Проезжая часть начала сужаться, дорога резко скользнула вниз и заметалась змейкой из стороны в сторону, будто стремилась вырваться из расставленной западни. Сумрак моментально накрыл ничего не подозревавших туристов. Зажатая слева отвесной гранитной скалой, а справа неказистым ограждением и деревьями, сразу за которыми  берег почти вертикально  обрывался  трёхметровой глиняной осыпью в кипящую бурную Катунь, дорога продолжала рыскать из стороны в стороны в поисках выхода из «ловушки». И только могучие тополя, вставшие плотной стеной, и  серые  бетонные столбики с натянутыми меду ними заржавелыми стальными тросами, казалось, готовы были защитить от неминуемого падения в реку. 
      Колька непроизвольно вздрогнул, втянул голову в плечи и зажмурился         
      Через пару десятков секунд пугающий своей узостью и крутыми поворотами участок дороги оказался благополучно пройденным, и солнышко вновь заполнило рассеянным светом салон автобуса.
      – Камнепад! – едва слышно донеслось до Колькиных ушей.
     Похоже, Мишка даже не пытался отлипать от окна, и секундная слабость друга осталась в этот раз без едких реплик и подначек.
     Колька распахнул глазки  и часто-часто заморгал. Вид за окном уже не казался таким устрашающим. Гранитная скала успела смениться каменистой кручей, обочина расширилась. Слева дорожное полотно подпирали   огромные валуны, некогда рухнувшие с горы, но так и застывшие на краю трассы многотонными глыбами. Сейчас они были размалёваны кривыми буквами, начертанными руками туристов-дикарей. Колька краешком глаза даже успел выхватить   несколько бестолковых надписей, начинающихся словами: «Здесь был…».
     Очертания горы, у подножия которой продолжал виться серпантином Чуйский тракт, менялись на глазах. Постепенно освобождались от серых и чёрных тонов крутые склоны, переходя в пологие и покрываясь малахитовым ковром из душистых трав и цветов.
     Мишка резко обернулся к другу:
     – Она будет сейчас?
     Колька автоматически кивнул, не поняв сразу сути вопроса.
     – Как ты думаешь, остановимся или нет? – настырно продолжил Мишка.
     И только тут Колька осознал, о чём идёт речь. Как же он мог забыть! Ведь битый час перед поездкой рассказывал другу о самой тёплой реке на всём протяжении дороги. Пару лет назад по пути в горы туристический автобус, на котором Колька ехал с родителями, сделал непредвиденную остановку на реке Ише. Взрослые и дети кинулись в речку и, забыв обо всём, радостно плескались в тёплой воде. Счастливые и незабываемые минуты отпечатались в памяти мальчугана. Вот он и похвастался перед Мишкой давним событием, при этом слегка приукрасив его неутомимой детской фантазией:
     – Знаешь, Мишка, вода такая горячая, что даже обжечься можно.
     И как только вырвались эти слова? Но отступать было поздно.
     – Ты ври, да не завирайся. Не может вода в реке быть горячей! – вступил Мишка в непримиримый спор.
     – А вот и может! – не сдаваясь, закусил удила Колька.
     Решив обоюдно не прибегать к помощи взрослых для разрешения спора, мальчишки с нетерпением ждали остановки. И сейчас истина была где-то рядом.
     – Проскочили, – сердито вырвалось у Мишки, когда автобус, преодолев мост через Ишу, c надрывом полез в гору.
     – Ага, – поддакнул Колька, с трудом сдерживая в душе радость. – Может в следующий раз?
     Мишка промолчал, для себя он уже всё решил: «Когда вырасту большим и сяду за руль, никогда мимо речки без остановки не проеду!»
     «У-ф, пронесло», – подумал Колька, надеясь, что со временем Мишка забудет его неосторожное упрямство…

     – Граждане отдыхающие, готовим паспорта, – по салону автобуса пронеслись шутливые голоса взрослых. – Подъезжаем к границе.
     Мальчуганы закрутили головами в недоумении. Что за граница такая, и откуда она тут взялась?
     В этот раз Кольке повезло больше, и он успел заметить мелькнувший справа за окном покрытый разноцветной мозаикой фрагмент стены с изображением пятнистого оленя, летящего в лучах солнца на фоне гор. За стеной пронеслось ещё что-то – серое и вертикальное, похожее на массивную стелу,  но надписи на ней мальчишка разобрать не успел. Из шумных реплик в автобусе друзья узнали, что пересекли границу Горного Алтая, а скульптурная композиция за окном как раз и посвящена въезду в Горно-Алтайскую автономную область.             
     Контуры горных хребтов становились более различимыми и чёткими, заметно приближаясь к трассе. Рядом несла свои воды и вспенивалась на перекатах знакомая Катунь, вода в которой становилась всё прозрачнее. Впереди ждали новые, не менее запоминающиеся открытия, яркие впечатления и много-много удивительного и необычного.