RLD
Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа.
Cуществует целый ряд более или менее однозначных подтверждений существования у всех древних германцев сознания своей этнической общности. Оно выражается в сказании об их общем происхождении (упомянутом еще в трактате «О происхождении германцев и местоположении Германии» римского историка Публия Корнелия Тацита); в общем для всех германцев стремлении отмежеваться от своих кельто-римских, балто-славянских, финских и гуннских соседей; в антиримских восстаниях германских отрядов римского войска, не раз переходивших на сторону своих германских соплеменников, воевавших с Римом; в многочисленных соответствующих высказываниях, дошедших до нас в изложении римских авторов, и даже в целом ряде замечаний, сделанных на этот счет самими германцами.
Не подлежит сомнению, что германцы знали, когда имеют дело с германским же племенем, а когда – с этнически чуждым народом. Не подлежит сомнению способность германцев проводить различие между представителями других германских племен, выглядевших и говоривших, как они сами, почитавших тех же богов, имевших те же нравы и обычаи, с одной стороны, и чужими народами, с которыми они, если и могли объясняться, то лишь с трудом, которые выглядели иначе и имели обычаи, отличные от германских - с другой. И потому, естественно, германцы четко отличали германское от негерманского, даже если у них не было для выражения этого отличия соответствующих слов (или эти слова до нас не дошли).
Соответствующую, отличительно-различительную, функцию в зоне римского влияния поначалу играло слово «германский» (что подтверждается надгробными надписями германских солдат римской армии), а впоследствии, в эпоху Великого переселения народов – слово «варварский», которое германцы (в отличие от людей греко-римской культуры) употребляли без негативного подтекста, а то и с определенной долей гордости, пока его на рубеже VIII-IX в. п.Р.Х. не сменило слово «тейч»/«дейч» - «немецкий».
По мнению австрийского германиста Рейнгарда Венскуса, у древних германцев могло изначально бытовать, в качестве общего этнонима, слово Mannen («Маннен», т.е. «люди», «мужи»). Имя Манн(ус), т.е. «Муж(чина)», «Человек», носил, сели верить римскому историку Тациту, легендарный прародитель всех (?) германцев. Слово «Манн» вошло в качестве составной части во многие названия германских племен и народов: маркома(н)нов («приграничных мужей», «приграничных людей»); ал(л)ема(н)нов («всех мужей», «всех людей» - данный этноним отражает тот факт, что племенной союз алеманнов сложился из целого ряда различных германских племен); норманнов («северных мужей», «северных людей»). Впоследствии, после ослабления связей между южными и скандинавскими германцами, скандинавы стали называть свою страну «Маннгейм(р)» («Родина мужей», «Родина людей»). Так, по крайней мере, полагает Венскус. Но, даже если в древности германцы и обозначали себя таким собирательным именем, оно, видимо, забылось к моменту начала их контактов с римлянами, и потому, ни Тацит, ни другие античные авторы не донесли его до нас в своих трактатах о германцах и Германии.
В принципе можно согласиться с германистом Норбертом Вагнером, утверждающим, что современники наверняка знали о языковой и культурной общности древних народов и племен гораздо больше, чем отразилось в сохранившихся источниках.
Поэтому многие историки не сомневались, а другие – допускали, что в представлениях древних германцев вполне могло присутствовать сознание своей этнической общности. Так, немецкий медиевист Герд Телленбах (1903-1999) писал о времени правления франкских династий Меровингов и Каролингов: «Можно даже осторожно согласиться с представлением о существовании (в меровингскую и каролингскую эпоху – В.А.) «чувства общегерманской общности». А итальянский германист Пьерджузеппе Скардиджи (возможно, менее «зашоренный» в своем мышлении, чем иные современные немецкие историки) даже утверждает: «Можно предположить, что чувство когерентности (взаимосвязанности, общности) было свойственно народностям, жившим между Северным и Балтийским морем, по крайней мере, начиная с эпохи Поздней бронзы (XIII-VIII в. до Р.Х.)».
Здесь конец и Господу нашему слава!