- Кхе, кхе, - тихо, по-старчески, покашливала она и кряхтела, когда оставалась совсем одна.
Заброшенная, задвинутая в дальний угол, она чувствовала себя абсолютно никому ненужной в этом мире. Но она помнила совершенно другие времена. О, что это были за времена! Блистательные, шумные! Балы, торжественные приемы. Бесконечные гости. Шубы и офицерские шинели, котелки и фуражки – все это горою сваливалось на нее. Но она, гордо выпрямив спину, поскрипывая под тяжестью, держалась, покуда не замолкала музыка, и стук копыт по мостовой не затихал где-то вдалеке на улице, унося загостившихся визитеров. Позже шубы и шинели сменили пальто и кожаные тужурки. Затем снова вернулись шинели – их было много, они были тяжелыми, пропахшими дождями и дымом. За ними пришли легкие плащи, драповые пальто и многое-многое другое. Она не делала различия между всеми этими одеждами, такими разными и такими похожими между собой. Она точно знала, что очень нужна им, и ответственно несла бремя своей нелегкой службы.
Переминаясь с ноги на ногу, она болезненно скрипнула и прижалась к стене, чтобы не упасть. Однажды ее чуть было не бросили в печь – и даже успели надломать ногу, которая теперь чуть что скрипит. Но этого не случилось. Ногу ей скрутили шурупом и поставили в угол. С тех пор она там и стоит. Одежду ей уже не доверяют. Редкий шарф или зонт повиснет на ней иногда – и больше ничего.
Она знает точно, ненужные вещи в конце концов всегда уносят в сарай или на чердак. И любой другой на ее месте давно бы уже затосковал от безделья и рассохся, и был бы тут же вынесен вон из дома. Но это не про нее! Вешалкой – а это была именно вешалка – она была только на первый взгляд. С недавних пор она знала наверняка, что рождена была совершенно для других целей, а именно, ради нескольких волшебных дней, которые бывают только раз в году и которые вот-вот наступят.
«Скрип!» – напомнила о себе поломанная нога. Вешалка, или Веша, как уважительно ее называли другие, отпрянула от стены и расправила все свои деревянные рожки. Так, именно так, она будет стоять, преображённая, помолодевшая, смущенная от многочисленных восхищенных взглядов. Вокруг будет смех, веселье, восторг – и все это благодаря ей, старой отмеченной годами обычной Вешалке.
Послышался шум шагов. Зашуршали ключи в замочной скважине. Хлопнула дверь. Пахнуло свежестью и холодом. Голоса. Возбужденные, звонкие с мороза. В открытую дверь вперемежку с шумом и холодом с улицы ворвался озорной дух перемен, ни с чем несравнимый аромат праздника, надежд и чуда. Веша напряглась вся снизу до верху. Дотронься до нее – и она, кажется, зазвенела бы стрункой. Скоро. Совсем скоро она покинет свой угол – и жизнь завертится, закружится вихрем вокруг нее.
Уличный морозный дух растаял. Снова стало тепло. Только тихо веяло холодом от вороха сосновых веток, принесенных в дом и положенных тут же, в коридоре, рядом с ней. Длинные зеленые иголки их потихоньку оттаивали. Ветви, оживая, задышали, распространяя вокруг бодрящий хвойный запах. Он словно разбудил дом, притихший в вечерних сумерках зимнего вечера. Вспыхнул яркий свет – позажигали все лампы, какие только были. Вешу извлекли из ее укромного местечка и поставили в центр комнаты. Радостные возбужденные голоса и суета заполнили все пространство вокруг нее. К Веше стали прилаживать сосновые ветки. Как невеста, которую наряжают подружки под венец, старая Веша преображалась на глазах. Всегда худенькая и строгая, как учительница начального класса, теперь в зеленом пушистом платье из сосновых веток она стала похожа на премиленькую барышню. А когда ее украсили стеклянными шарами, фигурками зверей, птиц и ангелочков, покрыли серебряным дождем, как фатой, стала просто восхитительна!
«Какая же она расчудесная! Просто волшебная!» – слышала она восхищенные голоса и безмолвно благодарила, скромно мерцая разноцветными бликами своего наряда.
Она была несказанно благодарна им и за то, что не оказалась до сих пор в сарае среди ненужных вещей, и за то, что в жизни ее появились такие сказочные мгновенья как сейчас. Веша очень хотела сделать им что-то такое особенное, отчего они были бы также счастливы, как и она. Но что удивительно, и они ждали от нее какого-то чуда, будто она была волшебницей, а не просто старой вешалкой, прихотью судьбы в одночасье превращенной в принцессу новогодней сказки.
Наступила ночь, но Веша не спала, не спала одна во всем доме. Она мучительно думала, искала, чем обрадовать своих благодетелей? Размышляя, она негромко позвякивала своими стеклянными украшениями, мерцала и шелестела нитями серебряного дождя. Наверное, мысли ее и желание были настолько сильны, что незадолго до рассвета, когда сон особенно крепок, и никто не в силах покинуть свою кровать, скрипнула дверь. И кто-то осторожно, стараясь не шуметь, подкрался к ней. Она его узнала! Он приходил к ней в это же время и в прошлый раз, когда она стояла здесь же в своем сказочном наряде.
Незнакомец оглянулся. Он вел себя так, словно не хотел, чтобы его увидели здесь, хотя ничего плохого он не собирался делать. Веша знала его повадки и не стала задавать ему вопросов. Она сделал вид, что спит. Таинственный гость с манерами волшебника достал из мешка, что был при нем, какие-то блестящие коробочки, пакетики и вложил их в висящие на Веше расписные валеночки. Те, что не поместились, он аккуратно поставил на пол, ей под ноги. Опустошив свой мешок, странный, но точно волшебный, была уверена Веша, персонаж, также неслышно ступая, вышел из комнаты. Веша, сохраняя таинственность, с которой пришел незнакомец, также неслышно, как он вышел, с ним попрощалась, качая ветвями и позвякивая шарами.
Теперь она уже не могла заснуть. Она с нетерпением ждала утро, от которого она всякий раз получает самое яркое и незабываемое впечатление в недолгой череде этих сказочных зимних дней.
Послышались первые робкие шаги. Кто-то проснулся и первым делом направился к ней. Не зажигая свет, наощупь этот кто-то проверил валеночек, висящий на Веше, и не смог сдержаться. На весь дом раздался громкий радостный крик: «А! Это же то, что я просил!»
Тут же захлопали двери, вспыхнул свет, и Веша оказалась в окружении нетерпеливо ищущих глаз и протянутых рук. Радостная и восторженная суета, в которой Веша просто утонула, была самым ожидаемым и главным событием ее сказочного перевоплощения. То, ради чего, она готова стоять в углу целый год, немножко забытая, чуть-чуть одинокая. Она знала, именно ради этих мгновений она и была когда-то очень давно сделана из прочного дуба, и не сгорела в печи, и не рассохлась, покрытая пылью на чердаке. Жизнь уберегла ее, старую вешалку, чтобы кто-то в новогодние праздники был рядом с ней беззаботно счастлив.