Я помню, что шла домой очень медленно. Ноги просто подкашивались, низ живота начинал ныл. Синяк на плече стал будто больше. По дороге я несколько раз дотрагивалась до него, в надежде, что отёк спал, но припухлость не уходила.
И тут моё сердце замерло. Подходя к дому я заметила своего отца, стригшего лужайку. Ладони предательски стали потеть, сердцебиение заглушало моё собственное дыхание, кровь пульсировала в ушах. Я остановилась.
Это было довольно странно. Он не шатался, да и одежды на нём было больше, чем обычно. В последнее время я замечала на нём лишь трусы с порванной старой майкой. Сейчас же на нём были джинсы, лёгкий свитер и кроссовки. Мало того – он работал! Отец тунеядничал уже около полугода, или даже года…я потеряла счёт времени. С работы его уволили и после он даже по дому ничего не делал. Лишь изредка мыл посуду, когда был трезвый конечно, а тут… лужайку стрижёт.
Он обернулся и заметил меня. Я стояла, боясь пошевелиться, хотя мои инстинкты говорили бежать. Он приветливо улыбнулся и помахал мне рукой.
Пересилив свой страх, я двинулась вперёд:
- Где тебя носило столько времени? – спросил отец.
Странно, но голос у него был тоже трезвый. Я даже уже забыла, какой он:
- Гуляла с подругой, - мой голос дрожал. От бессилия, я устремила взгляд в землю.
- Алекс, - обратился он ко мне более серьёзным тоном. Я пугливо подняла взгляд. – Надеюсь то, что произошло останется между нами, так? – я не знала, что ответить. Слова будто бы застревали у меня в горле. – Подумай, как ты огорчишь маму, если она узнает? Мы же не хотим её расстраивать, правда? - он улыбнулся мне почти в лицо. В его гримасе я заметила страх. Но не страх того, что он сделал. Это была улыбка труса. Как же было противно смотреть на это. Но с другой стороны… если я сейчас ему откажу, кто знает, что он может сделать? Я аккуратно кивнула. – Вот и молодец, - он погладил меня по руке. Всё тело пронзила резкая дрожь. Живот скрутило ещё больше. – Иди в дом, - эти слова стали для меня облегчением и я быстро им последовала.
В зале никого не оказалось. А может, это и к лучшему? Сняв обувь, я медленно пошла к себе в комнату, по пути приметив, что в доме стало довольно чисто по сравнению с последними месяцами. Это меня насторожило. С чего вдруг?
Открытая дверь в мою комнату насторожила ещё больше. Я аккуратно заглянула туда. Странно… везде чисто, порядок, но рядом с моей кроватью появилась раскладушка, с расстеленным постельным бельём. Мозг в конец отказывался понимать, что тут происходит:
- Ну наконец-то пришла, - я даже не заметила, как ко мне сзади подошла мать. – И как это понимать? Где тебя носило?
- Гуляла, - обернувшись, я оказалась стоять к ней почти впритык.
Неожиданно мне вспомнился наш с ней последний разговор. С некой нотой отвращения, я отдалилась от неё. Мои глаза упали на раскладушку:
- А это что тут делает?
- Сходи в душ, - мать меня будто и не услышала. - От тебя смрад по всей комнате будет стоять, - она было уже собиралась уходить.
- Мам! Может всё - таки скажешь, что происходит?
Она остановилась, обернулась и не понимающе посмотрела на меня:
- О чём ты?
- Везде порядок, папа стрижёт лужайку. Мало того: что в моей комнате делает раскладушка?
- Твоя тётя приезжает, - сказав это, мать быстро развернулась и ушла.
Нет. Только не тётя Норма. Мамина сестра. С её приездом в нашей семье начинался настоящий цирк. Я этого не любила больше всего. Хотя, нас уже «семьёй» трудно было назвать. Когда я была маленькая и в нашем доме было всё хорошо, приезды тёти Нормы меня не напрягали. Даже наоборот. Я была рада. Мы все были сами собой. Действительно – счастливая семья. Но потом пути разошлись. Наша «семья» пошла на дно, а семья Нормы мало того что расширялась, но и стала чем – то вроде «образца» для нашей. Поэтому моя мать каждый её приезд пыталась выпендриться, как знак протеста за своё поражение в этой "гонке". Чей ребёнок лучше рисует, чей муж подарил подарок больше, чей дом красивее и т.д… они могли так спорить часами. Правда, тёте Норме в последние года этот детский сад стал надоедать, но не моей матери. Мериться успехами своих детей было её любимым занятием. Но мне всегда это давалось с трудом. Казалось бы, я хорошо умею прятать эмоции и играть на публику. Но только не в этом случае.
Детей у Нормы было трое. Два мальчика: Том и Джек. И Виктория. Она была старше меня на пол года и постоянно напоминала про это. В школе она была отличницей, хорошо рисовала, ходила на танцы, а я… а что я? Обычная рядовая заучка, ни имеющая никаких звёздных талантов. Так что этот «раунд» точно был мной проигран. К тому же я часто завидовала Виктории. Она была рыжеволосая красавица, с пушистыми локонами, которые доходили чуть ли не до талии, к тому же у неё была потрясающая фигура… с формами, изгибами – в общем, всё как надо. И конечно же куча парней. За день она могла познакомиться с тремя парнями и расстаться, когда вздумается. Этакая Дженни №2, только имеющая отношение к моей семье, к сожалению.
Звонок в дверь. Она приехала. Я накинула на себя более-менее приличную кофту и пошла вниз.
Да. Большая белая гулька на голове, яркая одежда и тот самый запах старых духов. Тётя Норма приехала. Моя мать уже во всю обнималась с ней, отец остановился неподалёку, натянув приветственную улыбку. Я подошла чуть ближе:
- Лекси, - Норма, заметив меня, сразу захватила в свои объятия и принялась тискать, как игрушку. Она всегда это любила. – Как же ты выросла, девочка моя. Родители, вы видите, как вырос ваш ребёнок?
- Конечно, - мать улыбнулась мне, с выражением лица похожим на то, когда кто-то идёт вырывать себе зуб, но при этом его снимают на камеру.
- Проходите, - отец указал на диван в зале. – Просим.
- Мне приятно, - пококетничала Норма и с ревирансом, проследовала по траектории вытянутой руки.
Мы все пошли за ней. Тут до меня донёсся звук открывающихся дверей. Снова. Я обернулась и на секунду просто застыла в изумлении. Это было Виктория, но не та рыжеволосая красотка, которую я знала. Волосы чёрные. На шее - ошейник с шипами. Чёрная майка с какой-то группой на ней, чёрные кожаные штаны и множество всяких браслетов. Лицо было припудрено, глаза густо подведены чёрным карандашом.
Она постояла секунду, осмотрела меня сверху вниз и, странно улыбнувшись, направилась в мою сторону. Я стояла, словно приросшая к полу. Виктория медленно прошла мимо, подмигнув левым глазом, и направилась к взрослым:
- Викки…, - моя мать выдавила еле заметную улыбку, пытаясь прикрыть дикий шок, поразивший её. Они обнялись.
- Мы очень рады, что ты тоже смогла приехать, - съехидничал отец, следуя примеру жены.
- Спасибо, я тоже рада вас видеть, - Виктория поправила свои волосы. Они сели на диван.
Единственное, что я смогла сделать за это время – развернуться к ним. Странно. Я заметила, что Норме стало явно не по себе, когда её дочь пришла. По выражению лица тёти создавалось впечатление, будто бы та стыдиться её, хотя явно пытается это скрыть.
- Алекс, не стой столбом, - окликнула меня мать. – Садись. Это не вежливо.
Я выполнила указания. Мне досталось место на отдельном пуфике, как раз напротив всех. С одной стороны это обрадовало. Я могла спокойно рассмотреть Викторию, но всё же лучше бы меня вообще здесь не было. Отец время от времени посматривал в мою сторону и от этого становилось жутко не по себе. В конце концов, я просто опустила взгляд в пол.
Время от времени, я исскосо наблюдала за ситуацией. Взрослые уже говорили о чём-то своём, а Виктория сидела, уставившись в экран своего телефона. По видимому, Норма только что рассказала какую-то историю, связанную с Викторией, так как моя мать в порыве смеха повернулась к ней и спросила:
- Неужели это правда?
- Мг, - отсутствующе промычала та, даже не подняв глаз.
Мать явно смутила такая реакция и поставила в тупик. Она было хотела что-то сказать, но Норма сама подхватила нить разговора, спасаясь от неловкой ситуации. Виктория тем временем по-прежнему сидела в своём телефоне.
"Завидная смелость", - подумала я.
Неожиданно для самой себя, я поймала себя на мысли, что сама давно хотела так сделать, но не решалась. И теперь, смотря на человека, который всё-таки смог, я подумала " А может и я смогу наконец – то?". Но, подняв взгляд на взрослых, я резко передумала. Это всё-таки было слишком для такой серой мышки, как я. Но мысль о том, что это возможно, не покидала меня.
Поговорив ещё минут 40, все начали по-тихоньку расходиться. Моя мать вместе с тётей Нормой сели на кухне за чашками чая, как обычно обсуждая последние новости из жизни друг друга. Отец якобы пошёл отдыхать перед завтрашним "тяжёлым рабочим днём" и что же осталось в итоге? Правильно. Виктория, так и не изменившая своего положения и я, по-прежнему сидевшая перед ней.
Надо бы сказать, что ей постелено в моей комнате, да и вообще... решиться заговорить. Но это оказалось намного труднее, чем представлялось. За последние минут 10, я раз 5 пыталась заставить себя сказать хоть слово, но... как всегда не решалась. Я уже была в полном отчаянии, как мама спасла меня. Да, да. Именно мама:
- Алекс, иди покажи Виктории, где она будет спать. И покажи шкаф с полками для её вещей, - сказала она, высунувшись из кухни, с каждым словом стараясь улыбаться как можно шире, будто бы снимается в рекламе зубной пасты. В ответ я кивнула и встала с пуфика. Виктория положила телефон в карман и, лениво потягиваясь, встала с дивана.
Мы медленно поднимались по лестнице. Виктория лениво смотрела по сторонам, периодически поправляя причёску. Всё-таки пора бы уже заговорить но… что мне ей сказать? Судя по инциденту в гостиной, она не была настроена на разговоры:
- Ты чего такая молчаливая стала? – Слава Богу! Она сделала это вместо меня. Мне даже показалось, что её голос стал немного ниже и грубее.
- Я просто думала, что ты не хочешь разговаривать, вот и…
- Лучше этого не делать, - она резко прервала меня.
- Ты про что? – я остановилась и обернулась в её сторону.
- Думать. Лучше этого не делать. От этого одни проблемы.
Теперь родственница поставила в тупик меня. Вот и что на такое ответить? Нет, конечно сказать можно, но вот как потом общаться с человеком - вопрос уже другой. Она иронично улыбнулась и вытянутой рукой предложила продолжить путь.
Мы вошли в мою комнату. Я уже было хотела выполнить мамины указания, показав ей, где она будет спать, полки для вещей, но она сама села на мою кровать, откинулась назад и на выдохе сказала:
- Да… с прошлого раза тут мало что изменилось. А тебе удобно на этом спать? – Виктория указала на раскладушку, стоящую перед ней.
Это получается, меня выгнали из моей же кровати:
- Эм…я…
- Ну, вот и хорошо, - она оборвала разговор, окончательно улёгшись.
Ладно...может всё не так уж и страшно? Побудет пару дней и уедет. Не за чем из-за этого скандал поднимать. Я подошла к шкафу, открыла его и посмотрела на гостью:
- Вик, - она вопросительно подняла взгляд. – Вот твоя полка для вещей, - я указала на свободную. – И вторая в ванной.
- Ясно, - она снова достала телефон.
Закрыв шкаф, я села на раскладушку. Та неприятно заскрипела и прогнулась подо мной:
- Можно вопрос?
- Ага.
- А давно ты стала готом? – видимо, этого вопроса она никак не ожидала, так как отложила телефон в сторону и повернулась ко мне. Из разговора с Вороном я поняла, что могу ошибаться, приписывая кого–то к какой-то субкультуре, поэтому решила проверить свои предположения, прежде чем поставив её в ряды чёрно-мрачных, "ярких" личностей сразу. Если я не права - сама исправит.
- Я всегда была готом.
- Всегда? – я удивилась. – В прошлом году ты приехала в платье и белых туфлях на каблуках.
- Это не важно. Одежда ничего не значит. Главное то, что внутри, - она старалась говорить это как можно серьёзнее, будто бы напоминая мне, что я младше. А может, мне просто показалось.
- Ясно… но, если ты говоришь, что одежда не важна, почему ты её полностью сменила?
Виктория посмотрела на меня с нотой недовольства. Хотела же показаться умнее. Снова. А тут облом. Но, как ни странно, я не собиралась отступать. Она сама себе противоречила. К тому же, это был тот редкий случай, когда права была именно я.
- Это стиль жизни, - её тон стал напористей. – Ещё тогда, около года назад, я поняла, что внутри меня есть темнота. И вот решилась наконец поменять свой облик, который будет совпадать с моей душой.
Ну так-то да. Она права. Организм человек место тёмное. Особенно участки с венозной кровь. Она протекает по сосудам медленнее. Артериальная же обогащена кислородом. Значит - светлее. Хотя не думается мне, что она это имела виду.
- Ясно. А твоя мама как восприняла твои такие перемены?
- А что мама? Это моя жизнь. Что хочу – то и делаю. Мне по барабану её мнение.
- Понятно, - я смущённо опустила голову вниз. Разговор в таком тоне был очень неприятен мне. Слишком много самоуверенности. Хотя… может, это у меня её не достаточно? Как знать.
- Мне кажется, что ты боишься меня, - Виктория решила продолжить разговор.
- Боюсь? - я снова посмотрела на неё. - С чего ты взяла?
- У тебя голос напуганный. И движения.
- Вроде нет. Я такая, как обычно.
- Ясно, - Виктория встала с кровати, подошла к окну и принялась его открывать.
- Что ты делаешь? - я подошла к ней.
- Курить хочу,- она открыла вторую створку.
- Что? Ты куришь?
- Не изображай удивление. Это обычные вещи, - достав из кармана пачку, Виктория вытащила одну сигарету, зажигалку и закурила.
За минуту пространство передо мной наполнилось дымом. Запах стал разлетаться по комнате:
- Может, не стоит? - покашливая, предложила я. Эти сигареты имели довольно резкий, неприятных запах, не то, что сигареты блондина.
- Почему? - Виктория сделала затяжку и, посмотрев на меня, выдохнула.
От этого я стала кашлять ещё больше:
- Родители могут почувствовать запах.
- И что? - Виктория рассмеялась. - Они взрослые уже, поймут. Может ещё и сигаретку попросят.
Не знаю, что такого было в этих сигаретах, но вдруг она решила рассказать мне о своих "пьяных приключениях" со своими друзьями.
Первые несколько минут я старалась её слушать, пытаясь улыбаться в нужные моменты, но потом слова стали просто пролетать мимо меня. Я искоса посмотрела на гостью. Не знаю почему, но её облик гота показался мне не более чем бутафорией. Конечно, общий вид мне нравился, но это была оболочка, не более. К тому же, после Ворона, всё это казалось каким-то… дешёвым, что ли? У блондина всё было гармонично: без лишних, кричащих акцентов в виде всяких цепей, кожаных полосок с наклёпками… причём, мне почему-то сразу показалось, что вся бижутерия Виктории - подделка. Весь её вид пестрел, будто плакат сверху прицепили: «Посмотри на меня».
Вечер мы провели практически в полной тишине. Мне не чего было ей сказать, да и она не особо горела желанием говорить. Давно мне не было настолько неуютно в своей же комнате…
Спать на раскладушке оказалось не так приятно, как я думала. Скрип железных прутьев всю ночь мешал предаться снам. Я так сильно ёрзала, что под утро вся простынь и одеяло превратились в большой комок. Виктория тем временем сладко спала в моей кровати. Как же я ей завидую. Ну, ничего. Это всего на пару дней.
Хотя с 8–ми утра я уже решительно не могла спать, вставать совсем не хотелось. Я лежала, свернувшись калачиком, обняв подушку и плавала в своим мыслях. Больше всего меня волновало, что будет делать Виктория целый день? Ведь по правилам, заведённым пару лет назад, я должна была быть рядом с гостьей. Скорее всего, она поступит, как вчера и будет целый день сидеть в своём телефоне. А может не так уж всё и плохо? Зато обойдёмся без приключений. Конечно, целый день неловкого молчания это довольно трудно, зато безопасно.
Тут в моей голове всплыла Дженнифер и её «план». Надеюсь, она не захочет его воплощать прямо сейчас. Будет трудно оставить Викторию и уйти. Для меня, конечно, это будет спасение, но вот родители не поймут. Раньше я бы спокойно предложила пойти ей вместе со мной, но не сейчас.
В прошлом у меня имелась одна ошибка (смешно... если бы! Одна...): я познакомила Дженни с Викторией. Конечно, две модницы сразу нашли общий язык. А я была там нечто, вроде носильщика. По мнению Дженнифер о Вороне, я поняла, что готы ей явно не симпатизировали, и возможно, лишь возможно, их «дружба» на этом и закончилась бы, но кто знает, как всё пошло бы? В голове начали всплывать обрывки того лета: их походов по магазинам, на маникюр, в кино, в кафе... обсуждении последних модных тенденций... я так хотела уйти!
В общем, выходить с Викторией куда–либо желание не было. Кстати о "лучике". В моей кровати послышалось движение. Она проснулась.
Потянувшись, гостья посмотрела на меня:
- Фига себе! А ты чего не спишь? - после сна её голос стал ещё грубее.
- Я недавно проснулась, - мой взгляд мельком упал на часы. 10.30. Ничего себе я задумалась... – Ну, почти недавно. Около 8–ми.
- 8-ми? Ты реально офигела, - она сползла с кровати, взяла из кармана штанов сигареты с зажигалкой и двинулась к окну.
Спустя пол минуты на меня подул лёгкий летний ветерок. Он приятно обдал лицо и стал играть с моими волосами. Не смотря на то, что вскоре к этому удовольствию примешался запах сигарет, всё равно было приятно.
Подымив минуту, она обернулась ко мне и спросила:
- Курить будешь? У меня ещё есть, - Виктория кивнула в сторону своей одежды.
- Я не курю, спасибо.
- Конечно, - усмехнулась та и снова обернулась к окну. – Ты же у нас хорошая девочка, - на минуту воцарилась тишина. – Какие планы?
- На сегодня?
- Ну.
Я встала с кровати и подошла к гостье:
- А у тебя есть варианты?
- Ну, поскольку я в этой дыре надолго…
- На долго? – перебила девушку я на интересующем меня вопросе. – На сколько?
- До конца лета, - Виктория стряхнула пепел и посмотрела в мою сторону.
- А почему так? - я пыталась говорить как можно более спокойно, чтобы та не заподозрила моего недовольства.
- А мне откуда знать? Это мамка так решила.
- Ясно. Так что ты там говорила до этого?
- Какие планы? В принципе можно было бы и дома зависнуть, но я хочу повеселиться.
Только не это. Когда кто – то говорит, что хочет повеселиться – жди проблем. Особенно Виктория. Ещё не будучи готом, у неё замечательно получалось находить приключения на пятую точку. Кто знает, чего ожидать от неё сейчас?
- А где вообще у вас можно зависнуть в городе? – продолжила она.
- Можно в кафе посидеть…, - начала я, но меня грубо прервали.
- Кафе? Не смеши мою зажигалку. Что за бред? Мы что, старые бабки? Компашки какие-нибудь неформальные знаешь? С кем можно потусить?
- Не знаю, - удивительный ответ. – Я в основном только с Дженни общаюсь.
- Дженнифер? – кажется, Виктория её вспомнила. – С которой ещё в прошлый год гуляли?
- Да. Вы с ней вроде неплохо поладили.
- Это было давно, - та выкинула окурок в окно, закрыла ставни и снова уселась на мою кровать. – Теперь многое изменилось. Она ещё типо модная цыпочка?
- Модная, - мои губы сковала лёгкая улыбка.
- Тогда для компашки она точно не подходит. Ненавижу таких крашенных идиоток.
- Ты же сама такой была.
Виктория посмотрела на меня с явным вызовом в глазах. Видимо, мои последние слова ей явно не понравились.
- Хочешь сказать, что я такая была? – её голос заметно погрубел. – Я идиотка?
- Нет, - а вот в моём тембре стало слышаться смущение. – Просто в прошлый раз вы очень хорошо общались и, как я помню, даже клятвы друг другу дали о вечной дружбе.
- Клятвы? – лицо Виктории чуть не перекосилось от смеха. – Детский сад полный. Она поверила в эту чушь?
- То есть «поверила»? Это была неправда? – я начала прокручивать в голове её слова, адресованные Дженнифер год назад. Может, я что–то упустила?
- Да, - Виктория в конец рассмеялась. – Стала бы я действительно такое говорить? Бред полный. Так она поверила?
- Я точно не знаю, но… по–моему, да. Она много говорила о тебе.
- Говорила обо мне? – было видно, что этот факт заинтересовал новоиспечённую готку.
- Да, и не раз.
- И что говорила?
- Она много раз ставила тебя в пример в одежде, обуви, причёске… Рассказывала про ваши прогулки и о том, как ей было весело с тобой…, - я заметила, что Виктория действительно меня слушала. В какой–то момент мне даже показалось, что в её глазах появилось нечто, похожее на сожаление.
- Идиотизм. Она совсем тупая. Это был просто шоппинг, да и сама она скучная. Ладно, не будем про эту крашенную шлюху. Я вот что подумала… Мне нужно куртку купить, сходишь со мной? Я уже не помню, где тут что.
- Конечно, - я попыталась улыбнуться, но получилось нечто, вроде гримасы боли. – Кстати, я вспомнила, что в центре открыли магазин для… ну… неформалов. Я там видела много чёрной одежды. Тебе должно понравиться, - вот и пригодились мои бездумные гуляния в порыве избежание возвращения домой.
- Вот это уже другое дело! Ты собирайся тогда, а я в душ, - Виктория оживлённо вскочила и побежала в ванную.
Мне бы её энтузиазм. Я очень не хотела спускаться вниз, к взрослым. И моё нехотение было не без оснований.
Мама с тётей Нормой уже сидели на кухне.
Как только я зашла к ним, меня окружили лживые улыбки, вперемешку с фразами «Доброе утро, дорогая». Почувствовав запах кофе, у меня даже разыгрался небольшой аппетит, что для меня было редкостью, но посмотрев на лицемерие мамы, желание позавтракать сразу же отпало. Но это не означало, что я не буду. Ведь вслед за моим отказом последует скандал, чуть ли не мирового масштаба. Поэтому я покорно села за стол, где меня уже ждала тарелка с тремя блинчиками и стакан сока:
- Твоя мама сама приготовила, - сказала тётя Норма. – Встала по–раньше, чтобы нас всех накормить. Какая же она умница, не правда ли? – она посмотрела на мою мать. Та ответила смущённой улыбкой, явно наклеенной на лицо.
Внутри меня пробрал смех. Откуда же тёте Норме было знать, что это те самые блинчики за 4.95, купленные мной на прошлой неделе? Четыре упаковки. Была как раз акция... Я посмотрела на родственницу и решила поступить так, как поступают все в этом доме - соврать:
- Да. Мама молодец. Очень вкусно получилось.
- Но ты ведь ещё не пробовала, - заметила Норма. – Откуси немного. Вдруг не понравиться?
Я сделала так, как она сказала.
Да уж. Мамочка такая молодец, что даже купленные, готовые блинчики умудрилась изнутри не прожарить. Зато снаружи они были более чем готовы. Об этом кричали опаленные края на каждом из них:
- Ну, что скажешь? – Норма всё никак не могла оставить меня в покое.
- Вкусно, - я уклончиво посмотрела на нашу «умничку». Та быстро встала из–за стола и отвернулась к плите, притворяясь крайне занятой готовкой.
Вскоре на кухню вошли Виктория и мой отец. Вид последнего меня поразил: лицо свежее, алкоголем не несёт, отглаженные брюки, рубашка… будто бы и не пьяница вовсе. Жаль, что это лишь маска.
Он подошёл к жене, поцеловал её в висок и сел за стол. Готка расположилась следом. Мать поставила всем тарелки с блинами и села сама:
- Том, ты сегодня долго на работе будешь? – спросила Норма, радостно улыбаясь папе.
На работе? Как только он её найдёт – сразу же ответит. Господи, будто бы на премьере серии "Girls" сижу:
- Часов до пяти, может четырёх. А что такое? – его тон был настолько убедителен, что можно было бы реально поверить в этот цирк.
- Я подумала...может стоит сходить нам всем в театр и девчонок с собой взять, - она взглянула на меня и свою дочь.
- Неа, не получиться, - равнодушно отрезала последняя. – Я и Алекс идём гулять с её друзьями, - после этих слов она посмотрела на меня, призывая взглядом поддержать её легенду.
- С Дженнифер идёте гулять? – мать меня опередила.
- Эм…да, - замешкалась я с ответом. – Пройдёмся по магазинам, посидим в кафе.
- Ну, ладно. Дженни мне нравиться. Хорошая девочка.
- А кто такая Дженни? – спросила Норма.
- В прошлый свой приезд ты её видела, - напомнила мать. – Блондинка, с соседней улицы.
- Ах, да! Точно. Дженнифер… да, очень приятная девочка…
И началась «светская» беседа–обсуждение жизней других. Я старалась есть эти сыро-горелые блинчики как можно быстрее. Ненавижу слушать сплетни. Виктория так же разделяла мои действия.
Магазин, в который мы собрались, находился в соседнем квартале. Конечно, можно было и пройтись, но Виктория настаивала на автобусе.
До остановки шли молча. Меня тут знали многие и поэтому тот факт, что я шла с курящей готкой, заставлял людей постоянно оборачиваться в нашу сторону. От такого внимания мне становилось жутко не по себе. А Виктория, казалось, только этого и ждала. Когда мы сели в автобус реакция окружающих не изменилась. Я сидела, уставившись в окно, стараясь не обращать на них внимания. Больше всего я боялась встретить своих одноклассников. Этого им будет точно не объяснить. К тому же, мне казалось, что объяснения их вообще трогать не будут. Они сделают вывод на увиденном и этого им будет достаточно.
В прошлый свой приезд она так хорошо подружилась с Дженнифер…и эта клятва… Я отчётливо это помню. А моя память меня никогда не подводила. Её дали обе. А сейчас оказывается, что всё это было враньём. Лживой фальшью. А ведь Дженни до сих пор верит. Она действительно часто говорила о Виктории.
Получается… что все хорошие слова могут быть оболочкой вранья, которым нас кормят изо дня в день. Тебе может врать любой, даже самый близкий человек, говоря потом, что он пытался тебя так защитить или уберечь от чего–то. Получается: ложь во благо. Но ложь, по природе, сама по себе не может содержать положительный компонент. Что же в итоге? Нельзя никому верить? Конечно, так жить можно, но если каждое слово воспринимать как враньё, то жить станет чрезвычайно трудно. Ложь, в которую мы верим, вселяет нам чувство спокойствия, защищённости. Мы думаем, что всё знаем, а на самом деле живём иллюзиями. И что же? Обманываем сами себя? Получается, что так. Но факт остаётся фактом – без доверия прожить нельзя.
Плавая в этих размышлениях, я вспомнила Ворона и те самые его слова: "Представь. Ты смотришь на человека. Видишь, как он тебе улыбается, говорит комплименты и прочее, а в голове уже знаешь, как и когда он предаст тебя и уйдёт. Будто ты всё знаешь заранее. Это может сделать тебя ещё тем циником". Да. В самом деле. Такая "способность" убьёт в тебе всё хорошее, что может быть.
Я взглянула в окно. Мы приехали.
Нужный нам магазин находился на 2–ом этаже торгового центра и занимал три павильона. Мы зашли, поднялись по лестнице. Вывеска: « Metallica» означала, что мы пришли, куда надо.
От увиденного глаза Виктории загорелись ярким огнём. Она почти влетела в эти двери.
Изнутри магазин оказался ещё более внушительнее, чем снаружи. Все стены увешаны большими плакатами разных групп. Они будто создавали второй слой обоев. Множество одежды, преимущественно чёрного цвета, со всевозможными надписями и яркими рисунками на них. И это не считая той одежды, что висело вплотную друг к другу, и их рисунков видно не было. Одна стена была полностью оббита полками, на которых стояла разнообразная обувь: с шипами, наклёпками, на большой платформе, шнуровкой ярких цветов… глаза просто разбегались от такого изобилия. Магазин был совершенно пуст. Такое ощущение, что его открыли специально для нас. За кассой стояла девушка с пирсингом и ярко-красными волосами. Заметив нас, она вежливо улыбнулась и сказала:
- Добрый день. Вам подсказать что–нибудь?
- Да, - словно во сне ответила Виктория, продолжая оглядываться. – Мне нужна куртка.
- У нас как раз вчера был завоз. На дальних вешалках модели висят по–теплее, ближе – более осенние варианты.
- Круто, - кинула та и быстро пошла к одежде. Я смущённо последовала за ней.
В самом дальнем углу магазина находилось две примерочных, а между ними стоял небольшой чёрный диван – там я и села, а Виктория увлечённо рассматривала варианты курток.
Я огляделась. В одной из кабинок, в нижнем просвете, я заметила чьи-то ноги в ярко–розовых кедах. Даже небольшой фрагмент этого таинственного человека в примерочной уже выглядел довольно вызывающе. Мне от этого стало не по себе.
Тут магазин наполнился смехом и громкими разговорами вперемешку с какимто звоном. В двери вошло 5–ро людей, одетые во всё чёрное и увешанные цепями. Даже через весь магазин мне было видно, как густо у них накрашены глаза.
5–ка начала двигаться в нашу с Викторией сторону. Та оторвалась от просмотра одежды и с интересом посмотрела на незнакомцев. Это было трое парней и две девушки. Очевидно, как и Виктория, они представляли одну субъкультуру. Внешний вид их роднил. Видимо, поэтому один парень из 5–ки сразу обратил внимание на мою родственницу:
- Ребят, смотрите! У нас тут, походу, новое мясо, - остальные так же смотрели на Викторию с неподдельным любопытством. Этот парень был довольно симпатичный по внешности. Чёрные волосы, большие глаза, немного пухлые губы, массивное телосложение… В его ушах виднелось множество серёжек. Все они блестели и переливались, привлекая внимание.