Поход за подвигом

 
   "КлоУнометрия Кноги".
    Глава XI: "Поход за подвигом".




       Не то ветром, не то лихом, не то вздохом девичьим занесло Терентия в деревню… воды выпить, ну и коню, стало быть, тоже. На поленнице сидел кот и строил Терентию козью морду.  И так Терентию хотелось чем-нибудь в кота этого запустить, кинуть, стало быть. Нет, не для того чтоб убить или травмировать, а так – испугать; убрать его наглую, довольную, самоуверенную морду с необозримого горизонта. А нечем кинуть. Одна пыль дорожная под рукой и конь. Нет, коня то он бы докинул, так, а ездить на ком опосля?
Красно солнышко потягивалось за лес темный. А ночлег, как тот кот на поленнице, которому Терентий погрозил кулаком и далее поехал. Быстро ли длинно ли, однако доехал Терентий до колодца чистого. Глядь, а вместо ведра колокол висит… О, как! Вот бы подумать чуть-чуть Терентию, что за конструкция? Для чего она? Может для громкости или эхости какой-нибудь? Или звука плавно меняющегося?
Но у того руки золотые – у кого и голова из золота! Так вот голова Терентия чистый самородок! Может надо устройство кому-то? Может не для него висел колокол? А только думать Терентию не когда! Руки то – золотые! Вот он ими вырвал язык у колокола, а цепь им же оторванную вместо языка присобачил. И довольный смекалкою кинул колокол в колодец… А зря! Цепь то можно было и оставить! (выдох автора). А то что?! Хоть смотри, хоть не смотри – напился! Что смотреть коню в глаза?! Конь скотина полезная. Он не виноват, что ты напился. 
Взъерошил чуб Терентий, снял рубашку, взял коня за задние ноги и опустил в колодец, чтобы хоть он воды попить мог. Умища, прямо как силищи – немерено!
И тут бы сказке-путанице и закончиться, так нет же, путаница-сказок началась.
К «вечерней» или просто мимо – уже этого мы не выясним. Да, ладно…
Вышел к колодцу звонарь, и понять не может – мужик в колодец толи залезть хочет, толи увидеть чего-то. И только как! Как на тебе! Во-о-о! Чудо дивное! Мужик из колодца не колокол, не ведро, а коня вытащил!
- Да, ты – волшебник!
- Нет, я – Терентий.
- А как ты так, коня да из колодца? Сколько ж силищи у тебя?
- Да что ж ему от засухи погибать?
Округлил глаза звонарь, подумал, не понял, спросил:
- А чего ты у нас в деревни найти хочешь – дело или человека, какого; поскольку ненашинский ты, я здесь всех знаю?
- Ночлег искал да воду.
- Ночлег дело наживное, вода перед тобой. Не знаешь-ка, ты случайно, куда подевался колокол мой дивный на цепи кованной?
Желая тему про колокол дивный замять:
- В обще то, я жену ищу или невесту! Как правильно?
- А если как правильно не знаешь, то на кой тебе она?
- Деду я обещал, что как помрёт он, то женюсь я скоро.
- Дед твой умный человек был. Тебе без сдерживающего фактора никак нельзя. Но чтоб жена была, для начала невесту сыскать надобно – девицу красную.
- И где? Как? Или когда её сыскать можно?
- А кто ты таков?
- Терентий.
- Терентий ты, Терентий. Ну, Терентий и что? А родители твои кто? Сам ты каков? Какая молва про тебя?
- Родителей я своих не знал. Молвы обо мне нет – ни хорошей, ни плохой.
- Вот, видишь! Скоро не выйдет! Тебе сперва себя показать надобно.
- Не могу я ждать! Я деду обещал!
- Ну, тут один выход. Нужно чтоб о тебе молва пошла. А самая быстрая молва – это геройская. Героев все любят, – поднимая перст к небесам, – и девицы красные в том числе.
- Так, а делать то, что надо?!
- Соверши подвиг – и станешь героем. Делов то.
- Не морочь мне голову! Где этот, как его, подвиг совершить?
- Ну, в нашей деревне подвига точно не сыскать, а невесты, вот, – есть. Хорошие.
- И чего теперь?
- Поезжай в поход – там и подвиг сыщется.
- Точно?
- К гадалке не ходи!
- Однако… – протянул Терентий и на коня своего смотрит.
- Ты подвиг соверши, а невесту я тебе найду.
- Да ладно. Что, правда? Не обманываешь?
- А то! Но мне девке голову дурить тоже негоже. Сам-то вернёшься с похода?
- Вернусь.
- Обещаешь?
- Обещаю.
- Ну, и чего, мы тогда ждём?
- Так ночь собирается.
- Ты, что ж темноты страшишься?
- Нет.
- Ну, а герой, он и в седле выспится. Пойдем я доспехи тебе дам.
- На кой они мне?
- А мне на кой?! – разводя руками. – Тебе – для солидности. Всё одно без дела лежат.
- Да, вот, ещё! За собой таскать!
- Ничего не таскать! Повесишь на себя, вроде цацок, и будешь недругов стращать.
- Кого?
- В походе поймёшь.
И выдал ему звонарь колодезный – щит неподъёмный внутри с саблею тяжёлой, который на спину в походе вешается и копьё тяжёлое, как четыре «обузы проклятые».
- Что на щите написано, я не знаю этот язык? – спросил звонаря Терентий.
- Языка этого я тоже не знаю, но знаю что написано. Здесь написано: «Убиваешь – не жалей. Убивают – не плачь. Убиваешь – не слушай. Убивают – не просись».
Ничего не сказал Терентий, а про себя подумал, на коня взбираясь: «И не лень же кому-то было такую глупоту выводить?» А звонарь:
- С Богом, славный витязь Терентий.
- Ладно, – ответил Терентий, думая про себя: «Кто такой Бог?», и уже далеко от деревни подумал вслух. – А воды попить надо было бы.
Звуки редкие ночные - глаза закрывают. Конь идёт медленно, толи спит на ходу, толи на ощупь пробирается. Терентий копьё к груди прижал, руки на груди скрестил, чтобы щекою прижался к древку прохладному, и дремать стал.
Остановился конь – учуял что-то.
- Но! Дурашка…
Терентий широко зевнул, вогнал копьё в землю и, опираясь на него, как на посох, слез с коня.
- Ну? И что не так? Ни те камня с вороной, ни те…– хорошо поводья не отпустил, одна нога куда-то провалилась. – От тебе и яма дорожная! Слышишь, рычит кто-то…
Конь назад дернулся, но Терентий удержал его за поводья:
- Не дрейфь! Сейчас Луна тучу отодвинет – посмотрим, что за «зверь» в ней. Может дорогу знает?
Зеркало Луны, Солнце взгляд отбросило, а в яме той Волчище сидит да на Терентия глазищами своими волчьими смотрит и глупости про него всякие думает. Делать нечего, решил Терентий у волка дорогу узнать. Достал его с ямы. А тот, нет, чтоб послушать, всё крутиться, да его за руку норовит укусить. Отпустил Терентий его на миг, чтоб коня придержать чего-то испугавшегося, а волк в лес убежал. Так ничего и не сказал ему про дорогу.
- О, как! – подумал Терентий вслух, и добавил. – Ну, что Кася! Ты за поводыря. Слышишь, соловей замолчал – утро скоро.   

Как разглядел не понятно – только светать начало; видит Терентий, стрела торчит в дереве, а на ней лук висит. Снял лук, вытащил стрелу, а на стреле ленточка с надписью: «Смерть тому награда – кто судьбу ищет». Ну, и что Вы думаете? Вот, чуть-чуть бы подумать – траурная, праздничная или поздравительная? Так ведь некогда ни читать, ни думать, жениться страсть как охота. Натянул тетиву Терентий, да так что чуть не порвал, и ушла стрела в горизонт быстрей, чем звезда падает.
Поехал Терентий за стрелой пущенной, навстречу дню новому.
Долго ждала лягушка поцелуя, и захлопнув книжонку Дарвина, подумала: «Ну, что это за имя такое – Тортилла? Я ведь не черепаха». Ударила себя книжкою по голове и превратилась в человека. А чем это вдруг, женщина не человек?! Не успела она привыкнуть к телу новому, как сердце её пробила стрела Терентием пущенная, в амура играющего. Только и успела лягушка сказать два слова человеческих: «Во, гля!» – и рухнула в болото. Хорошо на болоте могилы рыть не нужно – санитария. 
Кому- то возможно и жаль несостоявшуюся царевну. А я так думаю, что нечего им земноводным среди нас в облике нашем делать. У нас своих оборотней не оберешься. Даже вблизи смотришь, вроде человек, а копни глубже скотина скотиной, хотя скотину хозяйственную, полезную; чего даром обижать, с паразитами сравнивая.
Заехал Терентий в молоко – туман белый-белый и конь под ним чего вдруг качаться начал. Понял Терентий, где он оказался, слез с коня, снял щит с саблей – тяжёлый, положил лук  - ненужный, и копьём дорогу проверяя, ушел в туман, прислушиваясь.
Слышит звук знакомый. Плывет кто-то, но не как кашалот, а на лодке – то уключина скрипнет, то весло плюхнет. Присел Терентий, пригляделся. Воды попил. На него из тумана двигалась маленькая лодка на веслах со старцем. Когда лодка поравнялась с Терентием, он спросил:
- Здравствуй, дедушка. Как звать тебя? Как мне к тебе обращаться?
- И тебе не хворать, детина. Хароном меня зовут.
- Дед Харон, я стрелу где-то здесь потерял! – как вдруг, подобно сигналу судна на море в туман, прозвучал громкий собачий вой. – Не видал стрелу мою, с ленточкой она?!
- Сынок, я собаку потерял три года назад, слышать – слышу, а найти не могу. А ты стрелу найти хочешь? Забудь, и иди подальше от места этого гиблого, болота этого проклятого.
- Три года? – удивлённо переспросил Терентий. И словно читая его мысли, дед Харон:
- Найду кто кормит – к себе в лодку посажу.
- Так может, я сяду в лодку к тебе, вместе поищем, ты – собаку, я – стрелу.
- Рано тебе в мою лодку садиться. Тебе бы жениться для начала.
- Так и я об этом! Подвиг нужен. Где сыскать не знаешь?
- Нет на болоте подвига. Ну, разве что комаров кулаками бить. Езжай, вон, в поле Дикое – там много чего валяется, авось и подвиг сыщется.
- А-а?
- Езжай, мимо не проедешь.
Выехал… 
Правильнее, въехал Терентий в Дикое поле. Встал посреди него и подумал: «С кем воевать, не вопрос! Вопрос: воевать с кем? Вот, правду люди говорят: «Один в поле – не воин». 
Один он в поле... Нет никого. Дикое поле! И где тот кот с поленницы и его козья морда?! … Привстал он в седле и с криком: «Э-эх, гля!», копьё тяжёлое КАК метнет!!! …
Аж-Ж-ж воздух заГУдел, сзади что-то щелкнуло, дунуло, и ворону пролетающую воронкой странною в другое измерение засосало. 
Помните, про «подумать бы не мешало»? Ничего в горизонт кидать нельзя! Земля круглая, не жадная –  всё «отдаст», что потерял. Хорошо, что щит за плечами висел, спину прикрывал, а так бы сказку Терентий сократил.  Надо ж, такому случится, собственным копьём по спине получил, как бумерангом по фокусу. Слетел он с коня: «Эдак, меня угораздило. Ну, хорошо, что эдак, а не совсем». Встал Терентий отряхнулся и говорит коню:
- Да ладно, со всеми бывает.
Копьё поднял, а на нём наконечник погнулся. Пальцами никак не выравнишь. Зубами хотел Терентий выравнить…  да откусил! Обидно осознавать поражение. Тяжело воевать с горизонтом.
Едет Терентий по полю Дикому головою крутит. Не видать подвига.

Слышит Терентий не то шум, не то звон… и видит, что пылит кто-то недалеко. По краю,  Дикого поля от песков отделяющего, шествует не то караван, не то толпа. «Поеду, поздороваюсь», – подумал Терентий. А как близко подъехал, увидел он людей странных – железо тянущих. Все они, значит, пешком идут, а один на лошади едет и двух верблюдов за собой ведёт. Этот, который на лошади чем-то на Терентия похож, в смысле экипирован, только сабля - поменьше; лошадь – тоже поменьше; щит – как-то поменьше; да и сам он – на много поменьше Терентия будет. 
Смотрит, значит, он на этот караван из цепей-кандалов и понимает, что мужик на лошади, что-то вроде охранника. У пеших лица, значит, измученные, а у всадника невозмутимое, спокойное, вдаль смотрящее. Терентий – человек не злой, до дел чужих не любопытный, но захотелось ему вдруг вмешаться, поговорить. А «захотелось» – это для Терентия пуще неволи. Это как… поздороваться!
Объехал он «звенящих, подобно прокаженным» и направился к всаднику. Встали они друг против друга – молчат. Всадник рукой знак сделал – вереница людей встала. А Терентий вместо «Здравствуй» спросил:
- А что будет, если порву я эти цепи и освобожу их?
- Ты что, в Моисея поиграть вздумал? (пауза) Так у тебя, – они все сдохнут, а не только старики и больные. Ты сам, когда последний раз ел?
- А это тут причём?
- Чем ты их кормить будешь?
- Так, вон, у тебя отберу.
- Ну, съедят они это, причем за один раз, сразу, чтобы на всю жизнь наесться. А дальше?
- Чего дальше?
- Силы у тебя ведать много, а жизненного опыта мало. Ты что же думаешь, вот, освободишь ты их, и они разбегутся жить своей жизнью, и сами о себе заботиться?
- Разве нет?
- Ты же не слепой посмотри! Кандалы не склёпаны и замков на них нет. Освободишь их, будут они за тобой ходить и еду у тебя клянчить, а через время жилье и так далее…
- Да, ну?!
- Что ж ты думаешь, я держу их что ли? Или побегут они сейчас, я за ними гоняться буду?
- Так они же в цепях?
- Вот за цепи я отвечаю! А люди мне что? Я им не хозяин, я – проводник. Я веду их из одной кабалы в другую по их воле или воле их желудка.
- Все равно не пойму, зачем цепи?
- Может это очередной ритуал верности… Люди любят ритуалы и праздники! Я с них кандалы не снимаю, потому что потеряют. Или ещё хуже - просто выкинут, а я ответственность несу. За кандалы в смысле. Поэтому, те, у кого есть кандалы - будут кушать, у кого нет кандалов – те питаются сами. И только так.
- Все одно не пойму, какая связь меж человеком и его цепями?
- Если кандалов не досчитаются, то выходит, что сбежал от меня человек, и плата за него мне не положена. А ещё могут и вычесть. А если кандалы есть, а человека нет, то сдох он в дороге, вот и все.
- Да-а…
- Вот-вот.
- (молчит, думает, в голове зрительный образ строит)
- Ты сам то, когда воин ел? Не отвечай, я вижу, - обращаясь к веренице. – Привал. Обед. – Терентию. – Поешь со мной, раздели мою трапезу.
- Не буду я объедать горемычных.
- Так я сказал мою трапезу, а не их. Я сам их еду не ем. Кушать-то ты хочешь?
- Я то что? Я ничего, абы конь сытым был.
- Слова воина, а воин не должен быть голодным!
Всадник распорядился насчёт кормежки, снял сумку со своего коня, сел рядом с Терентием, едят. Перечень еды скрыт, чтобы по нему не гадали.
- Тебя как зовут воин?
- Терентий.
- Терентий и всё?
- Всё.
- Так не бывает.
- Это ещё почему?
- Потому что у любого человека на земле родители есть. Как их звали?
- Не знал я родителей. С дедом я вырос. Он сказал, что в лесу меня нашёл. Деда звали Иваном. Ваня по-другому.
- А коня как зовут?
- Кася.
- Это как Кассандра или Кассиопея?
- Как козу нашу. В детстве моём, у нас коза была, Касей звали, а как дед умер – конь вроде как мне остался.
- Хорошо, что сапоги сам надел, а не коню подарил.
- Чего это так? Коню и сапоги?
- Да, есть сказки разные. Про тебя тоже будут. Но, Терентий, Кася – это имя для кобылы, а у тебя конь.
- И что же делать? 
- Переименовать надобно. Как дед твой коня называл?
- Ванин конь. Я ж говорил, что деда Иваном звали.
- Ванин конь? – пауза, жуют. – Да-а?! Значит, Терентий на Ванином коне, который Кася? (пауза) Знаешь, когда о тебе слух пойдёт от вида и имени твоего орда разбежится, полчище саранчи свернет…(пауза) океаном облетит, или через Альпы перелезет, только чтобы с тобой не встретиться. Это ж надо! Терентий Ваня! На Ванином коне Касе! – жуют. – Который это твой поход?
- Первый.
- А языки, откуда знаешь, коли в походе первый раз?
- Так дед научил. Читать научил. Писать научил, считать. Языкам разным научил, семь штук знаю. Умный дед у меня был. Как умирал, наказал мне жениться обязательно, чтобы не стать шалопаем.
- А кто это? Чем занимается?
- Да, так. Не очень перспективный человек.
- Да-а-а, дед у тебя умнейший человек – такую силищу без присмотра никак нельзя, – жуют. - Ну, Терентий, – та и Терентий, ладно, а имя что твоё означает?
- Не знаю.
- Всякий знает назначение имени своего.
- А я – нет! Чего привязался?
- И не думал даже!
Жуют.
Терентий:
- Слушай, а как твоё ремесло, по надобности людской, называется?
- Я то, кто? Я – погонщик рабов.
- А на кой это людям надо?
- Откуда мне-то знать, я – раб семьи, системы, религии и предрассудков. Я, как и все мои предки толкаю других в бездну. Преемственность или династия точно не скажу. Я уникален тем, что веду их самой краткой дорогой. Пустыня и степь – места не зелёных пастбищ. Кто плутает – у того люди мрут, а у меня самая низкая смертность.
- Эти люди мрут? Но отчего.
- С голодухи. Барыги вечно жмотяться на еду. Да, и голод – самая большая собака для охраны. – Терентий округлил глаза. – Да, мой друг, я – циничен. Так сказать издержки профессии.
- А зачем ты это делаешь?
- Не зачем, а за что! За деньги.
- Что за грязь такая?
Погонщик вытащил из-за пояса кошель и высыпал разные по размеру, составу и достоинству монеты. Терентий:
- Видел такое.
- Это типа мерила ценности.
- Как это?
- Вот, ты, например, захочешь отобрать у кого-то еду… Ты настолько силён, что противостоять тебе нельзя. Как эквивалент – ты бесценен. Ты – как казна падишаха.
- А если я не хочу ничего отбирать? То по-другому как? Попросить не выйдет?
- У кого? Или по-другому за деньги. Если еду меняют добровольно,  на то, что нельзя съесть или носить на себе или пользоваться, то это и есть деньги.
- Они все – такие, как ты показываешь?
- Нет. (выдыхая) Они разные. Деньгами можно назвать любое дерьмо. Главное, чтобы люди верили, что оно хоть чего-нибудь стоит, и увлёкшись торгом, они продадут тебе всё.
- Да ну?!
- Оглянись вокруг! Ты видишь воинов рвущихся на свободу? 
- Нет, но разве можно так жить?
- Может ты и не слышал этой фразы: «Меняю жизнь на еду»… Но понимаешь, чтобы быть рабом не обязательно носить кандалы. Для «моих ведомых», кандалы – это не препятствие, а пропуск к кухне… (пауза)  делитель от съестного, единица измерения провианта.
- (жуёт, Терентий молчит)
- Мне, не известно есть ли такие, которые ими гордятся, но многие их не замечают. Вроде одежды. Жарко, а приличие обязывает. Я знал старика, с которого колодку сняли. Так он её с собой носил, что он про неё рассказывал, я не слушал. Но не выкинул он её. Как тот хромой, что исцелился, а костыль с собою носит.
- Зачем здоровому костыль?
- Преимущество хромого. Он скорее ногу потеряет, но костыль не бросит.
- Нарочно такое не придумаешь.
- А вот, и нет! Это всё придумано нарочно.
- За трапезу премного благодарен. Поеду я далее. Мне ещё подвиг сыскать нужно. Не знаешь где взять?
- Езжай по краю песков. В пустыне нет подвига. А даже если и сыщешь, то кто про него расскажет? Ты береги себя, Терентий Ваня, на Ванином коне Касе, удачи тебе в дороге.
- Чего тебе пожелать – не знаю.
- Вспоминай меня.
Почесал Терентий коню голову и поехал восвояси. Велико оно Дико поле, даже на краю с пустыней – от воды до воды дни считают.
 
Кася идёт медленно. Дрёма шепчет тихо, вдруг, голос сверху как заговорит: «Терентий – проснись». Терентий, аж, вздрогнул, и точно глядит по курсу путник. Мужчина худой, идёт на посох опирается.
Да, нет же! Дырок в нём не было, в смысле ничего прохудившегося, испорченного или плохого, а так просто тощий. Поравнялся с ним Терентий, поздоровался, спрашивает:
- Эй, мужик, я подвиг ищу!
- Удачи! – огрызнулся путник.
- Может, видел, где валяется, скажешь?
- Кому и поесть досыта – подвиг! Откуда ж мне знать, от чего ты умереть хочешь?!
- Злой ты!
- Голодный – я!
- Так и я не ел уже как день второй.
- Нашёл чем хвастаться! Птьху!
- По тебе видно ты не охотник и не собиратель, стало быть – не еду здесь ищешь, а что-то другое. Ты подскажи мне – я тебе. Я давно странствую. Что-то видел. Чего или кого ищешь ты?
- Ничего я уже не ищу, – сказал мужик озлобленно, обгоняющего его Терентию.
- Нашёл? – и пересел в седле спиной вперёд, чтобы с мужиком продолжать говорить.
- Нет.
- Так может я видел?
- Ты чего ко мне привязался?! Я Бога искал!
- Не-ет, Бога я не видел. А что он сделал такого-эдакого, что прячется от тебя?
- Экий ты, глупый. Бог создал всё. И Ты! Ты тоже часть его творений. Понял?
- Дааааааа?
- М-гм. Он создал всё!
- И тебя?
- И меня.
(пауза)
- Ну, за меня ему стыдиться нечего, чтоб прятаться, – произнес Терентий в полголоса. Коню что ли? – Ничего я, так, получился. Хотя представлял я отца другим ремеслом занимающимся. Но если мать – Природа…  Так ты мне брат выходишь, мил человек!
- Дурак, тебе брат! – сказал мил человек, свернул влево и пошёл восвояси, что-то рассказывая своему посоху в бесконечном поиске подтверждения своего существования.
- Эй! (вслед) Так ты это… Будешь его искать или нет? Если встречу может передать чего?
- Нет Бога на Земле! - закричал «мил человек» голосом странника.
- ?! …  Может он не там искал? Или не узнал когда встретил?

Увидел Терентий сброд ряженных. «Кто идёт?! – Не понятно!» Аж, рассмеялся.
- Кто вы? – поздоровался Терентий.
- Лицедеи – мы, актеры уличные.
- Почему уличные?
- На улицах представления даем, так как в приличный дом тех, кто цыган хуже – не пускают.
- Почему?
- Вторые мы.
- Вторые – почему, откуда, после кого?
- Первый грех смертный – барыжничество. Второй – подмостки и только третий – поклонение Тьмы Князю.
- А зачем вы этой «ерундой» занимаетесь.
- Нравится нам.
- А цыгане это кто?
- Встретишь – узнаешь, не перепутаешь. Цыгане они и есть цыгане.
И давай наперебой рассказывать, как трудно им живётся и что где-то есть театры.
Театры –  такие большие красивые здания, где им без стыда выступать можно, если не врут люди…
- … ещё рукоплескания, правда, же здорово!
- Не нужны мне ваши рукоплескания. Мне нужно подвиг совершить – я жениться хочу.
А те опять ему наперебой давай рассказывать про черного колдуна в белой башне против золотого дракона, и про белого колдуна в черной башне против золотого дракона, и про белого колдуна в белой башне против красного дракона, и про чёрного колдуна в красной башне против белого дракона…
Я всю тираду повторять не буду – там страниц пятьдесят.
- Да ерунда всё это! Мне нужно чтобы по-настоящему. А не как у вас, матрёшки из бумажного дерева. 
В общем, много они наговорили Терентию и про театру, и про жизнь праздную, и про публику злую, но главное, узнал он у них – что вероятность подвига возрастает там, где много опасностей. А опасностей для людей там больше, где людей больше. А всего больше людей в городе. А уж в большом городе, куда, кстати, они и направляются…
Но Терентию их обоз в качестве обузы не нужен и бредни их надоели, он направление получил и… – Э-эх!

Ночь беззвёздная, безлунная.
Тьма – ни зги, ни видать. Огонь где-то. На него и поехал Терентий. Костёр. Люди сидят – ужинают, разговаривают. Остановился Терентий поздоровался, спросил кто такие:
- Цыгане мы.
- Цыгане?! А почему я вас не узнал?
Слез с коня сел у костра. Поговорили «о том – о сём», съел чего-то, задремал, сон посмотрел. Как рассвело, поблагодарил тех, кто не спал, сел на коня и уехал, а про себя подумал: «Люди – как люди. Чего в них особенного?»

Привёз всадника Кася к городу.
Въезжал Терентий в ворота города, да на девушку засмотрелся. А ворота низкие для Терентия с конём были. И-и-и-и… Как! Шарахнулся лбом о поперечину (Терентий в смысле, не конь), так и увидел зеркало перед собой, а в нём «Пятый Сон рыцаря треугольного стула»:
  Увидел Терентий эшафот, а на нём семь виселиц. Поднялся он на эшафот и видит мужика в балахоне красном и черной майке, с надписью «Палачами не рождаются – их воспитывают», а больше нет никого. 
- Наверное, палач, – подумал Терентий, а вслух спросил. –  Эй, мужик, ты, наверное, тут всех знаешь. Меня что целую неделю вешать будут? 
- Эти то? Эти могут…–  ответил мужик, а после паузы добавил, – могут повесить, могут не повесить… Кто ж их знает?   
- Так, а люди чего собрались, коли вешать не будут? –  не уймется Терентий.
- Так, а людям то, что? Повесят – хорошо, не повесят –  тоже хорошо. У них Неделиада.
- Неделиада какая-то? А что это – Неделиада?!
- Это когда в старых трикошниках пытаются найти пять семислоников.
- Недилиада? Семислоники? Куда я попал? – подумал Терентий и проснулся.
Слышит Терентий речь человеческую на языке не евонном.
- Да. Но Хас…
- Что?
- Хас обещал.
- Обещал что?
- Что мне отдадут.
- Что отдадут?
- Что? Деньги.
- Что?
- Деньги.
- Что обещал Хас?
- Деньги.
- Хас обещал?
- Да.
- Ещё раз кто?
- Хас.
- А я причём?
- Но Хас сказал, что беспокоиться не стоит.
- Я и не беспокоюсь.
- Да, но вы на его месте.
- Стул его. Место моё.
- Да, место, вы…
- Хасу стул не нужен, он всё равно лежит.
- Да! Но нет! Но Хас сказал…
- Что сказал Хас.
- Что мне причитаются деньги.
- Деньги тебе что? Причащаются?
- Нет, причитаются, то есть долг…
- У тебя долг? Тебе его и отдавать.
- Да нет… но Хас… Хас сказал…но нет… у меня семья… у меня дело…
- Дело. Семья. Это уже клан. Почти банда.
- Какая банда?
- Вот, и я спрашиваю, какая?
- Нет. Но что, же мне делать?
- Что хотите. Сходите на кладбище. Хасу привет.
«Наверное, я головой ударился», – подумал Терентий. Заходит мужик и говорит:
- А, воин, очнулся, если бы не конь твой, то оружие твоё мы бы не дотащили. Как ты с ним ходишь?
- Где я?
- Ты головой своей чуть стену с воротами городскими не снёс. Ударился, упал и вход загородил. Ну, я с помощью твоего коня и своей дочки тебя к нам и оттащил. Дочка у меня не замужем, кстати.
- Почему кстати?
- Ты же наверняка – Терентий? 
- Я то – Терентий! А ты кто?
- Жадолбоёзм  Похабыч.
- Нет, я не такое выговорю. Давай попроще, – Терентий.
- Я - РОСТОВЩИК.
- Ростовщик? Не знаю. Что это? Как знаешь, кто я такой?
- Земля слухами полниться, а перед удачливым – молва бежит. Может, купишь что-нибудь у меня в лавке?
- Нет у меня монет.
- У такого воина всегда будет монет, сколько он пожелает, а бери так – потом отдашь.
- Хлам какой-то…
- Экий ты! Хлам! Вещи проверенные.
- Предпочитаю сушёному мясу – свежее. Где конь мой?

Поднял Терентий копьё вертикально остриём вниз и поехал по полному людей городу. Чем в город «глубже», тем людей больше.
Танцовщица на площади так зажигательно танцевала под пение юноши, что все вокруг танцевали. Их танец напоминал игривых коней, не то на обрыве, не то пред забоем. Нежная песня передавала удивление влюблённого юноши, который пел приблизительно так:
Не только их мысли,
А и они сами,
Потерялись в лабиринте,
И следы их засыпаны темнотою.
И девушка неземной красоты
Кричит им в жертвенный колодец:
«Богу денег не надо!
На что и кому вы их сдаёте?!
Хватит кормить паразитов!
Купите своим детям еды!»

Терентий песней заслушался да на девушку засмотрелся – куда едет не видит, и упёрся Касей прямо в толкователя снов. Узнав «что» да «как»… Сговорились они, что когда у Терентия деньги будут, то он потом отдаст – две монеты медные за сон его растолкованный.
Что говорил Терентий, я повторять не буду. Я так – своими словами расскажу «Второй сон рыцаря треугольного стула»:
Захотелось Терентию чего-то большего… 
Может Могуинства, однако, в него не обращаясь. И возждолбал он театру, и непростую, а меценатскую! Ну, чтоб со всеми там буфетами да зеркалами разными, с перилами широченными под кость слоновью и люстрами громадными. Можно без сцены, но с будуарами… и чтоб людишки в театре этой, непременно как куклы скакали, или наоборот… Да, этак, руку поцеловать норовили. Ну, в общем возждолбал. И так сильно он возждолбал, что ему диплом доктора наук кукольных выдали.
Толкователь снов:
- Помни, сны предупреждают об опасности.
- Опасности? – обрадовался Терентий.
- Тебе воин угрожает только одна опасность в походе твоём, – что если ты перестанешь быть собой и начнёшь отдаляться от людей и своё превосходство противопоставлять им, то ты достигнешь цели, но другой, а не намеченной.
- Как это отдаляться?
- Мол, ты лучше других.
- Может это и так?
- Чем лучше? У тебя печень вкуснее? Ты пробовал их печень? Они пробовали твою? Помни ты не лучше других людей – ты просто другой. Разбогатеешь, вспомни о двух монетах для старика.
- Как я разбогатею?
- Аллах велик.
- Меня уже обзывали «казной падишаха». Что это значит?
- Терентий, ты не победим, потому что – бескорыстен. На корыстного человека можно надавить, найти в нём слабину, подобрать ключ, приделать к нему замочную скважину, установить на него код-заклятие, привязать его к чему-нибудь, обязать его чем-нибудь, втолкнуть его в комнату и там закрыть! С тобой это сделать нельзя, тебе ничего не надо, потому что ты свободный человек, который хочет достичь поставленной цели. Оставайся тем, кто ты есть. Помни об опасности, и не огорчи меня.
  Задумался Терентий над словами Толкователя Снов…
Касе «Но!» сказал, а куда ехать не подумал. Ну, с этим – как всегда. Головой крутит, Кася везёт его – куда смотрит…
Мимо башни проезжает Терентий, как слышит над собой голос свыше, который  «А!» кричит. Он голову поднял, руки выставил, – бац, человек в руках!
Человек из рук говорит:
- Не успел я с жизнью проститься, а тут ты!
- Бывает, когда не везёт…
- Не везёт! В своём ли уме ты, воин славный? Ты же подвиг совершил! Правителя народа спас!
- Не путай меня! Ты мне сам в руки упал, а ты даже не звезда. Коня испугал! Отойди от меня, лоботряс! Какой же это подвиг?
- Я – правитель!
- Сам вижу, что ерунда какая-то. Так что давай вставай и топай отсюда.
Надо ли говорить, что людей сбежалось немерено, половина сабли оголили, и только Терентий подумал: «Ну, вот, оно!» Как человек им спасённый поднял руку, все остановились и замолчали. Сделав жест, создал он дорогу в людской толпе, и самолично взяв коня за узду, повел Терентия на коне восседавшего, сквозь толпу.
Тот, лоботряс которого спас Терентий не соврал, он действительно был и правителем, ну, и лоботрясом тоже. Наверное, потому что все правители – лоботрясы.
Во дворце меж явств разложенных, Терентий Правителю:
- Мне жениться надо, я дедушке обещал.
- Так и женись! Проще ж не куда.
- А подвиг?
- Кто тебя на него надоумил?
- Колодезный звонарь.
- Кто?!
- Колодезный звонарь.
- Понятно… Ты кушай, Терентий. Кушай, и меня поменьше слушай. А не то я вдруг, что обидное скажу, а ты вдруг возьмёшь и обидишься. Не к чему нам это. (пауза) Слушай, а оставайся мне служить, я тебя подвигами обеспечу на десять жизней.
- С какого это я места, на собаку похожий. Я человек вольный для  нас служба – это как хворь к себе прививать.
- А как же у вас вольных… называется, когда вы вместе? В сражении, например?
- Единодумство.
- Я не понимаю, как человек, такой силы может чем-то не обладать? – правитель. – И что ты увидел такого в мире, чего бы ни было здесь (обводя рукой дворец)?
- И как ты только от сорок отбиваешься?
Рассмеялся правитель:
- Человек с такой силой не может не желать власти!
- У тебя нет, ты и не понимаешь.
- Чего у меня нет?! – испуГАВшись.
- Силы.
- Ах, этого, – выдыхая. –  Ты смог бы собрать армию и стать царём Мира.
- Та ерунда всё это.
- Как ерунда?!
- Я с тобой полдня, а ты так ни разу – не улыбнулся.
- А сейчас?
- Так у нас собаки скалятся, а люди так не улыбаются. Ты пытаешься себе сохранить жизнь, делая вид, что получаешь от неё удовольствие. Мне дед рассказывал, что внутри планеты живут существа, для которых власть это наказание за преступление и властитель живет, только до следующего преступления, а как случиться оно – режут его публично, как скотину и хоронят отдельно от общего могильника.
- Терентий, а вот чтобы ты сделал, коль пришлось стать правителем?
- Я сделал бы свой народ сытым.
- Понятно… Ты точно не будешь правителем.
- Да, я и не против, а вот, ради интереса – почему?
- Не возможен «Золотой» Царь! Золотой телец – пожалуйста! Золотой шайтан бери – не хочу! А вот царь – нет такого!
- Совсем-совсем?
- Был один горький пример, никто более не хочет.
- А я бы и ничего, попробовал.
- Ну, ты … да! А другие нет! –  Вместо паузы звучит мелодия: «Ртутный крест». – А чем тебе мои невесты – не невесты, некрасивые что ли?
- Стыдно сознаться, некоторые есть такие – слюни текут.
- Ну, так? В чём же дело?!
- Обещал я!
- Зачем такие сложности?
- Обещал.
- Да клятвы это не серьёзно. Но клятва царю – это преступление.
- Я не клянусь никогда и обещал я не царю, а звонарю колодезному.
- Хватит про звонаря! Я с ума сейчас сойду… А давай я тебе свою жену отдам –  оставайся!
- Да на кой же мне твоя жена нужна? Мне бы свою заиметь.
- Не стесняйся.
- А ты как же?
- У меня их вон сколько! Выбирай помоложе!
- «Вон сколько»?! Раз накопил, значит для надобности. Зачем тебе недочет?
- Не обеднею. Бери любую, у меня этих жен, как…
- Много в лесу грибов, а где они?
- Это ты к чему?
- Да так.
- Слушай, Терентий, служить ты мне не хочешь. Родниться тоже не желаешь! Ну, и как мы будем с тобой жить Терентий в будущем?
- В смысле?
- А как пойдёшь ты на меня войском? Что же мне делать?
- Каким войском? Нет у меня войска!
- Ну, сейчас нет, потом будет? Пойдёшь?
- Зачем мне нужно войско?
- Сейчас не нужно, потом потребуется.
- Чего ты привязался, не хочу я с тобой воевать.
- Это ты сейчас не хочешь, а вдруг потом захочешь? Что, когда царь Терентий войском обзаведётся? Что мне думать?
- О чём?
- Как мне с тобой в мире жить? Как это у вас «делается-зовётся»?
- У нас это называется дружить.
- Да?! – рассмеялся правитель. – И что работает?
- Что работает?
- Слово про дружбу.
- Не понял?
- Забудь. Давай лучше дружить, царь Терентий.
- Я – просто Терентий.
- Давай дружить, просто Терентий.
- Давай.
- Теперь мы друзья?
- Да.
- Вот так просто?
- А что сложного в дружбе?
- Хвала Аллаху. Принесите подарок другу моему Терентию. Я не знаю, кто попустительствует твоим желаниям и направляет тебя в земной жизни, но Покровитель у тебя – мощный! Куда звезде небесного царя? Раз тебе не подвиг – жену у правителя забрать, не сыскать тебе подвига в этом городе.
- Дальше поеду.
- Ты не останешься на праздник. Я благословлю народ.
- На что?
- На новые подати и ненависть друг к другу.
- Что это будет кто-то слушать?
- Ты удивишься их числу!
- Не удивлюсь – не увижу. Слушай, мне две монеты нужны – старцу отдать.
- Возьми кошель.
- Уговор был две монеты.
- Возьми подарок в память о моём спасении, знакомстве и нашей дружбе. Ну, и две монеты, конечно же.
И подарил Правитель Терентию часы недюжие, то есть, нет в них дюжины, тринадцатичасовой ход и двухпудовые из чистого золота, отлитые размером с голову Каси. Говорит, что, мол, с неё и ваяли. Ну, издали похоже даже.
Терентий завёз две монеты на площадь старцу, тот так удивился, что не поблагодарил даже, да и за что собственно – ну, не было у правителя меди. Терентий выехал из города в поиске подвига.
Про «подарок правительственный»:
У головы этой тяжеленной нет ни ручки, ни кольца какого-нибудь, не уснёшь в седле – из рук выскальзывает, а как падает – Кася пугается. В походе вещь бесполезная, а кинуть жалко, и не сколь как трофей боевой, не сколь как ценность большую, а  подарок всё-таки. Спать рядом нельзя – тикают, воды не бояться, противоударные, самозаводящиеся  – наказание какое-то!
Остановился Терентий, слез с коня, отошел чуть назад и кинул на тропу эту голову тяжеленную. Чувствует, смотрит ему кто-то в спину, повернулся – Кася смотрит глазами своими лошадиными.
- На обратном пути заберу, – сказал Терентий вслух, а про себя подумал: «Зачем соврал?»

До реки доехал Терентий, увидел людей-полоскунов:
- Здравы будьте, люди добрые.
Молчат. Землю полощут.
- Я подвиг обыскался. Где есть, не скажите?
- Нет, мы – золото моем, и про подвиг ничего не знаем.
- А! Так вы старатели. Рассказывали мне про таких, как вы.
- Никакие мы не старатели. Мы – жадные мудаки.
- Жадные мудаки? Не слышал о таком ремесле. В чём смысл его?
- Не видишь – золото моем.
- Вижу. Так чего вы надрываетесь – киньте его в реку, она его сама отмоет.
- Ты! – но вид копья тяжёлого понизил голос (– 20Дб) и изменил направления мыслей. – Если не понимаешь, то и не говори.
Старец с «хитрыми глазами» подошёл к Терентию поближе и говорит:
- Не то он сказать хотел. Мудаки мы жадные, потому что еда закончилась, вода плохая, болеть стали, цинга первая началась, а золото не заканчивается и не можем мы Щедростью Земли проклятые – уйти отсюда.
- Так вам что – золото нужно, чтобы уйти отсюда?
- Выходит, что да, – Старец Хитрый.
- Так давай я дам вам золото. Мне без надобности, а вы лечиться уйдёте.
- А сколь у тебя есть? – с издёвкой спросили Жадные Мудаки.
- Пуда два. Не больше.
- Сколько это пуда два?
- Да как голова коня моего. Говорят, с него отливали. Там внутри ещё хронометр – «часы» называется.
- Так ты его зарыл, небось – не найдёшь.
- Ничего я не рыл. По моим следам за версты две на тропе валяется.
- Брать можно?!
- Лечитесь!
Жадные Мудаки побежали за конской головой золотою, а Старец Хитрый остался, и у слезающего по нужде Терентия спрашивает:
- Та пусть бегут, Жадные Мудаки, а у тебя случайно нет холодной котлеты за пазухой?
- Нет, дедушка. На седле карман видишь? Там лепёшка суха, коли не брезгуешь – бери.
- Спасибо тебе, пусть тебе Бог помогает.
- Да, я бы и сам справился, где бы только подвиг сыскать?
- А ты просил его?
- Просил.
- А какой молитвою молился ему?
- Подвигу молиться можно?
- Не подвигу, а Богу?
- Да не работает на мне это программирование лингвистическое.
Округлил Хитрый Старец глаза и спросил:
- Чего?
- Гипноз скрытый – фокусы с богом… Цыгане как-то объясняли мне – мудрено, и сознание отдавать нужно… или открывать. В общем, не для меня это! – оглядываясь вокруг, удивлённо. – Дедушка, так у вас золота больше, чем я выкинул, - указывая на сложенные мешки. – Зачем вам столько и как вы его тянуть будете.
- Мы у тебя коня купить можем, - смеясь.
- Я не цыган и не торгаш, чтобы коня продавать, но мне так, любопытства ради, ЧТО вы мне кроме болезней предложить можете?
- А и правду, (пауза) что?!
- Странные вы, - слово «странные» замена употребленного Терентием оскорбления.
- Конечно, это тебе носителю копья неподъёмного злата не нужно. А нам немощным и убогим, которых Бог и умом, и талантами обделил, нам на поступок негожих, смелости лишённых, другого способа снискать уважения, как и места в жизни – нет. Богатство – это единственный способ.
- Шарлатанка какая-то.
- Мы не можем, да и из страха не хотим, вбить копьё в землю. Печати липовой у нас нет и резать её мы не умеем. Мы можем предъявлять желтый металл. Это всё что мы можем.
- Не оправдывайся, надо так надо. Поехал я. - Старец Хитрый вытирая слезы, протягивал Терентию недоеденную лепёшку. – Не нужно, дедушка, кушай. Я себе найду.

Много городов Терентий похожих проезжал. Чем похожих? Как завидят его – так ворота закрывают, а как подъедет, то приветствуют:
- Питьё и еда, тебе и коню твоему Касе, стоит рядом с воротами, - бери и проезжай.
- Вы не поняли, я подвиг ищу.
- Знаем мы кто ты такой – честолюбец неугомонный. Искатель быстрой славы! Не шуми, проезжай давай! Нет для тебя у нас подвига!

В Диком поле путника застаёт и ночь дикая. Тихо не воет никто, а поэтому и не страшно, и не жутко, не тревожно, а дико как-то. Звёзды яркие – дикие. Ну, и нет никого. Ну, нет и всё! Дичайшая ночь. Видно издалека огнище… дикое. Вот, на него и поехал Терентий.
Встал перед огнищем из-за которого кричит кто-то:
- А что путник не страшно тебе от огнища моего дикого? Я знаки расставил и ловушки магические!
- Слушай мужик, я в этом ничего не понимаю! Ты лучше скажи, нет ли где поблизости возможности какой, чтобы подвиг совершить?
- Чего совершить?
- Подвиг.
- Подвиг хочешь?
- Да.
- Подвиг, значит. Ну, что дурак ты  – это понятно. А место где ты стоишь сейчас, тебя ни как  не настораживает?
- Нет.
- Тебе, что - не страшно?
- Нет.
- Ты что же ничего не боишься?
Задумался Терентий и уточнил:
- Я никого не боюсь.
- Ах, так! Тогда я тебе дьявола вызову.
- На кой он мне?
- Нет подвига более человеку, чем уничтожить дьявола.
- Тогда – то, что надо.
- Ну, пеняй на себя.
И начал колдун вызывать дьявола. Как? Я описывать не буду. Ничего сложного нет. У кого есть лишние руки или голова, тот и без меня разберётся. Скажу только, что когда края пентаграммы начали мерцать, а внутри её нечто стало проявляться, вот эта «фата моргана» увидав Терентия, молвило:
- От, чёрт! – замахало конечностями, мглу рассеивая и… – пропала. 
(Пауза).
- Это всё? – Терентий.
Мысли, голос и приятие случившегося к колдуну вернулись не сразу. Его голос подобрел и нараспев он молвил:
- А ехал бы ты, Воин, далее, здесь тебе подвиг не сыскать.
- А что, здесь что-то не так?
- Раньше я так не думал, но теперь уверен, что здесь многое «не так».
- Жаль. Но всё равно спасибо.
- Да?! – очень удивился колдун. А Терентий поехал далее.

Встретил Терентий людей странных. С сумой, но на голодных никак не похожи. Для странников одеты чисто… А главное глаза суетливые… Такие глаза ни работу, ни подвиг не ищут.
- Кто вы люди добрые? Куда путь держите? Долог ли он? Опасен ли?
- Мы, слуги божьи…
- Дети Божьи?
- Да, нет же, слуги.
- Слуги? Вот-те, на! Да, как же вы ему служите?
- Мы истину людям несем.
- Истину? А ну, покажи!
- Истину нельзя показать. Её можно постигнуть.
- Во, как! Ну, хорошо ещё, что не настигнуть. А в торбе у вас что, коль не истина?
- В суме нашей утешение для страждущих.
- На всех одно? Что же это такое?
Показали, люди странные, утешение… Монеты медные, золотые да серебренные, большие и маленькие, крупные и мелкие.
- Э-ка, ерунда! Не пойму я вас.
- Чтоб понять, нужно познать истину.
- Мне деньги без надобности….  Мне бы подвиг сыскать.
- Познать истину – это и есть подвиг!
- Да?! А ну, не томите, расскажите мне!
Обступили Терентия странные люди и стали на перебой рассказывать, да так путано и не связно, что понял Терентий немного… А именно, что:
Первая Терентина понималка - постижение истины напоминает восточный базар, когда ещё не жарко;
Вторая Терентина понималка – Веру отцов, истины незнающих, нужно предать и забыть, открывая путь новому чему-то;
Третья Терентина понималка – сдать десять монет, которые толи с лихвой, толи с лихом вернуться.
- Не выйдет из меня постигателя, – раздосадовался Терентий.- Да и монет у меня нет.
- Ну, а мы зачем? – молвят истинонесущие. – Мы тебя научим. 
И стали они его учить… Ну, базар – базаром, ни дать – ни взять. А где не взять да и продать – искусство это такое, как злато злое во благо божье обращать и блеском противным истину подсвечивать. Устал Терентий слушать и молвил:
- Вот, что я вам скажу, Несуны истины монетоутишённые, что обманывать старца слепого да мальца несмышлёного, старуху голодную да калеку больного можно, не знал я ранее… И шли бы вы от меня как далее быстрее и как более дальше. Прибить вас в этом поле Диком и не подвиг по-моему, и не грех по-вашему, и некогда мне.
И поехал Терентий далее… 

- А это ещё кто? Кася, иди к воде, - жарко. – Молвил Терентий не понимая что задремал и сон видит.
- Это Хранители Хлама. 
- Может Храма?
- Нет же, Хранители Хлама и Его Великолепие.
- Великолепие хлама?! – звук напоминающий возмущение…
- Его Великолепие – особый сановник.
- А это кто? В шапке на рыбу похожую.
- Это Его Рыболепие – Идиоразд Потреба.
- Надо же! Кто ж его таким именем проклял.
- Давно было.
- А чего это он разоряется?
- У него речеиспускание. Давно болен.
И о чудо, мимо идёт Толкователь снов, Терентий его за рукав хватает и говорит:
- Знаешь, приснилось мне, что сижу я на большой дохлой собаке и держу на поводке однолапую слепую обезьяну…
Толкователь снов:
- В природе всё продумано и сбалансировано, а Искусственная энергия требует принудительного неестественного охлаждения. Ты хочешь быстро – всё и сразу. Умерь свои ожидания. Мир так не идёт навстречу.
- Нет? – разочарованно.
Потреба не унимается с горы хлама – кричит Внемлющим: 
- Скука хуже, чем колодка на шее. Веселитесь! Пусть вся ваша жизнь будет полна радужных осьминогов.
Толкователь снов – Терентию:
- Во снах ищи ответы. Не проецируй во сны желания. Если ты будешь посылать во сны желания – то это как эхо. Как фантом. Живи здесь, а ответы получай оттуда.
- Откуда?
Потреба не уймётся с горы Хлама:
- Явь бросает на вас позорную тень погребальных коробок оскверняющих понятие Жилье, уничтожающих слово Архитектура, и противоречащих понятию Дом.
- О чём это он? – Терентий.
Толкователь снов – Терентию:
- Терентий, мы с тобой как жираф со свиньей обсуждаем край горизонта.
- А кто из нас свинья?
- Тот, кто другу гуся подкладывает.
- Почему?
- Потому что подкладывают свинью, а она гусю не товарищ.
- Одна голова хорошо, а две лучше – да?
- Нет, Терентий, две головы в одном теле уменьшают мысли в пополам, а личности удваивают. Координация и память падает, а давление и пульс учащается.  Это как при одной голове шестью руками махать, – махать много, а толку мало. Шива какая-то получается: не шить, не стирать, не убирать, не умеет – стоит, блестит, и пыль собирает. Любуйся и делай все сам, поливай молоком и корми,  и на имперского орла никак не похоже.
- Как я здесь оказался?!
- Потому что, ты, всё перехаосил!

Встретился Терентию попутчик – руками машет, пылит, шумит, с расспросами пристаёт, что-то просит постоянно и всем недоволен. Привязался к нему, ну, чуть ли не буквально, надоел колоссально. Одним словом – попутчик. Хотел его Терентий за горизонт выкинуть, но не стал – про копьё вспомнил. А как тот за блестящим в кусты ринулся – Терентий Касю «пришпорил», и не оглядываясь… Э-э-эх! (Чем не дезертир!)

Кася широко шагает, монотонно. Глаза у Терентия то закроются, то откроются.
Картинка проявляется. Стоит он на болоте знакомом. Звук странный слышит, а то из-под воды газ поднимается и на поверхности пузыри бегают, меж собою шепчутся-смеются. Наклонился к ним Терентий, спрашивает:
- Ну, что вы тут, булькатите?
А они ему:
- Булькатим! А тебе чего? Иди куда шёл!
Глядь, и лодка в тумане со стариком Хароном собаку ищущего…
- Царь Терентий, хватит спать.
Терентий глаза открыл, и точно сон как в руку, видит впереди людей:
- Кто вы люди?
- Мы – быкоящеры.
- А так и не скажешь, вроде на людей похожи.
- Мы быкоящеры не по структуре организма, а по натуре своей скотской.
- Странные вы… – и решил про подвиг у скотов не спрашивать.

Довелось Терентию с будущим столкнуться. Не то что бы врезаться в него, а так – чуть мимо не проехал. На пути Терентия… Да, как на пути? Так у дороги, которой совсем не было, сидела в тени дерева женщина на цыганку чем-то похожая, подозвала Терентия:
- Подъезжай воин, расскажу тебе, что с тобой далее приключиться?
- А кто ты, добрая женщина?
- Провидица – Я!
- А кто это?
- Поняла я по твоему наречию, откуда ты. В твоих краях, таких как я – называют гадалками.
- А это КТО? – на 20Дб громче.
- Это те, кто могут узнать будущее!
- А в этом будущем я женюсь или нет?
Гадалка:
- Вижу камень безбрачия… Тяжёлый камень, большой мешает он мне видеть твоё будущее.
- Где ты его видишь? Скажи. Я его сейчас, – вспоминая про горизонт, размышляя, – подниму, подержу, чтоб он тебе не мешал, или закопаю!
Провидица оглядывая лицо и стать Терентия:
- Ладно, не надо. Победила я его.
Поднимая глаза и ладони вверх, гадалка:
- Слава твоя и сила твоя приведёт тебя на самую «Вершину» Мира.
- Зачем мне на вершину мира? Где это вообще?!
Не слушая Терентия и продолжая:
- Там страна невест.
- Зачем мне страна невест? Мне одна невеста нужна – жениться на ней, к тому же меня ждут, – и уже из любопытства. – Там можно жениться в той стране невест?
- Не у кого ещё не получилось, но выбирать можно бесконечно.
- Как это?
- Перфекционизм.
- Что это такое?
- Ад на земле… или Иваново.
- Что на земле?
- Я тебе лучше на картах погадаю.
И предстали взору Терентия карты красивые, а на них: кони, вороны, враги, цари, доспехи, спасители – разные и все блестящие. Гадалка сил не жалеет, пророчит ему битвы да победы, раны да шрамы героические.
- Да про девицу-то, про девицу красную, когда расскажешь?
- Не вижу я девицы. (пауза) Вижу коня дорогого вместо прежнего, из машины метательной убитого. Вижу сундуки со златом, караваны дымящиеся, да сабли гнутые…
- Знаешь, про… – вспоминая, – как тебя? – подытоживая. – Один из нас точно человек глупый!
Сжал кулак Терентий оглядел всё вокруг, не нашёл чего-то, поцеловал коня в морду, сел на него и на нём же ухал прочь от будущего в настоящее.
 
А Кася так медленно идёт… Шаг за шагом, шаг за шагом. Шаг – «Что делать?» Шаг – «Нет смысла – прощать бесконечно!» Шаг – «Что делать?» Шаг – «Нет смысла – прощать бесконечно!» Так и въехал Терентий в пространственное удивление. И мысли Терентия стали длиннее, но ниже. Коридор слово понятное, но оно не описывает пространство и не означает даже его части, а навстречу Терентию вышел паранарвальный конь, в народе Парарог, ну точно как лошадь, только рога как у коровы и поперек.
- Как тебя зовут, о чудовище? - спросил Терентий.
- Терентий.
- Как Терентий?!
- Да уж как обозвали, так и хожу по свету.
- Да брось- ка, быть не может!
- Думаешь мне нравиться? А превратил меня в чудовище…
- Всё хватит. Где дорога к подвигу знаешь?
- К Явигне знаю… А про подвиг не слыхал, врать не буду.

- Терен-тий! Те-ре-рен-н-тий! Хватит спа-ать! Открой гла-за!
Терентий глаза открыл – нет никого.
- Кася, кто меня всё время будит?! Ты не знаешь?!
  Воздух горячий от земли поднимающийся явил Терентию светлый образ, у которого он спросил:
- Ты мне снишься?
- Нет, не снюсь. Я – приведение.
- Приведений не бывает.
- Бывает.
- Нет, не бывает.
- Нет, бывает.
- Нет, не бывает.
- Ты меня видишь?
- Да.
- Значит, бывает?
- Я просто сплю.
- Нет, ты не спишь.
- Нет, я сплю.
- Нет, не спишь.
- Нет, я сплю.
- Ты меня видишь?
- Да.
- Значит, ты не спишь.
- Значит, я сплю и вижу тебя во сне. – Привидение ущипнуло Терентия. – Ай! Я не сплю.
- Так, привидения бывают?
- Нет, не бывает.
- Ты меня видишь?
- Ты меня запутало. Что тебе от меня надо?
- Мне, так… просто интересно…
- Что тебе интересно?
- Женишься ты или нет?
- Мне самому, слушай, интересно! А у кого узнать можно?
- Ответ знаешь только ты.
- А как же высшие силы? Мне рассказывали…
- Увы, нет. Только ты сам. Мы наблюдаем, подсказываем, щиплемся, воруем, подкладываем, иногда направляем, но это – всё. Однако нам интересно. Поэтому ты сейчас Касю влево направь. Ещё. Ещё. Вот, так. И ещё – не огорчай нас, Терентий.
Терентий глаза закрыл и подумал: «Вот, и гадай после этого – было или не было?»

Слышит Терентий, звенит кто-то, обрадовался – думал, Погонщика рабов опять встретил, но нет. И вереница из людей странная – одеяния с капюшоном, посох с колокольчиком.
- Какие странные кандалы?… Кася, стой! У нас хлеб есть – поделиться надо.
Встал он перед вереницей хлеб протянул.
Первый из «вереницы», не поднимая капюшон:
- Не страшно тебе, воин?
- Нет. (пауза) Хлеб брать будешь?
- Возьму. (берёт) Зачем ты это делаешь?
- Хочу.
- Странный ты.
- Кто бы говорил.

Терентий не сразу понял, что видит. Он слез с коня и ткнул копьём в ладонь – больно!  «Значит, не сплю». Поджав ноги, человек в воздухе висит. Махнул копьём Терентий, как Бог звездою чиркнул, поверх него, да под ним – висит…
Обошёл – висит. Спрашивает Терентий:
- А ты часом не божество какое-нибудь?
- Нет, я – человек.
- Но ты же, висишь в воздухе!
- И ты можешь висеть в воздухе.
 - А что для этого нужно?
- Желание.
- И всё?
- Желание научиться! И всё!
- Слушай, а может, ты мне можешь помочь?
- И чего же ты хочешь? Висеть в воздухе?
- Нет.
- Нет? Может, ты хочешь узнать тайну мироздания или смысл бытия?
- Нет! Я жениться хочу. Я деду обещал.
- А так ты и есть – Терентий?!
- Что, и ты обо мне слышал?!
- Как же! Великий воин! И что же тебе мешает?
- Мне нужно совершить подвиг.
- Всего то?
- Знаешь, я полмира проехал, а даже и не с кем не подрался.
- С твоей то, силищей – это настоящий подвиг.
- Что? Правда?
- Да.
- Думаешь?
- Уверен.
- Так что я теперь жениться могу?
- Легко.
- Да?! Ух, ты! У меня, аж, отлегло! Теперь я точно женюсь. Легко так стало, будто планета с плеча упала. Тяжёлое бремя подвиг искать.
- Что бремя, что время – тяжело тем, кто ждет, а кто влюблён или любить хочет, тому мгновение вечность и наоборот. – Темнело быстро. – Посмотри на звезды… Во-он, та!
- Яркая.
- Да. Тебе на север.
- Благодарю тебя. Что я могу для тебя сделать?
- Принеси мир на Землю. У тебя получиться.
- А как?
- Ты же Терентий! Для идущего меняется горизонт. А для начала женись.

Смотрел Терентий в ночное небо и, подмигивая звездам, понял, что нельзя понять мироздание, не вовлекая в этот процесс разум. Он поднял руки и прокричал заклинание: «Я люблю этот мир. Я хочу остаться. Навсегда».