Глубокое черное - 8
В четверг плюсом четыреста крон и в пятницу плюсом шестьсот мне не понравилось. Но еще больше мне не понравилось то, что я эту тысячу два дня добывала потом, при тридцати восьми градусах жары, а под станком все сорок, но совсем невыносимым было возвращение домой, где моя квартира под крышей раскалялась до плюс пятидесяти. Первым делом я мыла полы очень мокрой тряпкой, можно сказать, шлепала по лужам, потом спасалась прохладным душем, но когда выходила из ванной - от луж не оставалось и следа. Тогда я снова мыла полы. Снова шла в ванную. И так до ночи, которая не приносила облегчения. Только под утро, часиков в пять, наступал момент, когда можно было пару часов не переворачиваться в горячих простынях. С семи до девяти можно было дышать. В девять, когда я выползала на работу, как белый воротничок, жар охватывал ноги, а к десяти, когда я громоздила решетки на станек, уже и голову. Боже, как мы страдали! Как мы одинаково, до смешного, умирали!
А туристы просто-напросто вымерли. Если какие и приблуждались, то тут же бежали вприпрыжку по горячему асфальту в готический портал, но и там, полутораметровый камень, который всегда хранил прохладу, был как полка в турецких банях, а если какой-нибудь смельчак и останавливался перед станком, его тут же настигал тепловой удар от любой названной цены. Но мы уже и не старались цены называть. Весь Гавелак хранил молчание. И вообще старался не двигаться.
Всю субботу и воскресенье, несмотря на то, что бегающих вприпрыжку было гораздо больше, я размышляла над тем, что стоять в улочке, пусть и за две тысячи крон за пять дней, гиблое дело. Если люди бегут вприпрыжку по прямой, то откуда у них возьмутся силы еще и на два шага в сторону?! Я заработала за уик-энд три тысячи крон - это ровно на таг на пять дней в моем случае, и решила (после целого месяца сидения в тридцать восьмой улочке, рядом с замечательным соседом Богданом) в понедельник взять таг.
Роман-справец выкатил 81 таг на неделю (пять дней) и клялся-божился, что по обе стороны от меня будут соседи- сувенирщики. Я заплатила три тысячи со слоганом "Слава пану Соукупу!" и разрешением в среду взять выходной день. Я заработала в понедельник четыре с половиной тысячи крон. Просто многочисленная семья арабов, двое мужчин и пять женщин, задрапированных с головы до пят в голубые шелка, купили у меня пять работ Бенони. Было такое чувство, что они совсем не вспотели, хотя и провели на палящем месте минут сорок. Я же паковала холсты в тубусы буквально вплавь.
Просто повезло.
Они мне оставили девять тысяч, четыре из которых были мои. Остальные пятьсот - это от бегущих вприпрыжку. На 2.500 я заказала Кате десять Чернышей, а две тысячи отложила, чтобы прямо с утра пойти и заплатить медицинскую страховку.
Вечером пришел Владик на ужин. У него происходит глобальное изменение в жизни - они с Филиппом съезжают из родительской квартиры, уже заплатили новому хозяину за два месяца вперед (вместе с Богоушем, на троих) за трехкомнатную. Филипп уже купил себе в комнату кровать, и даже платяной шкаф (там стены голые), а Владик только заказал себе кровать, и уже за нее заплатил, но матрас отдельно, и ему не хватает, чтоб оплатить его, буквально шестьсот крон.
- Сколько же стоит матрас? - спросила я.
- Семь тысяч.
- О, - сказала я, - сколько же тогда стоит кровать?
- Восемь.
- А ты не охренел, Владик? - не удержалась я.
- Она такая же, как твоя. На всю комнату. Но выше и удобнее. Ведь я всю жизнь на таких кроватях спал, баби, и на таких матрасах, что я хочу, наконец, настоящую кровать.
- Какую такую "всю жизнь"? Тебе двадцать два только двадцать второго исполнится! И вообще, эта ваша двухъярусная кровать на двоих с Франтиком, лет десять верой и правдой служила.
- Так Франтик каким слоном стал за это время!
- Он уже больше года живет с папой.
- Так развалил он ее больше года назад!
В общем, выдала я ему тысячу, чтоб и кровать и матрас вместе привезли.
- Тогда можешь мне на день рождения не три тысячи подарить, как хотела, а две, - сказал этот счастливый балбес, как так получается, Владик зарабатывает больше Филиппа, а у Филиппа уже и кровать, и шкаф?!
Потом прибежала Наташа, и выслушав последние новости, сказала:
- А чему ты удивляешься? Владик у нас - вылитая ты.