Во время войны многие зорко следили за тем, как зреет на поле горох.
Это большое гороховое поле было прямо за мостом через Чусовую.
Если есть в доме горох - сытный! - с голоду не помрем!
Витя не раз бегал за мост - проверять созрел ли?
Надо было уловить момент между созреванием и уборкой.
Мама брала нас с братом.
Витя собирал у канавы - дальней границе поля, а я у дороги.
Я была такая мелкая, что могла спрятаться в стеблях гороха от милиции, которая каждое утро объезжала поле.
Милиционер размахивал кнутом, на конце которого была привязана большая металлическая гайка.
Мама оставалась в канаве, идущей вдоль поля.
В тот раз мы опять пошли втроем.
Было раннее солнечное утро. Роса еще не подсохла.
Мама перевязала нас с Витей веревочками по талии,
чтобы мы собирали горох в рубашонки через ворот.
Она отправила вперед меня, а затем пополз Витя.
Сама она села на дно канавки и изредка поднималась осмотреться.
Я сразу ощутила легкий утренний холодок.
Горох был влажный и прилипал к телу.
Мы передвигались по полю челноками все ближе к центру.
Мама следовала за нами.
Прошло немало времени. У нас уже горкой вздулись животы.
Вдруг я четко услышала свист.
это милицейские всадники размахивали кнутами и покрикивали;"Раз!..Раз!.."
Слышу тихий голос брата:"Галька, ложись!"
Еще раньше "Ложитесь!" - скомандовала мама.
Всадники проехались туда-сюда и убрались восвояси.
Мы еще немного побрали гороха и подползли к маме.
Высыпали из рубашек грязные стручки в ведерко.
Мама накрыла его сверху головным платком и обвязала ведерко по краю.
Ведерко положили в мешок, а его в корзину и пошли домой.
Мама была довольна такой заготовкой.
Дома мама обтерла нам тело влажной тряпкой, одела в чистое и высыпала горох на большую старую простынь.
Когда он высыхал, то выглядел вполне чистым.
мыли его тщательно только перед готовкой.
В основном мы варили гороховые супы.
Горох тратили только на "первач" (суп) - экономили.
Витя приставал к маме с вопросами:"Почему всадники так стерегут горох?
Им что, жалко? Даже грязный, с земли?"
Мама считала, что вообще весь урожай надо отдавать голодным, а старший Леня говорил:"Время такое! Каждая горошина на счету!"
Помню тот изумительный запах горошницы, которая томилась на плите.
Ели с подсолнечным маслом. Если было...
Благость разливалась по телу и душе.
Мы еще не раз ходили на это поле после уборки.
Собирали горстями вместе с землей - побыстрее! пока не появились всадники.
Были случаи, когда люди пытались скрыться от них в лесу.
Тогда оттуда слышались крики и плач детей.
Значит, кому-то попало кнутом с гайкой на конце.
Я была ребенком, но чувствовала.
Остро чувствовала несправедливость происходящего.
По чужой ли воле поступали так охранники?
По собственной ли?
Не тошно ли им от такой службы? - думал маленький взрослый человечек.