Предыдущая:http://www.proza.ru/2018/04/20/977
«Основная задача работников архивов как
хранителей национальной памяти – обеспечить
вечную сохранность исторического источника».
(Из интервью руководителя Федерального архивного
агентства Андрея Артизова от 03 апреля 2018
года, посвящённого 100-летию «Росархива»).
«Уважаемый Виталий Юрьевич!
В дополнение к нашим ответам… повторно
отвечаем: РГВА не оказывает платных услуг и не
имеет возможности заниматься выявлением
документов по родословным граждан. Для поиска
интересующей Вас информации Вы… можете провести
самостоятельную работу в читальном зале РГВА…».
(Из официального ответа РГВА от 22.04.2015г.
№ И-2542/14).
Старею, старею!..
Уже второй раз за эти истекшие четыре месяца поймал себя на мысли, что мне страсть как не хочется ругаться со славными представителями непробиваемого архивного племени отечественных историков-архивистов и писать бесполезные жалобы на качество их работы.
И не только потому, что лишний раз убедился в бесполезности этого занятия после того, как в марте текущего года лично посетил одно из главных федеральных архивохранилищ страны – Российский государственный военный архив (РГВА). Но ещё и потому, что понял для себя, что правы были оба отечественных историка: В.О. Ключевский и Ю.М. Лотман, каждый в своё время образно и весьма нестандартно охарактеризовавших науку историю.
Первый из них говорил: «История не учительница, она ничему не учит, она надзирательница и наказывает за плохо выученные уроки».
Второй, будучи обречён иметь дело с текстами, пришёл к ещё более парадоксальному выводу:
«Между событием «как оно произошло» и историком стоит текст..., (который) всегда кем-то и с какой-то целью создан... Историку предстоит, прежде всего, выступить в роли дешифровщика… Он сам создаёт факты… из рассказа о событии – событие… Естественно возникает вопрос: а возможна ли история как наука, или она представляет какой-то совсем иной вид знания?» (книга «Внутри мыслящих миров»).
Ссылаться на классиков – это конечно беспроигрышно, но нельзя не упомянуть и о тех бескорыстных помощниках – любителях истории из числа обычных людей с добрым отзывчивым сердцем, которые во время моих поисков проявили удивительную участливость и оказывали всемерную помощь. Тут можно назвать и сотрудников региональных отделений общества «Мемориал», и работников отдельных архивов и музеев, и наших добрых отзывчивых коллег с интернет-форумов «proza.ru» и «stihi.ru».
Среди них, прежде всего, хотелось бы назвать Сергея Ивановича Шрамко,
журналистско-исследовательская хватка которого счастливо сочетается с желанием помочь в поисках историко-архивных материалов. Узнав, что я занимаюсь историческими вопросами столетней давности и борьбой архивным чиновничеством, не имея к тому специальных навыков ни в этом, ни в поисковой работе в интернете, он подставил своё плечо, используя для этого свой талант журналиста, публициста, издателя и знатока «Методологии научного познания».
Последние годы он активно помогал мне не только в поиске исторических статей, сборников и публицистики 20-30-х годов о Гражданской войне в Сибири, но и самостоятельно направлял запросы в федеральные архивы по тематике моего исследования.
А его блестящая работа «Раздумья на архивном пепелище» (http://www.proza.ru/2014/03/05/1063) просто сразила читателей чёткой последовательностью, железной логикой, обилием фактических материалов и той жутковатой правдой о вакууме, в котором пребывает наша историческая и архивная наука, и который сокрыт от обывателя, но не от пытливого взгляда исследователя. Я сам стал прозревать, только непосредственно столкнувшись с этой темой и её носителями, проникнувшись цитатами из этого труда, в качестве подтверждения страшной мысли, что - «РУКОПИСИ И АРХИВЫ ВСЁ ЖЕ ГОРЯТ!»…
* * * * *
Предстоящая работа в архиве была для меня не просто новой, а неизведанной. Из огромной массы архивных материалов необходимо было отобрать нужные, с которыми предстояло работать непосредственно на месте, в читальном зале. А посему, учитывая ограниченное пребывание в Москве, моей поездке предшествовала домашняя скрупулёзная подготовительная исследовательско-поисковая работа. И она оказалась весьма непростой.
Я столкнулся со многими проблемами. Первая из них: где, как и, главное, что искать? Вторая – жёсткие условия работы самого читального зала РГВА, где прописана масса правил, ограничений, запретов, будто бы намеренно построенных так, чтобы максимально ограничить или затруднить работу исследователя в читальном зале. Третья – как в этих нелёгких условиях построить свою работу в архиве так, чтобы максимально охватить выбранный для просмотра архивный материал за минимальный отрезок времени и по возможности найти нужные для меня материалы. На практике же все оказалось ещё сложнее, ещё прозаичнее…
О целях и задачах предстоящей работы в архиве я уже упоминал. Мне, в моей работе над мемуарами об исторических событиях столетней давности и участии в них моего деда, хотелось бы опереться на подлинные архивные документы. Данные, которыми я располагал, в целом позволяли определить исходные точки поиска. Хотя и «белых пятен» оставалось предостаточно, ведь собственных воспоминаний он, увы, не оставил.
Но мои многолетние усилия оказались самым чудесным образом вознаграждены. Разбирая недавно бумаги покойного отца, я внезапно наткнулся на бесценный по своему содержанию документ: ранее неизвестную мне, краткую, но такую важную для меня, записку деда Флегонта о своей жизни.
Самым интересным в ней для меня оказалось упоминание о событиях 1918-1919 годов, когда он дважды был мобилизован в белую Сибирскую армию, сначала в Иркутском, а затем и в Красноярском гарнизонах, в последнем из которых он даже умудрился попасть под военно-полевой суд. Это наиболее запутанная и даже загадочная своей неизвестностью часть его биографии – период с ноября 1917 по январь 1920 года.
Тонкая пунктирная линия событий его жизни тех страшных лет проходит на фоне исторических катаклизмов: октябрьских событий, зарождения белого движения, восстания Чехословацкого корпуса, кровавая ликвидации молодых большевистских органов власти в Сибири, мобилизации в белую Сибирскую армию в Иркутске, временной передислокации части полка, в который он был зачислен в августе 1918 г. , во Владивосток, демобилизации в декабре 1918 г., повторной мобилизации летом 1919 г., участия в восстании в Красноярском белом гарнизоне двух полков, военно-полевой суд, оправдание по нему… И ещё очень многие, связанные с этим, события и люди…
Итак, есть документально подтверждённые временные отрезки, есть привязка к географическим и историческим местам пребывания, есть даже наименования тех воинских формирований, в которых ему довелось проходить службу. Всё это многократно продумано, взвешено, перепроверено на исторических документах и в собеседованиях со знающими людьми. Осталось дело за небольшим: получить на руки копии подлинных документов, подтверждающих выдвинутые версии.
Увы! Мои многочисленные запросы в разные федеральные историко-архивные сообщества с просьбой помочь найти документы и прислать копии в большинстве своём остались безответными. Круговая (нет, не «порука», хотя так и хочется назвать ответное молчание именно этим эпитетом) – оборона! Один из таких «дежурных» ответов привожу в качестве эпиграфа…
* * * * *
Среди основных документов, на которые я опирался в домашней поисковой работе, была блестящая монография Новосибирского института истории Сибирского отделения РАН «Белая Сибирская армия в 1918 г.» (2010 г.), написанная профессором Д.Г. Симоновым. Эту замечательную работу мне порекомендовал один из авторов исторического интернет-форума «Гражданская война в Сибири» (http://siberia.forum24.ru/) А.А. Краснощёков из Барнаула, с которым я познакомился в интернете несколько лет назад. Он оказался очень порядочным и неравнодушным человеком.
Когда я поведал ему о своих проблемах и поделился темой своего исторического исследования, он, поняв, что я с интернетом на «вы», работая в основном методом «тыка», многое подсказал мне, в том числе дал подробную ссылку на эту монографию. А, самое главное, он, опираясь на материалы монографии, подсказал мне верное направление моих будущих поисков, разобрав все неточности в имевшихся у меня сведениях и сведя их к минимуму.
Я сумел не только найти эту объёмную (в 600 страниц) книгу у себя в Хабаровске, хотя тираж её оказался на удивление мизерным – всего 300 экземпляров, но, благодаря своим друзьям, получил её во временное пользование, сумев не только внимательно изучить её, но и частично снять копии с интересующих меня тем. Особую ценность в книге, среди прочего, представляли: список источников и литературы; биографические данные руководящего состава белой Сибирской армии, а также перечни основных архивных фондов в разрезе отдельных федеральных архивов (РГВА, ГАРФ и т.д.). Именно эти перечни позволили мне в дальнейшем определить некоторые искомые материалы для будущих поисков в РГВА.
Подкупало и то, что автор монографии даёт такую характеристику использованным им для работы архивно-историческим материалам:
«…Основным источником стали ранее не водившиеся в научный оборот документальные материалы фондов центральных и региональных архивов РФ, прежде всего Российского Государственного Военного Архива - РГВА (там материалы белогвардейских войсковых частей, действовавших на территории Поволжья, Урала, Сибири и Дальнего Востока, составляют около 450 фондов с более чем 10 тыс. единиц хранения, документы которых датируются в основном 1918 и 1919 гг.).
Выявлению и сбору архивных материалов в РГВА способствовало то, что в структуре штаба Сибирской армии с июля по октябрь 1918 г. имелся Военно-исторический отдел, в котором велся дневник боевых действий, ключевые материалы по вопросам формирования и эволюции армии, ее численности и боевого состава, дислокации войск, их МТС и т.д.
Да и в штабах Сибирской армии делопроизводство стояло на довольно высоком уровне, благодаря чему документы, хранящиеся в РГВА, четко сгруппированы по проблемно-хронологическому принципу…».
Но уже тогда я обратил внимание и на замечания некоторых историков и энтузиастов, работавших в московских архивах, о том, что доступ к отдельным архивам затруднён. Так, в самой монографии Дмитрий Геннадьевич Симонов отмечает:
«…Некоторую сложность… представляет вопрос о военных действиях на территории Восточной Сибири и Урала с июня до середины июля 1918 г. – система органов управления вооруженными силами тогда находилась на стадии формирования и оперативная документация того времени сохранилась очень плохо…
В ограниченном объеме в РГВА отложилась документация 1 Средне-Сибирского корпуса Сибирской армии… – на порядок меньше по сравнению с фондами других корпусов. Причем ряд материалов фонда 1 Средне-Сибирского корпуса, в том числе приказы по строевой части, находится «в россыпи» и на руки исследователям не выдается…».
Увы! Это его замечание подтвердилось в моей практической работе непосредственно в читальном зале РГВА. И, как оказалось, не только оно…
* * * * *
Из найденной в прошлом году старой записи деда Флегонта:
«…В 1918 году работал в отделе труда Минусинского Совдепа и заведовал биржей труда… вплоть до контрреволюционного переворота… Боясь ареста, уехал в Иркутск. В 1918 и 1919 годах был дважды мобилизован в белую армию…».
Из протокола допроса деда в Новосибирском полпредстве НКВД по Западносибирскому краю от 28 августа 1933 года:
«…В белой армии служил с 05 августа 1918 г. по 31 декабря 1918 г. – в… кадр. полку ос/назн. С апреля 1919 г. по январь 1920 г. – Красноярск…».
Из исторической хроники:
«В результате поднятого Чехословацким корпусом мятежа на Транссибирской магистрали в конце мая 1918 г., поддержанного созданными офицерскими отрядами, в крупных городах Сибири и Дальнего Востока произошло свержение органов Советской власти».
Вот хронология этих событий:
20 мая на совещании в Челябинске чехами принято решение о вооружённом выступлении; 26 мая захвачен Новониколаевск, 31 мая Томск, 19 июня Ачинск, 20 июня Красноярск, 24 июня Минусинск, 11 июля Иркутск, 20 июля станция Слюдянка на Байкале, 26 августа советская власть покинула Читу.
А вот как описывает дальнейшие события в Сибири в своей монографии «Белая Сибирская армия в 1918 г.» Д.Г. Симонов:
(стр. 29) «…В (конце) января 1918 г. в Томске… было избрано Временное Сибирское правительство…, формировались… офицерские организации… В результате… выдвинулись… офицеры: в Западно-Сибирском округе – полковник А.Н. Гришин-Алмазов, в Восточно-Сибирском округе – полковник А.В. Эллерц-Усов…».
(Стр.32) «…В тесном контакте с Томской организацией работали подпольщики в городах Красноярске, Новониколаевске, Барнауле, станции Тайга… Самой многочисленной в Сибири была организация в Омске. Во главе… стоял полковник Сибирского казачьего войска П.П. Иванов-Ринов… В Восточной Сибири центром антибольшевистского подполья стал Иркутск… Начальником военного отряда состоял бывший командир старой армии полковник А.В. Эллерц-Усов…».
(стр. 96) «…17 июля полковник А.В. Эллерц-Усов объявил о своем вступлении в командование расположенными на его территории войсками… (Иркутского военного округа… в частности IV-го Восточно-Сибирского армейского корпуса).
…Непосредственное руководство вновь сформированными русскими белогвардейскими отрядами… осуществлялось через находившийся в Новониколаевске штаб Западно-Сибирского военного округа… К концу июля 1918г., когда войска Западно-Сибирской армии освободили от большевиков территорию вплоть до озера Байкал…, стало очевидно… переименовать…ее в Сибирскую…
…Приказом по военному ведомству Временного Сибирского правительства от 22 июля 1918г. было объявлено о восстановлении Иркутского (Восточно-Сибирского) и Западно-Сибирского военных округов в тех территориальных пределах, которые существовали до большевистского переворота…».
(Стр. 139) «…В связи со слабым притоком добровольцев в Сибирскую армию… А.В. Эллерц-Усов выступил с инициативой о пополнении ее рядов путем мобилизации лиц, имевших образовательный ценз… Приказом от 9 августа Эллерц-Усов объявил призыв на военную службу всех… категорий граждан (…в возрасте от 18 до 25 лет, имевшим высшее или среднее образование, а также закончившим четыре класса средних учебных заведений и получившим права вольноопределяющихся второго разряда). 10 августа им следовало явиться в управление воинского начальника для зачисления в войска. Данный контингент был использован для укомплектования Иркутского кадрового полка особого назначения…».
(стр. 114) «…В октябре 1918г. командующий Сибирской армией П.П. Иванов-Ринов осуществил поездку на Дальний Восток. (Его) целью явилось ликвидация… Временного правительства автономной Сибири… во Владивостоке…, а также включение дальневосточных антибольшевистских вооруженных формирований в состав Сибирской армии…».
(Стр. 139) «…Призыв в войска лиц с образовательным цензом являлся незаконным, и Эллерц-Усов… был вынужден принять решение об их демобилизации. В приказе от 18 октября 1918 г. он сообщил, что (они)… подлежат освобождению от службы, начиная с 1 ноября 1918 г…
Но в это время Иркутский кадровый полк особого назначения находился во Владивостоке в качестве конвоя при командующем Сибирской армией генерале П.П. Иванове-Ринове, в силу чего предполагаемая демобилизация не была осуществлена, по крайней мере, до средины декабря 1918 г…».
(Стр.122) «...В течение октября 1918г. обсуждался вопрос о персональном составе министров Временного Всероссийского правительства. П.П. Иванов-Ринов надеялся, что… ему удастся сохранить (свой) статус…
Однако член Директории и Верховный главнокомандующий генерал В.Г. Болдырев выдвинул на пост военного и морского министра вице-адмирала А.В. Колчака… 4 ноября было образовано Временное Всероссийское правительство…, пост военного и морского министра… занял Колчак…».
Вот от этих исторических событий и предстояло нам плясать как от печки с моим московским дядюшкой Владимиром Голышевым, который взял на себя почётную обязанность быть одновременно принимающей стороной и помощником, в нашей предстоящей работе в Российском государственном военном архиве (РГВА)…
Продолжение: http://www.proza.ru/2018/08/29/199