"Римские каникулы" - так эмигранты из бывшего СССР иронично называли трудный Итальянский период ожидания разрешений на въезд в страны их будущего постоянного жительства.
********
Лучи восходящего солнца, игриво переливаясь янтарными оттенками, проникали в комнату сквозь ажурные гардины в венецианском стиле. Сначала они попадали на розовый атлас стёганого пухового одеяла, оттуда радужными зайчиками отскакивали на стены, изящную мебель, небольшую хрустальную люстру со множеством огранённых подвесок, затем щекочущими ласковыми соломинками осыпались с потолка на безмятежные лица спящей четы. Высокая перина обнимала мягким теплом, и так не хотелось расставаться с прекрасным миром ночных грёз. Однако, настойчивое подсознание безжалостно заставляло квартирантов открыть глаза, забыть о приятных сновидениях и окунуться в реальность тягучих зябких будней.
"Ёжик, пора вставать. Иду варить кофе", - погладив мужа по руке, Елена выскочила из-под одеяла и засеменила в ванную комнату.
Через двадцать минут женщина подошла к газовой плите и занялась приготовлением нехитрого завтрака - кофе с гренками. Хотелось бы приправить сметаной, но в Италии её не продавали. Магазинная альтернатива под названием "Панна" имела неприятный вид, пресный вкус, а серые пузыри на жирной поверхности напоминали мутные вздутия пропавшего молока. Было бы неоправданной лестью величать данное нечто "сметаной". Не смертельно, конечно, - не самое страшное испытание, подкарауливающее беженцев в незнакомом мире.
Длинная узкая кухня, отделанная тёмно-зелёным с нефритовыми разводами кафелем, неприветливо встречала гостей промозглой сыростью вот уже пять месяцев. Испарения во время приготовления еды оседали на холодных стенах и наперегонки стекали к плинтусам тоненькими струйками конденсата. Приходилось ежедневно протирать влажную облицовку во избежание плесени.
Апрель месяц - ветрено. Снаружи не так зябко, как в жутко холодной квартире. Ни кондиционера, ни отопления в каменном мешке под гламурным названием "летняя вилла" не существовало изначально. В ней, наоборот, всё предусмотрели и обустроили для приятнейшего отдыха зажиточных хозяев во время купального сезона на берегу тёплого Средиземного моря: прекрасные-проклятые виды на нынешнее стылое безлюдное побережье; проклятые лопастые вентиляторы в гостиных комнатах и кухнях всего жилищного комплекса; роскошные-проклятые лоджии, опоясывающие по периметру каждый уровень многоквартирного трёхэтажного здания. Проклятые вездесущие сквозняки пронзали тянущим нытьём суставы и души мигрантов.
Местные фрилансеры сдавали в прокат газовые обогревательные баллоны. Тепла от них было - кот наплакал, а газ, вытекая из многочисленных щелей примитивных конструкций, отравлял лёгкие и больно щипал глаза. Впрочем, он быстро улетучивался. Можно было бы купить спиральный рефлектор. Но почти никто из переселенцев не имел наличных средств погашать бешеные бухгалтерские приговоры за электроэнергию.
Счётчик висел в общем коридоре - один на большую коммунальную квартиру или на два-три отдельных апартамента. Слабонервным зрителям не рекомендовались к просмотру сцены разбирательств по поводу доли каждого в оплате счетов. Несчастным было не до Колизея.
********
Иосиф, худощавый брюнет средних лет, вошёл в кухню, осторожно присел на хлипкий табурет у столика. Горячий кофе ароматом и благостью напоминал о безвозвратно потерянном доме. В такие минуты супруги избегали смотреть в глаза друг другу - хотелось утаить навернувшиеся слёзы. Любой бы заплакал. Кто они? Две пылинки, выпавшие из привычного социального общества и растворившиеся в огромном мире? Апатриды, спалившие позади себя мосты и не имевшие понятия о том, что их ждёт в будущем? Скорее, беженцы "лихих 90х" - люди, вынужденные спасаться от тревожной обстановки в стране, от бессилия изменить строй к лучшему. Смельчаки, похожие на самоубийц, опрометью бросившихся головой вниз с утёса ради спасения своих детей, ради лучшей доли для них, для себя. Эмигранты - большинство без средств к существованию, без родных, друзей, гражданства. Там, в Италии, они были никем: нулями, рискнувшими своими жизнями во имя приобретения единицы, недостающей к статусу десятки - гордой, независимой, достойной уважения значимости. Сбудется ли когда-нибудь заветная мечта? На том этапе никто не мог ответить утвердительно. А пока, перед самым отъездом из страны, беженцам приходилось отдавать в казну последние деньги не только по требованию ОВИРа "за отказ от гражданства", но и многочисленным родственникам за "отказ от каких-либо претензий к отъезжающим". Пересекали границы на абсолютном легке: от слова "нищими". Не все, конечно, потому что некоторых таможенники вообще не досматривали, наверное тех, у которых глаза были краше.
Не прошло и минуты с начала завтрака, как супруги услышали громкий мужской крик на плохом русском языке, направленный в сторону их лоджии:
- Эмма, аморе мио! Ти маленки тако, красыви, верныс домо, андаре а каса, гаварю паследни волта! Он - нэ твая марито! Счас я есть твая фамилья, ти амо - я лублу тибья! Еслэ нэт, я гаварью алла полицИя, что ти есть вор, ти украл мая калцо! Верны льанелло ди диаманте!
Лена и Иосиф моментально "прилипли" к окну. На тротуаре стоял итальянец: выше среднего роста, стройный, в длинном пальто; брюках, заправленных в короткие кожаные сапожки. По-актёрски небрежно накинутый красный шарф элегантно контрастировал чёрному драпу приподнятого воротника. Тщательно уложенные волосы картинно развевались по плечам от влажного дуновения морского бриза.
Истерический женский визг из соседней квартиры моментально отреагировал на страстный призыв мужчины неожиданным образом:
- Сеня! Иди поговори с ним - с этим идиотом! Я так больше не могу! Сделай хоть что-нибудь. Пусть он заткнётся, наконец-то! Я покончу с собой - этим всё закончится! Или он, или я! Выбирай!
Через тонкую стену голоса отлично прослушивались. Оказалось, что подобный концерт итальянец устраивает не в первый раз.
- Ну, что ты от меня требуешь? Ты хочешь, чтобы я сейчас спустился, набил ему морду и сел в тюрьму? Может, ты намерена сама с нашим кагалом дождаться разрешения и без меня улететь в Австралию? Чем ты их кормить там будешь, безумная карга? Меньше надо было крутить задницей, когда мыла у него полы, - вяло ответил унылый мужской тенор.
- Я крутила?! Может, тебе нужно больше зарабатывать, чтобы жена-пианистка не махала здесь половыми тряпками?! - продолжало визжать колоратурное сопрано до тех пор, пока муж не хлопнул дверью, сбегая на работу от очередного скандала.
Соседи по лестничной клетке, в отличие от многих других эмигрантов, точно знали место будущего постоянного жительства. В Австралию их вызвала сестра "безумной карги". Ожидающие разрешения на въезд в страну со столицей Канберра не получали материального обеспечения для проживания в Италии, чего не скажешь про выехавших по израильским вызовам. Однако, им разрешалось трудиться за официальную зарплату.
Сеня работал штукатуром в строительной бригаде. Его жена убирала квартиры зажиточных итальянцев. Двух зарплат хватало на экономное содержание пяти человек. Восемь месяцев они терпеливо ожидали разрешения на въезд. И вдруг, случится же такое невезение, очередной итальянец-работодатель обвинил Эмму в воровстве бриллиантового кольца. Издевался, как мог, угрожал заявить на соседку в комиссариат.
"Просто вздумал заполучить бесплатную красотку, пользуясь её бесправным положением. Надо же, какой подлый способ изобрёл, негодяй!", возмутилась про себя Елена.
********
К полудню супруги вышли из дома. Как только защёлкнулась металлическая калитка виллы, неизвестно откуда перед ними возник знакомый скандалист. Вежливо представился, объяснил, что утром заметил супругов в окне. Осветил в слезах и подробностях историю его любви к "русской воровке". Клеветник получил резкий отпор от слушателей в ответ на фантастически лживую развесистую клюкву итальянского происхождения.
"В случае суда против Эммы, я лично выступлю свидетельницей Вашего грубого поведения - In caso di processo contro Emma, assister; personalmente al tuo comportamento maleducato. Сapito?", предупредила сутягу Лена на двух языках для большей доходчивости.
Мужчина удивился резкому ответу, потом удалился загадочно улыбаясь. Подковки на каблуках его сапожек уверенно цокали по брусчатке уютного переулка Фиуме. Экономный - во всём.
Маршрут прогулки выбрали по берегу моря, далее к большому фонтану в центре города. Пообщались с бывшими соотечественниками, обменялись последними эмигрантскими новостями. Позже купили кое-что в "Вонючке" - так эмигранты прозвали крошечный магазинчик сыров в центре Ладисполи. Заглянули в "Очен кусно!" - гастроном с обширным ассортиментом продуктов. Каждого русского покупателя хозяйка - красивая стройная итальянка - приветствовала бодрым слоганом: "прахадыте, очен кусно!". Если же бизнес-леди хотела поделиться с гостями магазина более глубокими идеями, русская продавщица вывешивала объявления в витрине, на русском языке начальных классов средненькой школы.
Перечисленные выше торговые заведения, если не считать еженедельной "ярмарки-раскладки", входили в немногочисленную когорту точек инфраструктуры, желающих угодить эмигрантам. В других магазинах русских недолюбливали, мягко выражаясь. Однажды Лена столкнулась с объявлением на входной двери магазина открыток и канцелярских товаров: "Русским вход воспрещён!". Хамство наказали, объявление исчезло на следующий же день. Зато огромные фашистские свастики, нарисованные смолой, ещё долго уродовали стены и двери неказистой лавчонки.
********
На обратном пути к дому Елена и Иосиф встретили Эмму. Вид у неё был счастливый.
"У-р-ра!!! Мы получили разрешение! Бегу сообщить подружке! Когда Сенечка придёт с работы, скажите ему об этом, пожалуйста. Я могу немного задержаться. Ладно?", - возбуждённо проверещала соседка на ходу.
В подъезде дома царил полумрак. Сеня, не включив лампочку, тяжело поднимался по мраморной лестнице после работы. Понурый внешний облик трудяги вызывал сочувствие. Иосиф поравнялся с ним и тихо, чтобы не напугать, сказал:
- Привет, сосед. Знаешь, вы сегодня получили разрешение на въезд в Австралию. Поздравляю, в добрый час.
Сеня побелел, капли холодной испарины выступили на лбу, он не смог произнести ни звука, лишь медленно начал оседать по перилам вниз. Ося подхватил его под руки и усадил на ступеньку лестницы.
- Что же Эмма мне сразу не позвонила на работу? Она дома?
- Она пошла к друзьям поделиться радостью, скоро вернётся.
- К "друзьям" сразу побежала. Попрощаться… Шалава. К своему итальяшке дёрнула, похоронило б их оргазмом. Эх, детей жаль! - он безнадёжно махнул рукой.
Елена растерянно взглянула на мужа.
"Ого, какая же я наивная. Оказывается, режиссёром любовного треугольника являлся не итальянец, а сама Эмма? Так вот чему он улыбался!", подумала она про себя.
Через три дня раздался звонок в дверь. На пороге стояла пожилая женщина с купюрами в руках.
- Лена, возьмите деньги - они Ваши. Мы пользовались лишним электричеством. Поймите, не осуждайте, у нас двое маленьких крошек. Им нужно тепло, часто купаться, варить кашу. Извините нас. Не хочется с греха начинать новую жизнь.
- Заходите, соседка, пожалуйста. Конечно же мы знали и входили в ваше положение. Я не взяла бы и лиры, но сейчас, во время вынужденных "Римских каникул", не откажусь. Мы, даже, не предполагаем, как долго будем жить в Италии, в какой стране окажемся потом. Мне - под пятьдесят, муж - на семь лет старше. Пожилых никуда не хотят принимать, кроме Израиля. Я говорю на английском, немного на итальянском языках, но в университете не преподавали иврит. И мы же совсем не религиозны. Вот, в таком подвешенном состоянии уже пять месяцев. Нервы у Иосифа совсем растрепались. Очень-очень рады за вас, счастливой дороги!
- Спасибо. Будьте здоровы, пусть сбудутся и ваши мечты, - Эммочкина мама ушла, а Леночка, закрывая за ней дверь на цепочку, улыбнулась и подумала:
"Eсли хочешь начать жизнь с чистого листа, начни с собственной совести. Мудрый поступок».